Временные трудности

Охотников я слегка недолюбливала. Нет, они отличные ребята, многое делают и для оборотней, и для эмиссаров, даже для тех, у кого нет стаи. Но любая встреча с моим куратором похожа на поездку к бабуле бесконечными вопросами, когда же я планирую найти себе мужика, альфу или два в одном. Разве что, задают охотники этот вопрос предельно тактично и мягко, чтобы не задеть мои, несомненно, очень нежные чувства. А ещё, в отличие от той же бабули, не подстраивают мои встречи с альфами, как она пытается познакомить меня с внуками соседок. Однажды даже притащила на свой юбилей молоденького альфу из своей же стаи, с которым мы когда-то в детстве дружили, он, бедный, краснел и чуть не заикался, извиняясь, потому что ну просто не мог отказать своему драгоценному и любимому эмиссару. Но, хоть мы и почти ровесники, я в свои двадцать шесть была уже взрослая тетя, а он в свои двадцать девять ещё даже совершеннолетие не разменял. — Евгения, добрый день, — Дмитрий встал, когда я вошла в его кабинет, — извините, что так вызвал, разговор... Не совсем телефонный. — Нет проблем, — улыбнувшись, я села в кресло, отказалась от чая или кофе. Это даже не совсем было похоже на вызов, попросили приехать, ну я и приехала, когда нашла окно в расписании, никаких сложностей. Вот только что за серьезный разговор? Ума не приложу, зачем они могли меня вызвать. — У нас небольшой курьёз, если честно, — вздохнув, мой куратор поправил галстук, кажется, слегка нервно, — один альфа застрял в волчьей ипостаси, но ведёт себя нормально, и мы просто не представляем, куда его приткнуть, — ну ебаный в рот, я им что, нянька? — в чужой стае, разумеется, ему места не найдется, одиночки все отказались, а здесь мы не можем его оставить, да ему тут и не нравится, сами понимаете. Выходит, своих щенков у него нет. И они хотят, чтобы я с ним возилась? — А он точно не того? — я покрутила пальцами у виска, намекая на смешение личностей и прочие проявления бешенства альф. — Абсолютно адекватен и понимает, что ему говорят, — торопливо кивнул Дмитрий, — мы пришли к выводу, что он самостоятельно выбрал такой путь, потому что написал записку, озаботился средствами на свое содержание и вызвал нас. Да, действительно, подготовился. Странные дела, но, видимо, причина покрыта мраком. Эх, блин, ну что поделать, придется. Думаю, это явление действительно временное. Жалко же пушистого. — Ну, если его моя кандидатура устроит, то я согласна, — пожав плечами, я решила, что это не совсем похоже на хитровыебанную попытку впихнуть меня в какую-нибудь стаю. — Конечно же, мы оставляем за вами право передумать, — гляньте, как вскочил, как обрадовался... А не доставляет ли этот альфа проблем? Ну, если что, верну его сюда и пошли нахрен, — его зовут Александр. Идти было недалеко. Большой, реально крупный даже для альфы волк лежал на сложенном одеяле и смотрел телевизор. Дёрнул было ухом, когда мы вошли, потом носом — и сразу вскинул голову. Равно как стоящий у дверей охотник положил ладонь на рукоять серебряного ножа. Видимо, решили-таки перестраховаться. Но странные такие, тут охраняют, а потом оставят меня с ним наедине у меня дома, то есть, в чужом для него месте. А альфы уж очень не любят чужие логова. — Привет, — увы, мне страха не отсыпали при рождении, так что я спокойно подошла поближе и присела на корточки, чтобы не нависать, — ну что, поживешь со мной пока? Меня совершенно осознанно изучили взглядом. Александр чуть потянулся ко мне, и я дала обнюхать пальцы. После тщательного сопения он прикрыл глаза и с царским выражением морды положил подбородок мне на руку, позволяя почесать. Ишь, зараза. Волк встал, потянулся, а потом начал неловко складывать одеяло с помощью зубов. Так это его собственное? Может, у него кто-то любимый умер, а одеяло пахнет им? Бывает, что альфы теряют над собой контроль и обращаются в волка надолго. Иногда на месяцы или даже годы. Говорят, им так легче переносить горе. Но кто ему виноват, что решился на такой выверт без собственной стаи, которая могла бы позаботиться? Вот и отправляется белый здоровенный волчара с умными глазами на передержку, как бродячая собачонка. Нас собрались отвезти, но я попросила ещё заехать в зоомагазин. В конце концов, многое из собачьего ему тоже понадобится. Ошейник Саша выбрал сам — цепной, слегка великоватый. Но это не