Заново возрожденный

Перерождение действительно было очень унизительным опытом. Скорее быть новорожденным было унизительным опытом я осознавал это только благодаря воспоминаниям в моей голове. Воспоминания о другой жизни. Тот, где я был старше; тот, где я мог говорить и слушать; тот, где я мог видеть . Я воспринимал свои чувства как должное, и только когда я жестоко и внезапно оторвал их от меня, я понял, насколько они мне нужны. Перейти от видения, обоняния, слуха и всего остального к тому, чтобы почти ничего не испытывать ... Это был самый ужасающий опыт, который я когда-либо испытывал. Мои руки и ноги не отвечали, а мой голос - когда-то способный формировать настоящие слова - был жалким и необученным. Мои глаза могли различать только расплывчатые очертания, и я был уверен, что они не более чем вредны. Иногда лица даже появлялись возле моих глаз, достаточно долго, чтобы я мог сосредоточиться на них, а затем снова исчезать. Я ничего не мог поделать . Я не очень часто метался словами « беспомощный» , но именно в таком состоянии я оказался. Я знал, что единственное чувство, которое я сохранил, - это способность ощущать тепло. И это совсем не помогло, потому что все, что мне говорило, было то, что было холодно .Так очень, очень холодно . Сбитый с толку, напуганный и беспомощный , я сделал единственное, что мог в этом состоянии: я закричал. Я плакал, я плакал, я суетился, пока в конце концов мое горло не стало настолько болезненным, что я вообще не мог издать ни звука. Я был в бессмысленном - буквально - паническом состоянии, и ничто не могло меня успокоить. Это, конечно, только заставляло расплывчатые анонимные формы чаще парить вокруг меня. Это никогда не кончалось! Что, в свою очередь, снова спровоцировало меня - очень разрушительный цикл. Спустя часы или дни - я не знал, - когда я восстановил некое подобие рационального мышления и смирился с фактом своей бесполезности, я понял, что именно произошло. Я был младенцем. Это было невозможно. Невозможно. У меня в голове были воспоминания об улицах, машинах, прогулках и разговорах, и это было невозможно! Где-то в глубине души я узнал, чем это была паническая атака. Но все, что меня волновало, это то, что я не могу дышать, и что у меня этого тоже не отнимут! Расплывчатые формы снова налетели - мое дыхание стало еще короче - и я быстро потерял сознание. Проснувшись позже, я попытался сохранять спокойствие. Я не знал, сколько мне было лет, и почему я был здесь, или где здесь был... « Это меня совсем не успокаивает!» Я глубоко вздохнул, теперь глубоко осознавая, сколько повреждений я нанес своему горлу. Я также очень хорошо осознавал тот факт, что могу сосредоточить свое видение только на объектах, находящихся непосредственно передо мной, и как это ограничивало мой мир и как мое тело не двигалось так, как я хотел. Все это было так неприятно! У меня остались воспоминания о движении, о прогулке! Я знал, что смогу это сделать, но это тело - это бесполезное, бессмысленное, беспомощное тело - Еще один глубокий вдох. Успойкойся. Спокойствие... Тогда мне пришло в голову, что теперь я знаю, почему младенцы все время плачут. Несмотря на все мои умственные преимущества, физические ограничения моего тела оставили меня в вспыльчивом настроении. Так что зрение было недоступно. Движение отсутствовало. Я мог слышать но не мог слова говорящие вокруг меня. На этот раз я прекратил истерику до того, как горло заставила меня дышать тяжелее. Нет смысла терять голову из-за того, что я не мог изменить. Я все еще надеялся, что это был действительно реалистичный, чрезвычайно устрашающий сон. Когда все заканчивалось, я просыпался в постели и забывал об этом через несколько дней. Нет, это было неправдой. Этого не могло быть. Это был какой-то непонятный язык, который я слышал где-то в кино, на котором они говорили; Я не мог разобрать никаких деталей комнаты, потому что я не видел больницы изнутри много лет, а не потому , что у меня было плохое зрение ... Лицо! Одно из пятен - люди, они были людьми и я мог сосредоточиться. Я знаю, что мои глаза расширились от удивления, но меня слишком интересовало лицо этой женщины, чтобы волноваться. По-видимому, сейчас мой разум хотел сделать все возможное, если бы он начал придумывать фактические функции для этих вещей. Женщина издала звук, отвлекая меня от мыслей. Это звучало почти так, как будто она что-то бормотала. Может, воркование? Да, это