Музыка души

             Прогуливаясь по Айе, Тиберий всё чаще ловил себя на мысли, что не хочет покидать этот уютный безмятежный островок среди огненного хаоса. Здесь ты словно дышал полной грудью, забыв, что уже завтра нужно отправиться на одну из планет, дабы, рискуя собой и товарищами, оттеснить врага как можно дальше; добиться мира; найти лазейку к победе; выискивать путь с наименьшей кровью.       Айя заставляла мечтать. Шумящие водопады перекрывали отголоски болезненных воплей, предсмертных криков и хрипов. Цветы отвлекали от кровавых картин, голубой крови ангара на снегах Воелда, от алых пятен человеческой крови, от того месива, что они устраивали кеттам. А иногда и наоборот.       На Айе чувствовалась безмятежность. Она дарила некую уверенность, что именно с этим местом ничего не случилось. Что она, словно в неком куполе, спасёт её от всех бед, какими бы они не были.       Тиберий никогда не отказывал себе в удовольствии посмотреть на горизонт. Облокотившись о высокие перила, он направлял взор сине-голубых глаз вдаль. Туда, где виднелись яркие рыжие пятна лавы. Огненные реки проникали между возвышений, исчезая где-то под землёй. И так по всей планете, на которой встречались такие оазисы, как Айя.       У Тиберия никак не укладывалось в голове, как огонь мог так гармонировать с Землёй. Он не стремился её уничтожить полностью, а точно проводил границы, словно говоря, что здесь властвует он, а чуть дальше — Земля. Зрелище завораживало.       Не будь у Тиберия небольшой особенности, то он не смог бы рассмотреть всё в деталях с такого расстояния. Эта особенность была точно проклятым клеймом, заставляющая его просыпаться по ночам от фантомных болей. Левый глаз он потерял, когда впервые с братьями и сестрой столкнулся с кеттами. Единственным, кто умел держать оружие из их четвёрки, - не просто держать, а управляться с ним, - был Джон — старший брат. Но он не мог усмотреть за всеми сразу. Испытывая страх и откровенный ужас, Тиберий чуть не пал от рук врага. К счастью, он лишился только глаза. Ну, и каштанового цвета волос, оставшись с белой шевелюрой, левой частью которой он прикрывал протез. Тиберий ненавидел вспоминать тот момент. Неподготовленный к такому техник-инженер чуть рассудка не лишился, оказавшись перед лицом реальной опасности.       Растрепав белые волосы, Тиберий медленно выдохнул. Да, тогда его сердце еле выдержало, а стоило ему вернуться на Гиперион, как ему тут же была оказана всяческая медицинская и психологическая помощь. Повреждённый глаз был извлечён. Новый встал идеально и от настоящего ничем не отличался. Внешне. Впоследствии Тиберий стал всё чаще использовать его как сподручное средство при изготовлении оружия, доспехов, турелей. Из обычного инженера он в короткие сроки переквалифицировался в военного. Не забывая о том, что с ним было, он смастерил самому себе снайперскую винтовку. Никогда не держа в руках оружия, с поддержкой семьи и друзей, он быстро научился ею пользоваться. А глаз позволял находить слабости врагов. Ненавидя сражаться, он всё же вступил в бой.       Оторвавшись от перил, Тиберий закрыл левый глаз. Но даже веки не мешали доработанному им механизму смотреть и посылать в мозг картинки. Как техник, Тиберий души не чаял в этом своём улучшении. Но как человек, ненавидел его всей своей душой. Фантомные боли точно снова и снова пронзают око клином, раз за разом заставляя просыпаться по ночам в холодном поту, в страхе озираясь по сторонам. Пугало его и то, что механический глаз помогал видеть ему в темноте, практически, так же, как и днём. Любил и ненавидел…       От неприятных мыслей и созерцания горизонта Тиберия отвлёк странный шум. Он сильно напоминал звук пианино. Словно кто-то пытался сыграть, но либо не умел, либо стеснялся, либо его отвлекали. Не пытаясь побороть любопытство, — Тиберий и сам умел играть на пианино, — он решил подойти ближе.       На небольшой площади возле здания Посольства Инициативы собралась приличная толпа из представителей Млечного Пути и Андромеды. Протиснувшись через толпу, Тиберий с интересом глянул на молодую и явно смущающуюся от шуток подруг азари. Девушка пыталась сыграть на массивном чёрном фортепиано, но из-за того, что её отвлекали, никак не могла собраться с мыслями и начать играть. Сделав пару движений, она морщилась на издаваемые музыкальным инструментом звуки. Сбивали и озадачено-жёсткие взгляды ангара, которые явно чего-то ждали. И не дождутся, если продолжат в том же духе. На инструмент Млечного Пути они косились как на гору мусора. Тиберию от этого стало смешно. Союз союзом, но у каждого своё мнение.       — Хватит, дайте ей начать, — повысив голос, сказал Тиберий, и несколько десятков глаз уставились на него. Вопросительно изогнув тонкую тёмно-каштановую бровь, он так же вытаращился в ответ, поведя головой из стороны в сторону.       Мило улыбнувшись, азари смущённо зарделась и снова взялась осторожно тыкать клавиши.       — Эй, Райдер, а тебе слабо? — посмеиваясь, выкрикнула старшая азари, с нотками высокомерия глянув на парня.       — Нам ведь нужно заниматься делами, — Джаал с неодобрением повёл носом, давая понять, что они здесь не для развлечений.       — Это не займёт много времени, — шепнул Тиберий, выходя из толпы и садясь рядом с пододвинувшейся азари. — Вид у меня совсем под это не подходит, — хмыкнул он, оглядывая белые спортивный топ, больше напоминающий женский, широкие штаны с мило завязанными в бантик завязками и кроссовками на небольшой платформе.       Хихикнув, азари заиграла простенькую мелодию. Вслушиваясь в музыку, Тиберий решил изменить её на чуть более сложную. Руки с длинными тонкими пальцами запорхали на его части клавиш. Азари долго вслушивалась в мелодию, всматривалась в движение кистей. Девушка немного отвлеклась на безмятежное выражение лица Тиберия. Ничего не придумав лучше, она просто повторяла движения только на своей половине. В один и тот же момент слились две разные и одновременно одинаковые мелодии, создавая весомый водопад.       Мало, кто знал, чем Райдеры занимались до того, как отец притащил их в Андромеду. А им самим стало не до того. Теперь перед ними был долг и ничего иного. Не вздохнуть полной грудью, не обернуться назад, не отвлечься на себя. Ничего лишнего, лишь долг, ведущий их, как думал Тиберий, в ад.       Мелодия сменяла мелодию. Многих музыка Млечного Пути не цепляла. Она вызывала тоску. Точно играющие скучали по тому, что оставили позади. Отчасти так и было, ведь в Млечном Пути они оставили часть своей души, часть самих себя, часть своей жизни.       — Нам же нужно выдвигаться, — с нотками недовольства прошептал Джаал, поднимаясь по лестнице и вставая рядом с Мошаэ Сефой.       — Тш-ш, — та прижала палец к губам. — Ты только посмотри на них. На их лица. Они выглядят, как будто их лишили чего-то важного. Словно небо вот-вот развернётся, и хлынет дождь. Но каким он будет? Тёплым? Или холодным?       — Не совсем понимаю, о чём это Вы…       — Ах, Джаал, ты мой самый любимый и самый глупый ученик, — вздохнула Мошаэ.       Решив прекратить развернувшееся на площади, Эфра уже хотел было отправить своих бойцов, как замер, прислушиваясь к другой мелодии. Юная азари поднялась со скамьи и отошла в сторону, чтобы не мешать увлёкшемуся человеку. По площади раскатилась Una Mattina. Прикрыв глаза, Тиберий всё больше окунался в кошмары прошлого.       Музыка была и тяжёлой, и нежной, и губящей, и ласковой, и страстной, и чистой… Всё вместе сразу. Она заставляла задумываться. Обо всём сразу. Мысли путались и были ясными в то же время. Это и сводило с ума, и успокаивало.       Как наяву, Тиберий почувствовал входящий в глаз клинок. Боль тысячей игл пронзила мозг, а от него и всё тело. Боль яростным пламенем вспыхнула в механизме. Резко выдохнув, Тиберий сбился с мелодии и прижал дрожащие пальцы к левой стороне лица.       — Райдер?! — к парню подскочило сразу несколько азари, буквально выдёргивая его из-за инструмента. — Эй?!       — Глаз… — сдавлено прохрипел Тиберий, предпринимая очередную попытку справиться с фантомной болью. Мозг отказывался понимать, что болеть нечему, что там всё давно зажило и выпрямилось, что механическая деталь нисколько не мешает. Но это не помогало. Несуществующий пожар в мозгу словно сжирал саму душу.       В лазарете Тиберию сделали сразу два укола успокоительного. Тело продолжало мелко дрожать. Полностью спрятавшись под одеяло, Тиберий всё думал, когда же омерзительное прошлое его оставит. Оно напоминало о себе белыми волосами, которые назвать седыми язык не поворачивался. Тоже самое касалось и глаза: Тиберий всей душой пытался уверить себя, что он настоящий. Лишь моменты, когда он брался за оружие или починку чего-либо, давали понять, что он особенный. А этих моментов было так много…       — Не поддаваться панике, — шептал себе Тиберий, прижимая сплетённые в замок пальцы к губам. — Не поддаваться панике, иначе сметёт. Сметёт, и ничего от меня не останется. Страх меня