проблема, думаю, он не будет тянуть и вырываться. Намордник я брать не стала, хотя приценилась — уж очень он крупный, могут возникнуть проблемы. Впрочем, на меня посмотрели с таким укором, что пришлось отойти от этой витрины. Против большой эмалированной миски для воды он ничего не имел, а на этапе выбора корма заупрямился. — Слушай, — я присела на корточки и понизила голос, чтобы не пугать продавцов, — я не против кормить тебя едой, но днём я на работе, голодать будешь, что ли? Я не оставлю же еду без холодильника, — он вздохнул, но ведь должен же понимать, что ест чаще и больше человека, — между прочим, это просто хлеб с ароматизаторами, не выпендривайся. Одарив меня уничтожающим взглядом, волк ткнул когтистой лапой в упаковку корма со вкусом кролика и отвернулся, пошел смотреть на игрушки. Как дитя малое... Может, ещё добровольно на корм перейдет, я мясо не очень уважаю, если только курицу, а так, в основном, овощи ем. Я удивилась бы, если бы серьезный взрослый альфа выбрал себе игрушку-грызушку. Но он вернулся с упаковкой палочек для чистки зубов, и я даже немного успокоилась. И уже рядом с домом я вспомнила, что гостей не ждала, так что у меня слегка срач. Ладно волчара, ему со мной жить, привыкнет, а вот охотник, который решил подняться... — Думаю, все будет хорошо, — я вышла из машины и открыла Саше дверь, он степенно выпрыгнул, — так что до свидания. — Если что, сразу звоните, мы оставим дежурных специально для вас, — предупредил охотник, — и большое вам спасибо. Ой, ну ладно... Я всегда была слишком сердобольная, видимо, это врождённый недостаток эмиссара. Впрочем, альфа с выразительной мордой не преминул одарить меня презрительным взглядом за немытую после завтрака посуду, разобранную постель и валяющиеся на диване шмотки. Что-то не нравится — может идти, никто не заставляет. Так что я только хмыкнула и убрала с дивана вещи, кинула в уголок его мягкое одеяло. Не положу же на пол, в конце концов, оборотень тоже человек. Но вот его шерсть... Видно же, что белоснежная, но неухоженная, а потому тусклая. Вымыть бы, вычесать, уложить хорошенько... Все равно сегодня уже заказов нет, можно будет не торопиться. — Не хочешь помыться? — предложила я. Только-только умостившийся на диване альфа недоуменно приподнял брови и понюхал свой бок, снова посмотрел на меня. — Да нет, просто красоту навести, ещё и прогуляться, а? — я погремела уже снятым ошейником. Он вздохнул, глянул в окно, на хорошую погодку, и вытянул шею, прикрыл глаза, давая надеть ошейник. Даже если у него какой-то свой оборотничий депресняк, нельзя все время мариноваться дома, надо гулять, дышать свежим воздухом, нюхать всякое интересное, бегать за голубями, жрать из мусорки, как любая порядочная и уважающая себя собака. Конечно же, на него оборачивались. Высокий из-за длинных худых ног, здоровенный для собаки, пушистый очень, как в зимнем меху, белый и заметно ушастый пёсель. Спокойно идущий в ногу со мной и только заинтересованно оглядывающийся. А опущенный вниз мохнатый хвост придает серьезности и строгости, не то что задорные бублики разнообразных лаек. Я открыла салон, впустила Сашу, включила свет. Ещё бы стрижечку ему замутить или прикольный дождевик подобрать, вообще был бы местной звездой. Может, и уломаю... М-да, не повезло ему к грумеру попасть на передержку. После обхода и обнюхивания по периметру волк без проблем запрыгнул в ванну, сел спокойно, пока я настраивала температуру воды. И попил немного из лейки, видимо, запарился в своей шубе. Я хорошенько намочила его, вместе с подшерстком. Как часто бывает с пушистыми созданиями, в видимом объеме белый сразу уменьшился раза в полтора. Зато сам выбрал себе шампунь, отвергнув легкомысленные цветочные запахи и остановившись на цитрусе. А потом вздохнул и тихо коротко заскулил. — Что, болтовня моя не нравится? — усмехнувшись, я щедро полила его шампунем. Раз мне карточку на расходы дали, за мытьё крупной пушистой псины он мне заплатит по полному прейскуранту. — Ну извини, рабочая привычка, собакам так спокойнее. Я уже на автомате рассказываю любому четвероногому клиенту, какой он хороший, красивый, послушный, как помою ему пузико, какие большие шерстяные уши, как он хорош и как мощны его лапищи. Сушка заняла даже немного больше, чем я планировала, хоть и включила теплый воздух. Зато Саша был восхитительно