Малышка Диксон

Я не знаю, когда именно начался апокалипсис. Час назад, утром, в среду, на прошлой неделе или вообще в том году. А может он начался ещё до моего рождения, или даже до рождения моих родителей или начала цивилизации. Либо конца света, как любят говорить по телевидению, ещё не было. Но будет, обязательно будет. Может не сейчас и не завтра. Если повезёт, то мы доживём до рождества или до следующего летнего сезона. Родим детей и построим новое общество, начнём всё с грязного, залитого кровью и гнилью листа. Безусловно, если ни у кого из нас не заболит зуб, не назреет аппендицит, никто не отправится и не получит монтировкой по меж глаз. Ну и конечно, если никого не укусит за задницу оживший труп. Даже стыдно, что в детстве мне так нравились фильмы про монстров, в частности про зомби. Не могла же я хоть на миг задуматься, что это будет сигналом, тайным знаком к ближайшему будущему. Зато моя матушка, упокой Господь её душу, может больше не переживать, что не смогла мне дать образование или билет в хорошую жизнь. И что бы я делала сейчас с дипломом юриста или бухгалтера? Закидывала бы мертвяков бумажками и избивала массивным калькулятором. А если бы, не дай боже, после выпускного выскочила замуж за того парня и нарожала кучу детишек в угоду женской доле? Как бы я их защитила? Если бы напали на них или я обратилась и сожрала собственных детей? Не думаю, что всё было бы столь печально. Скорее я бы пахала с утра до ночи, не видя тех же детей и терпела побои выпившего мужа. Может и сама прикладывалась к бутылке. Там где я росла, мало сценариев или выбора жизненного пути. Если ты родился в Доусонвиле, то и сдохнешь в Доусонвиле. Не помню, кто это сказал. Кажется старик Хаулшман. Неприятный старый хрыч. Напивался до беспамятства и часто дебоширил, но порой рассказывал отличные истории из своей жизни. Нам, детям, это очень нравилось. Особенно, когда в его историях проскакивала пошлость или жестокость. Да, Хаулшман был во многом прав. Сейчас мир пропитан пошлость и жестокостью, но виной тому не зомби. И действительно, семьи поколениями жили в наших кварталах. Откуда я взяла историю про избивающего мужа? Так Майкл, мой парень в выпускном классе, сразу после школы и обрюхатил нашу общую одноклассницу. Ну а так, как работы особо не было, как и желания, детей они рожали каждый год, ради пособия. Из-за дурных денег, Майкл выпивал и поколачивал жену, а та, в свою очередь детей. Обыденная ситуация. Лишь немногие старались сбежать, я была одной из них. В побеге нет моей заслуги. Тут сложилось несколько факторов: алкоголизм отца, азартные игры и мягкие сердца Диксонов. - Вафелька! С хера ли ты тут торчишь? – Грубый мужской голос, заставил рядом сидящих женщин дёрнуться. А Кэрол, миловидная, но слишком замкнутая мать семейства, даже уронила таз с грязной водой, облив себе ноги. Если бы я была чуть умнее, то тоже бы испугалась ну или насторожилась. Даже сейчас инстинкт самосохранения кричал о том, что от таких как он, нужно бежать как можно дальше, скрываться. Огромные мужские руки коснулись тонкой ткани моей майки, сжимая талию. Крепко, чтобы знала, что не смогу вырваться. Горячее дыхание опалило скулу, порождая пламя, что стремилось по моим венам, разгораясь внизу живота. Как раз там, где мозолистые пальцы чуть задирали края майки и касались нежной кожи. Будто невзначай. Но я знала, что этот мужчина ничего не делает просто так. Бежать было бессмысленно. Он всё равно найдёт меня, выследит. А потом накажет за то, что у меня прокралась хотя бы мысль, что я смогу уйти от него. На задворках сознания эта мысль и проскочила. Маленькая провокация со сладким финалом. - А на что это похоже по твоему? Оригами собираю! – Провожу ноготками по огрубевшей коже и мужчина отпускает меня, проведя напоследок пальцами по чувствительный коже, прямо над кромкой лёгкой юбки. – Одежду принято стирать, хотя бы изредка. А ещё, было бы неплохо, ещё и мыться. В идеале с мылом. Краем глаза замечаю, как Эми, моя ровесница, тянется к старшей сестре и что-то шепчет той на ухо, не отрывая взгляд от мужчины за моей спиной. Другие женщины тоже, не упускают его из виду, чувствуя опасность с