догорая

      валу перевалило за пятнадцать. возраст марка приближается к бесконечности, но по развитию он остается там же, на той ступеньке развития, когда нихрена не понимаешь, что тебе делать в будущем. но на деле они, конечно, совсем не дети. невозможно оставаться ребенком, если рядом с тобой тусуются короли демонов, умирают по очереди все дорогие тебе люди и на твои плечи внезапно взваливаются многотонные обязанности. кому обязан - хрен поймешь, но обязан. и крутись с этим как хочешь.       звучит жалко. марк не отрицает, ему жалость и нужна. чтобы погладили по голове, спиздели, что все скоро наладится, не надо волноваться. желательно, чтобы рука эта принадлежала арие. только вот она давно уже покинула его - псина ей в другой жизни не понадобилась, даже такая полезная и тупо преданная, как марк. хотя, кто ее поймет, может, не хотела видеть рядом с собой напоминания о каиме, валаке и всей той хуйне, что произошла с ней, когда она на свою неудачу сблизилась с королем жадности. хоть чем-то, наверно, вал да похож на своего сволочного папашу - отбирает у других людей абсолютно все, и похуй, пригодится ли ему это когда-нибудь вообще.       марк не знает, чего он искал в близости с валом. грегори все еще оставался последним напоминанием о прошлом, где все было не так уж плохо - каим был жив, ария не старела стремительно, а джио не показал себя жадным ублюдком-клептоманом. раньше за такие мысли ему бы надавали по шее, потому что о хозяевах говорить нужно лишь хорошее. кому понравится быть облитым помоями жалкой слугой? теперь господ у марка не было, но что делать со свободой ему так никто и не объяснил.       - ты не боишься?       со дня первой встречи валак особо не изменился. дурацкие красные толстовки и тупость на лице остались с ним и сегодня, но к ним примешались усталость, желание умереть и въевшиеся со временем запахи крови с сигаретами. если с кровью смириться было легко, не в нынешней ситуации марку жаловаться на обилие насилия, то табак постоянно забивал чересчур чувствительный нос пса. совсем невыносимо становилось, когда вал спал рядом в кровати - марк тогда зарывался носом в подушки.       - кроцелла и кошака? сомневаюсь.       - нет, я не про бельфегоровых, - качает головой парень и стряхивает пепел. в переулке воняет мочой, отбросами и - теперь уже - сигаретами. марк терет нос и пытается встать лицом к ветру. - я про себя. я ведь пью других сильнее, когда они ближе ко мне. а уж ты...       раньше марк бросился бы в краску только лишь при упоминании секса. в нынешнее время близость утратила свою интимность и стала механизированным бессмысленным действием. вал напоминал марку прошлое - когда-то они жили в одном доме, были, по сути, семьей, так что вал в памяти парня прочно связан с арией, каимом и джио. таким образом он мог всего-то чаще предаваться сентиментальным размышлениям.       - в этом сомневаюсь тоже, - лжет марк.       - ты не способен причинить боль своим друзьям, разве нет? - продолжает свое вранье марк.       - так что мне нечего бояться, - когда врать стало для него обычным делом?       вал вымученно улыбается. они продолжают свою паршивую имитацию хороших людей, что никогда не убивали и не нарушали обещаний. судя по тому, что сейчас они ожидают кроцелла и оса в обоссанном переулке, чтобы избить их, у обоих притворяться получается одинаково плохо.       - когда покроешься трещинами, тоже так думать будешь? - опускает взгляд вал, глядя на сигарету в пальцах. выглядит он просто усталым - ярость исчерпалась. раньше он мог сколько угодно огрызаться на всех вокруг и обвинять во всем маммона, но после смерти отца и попытки самоубийства что-то внутри него погасло. это что-то осталось догорать - из-за чего-то же он поджидает сейчас отпрыска бельфегора. - знаешь, умирать лучше, когда трахаешься. или куришь. или в битве, даже не успев осознать ничего. гораздо хуже самоубиться. летишь с крыши, а когда асфальт уже перед глазами - может, был способ все исправить? не проебать так бессмысленно свой шанс. послать нахрен мир и вцепиться в возможность выжить.       - зачем ты рассказываешь мне это? - марк молчит недолго. страх в голосе валака цепляет что-то внутри, но марк тушит это, затаптывает, закрывает глаза. псиная жалость демону нахуй не сдалась.       - чтоб выкинул из головы эти мысли об арие.       со своими инстинктами марк тоже ничего поделать не может.       сигарета, падая, задевает открытые марковы запястья. валак смотрит безразлично, разве что с толикой усталого ожидания - ну, бить-то будешь? даже не пытается вырваться из слабой хватки или ответить ударом. марк прожигает его разъяренным взглядом, но отпускает ворот красной толстовки.       вал смотрит на потухшую сигарету и недовольно цыкает.       - не смей говорить о госпоже.       - какой ты нервный, - криво улыбается валак, демонстративно поднимая руки, и усаживается обратно. в руках тут же появляется новая сигарета. - ладно, хорошо. не буду лезть. сам ебись со своими загонами, это, все же, совсем не мое дело.       чужие слова на мгновение обжигают марка. опустив взгляд, он думает - как же все это пиздецки бессмысленно. вялые трепыхания их компании в попытке выебать весь мир, такие пустые беседы, ведущие никуда и в ничто, не приносящие ни облегчения, ни пользы, чувства, выкрученные на минимум в нынешнее время. марк, конечно, попыток не оставляет, все сбегает в прошлое, ставя на паузу образы улыбки валака и смеющегося каима. а потом он открывает глаза и серость их реальности обрушивается на него всеми своими тоннами, погребая пса в вине и бессильном желании вернуться. осознанные сны, шифтинг, бесконечный поиск отпечатков прошлого в личности вала - все это хуйня полная, давайте честно. ему бы психотерапевта нормального и выкинуть из жизни валака, токсичного уебана, с которым связываться себе дороже, да только...       - идут, - бросает коротко валак, поднимаясь. сигареты, что выбросил парень, остаются догорать на земле.       марк отрывает от них взгляд. кроцелл и ос уже подходили к переулку.