было хорошее слово для этого - она что-то ворковала мне - детский лепет, наверное это было унизительно - и что-то делала с моей рукой . О, ее палец. Это было скорее рефлекторным, чем что-либо еще, схватить палец. Действие было странно успокаивающим. Этот кошмар лишил меня почти всего, что я считал само собой разумеющимся в моем теле, и возможность снова контролировать его, даже если это была лишь его небольшая часть, наполнила меня глубоким чувством облегчения. Тон женщины повысился, и мне показалось, что я увидел улыбку на ее лице - все еще было трудно проработать более мелкие детали. Теперь она казалась счастливой - видимо, я что-то сделал правильно. Я думал, что ее брови больше не нахмурены. ' Это моя мать?' Ну, в этом месте я был младенцем. Может, это живая-мечта? Я с удивлением думал, что это был сон - возможно ли это вообще во сне? Могли бы вы знать, что вы так будуте счастливы что начнете паниковать и вступать в противоречие. Я так не думал, но это должно быть правдой, потому что мои воспоминания говорили мне, что у меня уже есть мать! Этого не могло быть! Нет! У меня перехватило дыхание, а на ее лице появилась паника - на самом деле меня подсказала ее реакция. Благодаря этому я смог успокоиться. Она сразу же почувствовала облегчение, и у меня возникла странная мысль о том, как весело видеть, как эмоции проходят по ее лицу при моей малейшей провокации. Обычно люди были более осторожными. Тогда она отвернулась от меня, каштановые волосы распущены на плечах, и что-то сказала другому пятну - человеку - позади нее. Ее лицо отстранилось, но, к счастью, позволила мне удержать ее палец, это все еще облегчало контроль над своим телом. Особенно, когда ноги не реагируют- О, еще одно лицо. На этот раз мужчина. С кучерявыми темными волосами с бакенбардами на висках со стальным серым цветом глаз. Он смотрел на меня с широкой улыбкой. « А, я понял. Пора познакомиться с родителями ». Я, наверное, рос странным ребенком. После первого года моей жизни я отказался от всего этого безумного сна, вызванного только правильным сочетанием еды, алкоголя или чего-то еще, что я сделал, чтобы переключить свой мозг в режим безумных снов. Это было удручающее осознание; что моя прошлая жизнь закончилась. Или, может быть, этого никогда не было? Может, это было какое-то безумие после жизни? В конце концов, это не имело значения - я был здесь сейчас, к лучшему или к худшему. Это была моя жизнь. Все мои воспоминания, люди, которых я знал, мои навыки, то, что я сделал... все это больше не имело значения. Я был один. Это знание оставило у меня довольно мрачный взгляд на жизнь в детстве. Я, вероятно, был намного тише, чем должен был, и знал, что был слишком самоанализ. Я обладал разумом взрослого и застрял в теле ребенка ... Как я мог не быть странным с двумя жизнями в голове? Львиная доля этого времени, потерянного в раздумьях, времени, которое я провел в молчании и размышлениях, была направлена на то, чтобы попытаться выяснить, где я нахожусь. Раньше я думал, что переродился в своем собственном мире. Конечно, в другой стране или регионе, учитывая языковой барьер, но все же на Земле. Я наивно полагал, что эта загробная жизнь или что-то еще может произойти только в том же месте, где я жил изначально. Я даже не думал, что нахожусь в другом мире. Я грубо отрекся от этого предположения, когда однажды вышел из дома на руках матери, как раз вовремя, чтобы увидеть, как мимо проходит кто-то с кошачьими ушами на макушке. Значит, не на Земле. В конце концов, я пришел к выводу, что ничего не могу поделать с тем, где и почему я нахожусь здесь, где бы здесь ни находился. Это было отрезвляющее осознание, которое заставило меня отказаться от того, чтобы когда-либо снова увидеть Землю. Я не был в настроении несколько дней, но единственное, что я мог придумать, - это положить конец своей жизни и посмотреть, вернусь ли я на Землю. Но у меня не хватило смелости сделать это, и, надо признать, мне было любопытно об этом мире. Вместо этого я решил остаться здесь и решил сосредоточиться на своих физических навыках. Было невероятно, ужасно, неописуемо досадно знать, как передвигаться, но при этом не быть на это способным. В конце концов, я заново научился переворачиваться, ползать, ходить и бегать довольно быстро. Это поставило меня на несколько месяцев вперед по сравнению с детьми, которых другие родители приводили бы, чтобы поиграть со