его стороны. Боялись и правильно делали. Муж Кэрол, даже приподнялся с шезлонга, на котором восседал как на троне, насторожившись появлением провокатора. Они не понимают нас, не понимают меня. Мерл молчит, пока помимо своих вещей, я развешиваю и мужские, которые ему хорошо знакомы. Он даже молчит, когда отбирает у меня таз с грязной водой и сам тащит его ближе к кустам, чтобы вылить. Так как сам он в жизни не поможет постороннему человеку, то грубо отталкивает меня, когда я тянусь к тазу Кэрол, чтобы помочь ей. Совсем недавно она жаловалась, что у неё болит спина, а её муж считает слишком низким поступком помочь жене. Жду не дождусь, как его сожрут мертвяки. Он напоминает мне моего отца. Пользуясь моментом, когда Мерлу насточертело ждать, когда я помогу женщинам развешивать бельё и он пошёл отлить к ближайшему дереву. Даже не постарался спрятаться, а просто приспустил штаны. Расправляю последнюю футболку на верёвке и спешу в лес, в противоположную от него сторону. Женщины думают, что я пытаюсь скрыться. Что он меня принуждает. Частично они правы, но только частично. Как бы им не было противно от происходящего, какие сочувственные взгляды они бы не бросали на меня, ничего не менялось. И кто решил, что я против этого принуждения. Понимаю, что хотят защитить. Но ни с кем мне не будет безопаснее, чем с моими мужчинами. Родной дом преследовал меня в прищуре серых глаз или хищном оскале. В мозолистых пальцах, сжимающих кожу и болезненном наслаждений, к которому я стремилась каждую секунду этой грёбанной жизни. Сейчас, пробираясь сквозь ветви и скрываясь за деревьями я знала, что охотник идёт по моему следу. В какой-то миг, едва уловимый для сознания, искра игривости сменилась непониманием, а после тихим страхом. Почему тихим? Только полная дура будет кричать в лесу в это время. Нет, только дура пойдёт в лес в одиночестве! Я не слышала ничего кроме звуков леса и своего громкого дыхания. Нужно успокоиться иначе я стану закуской для живых либо мёртвых. Я десятки раз проходила от озера к ночлежке. Но дорога всегда занимала минут пять, может семь. Но вот только я не узнавала местность от слова совсем. Паника нарастала также быстро, как учащалось сердцебиение. Я заблудилась. Заблудилась в долбанном лесу, где каждая тварь может меня убить. С какой стороны я пришла? Где должна быть дорога? Север, юг, мох, где веток больше. В голове хаосом мечутся мысли, но я не могу остановить хотя бы одну из них. Резкий удар и давление на грудь и скулы. От крика удерживает только широкая ладонь сжимающая лицо, от носа до самого подбородка. Руки дёргаются также хаотично, как и ноги, хаотично размахивая в воздухе. Спина плотно прижималась к твёрдой груди, а руки сжимались всё крепче. Нет, я так просто не дамся. Не придумав ничего лучше, сжимаю зубы на коже нападавшего, стараясь не реагировать на ужасный привкус. - Какого хера, блядь! – Руки размыкаются, бросая мою тушу на твердую землю. – Мне, конечно, нравится, когда ты кусаешься. Но малость в других местах и не так усердно. Страх быстро сменился злостью и нащупав обломок коры под рукой, бросаю её в мужчину, который весьма злобно поглядывал на меня, облизывая прокушенную руку. - Зачем ты так пугаешь? Я думала, что коньки отброшу! – Ещё одна деревяшка полетела в его сторону. Хмыкнув и окинув меня взглядом, мужчина скинул с себя арбалет и верёвку с двумя тушками дохлых зайцев. Фу, и этим он ко мне прижимался. - Ты своей хорошенькой головкой сегодня не билась? – Диксон опустился на одно колено, рядом с моим бедром, а вторым коленом раздвинул ноги, нависая сверху. Руки сами по себе накрыли мужские запястья, проводя ноготками по твёрдой коже до крутого разворота плечь, пряча пальцы под жилетом. Холодные глаза всё ещё считывают меня, ожидая ответ. Отрицательно качаю головой, шире разводя ноги. – Тогда как ты очутилась одна в лесу? Благотворительностью решила заняться? Покормим несчастных мертвяков? Его руки грубо ощущались на моей коже, но так чертовски правильно. Он проводил пальцами по бедру, изредка сжимая кожу и задирая подол ситцевой юбки, доходя до самой чувствительной части. - Я хотела убежать от Мерла, - мужчина замер возле