этот мой одноклассник

—…Смотри, вот, допустим, у тебя есть угол альфа — тридцать градусов, но для построения тебе не хватает… Чего тебе не хватает? — Допустим, мозгов, — тихо хмыкаю я. Джун мягко улыбается. На его месте я бы себя уже давно закопала, присыпав сверху ошметками моей тетради по физике. Для красоты. А он улыбается, ишь ты. — Хёджин-а, у нас презентация через два часа, ты помнишь? Попробуй вырастить мозг за парочку перемен. — У меня и удобрения нет, — бурчу, опуская голову на парту. Ужасно хочется спать, обстановка черезчур уютная. В библиотеке кроме нас человек десять от силы, и все по разным углам — идеально. Закрываю глаза, и из темноты сразу выплывает формула тонкой линзы. Ненавижу. Джун тихо сидит рядом. Это мне почему-то приятно до легкой волны в животе и улыбки, которую старательно прячу. С Джуном мы познакомились буквально две недели назад, хотя все это время были одноклассниками. Дело было так. Я спокойно спала на последней парте, а затем учитель стукнул линейкой по столу. И когда я подняла голову, у доски стоял нахмуренный парень со скрещенными на груди руками. — Ким Намджун, ты не можешь утверждать, что я неправ! — Ещё как могу, сонсэнним! Здесь должен быть косинус, а никак не тангенс! — В учебнике четко указан… — Это нелогично! — теперь по столу стучит уже Намджун. Учитель кривится, устало протирая очки. Как интересно, думаю я, прежде чем опять уснуть. «Как интересно» — девиз наших недоотношений. Во второй раз я замечаю его, когда он выступает с речью на школьном празднике, на каком, даже и не знаю, да и какая разница? Я впервые осознаю, насколько у него красивый голос, когда он говорит на английском. В третий раз я замечаю его… Вернее, последствия его… В общем, сломанный принтер в учительской — его рук дело. Когда Хвиин, моя соседка по парте и лп по совместительству, шепотом сообщает об этом на уроке, мне стоит великих усилий не заржать в голос. А потом нас вдруг ставят в пару на проект по физике (karma is a bitch, как любит повторять Хвиин). И то, что я об этом совершенно забываю — это еще окей. Но то, что в девять вечера в воскресенье звонит незнакомый номер и глубокий голос на другом конце провода обеспокоенно называет мое имя несколько раз и представляется… — Погоди-ка, я верно поняла? Тот самый Ким Намджун? Гордость школы? (О подпольной кличке «Бог разрушений» тактично умалчиваю) Что ходит на олимпиады, как на работу? — смущенный смешок в трубке. — Как интересно… И это ты забыл о супермегаважном проекте по физике? —…Да? — Что же, — вздыхаю я. — Записывай адрес. — Что? — Адрес мой записывай, говорю! — рявкаю я. — Или так запомнишь? Давай, — прижимаю пальцы к вискам. — Будем проект твой делать. Ровно через полчаса мамины глаза превратились в два кимбапчика, когда мой одноклассничек с вежливым кивком шагнул к нам в дом. Хе-хе-хе. Ой, я это вслух? — Не боись, — скрестила руки на груди под его удивлённый взгляд. — Я тебя не сьем. Оказалось, боятся следовало мне. Намджун оказался редкостным упрямцем, вот прям Упрямцем с большой буквы. Проект мы доделали за час, а остальные два он долбил мне в бошку эти чертовы формулы. С неизменной мягкой улыбкой. А когда они уже отпечатались у меня в черепной коробке и невероятно давили, надо сказать, моя сердобольная маман предложила ему остаться на ночь, и он, разумеется, согласился. На мой возмущенный взгляд она только пожала плечами: — Ну не тащится же ему в полпервого ночи домой, Хёджин-а! — Да что ему будет! Даже если кто накинется на него, он его до смерти физикой заморочит! На крайняк, — бурчу уже, а гордом одиночестве в своей комнате, — учебником по башке и все дела. …Ну, что вам сказать. Заспанный Ким Намджун в майке и растрёпанными волосами в полседьмого утра на твоем диване — то еще зрелище. Ладно, так уж и быть. Признаю — хорошая вещь физика.