терпелив и покорно подставлял бока. — Другое дело! — похвалила я, подробно расчесав его заблестевшую и ещё более белую шерсть. — Теперь хоть на человека похож! Альфа тяжко вздохнул и спрыгнул со стола, встряхнулся, распушивая старательно приглаженный мной мех. Но я сделала ему укладочку, так что на бедрах и шее теперь не пушистое нечто, а благородно лежащая красота. Обратно я повела его через парк, где обычно бегаю. И вдруг обратила внимание, что он заметно нервничает. Озирается, неловко ступает и вообще явно чувствует себя неуютно. Я остановилась, чтобы он хотя бы попробовал мне объяснить, и волк сразу присел, напряжённо переминаясь передними лапами. И тут меня осенило. — Я тут подожду, — булькнув сдерживаемым смехом, я плюхнулась на ближайшую лавочку и закрыла лицо руками. Поводок у него короткий, мешаться не будет. За спиной зашуршали кусты. Возможно, именно сейчас его человеческая часть ему очень и очень мешает. Ну, раз так стесняется, может, обратно превратится. Вот же проблемы белых волков... Через пару минут Саша вернулся и сел рядом, старательно не глядя на меня. Но было видно, что смущён. Интересно, он там, под мехом, покраснел? — С облегчением, — не удержалась я, за что на меня коротко рыкнули, — от нервов будет понос, мне ещё и отмывать твою пушистую жопу придется, так что расслабься. Он как-то шокированно на меня посмотрел, обречённо покачал головой и просто пошел дальше, делая вид, что не со мной и меня не знает. Смеясь, я догнала, подхватила кожаную петлю поводка и все же пошла с ним рядом. Ладно, возможно, это будет весело. Вечером Александр укладывался спать. Свернулся клубком на диване, частично на одеяле, частично укрытый им, и закрыл глаза. То, что мой недосмотренный фильм ещё только на середине, его мало волновало — морда требовала выключить свет. Может, альфа и привык командовать, но тут ему не здесь, так что я и не подумала двинуться с места, пока кино не кончилось. Хотя странно, обычно оборотни перед сном пытаются придвинуться поближе и уткнуться носом в эмиссара, а тут вон какой независимый. Утром пришлось встать на сорок минут раньше. Я сварила кашу, мы оба поели, а потом я повела своего вынужденного соседа в парк — его надо выгуливать, а мне хотелось пробежаться. Пробежки я люблю, иногда бегаю до работы утром, просто более длинным путем через парк, не особо напрягаясь. Альфа спокойно трусил рядом, но язык все же вывалил. Ну ничего, дома напьется. Стыдливо сбегав в кусты на середине маршрута, он вернулся снова смущённый. Вообще, надо бы убрать, конечно, но его тогда точно кондрашка хватит. Но, все-таки, удобно, что мимика у него гораздо живее, чем у животного, он по-человечески выражает эмоции, а потому и общаться легче. Задумавшись, я упустила момент, когда надо было повернуть домой. Если сейчас его поведу, опоздаю, а одного отпустить не вариант вообще. — Не хочешь со мной посидеть на работе? — предложила я. — Дома же скучно одному. Если что, только до обеда его подержу, а потом отведу, у меня там перерыв почти час. Волк, по-моему, попытался пожать плечами. Ну и отлично. И в салоне не буянил и просто наблюдал, если хозяева уходили, лежал на диване, если оставались, то устраивался в уголке на полу. Как раз перед обедом привели моего обожаемого клиента. "Обожаемого" от фразы "о боже мой", потому что этот хаски не то чтобы плохо выдрессирован или капризуля, он просто воспринимает только своего хозяина за авторитет, что, в принципе, норма. Но хозяин всегда уходит, а все мои команды просто сотрясают зря воздух, и это раздражает, приходится ещё и бороться с ним. Когда Йен начал буянить в ванне, норовя выпрыгнуть, Саша приподнял голову и тихо, глухо и очень зло рыкнул. Бедный хась аж попятился и тут же стал шелковым. Удобно, блин блинский... И в благодарность за помощь я купила ему мороженое. Ну, и себе, конечно, взяла эскимо, а ему — стаканчик с пломбиром. Все равно просто сходить туда-обратно не хотелось, так что устроилась в теньке на лавочке, чтобы полакомиться. И держала стаканчик, пока волк бесконечно долго лизал свою порцию. Почему-то он не воспринимался человеком. Ну, я знаю и понимаю, кто там внутри, но вижу перед собой волка и другим его не знаю. Просто... Удобная умная собака, наверное. Вечером, после полного-то рабочего дня готовить мне не хотелось, так что решила заказать пиццу. Привычно