моей шеи, так и не коснувшись губами, - и, кажется, свернула где-то не туда. -Что мудак сделал на этот раз? - Родился? – Дэрил улыбнулся на очень короткий миг, но снова вернул жестокую сосредоточенность на лицо. Даже мои руки, оглаживающие твёрдую грудь, никак не помогали ему расслабиться. – Да брось, что твой брат может сделать серьёзного? Я просто захотела подразнить его. Чтобы охотник догнал добычу. - А поймал тебя совсем другой охотник. Да, маленькая лань? – Одна рука приспустила обе бретельки с моего плеча. Палец обрисовал ключицу и спустился до холмика груди, но я ударила мужчину по руке. - Я слишком зол, чтобы играть. - Апокалипсис и всё такое, я понимаю. Но было бы неплохо руки помыть перед подобным. - Ты охренела? – Диксон сплюнул на свою руку и вытер её об грязные джинсы, после чего с силой сжал мою грудь, заставляя меня застонать. Нужно будет спалить их пр первой же возможности. – Ты всё чаще начинаешь забываться. - Так напомни мне… - Слова утонили в полу вздохе – полу стоне, а руки болезненно проехались по траве, когда меня придавили грудью к земле. Пытаюсь приподняться, но знакомая ладонь давит меж лопаток опуская меня ниже, на локти. Задницу вверх поднимает уже другая рука. Нежное поглаживание по обнажённой коже сменяется болезненным шлепком, а после ещё одним и ещё. Мой крик теряется в сухих губах, целующих меня неистово, подчиняя себе абсолютно и полностью. Пальцы сжимают шею не сильно, позволяя делать глубокие вдохи, но довольно крепко. Одно движение и он переломит шейные позвони. Снова движение и вот я лежу грудью на земле, положив подбородок на сложенные руки. Осознание такой безграничной власти заставляет меня течь, как породистую суку под своим кобелём. Птицы, сидящие на соседних деревьях громко вспорхнули, когда Дэрил впервые толкнулся во мне и выматерился. Первый толчок заставил меня прогнуться ещё больше и протяжно застонать. Несмотря на явную возбуждённость, он растягивал меня как впервые, наполняя собой до отказа. Была какая-то магия в том, что я не видела его лицо. Просто чувствовала Дэрила— горячего, настойчивого и такого невероятно сильного, когда он быстро двигался, с постоянным ритмом и рычанием. Как дикий зверь, вершина цепочки. Младший Диксон согнул руки в локтях и приблизил свое тело к моему так близко, что я могла чувствовать его дыхание на своей разгоряченной коже. Движение и вот я уже сижу на мужских коленях, удерживаемая за шею и талию, прижатая к твёрдой груди, насаживаемая на твёрдый член в сбитом ритме. Он даже двигаться мне не давал, полностью контролируя процесс, пока пульсация становится невыносимой и разрывается во мне фейерверком. Несколько рывков и сам Дэрил кончает, падая вперёд, удерживая нас двоих на вытянутой руке, до боли сжимая поперёк и прикусывая изгиб плеча, доводя меня второй раз. Пока горячее тело прижималось ко мне, обнимая в принудительной ласке, не было вокруг ничего, кроме нашего маленького мирка. Не было зомби, голода, мора и боли, только мы. - Дубина, тебе нужно что-то решать со своей привычкой кусаться. – Голос Мерла звучал хрипло и невозможно громко в лесной тишине. – Мне тоже иногда хочется откусить кусочек от вафельки, но я же сдерживаю себя. – Не прерывая зрительного контакта, старший Диксон стягивал с себя одежду. Выцветшую рубашку, футболку, об которую вытер руки, ботинки и даже джинсы. Он помнит, что я ненавижу, когда меня касаются грязные руки. Белья Мерл не признавал, поэтому и не носил, являя миру налитый кровью член, призывно смотрящий в мою сторону. – А ты мало того, что похож на мертвяки, так ещё и кусаешься. Отодвинься от него, маленькая, а то действительно озвереет. Завожу руку назад, проводя рукой по макушке Дэрила, поглаживая и прижимая к себе ближе. Мерл, ещё один хищник, приблизился в плотную ко мне, смотря сверху в глаза. - А мне нравится, как он выглядит. И как кусается тоже. – Крупная ладонь накрыла мою щеку, поглаживая скулу большим пальцем. Поцелуй в шею подталкивает голову вперёд, подсказывая. Всё хорошо, милый, я и так хорошо знаю, что нужно делать. Мерл шумно втягивает воздух, когда я провожу языком от головки до самого основания, а член заметно дёргается