мной, но мне было все равно. Не иметь возможности передвигаться самостоятельно - это ужасно. Я использовал тот факт, что я уже помнил, как двигаться, в свою пользу, и поэтому оставалось только научить свое тело тому, что мой мозг уже знал. Изначально я беспокоился, что выучу родной язык медленнее, чем мои сверстники, но эти опасения оказались напрасными. Я никогда никого не опережал, но и никогда не отставал. Мои голосовые связки не были обучены этому диалекту - на всех диалектах - и на этот раз у меня не было никаких знаний, чтобы ускорить процесс обучения. Я знала, что я не только молчалив и задумчив, но и любопытен, как и любой другой развивающийся ребенок. Возможно, даже более того. Мое любопытство, в отличие от других детей, возникло из-за того, что я был в другом мире и каким-то образом у меня остались воспоминания о старом. Что здесь отличалось? Был ли я на другой планете? В другой солнечной системе? Возможно, ответом было другое измерение, как бы безумно это ни звучало. В конце концов, здесь были люди. Шансы на то, что люди будут развиваться на другой планете, точно так же, как на Земле, должны были быть бесконечно малы. Если только они не были людьми, достаточно похожими, чтобы обмануть меня. Я действительно видел, как люди совершают невозможные вещи, например, прыгают с крыш и исцеляют порезы за секунды... В конце концов, были ли они людьми, было столь же неважно, как и почему я здесь; Я застрял здесь, с этими возможно людьми, к лучшему или к худшему. Их технология была для меня еще одним интересным моментом. Их инструменты были похожи по назначению на их аналоги из моих воспоминаний, но так сильно отличались в деталях. Машины, поезда,... дирижабли - все они в целом были похожи на то, что я помню с Земли, но все они также были невероятно разными. В частности, мне показалось странным топливо. Пыль Как пыль приводила в движение автомобили? Или поднимало в воздух дирижабли и самолеты, как маленькая электрическое пыл обеспечивало стабильное подачу энергий к целому многоквартирному дому. Подобные мысли напомнили мне, насколько я далеко от дома. Или, скорее, то, что я раньше считал домом. Это место - Вейл - быстро стал для меня домом. Что еще это может быть? Я не могу отказатся от всего этого безумного , если когда -нибудь вернусь на Землю. Теперь это был мой дом. (3 года спустя) Дети были жестокими созданиями. Может быть, в первый раз я не осознавал этого, но для взрослого человека это было удручающе очевидно. Они отталкивали любого, кого считали другим или странным, со свирепостью, ошеломившей меня. Показательный пример Файче. Это был обед в моем детском саду. Дети разделились на свои социальные группы и беспорядочно уничтожали еду перед собой. Все, кроме меня, конечно. Я, как обычно, сидел подальше от других детей. По большей части меня принимали в их группы, но явно не приглашали. Я подумал, что это было хорошо. Я мог сидеть сложа руки и наблюдать, чтобы я знал, что мне нужно сделать, чтобы заставить опекунов поверить, что я всего лишь еще один ребенок. Например, в каких мероприятиях я должен участвовать и какие навыки я должен проявлять. Я находил это стрессом, подражая своим сверстникам, а воспитатели детских садов это беспокоили. Они приходили ко мне время от времени, обычно пару раз в день, и следующие полчаса меня заставляли участвовать в какой-нибудь бессмысленной игре. Ну, не по принуждению , но если я им категорически откажу, они просто станут внимательнее. А пока мне кажется, они просто считали меня застенчивым и замкнутым; Я не хотел давать им повод подозревать что-то большее. «Моя мама говорит, что ты просто животное», - сказал мальчик. Его звали Лаун, и он стоял над Файче, пока фавн - (человек с животными характеристиками,) насколько я мог судить - сгорбился над своей едой, пытаясь привлечь к себе меньше внимания. "Ага, животное!" Это был Арбель, часто он действовал как вторая рука Лауну, когда они издевались над Файче. Конечно, я очень сомневаюсь, что они восприняли это как издевательство. Скорее всего, это было просто отношение их родителей к фавну, которое им казалось. Они были еще слишком молоды, чтобы по-настоящему формировать собственное мнение, и были достаточно впечатлительными, чтобы подражать тому, что они видели взрослыми. Тем не менее, я тоже не знал ничего лучше. Может, взрослые были правы? Я не видел никаких различий между фавнами и людьми - за исключением, конечно, очевидных