добавила в корзину свою любимую, а потом вспомнила, что придется делиться. Саша мой выбор одобрил, так что я взяла две. И, пока ее везли, мы быстро сходили погулять. Ну так, минут на двадцать, и то, я, в основном, стояла или сидела, да и по сумеркам особо не погуляешь. Целый день на ногах, ещё и бассетхаунда таскала, вроде бы, не такая уж большая собака, но руки устали очень. Наскоро поужинав, я долила в миску свежей воды и решила просто лечь и валяться. Делать мне ничего не хотелось совершенно. Позвонил Дмитрий, мы с ним обсудили положение дел, я похвалила альфу за примерное поведение и снова пообещала, если что, жаловаться и ябедничать. А через десяток минут он пришел ко мне с настороженно прижатыми ушами. Потоптался немного, обнюхивая комнату и делая вид, что пришел просто все изучить, но все же запрыгнул на кровать, подлез лобастой головой под руку. — Что, не спится? — я почесала ему щеку, зная, что за ушами они не всем позволяют чесать, это покровительственный жест. Волк тяжело вздохнул и закрыл глаза. Было не совсем понятно, спит он или просто лежит, но мне и самой уже хотелось спать, так что я убрала телефон и повернулась на бок, обнимая большой и теплый комок мягкого меха. Утром вместо будильника, который был выключен по случаю выходного, меня разбудило сопение в ухо и прикосновения мокрого холодного носа. Я протестующе застонала, попыталась отпихнуть наглеца, но он положил тяжёлую голову мне на грудь и вздохнул. Я погладила его по шее, понимая, что вставать придется, никуда не деться. Но только ещё пять минуточек... — Можно тебя за ухом почесать? — пробормотала я, потому что ну уж очень хотелось потискать эти мохнатые уши. Он только переложил немного голову, и я решила, что это разрешение. А уши, действительно, великолепные, мягкие, пушистые, крупные, ну прелесть просто! Мы оба решили, что кашу и оставшиеся со вчера пару кусочков пиццы на завтрак не хотим, поэтому я собралась, альфа принарядился в ошейник, и мы пошли искать себе место, где можно перекусить. Понятное дело, что далеко не везде мне были бы рады с собакой, так ещё далеко не карманной, но я помнила, что недалеко есть кафе с верандой. И шли мы к нему как раз через парк, где много густых кустов. — Ой, это что, хаски? — восторженно взвизгнула девушка из маленькой стайки. Я закатила глаза, как это регулярно делают владельцы маламутов, самоедов и даже акит. Конечно, белоснежный мохнатый волчара весом килограмм в восемьдесят очень похож на аккуратного и гладенького летом хаски со средним весом двадцать пять килограмм и значительно меньшими габаритами. Впрочем, Саша тоже презрительно фыркнул. — Нет, не хаски, — ответила я, не замедляясь. Но приставучие девчонки преградили мне путь и сразу потянулись тискать. Ну вот что за люди, а? Альфа малодушно спрятался за мои ноги и сел, видимо, пытаясь стать поменьше и незаметнее. Девчонки переместились так, чтобы достать, и я со сдерживаемым смехом наблюдала пантомиму. Стоило только одной из них протянуть руку, волк морщил нос и чуть оголял клыки. Как только рука убиралась, морда снова становилась нейтрально-благодушной. Тянулись — оскал. Отставали — милый пёсик. После нескольких повторов, за время которых до девушек так и не дошло, что им тут не рады, я потянула поводок назад, и Саша снова спрятался за мной. Хотя до него так ни разу и не дотронулись пугливые и одновременно слишком настойчивые фанатки. Ну не дурочки ли? Если я не на работе, то я в жизни не захочу гладить собаку, которая предупреждающе на меня скалится. — Ну видите же, не хочет он, — сообщила я, раз уж они сами не просекли, — хотите, чтобы укусил, что ли? Такой пастью, как у него, только пальцы откусывать сразу по локоть, и как им не страшно? Я-то знаю, что не укусит, но блин, это и не собака. А вот как раз собака вряд ли бы столько терпела и лишь демонстрировала недовольство. Кое-как отделавшись от них, мы все же добрались до кафе. Ещё было не жарко, так что посидеть на солнышке было очень даже приятно. Улыбчивый официант предложил принести моему питомцу воды, я, понятное дело, согласилась. Пока он ходил за миской, показала волчаре меню и успела салфеткой вытереть с ламинированной страницы мокрое пятно от указующего носа. Большой круассан с ветчиной, сыром и яйцом я порезала на несколько кусков, а тарелку поставила на соседний стул. Саша уплетал так, что