в ответ на мою ласку. - Конечно нравится. Он тебе и мертвяком будет нравится. Ох, - судорога прошла по телу мужчины, когда я захватила его член в рот, втягивая щёки, - ты ж ещё малявкой орала, что Дэрилина твоим мужем будет. Фамилию Диксон примерила. Теперь вот меня примеряешь, - сжимая руку чуть сильнее, чтобы добиться чего-то большего, чем набор ненужных слов, - и подходишь так чертовски охуенно. Когда я впервые встретила Диксонов? Сложно сказать. Мы жили на одной улице, если говорить обобщенно. Между нашими домами было где-то четверть мили. Это был не тот тип соседей, что ходят друг к другу на барбекю и дни рождения. Хотя праздники мы действительно отмечали. Такие как день флага или электрика. Да в общем под праздник подходил любой день, когда кто-то добывал выпивку. Так случилось, что наши отцы выпивали вместе и довольно часто. Не обязательно наши отцы, каждый глава семьи в нашем районе считал своим долгом надраться до поросячьего визга. Плюсик в сторону моего старика, он никогда не поднимал руку на меня или маму. Морально унижать – куда ж без этого, но не бил. Даже на работу ходил, когда не тонул в запое. Так, о чём это я? Ах да, Диксоны. Пересекалась я с ними регулярно, но вот впервые осознанно я посмотрела на них лет в семь, или в восемь, не помню точно. Дэрил тогда вернулся со службы. Красивый, высокий, с яркими глазами. В этой своей бедно-зелёной форме, я находила его похожим на принца. Не знаю, исходя из чего я провела такую параллель. Но юноша выглядел достаточно эффектно даже для такой малявки, как я. Празднование проходило у них дома, если эту попойку можно было назвать праздником. Мама была на дежурстве в больнице, поэтому отец притащил меня с собой, предусмотрительно оставив меня на заднем дворе. Из дома доносилась громкая музыка, мат и пьяные окрики, которые меня пугали, пусть я и была к ним привыкшая. У меня как раз слетела цепь с велосипеда и я усиленно пыталась поставить её на место, игнорируя происходящее. - А ты что здесь забыла, сопля? – Грубый, и совсем не трезвый окрик, застал меня врасплох, отчего я в очередной раз уронила цепь. – А ну марш отсюда, пока я собак не спустил. Они как раз давно не ели! Мужчина, а точнее старший из братьев, грузно опустился на лавочку рядом со мной и поставил между нами бутылку пива. - Папа сказал, чтобы я сидела здесь, значит я буду сидеть здесь. А собак тут нет. Милли Эмптон говорит, что Диксоны едят их. Отлавливают и едят. – На тот момент он казался мне таким старым, почти как мой отец, хотя он был значительно моложе. И очень суровым, но не страшным, совершенно. Папа рассказывал, что Мерл тогда приехал из горячей точки. Я думала, что это Гавайи или что-то подобное, где очень жарко. - Язык нужно отрезать этой твоей Милли. Чтобы пиздела меньше. Какой придурок додумался притащить сюда ребёнка? - Милли и про меня много чего говорит хотя мы подруги. Я Бэкки Коуэл. Мой папа Саймон. -Ну да, кто ж ещё. А про твою эту Милли скажу вот что, - Мерл наклонился ко мне ближе, дыша в лицо перегаром и сигаретным дымом, - посылать в сраку нужно таких подруг. Вот увидишь её и сразу скажи: «Пошла в сраку, Милли!». Усекла? Я активно замахала головой понимая, что в жизни ничего такого не скажу Милли, ведь подруг у меня почти не было. Хотя совет Мерла оказался очень дельным, хоть и воспользовалась я им много лет спустя. - Мерл! С хера ли ты ушёл? – Младший Диксон вышел из задней двери, привлекая к себе внимание. Уже тогда я залюбовалась чертами его лица и резкими движениями, когда он прикуривал сигарету. – Ниггер кричит, что ты ему что-то проиграл. - Проиграл ему только Господь и то цвет кожи! - Вот сам ему это и скажи, меня уже заебала эта компания, - он осёкся, наконец заметив мою тушку и мой восхищённый взгляд. Возможно, это всё домыслы моей фантазии и обострение первой влюблённости, но в памяти всё ещё ярким пятном всплывает румянец на его щеках. Такой ярый и притягательный контраст с холодными глазами и военной формой. – Когда ты успел ребёнка заделать? - Ебало завали и не позорь себя перед дамой, смотри как восхищенно беньки вывалила. – Старший брат громко рассмеялся, чем ещё больше смутил Дэрила, но не