физических черт - что привело меня к мысли, что фавн подвергается просто необоснованной дискриминации. Я не мог этого подтвердить, и мне было все равно, чтобы пытаться. Моя жизнь и без того была достаточно сложной, общение с фавном только усложнило бы ее. Конечно, было грустно, что с ними так обращались, но в итоге меня это не коснулось. Возможно, еще более удручающим было то, что обслуживающий персонал ничего не сделал, чтобы это остановить. Итак, я вернулся к своей еде, раздраженный, но в остальном равнодушный. Дети были жестокими созданиями. (1 год спустя) Мои родители чуть не умерли, когда мне было четыре года. Мы были в лесу вечного падения, месте, до краев заполненном красивыми красными цветущими деревьями. Академия Бикон, место, где я знал как место обучения профессиональных «охотников» и «охотниц» - может быть, какая-то армия? проводила тренировки глубже в лесу. Многие жители самого города использовали это ежегодное событие, чтобы рискнуть выйти в довольно опасный лес. Мне было неизвестно, что делало лес опасным. Я подумал, что это просто дикая природа, потому что мои родители не сказали мне, и я не мог задать слишком конкретный вопрос, чтобы он не выглядел странно. Я не должен был точно знать, что лес был опасен, исходя из того факта, что жители города рискнули бы войти в него только тогда, когда Бикон проводил свои упражнения. Во всяком случае, мы были в лесу. Я сидел в тени большого дерева, смотрел, как мои родители раскладывают одеяло для пикника, и пытался понять, что это за странное давление в моей голове. Это - давление - было много в последнее время. Я всегда гораздо лучше осознавал это, когда останавливался, чтобы подумать, хотя, почти как будто это... отвечало на мой интерес. Я сравнил это с воспоминанием, которое никак не могло произойти. Практически физическое присутствие, которое либо заставляло меня чувствовать себя полностью оживленным, либо совершенно истощенным, когда мне удавалось «контактировать» с ним. Это напугало меня, будь я честен с собой. В моей старой жизни у меня никогда не было присутствия в голове. Это было странно. Это было иначе. Но больше всего это было неизвестно. Я не знал, что это было и что это могло со мной сделать. Все, что я знал, это то, что это было похоже на то, что что-то давит на мою голову, как головная боль, но без боли. Насколько я знал, это могло быть какое-то неустойчивое психическое заболевание. Но все же мое любопытство опрометчиво толкнуло меня вперед. " Энтен!" Я вздрогнул, пораженный. С опозданием я понял, что мой отец зовет меня по имени, и, по-видимому, так было некоторое время. «Извини, папа», - крикнул я, вскочив на ноги и побежав к еде. У меня все еще были проблемы с ответом на мое имя в этом мире. У меня был более чем двадцатилетний опыт реагирования на другой ответ в моей старой жизни; три года не заставят эту привычку полностью умереть. Моя мама засмеялась, когда я прыгнула на одеяло для пикника и приземлилась на колени. Я, со своей стороны, все еще был в восторге от того, что могу делать такие вещи и не иметь дела с больными коленями до конца дня. Иногда быть ребенком было здорово! Затем мы ели, в основном в тишине. Мой отец был электриком, насколько я мог понять. Я не знал, как работает электроника в Вейле, поэтому у него могла быть совершенно другая должность, я просто сравнил ее с электриком с Земли. Однако, независимо от имени, его профессия облегчила объяснение некоторых моих причуд. В прошлой жизни я был программистом, и это оставило меня с очень объективным мышлением. Я стремился быть непредвзятым и все еще стараюсь, субъективные мысли подавлялись до такой степени, что у меня почти не было твердого мнения по какой-либо теме. Это сделало меня довольно скучным собеседником. Сидеть за компьютером изо дня в день тоже не помогло. К счастью, мой отец был чем-то похож. Иначе все время, которое я проводил, наблюдая за людьми, и вообще то, что я вообще не двигался, было бы гораздо труднее объяснить. Сейчас я много делал, наблюдая за людьми. Обычно я наблюдал за другими детьми, чтобы увидеть, сколько знаний я должен показать в классе или предусмотрительно, когда сталкиваюсь с проблемами обучения. В другой раз я наблюдал за взрослыми, чтобы узнать больше о Вейле и этом мире - какое-то время фавны представляли для меня особый интерес - "Не дам !" - сказал папа держа перед собой банку пивом, наверное подумал что