только зубы пощелкивали, даже хвостом немного вилял, видимо, очень вкусно. А потом ещё нацелился на один из моих блинчиков с мороженым, шоколадом и фруктами. — А попросить? — хмыкнула я, загораживая локтем свою порцию. Он посмотрел на меня, как на говно, а потом вздохнул и все же прижал уши, наклонил голову вбок и приподнял брови домиком. А выражение золотых глаз с зелеными крапинками было самое что ни на есть презрительное. Но я всё же послушно умилилась, отрезала ему четвертинку панкейка, положила на нее ломтик вымазанного в шоколаде банана и немного мороженого. Вкуснятина исчезла из моих пальцев за секунду, будто ее и не было. Альфа облизнулся, положил голову мне на колено и довольно прижмурился, смирно сидя рядышком, как самая преданная и воспитанная собака. А потом вдруг подпрыгнул и треснулся макушкой о столешницу, чуть мой кофе не перевернул. Я цыкнула на него, но все же передумала шипеть, потому что Саша недоуменно поводил хвостом из стороны в сторону, пытаясь безболезненно высвободить его из цепких пальчиков девочки лет пяти. Видимо, она подкралась и ухватила его за метелку, разложенную на полу. — Какая пушистая собачка, мама, смотри! — засмеялась мелкая. — Собачка могла бы тебя укусить за то, что ты её хватаешь неожиданно, так ещё и за хвост, — я присоединилась к попыткам освобождения, но и страшно было сделать ей больно. — А почему собака без намордника? — возмутилась из-за соседнего столика женщина. — Действительно, а если укусит? — Нельзя дергать чужих собак за хвост, — повторила я, все же отцепив девчушку. Саша сразу сныкался под стол и хвост спрятал под ляжку, я его ногами заслонила. Но мелочь начала реветь и требовать гладить собаку. — Почему у вас такая большая собака без намордника? — повторила настойчивая дама. — Скажите, пусть сядет и даст себя гладить! Только держите хорошо, чтобы не укусила. Девочка, тем временем, уже набрала полную громкость. Мое терпение скатилось к минимуму, потому что я не выношу потребительское отношение к домашним животным. — А почему у вас ребенок без поводка? — ляпнула я. Женщина вытаращила глаза и аж бессловесно открыла и закрыла рот пару раз. — Скажите, пусть сядет и перестанет плакать, только держите хорошо, чтобы никого больше не трогала. Саша под столом закашлял, смеясь волчьим горлом, но я-то понимала, что пора валить. Быстренько отыскав в карманах деньги, я оставила их на столе, прижав тарелкой, и ретировалась. Все равно официант уже шел к столику, сам как-нибудь со счётом разберётся. А то не хочется мне слушать двойную сирену. Мы ещё немного погуляли в парке, но начали привлекать раздражающее внимание, и альфа сам свернул к дому. А я что, я не против, потому что выходной у меня всего один. Мы почти весь день смотрели телик вместе. Я люблю сериалы, желательно, детективные, так что смотрю их пачками и запоями, Саша тоже не возражал. Я жевала крекеры, он грыз чистящую палочку, зажав ее передними лапами. Все нормально, каждому свой снек. — Там на флешке много чего, кстати, — сообщила я, вставая, чтобы сделать себе ещё чай, — если хочешь, смотри днём. Уж как-нибудь с тыканьем в кнопки пульта он когтями справится. Вечером альфа опять пришел спать ко мне. Уже как к себе домой прямо, залез, потоптался и разлегся, оккупировав своей ушастой головой половину подушки. — Слушай, не борзей, — попросила я, отбирая свою любовь, а он тяжко и обиженно вздохнул, — тебе и без подушки нормально будет, не прибедняйся. Зато мне спалось тепло и спокойно. Наверное, ему тоже было лучше рядом с эмиссаром. Раз он сидит в этом теле, несмотря на неудобства, ему это нужно. Случилось что-то очень серьезное, что-то, что ранило его так сильно, что он просто не смог это вынести. Утром Саша опять попытался на меня улечься, но теперь уже чтобы я не вставала. И я бы тоже с радостью повалялась подольше, но работа сама себя не сделает и собаки сами себя не помоют и об угол не причешутся. Хорошо хоть, что сегодня только малыши, йорки, мопсы и иже с ними. — Ну что ты за приставучий пёсик такой? — пробормотала я, почесывая его за ухом. Нежно тычущийся мне в шею мокрый нос тут же отодвинулся. Альфа презрительно фыркнул, оскорбленно задрал морду и спрыгнул с кровати. И завтракал, не глядя на меня. И шел, отвернувшись и не подстраиваясь под темп. — Ну ла-адно тебе! — заныла я, понимая, что ляпнула лишнего, а он