Нежный, как шёлк

Решение, казалось, было так далеко. Он словно стоял перед пропастью, но снова решившись прыгать, робко отступал, увидев под ногами головокружительную высоту. До колик в животе его разъедало изнутри это страшное ощущение — и никуда не деться. Смерть в объятиях неизвестности или вечное бессмертие в чугунной коробке. Он наклонил голову. Решение... Где же его найти? Оступается, падает...приземляется. И бежит, набирая скорость, то среди ясных прерий, то в чащах лесов. Перед глазами все мутит, но остановка сулит только большие мучения. Пересекая километры несбыточных грёз, он углубляется дальше и дальше. Куда же он идет? Смерть в небытие, бессмертие в коробке. Смирение с бренной вечностью или рывок, четкий, как внезапный взрыв, озаряющий небо. Рывок и снова рывок. Один за одним шаги — он бежит по кругу, снова и снова повторяя себе. Смирение или рывок. Смерть или бессмертие. Повторял и повторял, пока не остановился. Рывок. В бесконечном цикле остановка — это и есть рывок на встречу к свободе. Все мгновенно треснуло и разлетелось в клочья. — Я люблю тебя. Зачем он это сказал? Никогда еще Роше так не бежал. Последний день съемок обещал быть очень интересным событием. Если не считать, что для Вернона весь процесс съемки показался на редкость восхитительным и чарующим. Его первая работа в качестве консультанта, по словам Бьянки, многообещающа. Режиссер часто работала с различными специалистами, но признавалась — такой энтузизам, как у Роше она видела впервые. Именно в этом секрет его успеха — так считала она. Его детский характер, трепещущий в ожидании чего-то нового, позволял смотреть на мир под другим углом. В нем она видела тихого ребенка, вечно сидящего в углу, когда все остальные гуляют. Сидящего в углу, читающего книгу и уповающего на сказочные образы. Бьянка немного наклонила голову, переведя взгляд на Иорвета, уплетающего завтрак в обе щеки. — Иорвет, как ты относишься к Роше? — он заинтересованно поднял голову. — В каком смысле? — он в один присест проглотил еду. — Мне кажется, что он...как бы это сказать...странный? Он какой-то одновременно тихий и нелюдимый, вежливый, но иногда на него находит какая-то волна...детского безумия, и он начинает меня пугать. — Мы познакомились, когда я чуть не грохнулся на него, — хмыкнул Иорвет. — А он не то что не воспылал, он меня чуть там прям на месте тканями не обвешал. Но немного поработав с ним, привыкаешь к подобным выходкам. Дверь громыхнула. Роше, запорхнув внутрь, споткнулся об один из проводов, запутался ногой и упал, чуть не свалив вниз лампу. Иорвет встрепенулся, Бьянка с недоумением охнула, чуть не выронив кофе. — Ну что это такое?! Я два часа эту хуету настраивал, а что теперь?! Эльф небольшого роста (по эльфским меркам, естественно) выскочил из будки с аппаратурой. — Киаран, угомонись, — равнодушно проговорил Иорвет, глядя на черноволосого парня, тут же прыснувшего и замолчавшего. — Роше, блин, тебя научить под ноги смотреть? — Бьянка освободила Роше от плена проводов. Он виновато на нее посмотрел. — Извините, госпожа Бьянка, я спешил, — спешно оправдывался он, на ходу снимая пальто. Бьянка говорила, что сегодня один из самых важных дней по части съемок. Хоть сценарий и был уже давно написан, девушка огромную душу хотела вложить в конец, чтобы показать это чувство завершения. — Йеннифэр, ты должна отыграть как следует. Нам нужно заставить зрителя наматывать сопли на кулак во всех кинотеатрах страны, — она оглядывала черноволосую девушку, сидящую на кресле у зеркала и обхаживаемую гримером. — Сделаем, госпожа, — она