я хочу поброват. «Ха! и не надо», - сказал я, набив рот сэндвича с арахисовым маслом и желе - по крайней мере, это было то же самое! «О чем ты думаешь», - сказал папа, и он улыбнулся, моршинки выделились вокруг его глаз. «Ухх ну я...», - начал я. ну давай детские мысли помагай, вообще я составил список вопросов о Вейле, которые я мог бы использовать в таких ситуациях, вещи, которые были бы очевидны для взрослых, но все еще неизвестны мне. « Например, почему у дирижаблей было четыре крыла вместо двух». Я открыл рот, чтобы спросить именно об этом, но остановился, когда увидел на небольшом расстоянии в лесу существо странного вида. «Что это?» - сказал я, указывая палцем. Мой предыдущий вопрос был полностью забыт перед лицом этого нового существа. Он был похож на кабана с Земли, но немного крупнее. Его лицо и спина покрывали белые пластины; это выглядело вообще устрашающе. - Гримм? Мои родители время от времени пытались напугать меня рассказами о них, обычно как предупреждение в стиле жупела. Как и призрак, я думал, что «Гримм» - выдумка. Эта штука выглядела так, как описывали мои родители. «Дорогая», - сказал отец, вставая на ноги, совершенно забыв о еде. "Уводи Энтено отсюда!" А потом мама поспешно взяла меня на руки. «Что происходит?» - смущенно спросил я. Я чувствовал опасность, об этом мне говорил страх на лицах моих родителей. Но существо было вдвое меньше их. Конечно, это могло быть больно , как говорили мне злобно выглядящие клыки, но наверняка оно испугается, когда ему представят что-то намного большее, чем оно есть на самом деле. Но это не испугалось. Вместо этого он свернулся в клубок и, как какой-то сумасшедший еж, кинулся на моего отца. Ужасный крик вырвался из моего горла, когда я увидел, как он летит мимо меня и моей матери. Он со стуком ударился о дерево где-то позади меня, потом мама закричала . Я инстинктивно закрыл глаза и прикрыл уши, мой взрослый разум понимал опасность намного лучше, чем разум четырехлетнего ребенка. Теперь я знал с полной уверенностью, что мы в беде; точно так же, как я знал, что его количество крови на земле смертельно для человека. А потом я летел по воздуху. Моя мать издала задыхающийся звук, когда она упала на землю, а через несколько секунд последовала попытка произнести мое имя через боль. Похоже, она прижимала бок рукой которая быстро краснела. Одновременно она пыталась снова подняться чтобы отвлечь его дат мне время сбежать. « Он приближается ко мне», - осознал мой разум, уже тогда у меня воцарилась паника. Гримм убьет меня сейчас, и я совсем не хочу умирать! Я был беззащитен и заморожен. Больше здесь кроме нас никого не было. Думай! Думай! Думай! Я пытался, но в конце концов мне пришлось в последнюю секунду нырнуть с пути Гримма. Один из его клыков подрезал меня, оставив кровавую рану на моем правом предплечье. Воздух вылетел из моего тела, и я приземлился на спину, но знал, что мне нужно встать! Я быстро откатился влево и на этот раз уклонился от него, подставив ноги под себя, когда он повернулся и снова бросился на меня. В отчаянии я вскинул руки перед собой. Умом я знал, что это не остановит смерть от прихода за мной, но иррациональное часть меня все равно это сделала То самое чувство! Чувство удовлетворения заполнило мой разум и тело, за которым сразу последовало теплое, сильное ощущение. Гусиная кожа покрывала мои руки, волосы на затылке встали дыбом. Время вокруг меня начало замедляться; Теперь выявлять каждую деталь тела Гримма было так просто. Я мог видеть каждый шрам, каждую трешину, которая гневно светилась красным. Каждое пятно крови которая была выброшена из него при вращении ... Мои родители я должен помочь им! Мое тело стали невероятно горячими на долю секунды, прежде чем жар исчез так же быстро, как и появился. Гримм, находившийся всего в нескольких метрах от меня, прогнулся под волной грязи и галки и камней находяшимся под ним Его с силой вынудили выйти из самовольно вызванного вращения и отбросить, с разрушенной костями и броней, от меня. Я поднялся на ноги, измученный и уверенный, что вот-вот упаду без сознания. Но я не хотел. Мне нужна была помочь родителям. Мне нужно было выяснить, что только что произошло. Мне нужно чтобы она... шум выстрела и падения отвлёк меня от мыслей и привлек мое внимание, и я увидел как раз вовремя, чтобы наблюдать, как Гримм упал на землю и рухнул, не двигаясь. « В конце концов, этот мир не сказка...»