обиделся, хотя я тоже терплю неудобства, возясь с ним! — Ну я на автомате, ну чего ты, знаю я, что ты шерстяной волчара с мощными лапищами, ну, — как шел, так и шел, даже когда я немного потянула поводок, чтобы провести его в обход натекшей от поливалки грязной лужи, — лапы намочишь, Саш. Он остановился. Посмотрел на меня так, что я поняла — пиздец неизбежен. Альфа нагло тяпнул меня за пальцы, я от неожиданности бросила петлю. Он сделал пару шагов, заходя в самый центр лужи, в воду с земляной взвесью и комками грязи, и смотрел прямо мне в глаза, медленно ложась белым пузом прямо туда. Я схватилась за голову, а мохнатый пидарас все с тем же уничижительным взглядом перевернулся на спину. Рядом заохали, что такая белая собака так испачкалась. И как я его такого сейчас домой-то отведу? Гондон двуличный! Оба! Что волк, что пидарас, прикидывающийся человеком! Там же грязь! Земля! И все в подшерсток! Убить, убить, убить, уничтожить! — Может, ты и кобель, — прошипела я, сжимая кулаки, — но какая же ты сучка! Альфа довольно вывалил язык. И посматривал на меня свысока, хоть и снизу вверх, те несколько минут, что я вела его в салон. И от взглядов прохожих мне хотелось просто сквозь землю провалиться. Ну как же так, у грумера — и такая свинья на поводке! Моей маленькой местью стало то, что Саша явно не собирался быть таким грязным долго. А пришлось, до самого обеда, и лежал он, понятное дело, не на диване, а на полу, на старом полотенце, потому что свинтус! И ещё имел наглость посматривать на меня недовольно, что я, такая-сякая, не мою его, бросив всех клиентов, только потому, что он решил поизображать из себя принципиального говнюка! Этот дурацкий пунктик у оборотней на их отличие от собак, твою мать... Хочешь быть волком — так живи в лесу, зараза, а с ошейником и у меня в кровати может быть только собака! Вместо обеда я решила все же помыть засранца. Даже если не успею досушить, сам в помещении высохнет. Уж надеюсь, блять, что знаменитое богатырское здоровье сработает, и он не простынет. — Вот возьму и не буду тебя купать, — пробухтела я, пытаясь сперва вычесать его, чтобы стряхнуть засохшую грязь и ее комки, — и не купала бы, зараза, если бы ты ко мне домой всю эту грязищу бы не потащил. Саша фыркнул, отворачиваясь. Ой, ну и пожалуйста! Нашел, из-за чего дуться! Я всего-навсего чуть-чуть ошиблась, а он мне устроил тяжёлый физический труд вместо обеда! Мытьё заняло больше времени, чем в прошлый раз, что закономерно. Я выбила компрессором основную воду из шерсти и отправила его, влажного и чуть лохматого, лежать на полотенце, а то на плитке реально заболеть может. Придурок, блин. Хоть я ещё и дулась, альфа быстренько остыл. Подходил ко мне в перерывах между клиентами и тёрся о ноги, умильно поскуливая, а я изображала сварливую ведьму и прогоняла его, потому что мокрый, а потом бралась причесывать, чтобы шерсть не высохла торчком. Вот как он мог такую великолепную шубу сунуть в грязь самостоятельно и добровольно? Как? Идиот. Возьму ещё и пожалуюсь на него охотникам, будет один у них в офисе куковать! Я очень хотела домой, поваляться на диване, пожевать вкусного и вообще расслабиться, но Саша меня куда-то настойчиво потащил. Проще было сдаться, чем спорить с четвероногим танком, весящим больше меня. Он привел меня в то кафе с террасой, усадил за тот же столик. Что, решил искупить едой свои косяки? Ну ладно, хрен с ним... Я заказала салат и пирожное, волчара намекнул на стейк. Ну, поскольку он платит, я совершенно не против. Обслуживал нас все тот же улыбчивый и очень даже милый молодой человек. Я подождала, пока он уйдет в основную, крытую часть кафе, порезала стейк на кусочки и поставила тарелку на стул. Саша немедленно ткнулся в нее мордой, явно не возражая против наличия пары помидорок черри и печеного картофеля. За соседним столиком возмущённо зашептались, что я ебнутая, ну да что поделать, действительно, кто ж ещё будет кормить собаку отборной говядиной. Зато волчара был ой как доволен. Я что-то не поняла, он привел меня сюда извиняться или самому мяса пожрать? И от пирожного моего кусочек выклянчил, гляньте на него, блять. Зато, когда мистер Улыбка решил со мной немного пофлиртовать, забирая счёт, пушистый дебил с самым враждебным видом положил лапу мне на бедро. Молодой человек сделал вид, что испугался, но знал бы он... — Слушай, я