разрушает, загоняя в угол и лишая возможности дышать. Лишая возможности думать, лишая возможности спастись. Не поддаваться панике, иначе она меня уничтожит…              Утро у Тиберия было своеобразным. Проснувшись, он сладко потянулся, издал мурчащий звук и резко открыл глаза. Тут же подскочил, когда в правый попали волосы: малоприятное ощущение. Тихо ругнувшись, Тиберий поднялся на ноги. Не то, чтобы он был частым гостем в больнице Посольства Млечного Пути, но, как и что здесь расположено, он знал. Без проблем приняв душ, переоделся в чистую одежду, ровно такую же, как и до этого. Тиберий не особо любил раздеваться. Постоянно замерзая, он отдавал предпочтения толстовкам и плотным штанам с лёгкими ботинками. Однако климат Айи был таким приятным, что оголялся подобным образом он не осознано. Так и хотелось подставить бледную кожу приятным солнечным лучам.       — Тиберий? — в ванну осторожно заглянула одна из помощниц представителя Млечного Пути на Айе.       — Внимаю, — отозвался тот, борясь со спутанными от влаги волосами.       — Тебя Эфра к себе вызывает.       — Галактика… — тихо прохныкал Тиберий. — Голову даю на отсечение, что он мне сейчас задаст за вчерашний концерт. Фортепиано-то убрали?       — Перетащили к нам, — покивала азари. — Пожалуйста, не задерживайся! Нам ведь не нужны проблемы с ангара, правда? — зыркнув умоляюще, она поспешила прочь.       — Конечно, не нужны, — вздохнул Тиберий.       Быстро закончив приводить себя в порядок, Тиберий быстрым шагом покинул лазарет, а затем и Посольство. Раз уж он чувствовал себя хорошо, какой смысл оставаться? Вот именно, что никакого. Морально Тиберий готовился к сложному и долгому разговору с командиром Сопротивления. Тиберий прекрасно понимал позицию холодного на вид ангара, который за свою долгую жизнь повидал много чего. В основном печального. Но как же хотелось достучаться до его закрытого сердца, донести, что люди - не враги. Это будет. Когда-то. Но не сейчас.       Обычно зал, где пребывал большую часть времени Эфра, был наполнен другими сопротивленцами, тактиками, командирами отрядов, следопытами и простыми вояками, что ожидали приказов. Однако сейчас он пустовал. И это было непривычно.       — А куда ты всех дел? — полюбопытствовал Тиберий, но замолк, когда взгляд поймал лежащий на столе синтезатор. — Ого. Где взял?       — Сыграй, — холодно бросил Эфра от окна. К человеку он даже не обернулся. От него так и веяло непроницаемой стеной враждебности.       — Даже так, — усмехнувшись, Тиберий подошёл к столу, нажал на пару клавиш, прислушиваясь к слабому звучанию. — В рабочем состоянии, но нужно настроить.       — Настраивай и играй, — так же бросил Эфра.       — А что именно? — Тиберий давно привык к такому поведению главы Сопротивления. Не то, чтобы он не придавал этому никакого внимания, просто решил подождать, когда отношения станут более тёплыми.       — Ту, от которой тебе стало плохо.       — Говорят, у каждой души своя мелодия, — Тиберий легко сел на высокий стул, ставя ноги на подставку между ножек. — Значит, твоя душа звучит как Una Mattina.       Нахмурившись сильнее, Эфра закинул руки за спину, вслушиваясь в такую разностороннюю мелодию.       — Закрой глаза, — прошептал Тиберий, закрывая свои. — Отдайся этому. Думай обо всём и ни о чём одновременно. Что ты видишь?       — Как гибнет мой народ, как мы истребляем кеттов…       — Хорошо. Друзья навеки поселились в твоём сердце, а ярость не даст забыть о врагах. Просто слушай. Ничего больше. Дай тому, что внутри тебя, выйти наружу.       Эфра обернулся. Люди казались ему никчёмными. Они слабее, без дополнительных чего-либо никак не справлялись. Им всегда что-то, да, нужно. Но вглядываясь в лицо юнца, который ему в правнуки годится, он видел не слабость, а стойкость. Пусть люди и нуждались во вспомогательных вещах, всё же они уверенно шли вперёд, невзирая ни на что. Это вызывало уважение. Но сердце странно реагировало от взгляда именно на этого человека.       — Я боюсь за тебя, человек, — неожиданно проговорил Эфра, однако испугавшись своих слов, он резко отвернулся.       — Приятно знать, что не безразличен, — улыбнулся Тиберий, а глаз так и не открыл, тем самым спасая Эфру от ещё большего стыда.       — Ты слишком рискуешь.       — Как и все мы.       — Далеко не все.       Тиберий улыбнулся шире. Веки разомкнулись, устремляясь на прямую спину главы Сопротивления. Осталась ли между ними преграда? Или она только что была сметена прекрасной Una Mattina…