немного повернула голову, потому и получила четкий удар по щеке от Элихаля. — Не вертеться! А то я тебе сейчас стрелку по лицу размажу. Йен молчаливо притихла, замерев на одном месте. — Главное, чтобы Иорвет не зарыдал, — тихо пробубнила Бьянка, засунув руки в карманы. Перед началом съемок она всегда ходила и осматривала, все ли готово, чтобы в случае чего на кого-нибудь накричать, обидеться и весь день портить настроение всем членам съемочной команды. Однако, именно в те дни, когда они рядом с режиссером и дышать боялись, оказались самыми продуктивными. Никто не хотел оказаться на месте очередного стаканчика кофе, принесенного Роше, смятого и выброшенного в мусорку руками Бьянки. — Саския, доложи о готовности, — внезапно проронила она, усевшись в кресло режиссера. — Филиппа все еще не пришла. — Филиппа? Она же снялась в своей последней сцене вчера. Саския покраснела, сжала в руке бумаги и опустила взгляд, неловко кусая губу. — А..а-ха-ха...ну конечно! Да я просто...привыкла к тому, что она приходит и... Бьянка посмотрела на нее с осуждением. Драконица спрятала бумаги и заключила руки за спиной. — Все готово. — Тогда начнем. Сложно было не замечать это. Бьянка откинула голову. С самого детства она любила сплетни и скандалы, нередко становилась распространителем слухов, нередко сама в них учавствовала. Ей нравилось наблюдать за тем, как известие распространяется, словно чума, от одного человека к другому, даже не в той форме, в которой изначально было получено. Этакий социальный эксперимент. Поэтому, став режиссером, она поняла, что интриги здесь ничем не отличаются от школьных интриг. И ей это нравилось. Она давно уже все поняла. Жадный взгляд Роше, следующий по пятам за эльфом, значил лишь одно желание сорвать с него искусную рубашонку. Потому что Роше, однако, возбуждало не только само существование эльфа — он обладал каким-то необычным фетишем. Перевоплощая свои детские фантазии в одежду, он подразумевал и какой-то глубинный мотив, отражение его чувств. В том числе, возбуждение. Бьянке казалось, что она сходит с ума, но каждый раз видя Иорвета в коллекции, созданной для фильма, ей казалось, что она чувствует запах лилий и ландышей, привлекающий и манящий. Но никого другого это не смущало, словно Роше создал этот намек сам для себя для косвенной связи с эльфом. Модельеры — страшные люди. Бьянке стало это понятно. Но никогда она не смела заговорить об этом, увлеченная своей работой. За это время она видела все нутро каждого из существ, вылезающее наружу. Беглый взгляд Филиппы, просящей искреннее прощение, попытки Саскии заставить ее испытывать ревностную боль, впутывая в свои дела Иорвета, ненароком испытывавшего симпатию к драконице. Любовь Йеннифэр к робкой и тихой Трисс, не привыкшей встречаться с плохими девочками и светящейся тусклым радостным светом. Все это, в совокупности, и образовывало общество, в котором и находилась Бьянка, следящая за каждым своим юрким взглядом. Как оказалось, это приносило ей нескончаемое удовольствие. Оставалось лишь подать знак, как все задребезжит, затрясется и изойдется в слухах. Когда один подцепит другой, присоединится к третьему и все это покатится снежным шаром, то остановить этот шар будет уже невозможно. Но ей ничего делать не пришлось. Иорвет со всей силы пнул ногой мусорную корзину, выходя из здания. Ожидаемо, она затрещала, как призрак в цепях, и грохнулась на землю — отходы вывалились из нее, запачкав ботинок эльфа. — Ух ты, как красиво разлетелись, — мужчина хлопнул дверью и, оперевшись спиной о корпус, вытащил из кармана