понимаю, что это привычка альф лежать на сене, которое и им не нужно, и другим отдать собственничество не позволяет, но ты бы не мешал мне личную жизнь строить, а? — тихо сказала я уже по пути домой. Он с видом оскорбленного моим пренебрежением претендента тявкнул. — Я не встречаюсь с альфами, потому что хочу быть уверена, что парня привлекает не мой запах и не возможность сделать из меня мамочку для щенков, ясно? Саша саркастично фыркнул. Если он думает, что эмиссары обречены мутить с альфами, то откуда, по его мнению, берутся новые эмиссары, а? Идиот. Но, несмотря на ворчание, спать он все равно пришел ко мне. Улёгся клубком в ногах, повернувшись ко мне спиной. Ну я и спихнула его на пол, он аж смешно вякнул, когда упал. — Если думаешь, что можешь делать мне одолжение, то пошел нахрен на диван! — да, я тоже умею высокомерно задирать нос, мудила! — А если хочешь спать рядом, то ложись нормально! Вообще, я думала, что он уйдет. Альфы не выносят, когда им указывают, ругают их и воспитывают, особенно взрослые. Но нет, зафыркал, конечно, но забрался обратно и подлез под руку. Ну что за болонка... Зато я, наконец-то, отправилась на работу без него. И, клянусь богом, если приду и увижу, что он вещи разбросал или мебель погрыз, буду звать сутулой псиной вечно! Днём проявился мой школьный друг, с которым мы сошлись на почве общей любви к фэнтези, решили посмотреть вместе что-нибудь вечером, он обещал принести напитки, я решила заказать еды. И надо бы немного прибраться, да... И уже перед его приходом я осознала, что надо бы предупредить о Саше. — Слушай, ты не пугайся, — попросила я, встречая Макса у подъезда, — у меня сейчас собака на передержке, воспитанная, но большая. — Да что я, собак не видал, что ли? — фыркнул он. И даже немного побледнел, когда увидел альфу в прихожей. — Ого, это же волк целый... Саша был слегка настороженным, но после этого высказывания расслабился и даже снисходительно дал потрепать себя по шее. Ишь, любит, когда льстят и подлизываются. Мы смотрели новый фильм про вампиров и оборотней, волчара лежал на диване и собственнически не убирал головы с моих колен. Ой, ну ревнивец же, а, кошмар какой! Мы друг другу никто, но жадный стайный вожак в нем требует, чтобы его окружение было только его. Но я всё же не такая жадина, поделилась с ним роллами немного. Оборотень на экране завыл, Саша вдруг вскинул голову и тоже затянул волчью песню, да так красиво и проникновенно... — Дурак, что ли! — прошипела я, зажимая ему пасть. Удумал выть в многоэтажке вечером, соседи, наверное, аж подпрыгнули, стены же картонные. Макс ржал так, что даже поперхнулся, пришлось постучать его по спине. Несмотря на то, что уже стемнело, вечерний выгул никто не отменял, так что мы проводили гостя до остановки, подождали с ним маршрутку, а потом двинулись обратно через парк. На мое предложение повыть тут, где особо никому не помешает его серенада, альфа посмотрел на меня, как на идиотку, и только хвостом вильнул. Зато мы зашли в магазин. Сотрудники покосились на большую собаку, но ничего не сказали. Я набрала овощей, взяла упаковку палочек из вяленой утки для пушистого. Но он настойчиво потянул меня к витрине-холодильнику с охлажденными мясом и рыбой. — Что, говядины тебе приготовить? — предложила я, осматривая оставшиеся к вечеру куски и почесывая подбородок. Альфа одобрительно облизнулся. — Может, котлеты? Но он с таким вожделением посмотрел на кусок вырезки, что потребность в стейке стала очевидна. Ну, ему пожарю, а себе сделаю гуляш и пюрешку. Но только за-а-автра... Все было хорошо, охотники зря переживали. Но я всё равно раз в два дня отчитывалась, что никто меня не обижает и не пытается укусить. Саша вел себя прекрасно, больше не купался в лужах и не фыркал, стал совершенно спокойным. Не позволял только убирать одеяло с дивана ни под каким предлогом. Нежно вылизывал мне руки, позволял тискать себя во сне, даже покорно выносил, когда я с волком играла в собачьи игры. Вряд ли бы человек стал так радостно вилять хвостом, бегая за палкой и потом с подобострастием укладывая ее мне в ноги, как шикарную добычу. Даже однажды вечером защитил меня от пьяных придурков, рыча на них и заслоняя меня собой. Все было хорошо почти месяц. Пока я однажды не пришла домой и не обнаружила на своем родненьком диване незнакомого мужика вместо