Визит

На территории клана воинов в синем Ханзо появлялся редко, но каждый его визит сопровождался косыми взглядами, перешептываниями да нелепыми слушками. Не все в Лин Куэй с охотой восприняли идею объединиться с Ширай Рю, оттого и мололи языками направо и налево, гадая, что на этот раз будут обсуждать грандмастер и… грандмастер. Ханзо старался не реагировать на то, как шумно все вокруг сплетничали. Будь он на месте… да вот хоть на месте того парня с круглым лицом, что не сводил с него недовольного взгляда, ему бы тоже не пришлось по душе находиться рядом с чужаком. Но он — не простой боец, и причина для нахождения в холодных китайских горах у него весьма уважительная: Куай Лян пригласил. Он нечасто звал, но если и присылал весточку, то потом непременно встречал, как самого дорогого гостя. Хотя… почему как? Наедине, за закрытыми дверями просторной хижины, Куай Лян всегда улыбался. Включал свою теплую — несмотря на то, что он криомант — сторону, наливал горячий чай, интересовался, тяжело ли было добираться, и слушал. Хмурил порой широкие брови, неспеша кивал, смотрел мягко. И улыбался. Так, как умел только он. Этого стоило ждать: тепла комнаты после зверского холода на улице, горячей китайской еды, чуть острой, но помогающей согреться; осторожных касаний грубоватыми на ощупь ладонями, что гладили пальцы. Ханзо, вообще-то, пришел сюда для обсуждения сотрудничества между двумя кланами, но не мог врать сам себе: больше ему хотелось того, что последует после. Так происходило каждый раз. Они общались. Много, иногда — эмоционально, но беседовали. Делились последними новостями, обхватывая бамбуковыми палочками овощи да мясо, слушали, как порой завывал ледяной ветер снаружи. Куай Лян поправлял синюю ленту на лбу. Проводил пальцами по гладкой ткани, зачесывал назад пряди темных волос с редкой сединой. Кивал. Ел. Внимательно слушал и так же внимательно смотрел. Глядел с заметной теплотой, ничуть этого не стесняясь: вдвоем — можно. Быстро моргал, улыбаясь, и от этого морщины в уголках больших карих глаз и рта становились четче, что однажды напомнило Ханзо о том, как же долго они знакомы и как долго он посещает поселение Лин Куэй. Куай Лян наклонял голову вбок, совсем немного, еле заметно, и это отзывалось чем-то теплым внутри, рядом с трепещущим сердцем. Когда все обговорено, а ужин — благополучно съеден, случалось то, что так нравилось демонам внутри себя, коих Ханзо честно старался контролировать, чтобы не стать тем, кем он являлся, будучи прислугой Куан Чи много лет назад: близость. Такая желанная, распаляющая, что начиналась медленно и неспеша, с объятий и легких колючих поцелуев, с хриплого шепота и касаний друг друга лбами, а заканчивалась жарко. Горячо во всех смыслах, бурно и обязательно со сказанными в унисон чересчур уж слащавыми — для их-то возраста — признаниями на японском и китайском. Перевод не нужен, потому что в такие моменты, когда после пика хочется только лениво растянуться в постели, Куай Лян понимал Ханзо, и Ханзо понимал Куай Ляна. Позволял перебирать волосы, гладить везде, куда только дотянутся прохладные руки, изворачивался, чтобы поцеловать. Улыбался тоже. Слабо, но улыбался, уставший и, честно, радостный. И сейчас так. Ханзо сдержался и только чудом не навалился на Куай Ляна. Уткнулся лбом ему в крепкое плечо, секунду-две шумно дышал через рот, а после улегся рядом на спину. Нашарил под плотным одеялом и скомканной простыней широкую ладонь, сжал ее, совсем как влюбленный подросток. Огладил кожу большим пальцем, поймал взгляд Куай Ляна. Взмокшего, разморенного, но донельзя довольного, который прижался теснее, быстро пробормотав какую-то похвалу, и получил в ответ тихий смешок. Очередная ночь, очередной визит. В очередной раз все хорошо. Так, как и должно быть.