сигарету. — Фольтест, заткни ебало. — Какой ты злой сегодня, что-то случилось? Иорвет отрицательно покачал головой и подошел к машине, резко открыл дверь и уселся на сидение, скрестив руки на груди. — Ладно, я понял, — хмыкнул Фольтест, садясь следом. — Тогда, как прошел последний день? Вы все досняли? Эльф повернулся, смахнул черную прядь, с таким выражением лица, словно сейчас либо разразится бесконечным монологом, непрекращающимся до самого дома, либо расплачется. Либо все вместе. — Да ты представь! Разревелся, как девчонка! Ну не могу я так! Эдвард же любил Эмилию, они собирались пожениться, а тут раз — и все! Я просто хочу, чтобы все жили счастливо! Фольтест вдохнул и возмущенно вскрикнул: — Иорвет, я хотел посмотреть этот фильм! Ты зачем мне все рассказал?! — А лучше если бы ты расплакался прямо в кинотеатре? Какой позор! — Кто тебе сказал, что я бы расплакался? — Фольтест нахмурил брови и обреченно вздохнул. Иорвет шмыгнул носом. — Вот только не надо... Эльф захлюпал носом и всхлипнул. — Ну чего ты разревелся? — Ты на меня голос повысил... Фольтест повернул голову и улыбнулся, похлопав по плечу Иорвета, посмотрел на экран навигатора и задумчиво хмыкнул. — Иорвет, ты хочешь мороженое? — внезапно произнес он, сам удивившись своими словам. Эльф вытер слезы с лица и невольно захихикал. — Ты так серьезно это сказал, что я не сразу понял, что ты мне предлагаешь, — прыснул он. — А как я должен был это сказать, по-твоему? — Не так, словно мы едем грабить эту несчастную кафешку. Фольтест засмеялся, переведя взгляд на сияющего Иорвета. Он точно был рожден актером. За несколько минут он успел испытать весь спектр эмоций, от злости до благоговейной радости. Ему нравилось наблюдать за тем, как эльф порой ведет себя как непослушный ребенок или кисейная барышня. Такова была природа эльфов — живи ты хоть тысячу лет, а детский нрав не выгнать за пределы этой старой и сварливой оболочки. — У меня есть идея получше. Хочу сгонять в бутик. Фольтест завел машину, и экипаж тронулся с места. Ключи зазвенели от тряски. — Зачем это? Мне казалось, что тебя уже тошнит от всей этой модной темы. — Ты вообще этим всю жизнь занимаешься, начиная с отрочества, — Иорвет выгнул бровь. — Кто сказал, что меня не тошнит от этого? — Справедливо. Но я все равно хочу подобрать себе...новый образ, — эльф заглянул в окно. — По случаю чего? — Завтра намечается вечеринка. Пока монтажеры и звукорежиссеры собирают все в кучу, госпожа затеяла какой-то нереальный замес. Меня туда пригласили и сказали, что я могу с собой кого-нибудь привести, — эльф прикусил губу. — И Роше там тоже будет. Фольтест зарделся и громко выдохнул, чуть было не выпустив из рук руль. Он все еще помнил то неловкое мероприятие, затеянное Иорветом. Наверное, Роше считает его кретином. Это не давало ему покоя. — Не волнуйся. Я накачаюсь, как проклятый, мне будет очень весело. А ты пока с ним поговоришь. Без меня. Мужчина задумался. Это действительно может кое-что прояснить. Казалось, сам Вернон не брезгует алкоголем, что может...немного помочь. Фольтеста отвращала мысль о том, что он воспользуется уязвимым положением Вернона, но выбирать не приходится, и на войне с разумом все средства хороши. — Хорошо, мы едем вместе. — Ты согласен? — лицо эльфа озарилось улыбкой. — Может быть... — произнес Фольтест слегка неуверенно, но потом повторил. — Да. — Вот и чудесно! — Иорвет смахнул с лица черную прядь. — Тогда едем куда я скажу. И... — он сделал многозначительную паузу. — Извини меня за спойлер. — Ни за что на свете. — Да и пошел ты, Фольтест. — Тебя туда же, Иорвет.