привычно виляющего хвостом волчары. — Оу, — вздохнув, я неловко почесала висок, — привет. — Привет, — мягким и приятным голосом ответил Саша, которого мой мозг отказывался воспринимать Сашей, — мы решили, что уйти по-английски будет нечестно. Спасибо за поддержку. Видимо, его отпустило. Ну, может, и хорошо. Но где он взял шмотки? — Всегда рада, — пожав плечами, я неловко потопталась в собственном доме, — так что с тобой было? — Мы... — он ненадолго прикрыл глаза, те же, осмысленные и зеленоватые. — Умер наш друг детства, это оказалось сложным испытанием, — альфа встал, и мне сразу стало немного не по себе. Все же, из него не только волк крупный, — но теперь мы можем держать себя в руках, все благодаря тебе, — я замерла, не зная, сопротивляться ли, когда он приблизился и осторожно коснулся моих плеч, чмокнул в лоб, — может быть, как-нибудь ещё увидимся? — Конечно, — пробормотала я, наблюдая, как он обувается, — побросаю тебе палочку, почешу за ушами. Мужчина обернулся, и его снисходительно-высокомерный взгляд был мне даже слишком хорошо знаком. — Будешь вредничать, — он вкрадчиво прищурился, — я тебе тоже кину пару палок. Я просто опешила и не смогла ничего остренького в ответ на эту пошлятину быстро сказать, а он и не стал дожидаться. Пытаясь осознать пустоту в квартире, я походила кругами, приготовила ужин на одного, одна посмотрела сериал. Одна легла спать и полночи ворочалась, пытаясь в полусне найти рядом комок мягкого теплого меха. Спокойно дышащий, мягко прижимающий собой к постели, а утром ласково лижущий в щеку вместо будильника. Взял, дал к себе привыкнуть и исчез, даже одеяло забрал. Может, и кобель, но какая же сучка. Саша пригласил меня встретиться уже через неделю. И я не смогла отказаться, хотя это, понятное дело, не милый пушистый волчара с великолепными большими ушами. Это высокий мужик, брюнет, не скулит и подвывает, а говорит и улыбается. Вздыхает только точно так же. И я даже не удивилась, когда этот чертов собственник привел меня в наше любимое кафе с террасой. Мистер Улыбка, так и не оставлявший попыток лёгкого флирта, обслуживал другие столики, но это не мешало Саше бросать на него высокомерные взгляды. — Какой же ты... — закатив глаза, я разломила пирожное на две части. — Вредина. — А то ты у нас ангелок, — усмехнулся он и чуть прищурился, — нарушишь традицию, если не поделишься пироженкой. — А попросить? — я скрестила руки на груди. Вздохнув, альфа сделал брови домиком и немного наклонил голову к плечу. Я невежливо заржала, пытаясь скрыть это за руками. Выглядит не только глупо, но и убого, господи... А когда открыла глаза, обнаружила, что моя тарелочка с пирожным абсолютно точно пуста. Я ведь даже не попробовала! — Да ты охренел! — прошипела я и попыталась ткнуть его вилкой в руку, естественно, безуспешно. Лишь бы я смилостивилась, он заказал ещё одно. Раздражало даже немного, что мне с ним спокойно. Он меня знает, я многое о нем знаю, мы как старые знакомые. Хотя, в принципе, примерно так и есть. И домой он меня провожал, точно зная дорогу. Когда мы проходили мимо одних из его любимых густых кустов, я взглядом и бровями предложила ему их посетить, за что меня зафыркали и обрычали. А сам виноват! Я даже не спросила, зачем он заходит вместе со мной в дом, в лифт, в квартиру. Я и так знала. И, в принципе, не имела ничего против, хотя он явно попытался бы оправдаться привычкой. Я лишь прикрыла глаза, когда он в темной прихожей нежно коснулся губами моей шеи. Хозяйски прижал к себе ближе и поцеловал. — Ты была с альфами? — чуть хрипло шепнул он, очень знакомо лизнув меня в ухо. Я неопределенно замычала, цепляясь за его футболку и балдея от ощущения теплых рук на спине. — Мы немного кусаемся. Да знаю я, что животные гребаные. Остаётся надеяться, что он не воспринимает поцелуи, ласки, мои довольные стоны как согласие вступить в его стаю. Хотя что-то мне подсказывает, что и оно не за горами. Мы приняли душ вместе. Я позволила зализать слегка кровоточащий укус на плече, Саша с тихим смехом позволил мне вымыть ему голову по старой памяти. Ворчал и вздыхал совершенно как всегда, когда шампунь попал в глаз, потребовал целовать, где болит, а потом сам зацеловывал до полусмерти, бесцеремонно лапая. Всё-таки, по-моему, охотники его мне подсунули, чтобы без дела и стаи не болталась. Бабуля могла бы у них поучиться.