меня. От разглядывания мужчины меня отвлёк ужасный запах хмеля прямо перед носом. - Ты совсем обдолбался? Она же в садик ещё ходит! – Ударом бутылка была отправлена в заросли, под благой мат хозяина алкоголя. Но на это я совершенно не обращала внимание, так как сознание зацепилось за одну ядовитую фразу. - Я не ребёнок! Вообще-то, я скоро в среднюю школу перейду! – И пусть не скоро, а через пару лет, но какая разница? Я ведь действительно взрослая. - О, это существенно меняет дело, вафелька. – Тогда он впервые назвал меня так, припечатав на крепко, будто пришив нитками. Думаю, если бы Мерл действительно решил пришить что-то нитками, то я даже внимания бы на это не обратила. – Что ты с этой развалюхой возишься. Не можешь брата или отца попросить? Вас же там целая орава. Сай плодится как бешеный. Нас действительно была целая орава, вот только мне не повезло быть самой младшей в ней и единственной девочкой. Поэтому мне и приходилось таскаться за отцом, ведь мальчишки разбегались намного быстрее, чем моя временная опека обсуждалась. - А сам как думаешь, если папа сейчас в доме? А братьям плевать на меня. - Знакомая ситуация. – Дэрил пробурчал ещё что-то, но я не разобрала и скрылся в сарае. Я уже успела испугаться, что он решил уйти так как я ему надоела, но он вышел довольно быстро, с какой-то длинной железкой в руках. Без слов, он оттолкнул меня от велосипеда и перевернув его, начал рассматривать. Было даже завидно, ведь на меня он смотреть даже не хотел. А зря. На мне тогда было, почти новое, платье с розовой рюшей. А непослушные русые кудри, мама той самой Милли, ещё вчера заплела в две косички. - Что ты взял, балбес? – Мерл оттолкнулся от лавки и сел рядом с братом, отбирали железку и начал что-то крутить у заднего колеса. – Тут нужен ключ на семнадцать, а не на пятнадцать! Из чьих соплей эта цепь вообще сделана? - Ты размер гаек видел или проблемы со зрением подкатили? И вообще, откуда тебе знать, как цепь натягивать? - Натягивать я умею очень хорошо. – На тот момент я не понимала, за что Дэрил ударил брата. Он ведь просто сказал, что умеет чинить велосипеды, а для меня это было ой как кстати. Если его не починят, то в школу придётся идти пешком, а это более часа. Рассмотрев цепь, Мерл плюнул на неё и тоже ушёл в сарай ненадолго. Я же продолжала рассматриваться мужчину, запоминая каждую его черточку и каждое движение. - Не думаю, что ты собирался на своём велике кататься, малец. Всё равно кроме цепи, там ничего путного не осталось. – Мужчина покрутил в руках новую цепь и кинул брату несколько прутьев. Довольно скоро передо мной стоял мой же велосипед, но уже с новой смазанной цепью и в колёсах не было ни одной сломанной спицы! Мерл даже подкачал колеса и заклеил небольшую дыру. А я всё смотрела на Дэрила. - Женщины с самого детства ебанутые. – Мужчина уселся рядом, тяжело упав на скамейку, отчего я даже подпрыгнула. Дэрил, избегая моего взгляда, закурил. – Я сделал всю работу, а она всё равно тебя глазами пожирает. Я её первый застолбил вообще-то. - Закройся, Мерл. Не знал, что ты в педофилы заделался. -Она ж не всегда будет ребёнком. Лет через десять, все дороги будут открыты. Да, вафелька? – Рука накрыла мои плечи сжимая, но я всё так же смотрела на Дэрила, вырисовывая в голове свои фантазии. А ведь действительно, я ведь совсем скоро выросту! - Да! Я вырасту! И после школы мы поженимся! – Пока мужчины отходили от шока, я спрыгнула с лавки и обняла Дэрила, плотно прижавшись к его животу под смех Мерла. - Видишь, мелкий! Я боялся что на тебя даже шлюхи не позарятся, а тут уже жена нарисовалась! Могу с уверенностью сказать, что Диксон меня ненавидел. На дух не переносил. Иногда попросту игнорировал, а иногда тренировал на мне своё красноречие. Один раз даже кинул банкой в мою сторону, чтобы я не ошивалась возле их дома. Сейчас я понимаю, от чего он хотел защитить меня. От него я узнала много интересных речевых оборотов. К примеру : засунуть клизму с мочой сифилисного осла. Даже не хочу представлять это себе. Хотя к счастью Дэрила, видела его не так часто, как мне хотелось бы. Отец перестал пить на какое то время, устроился на работу, поэтому в доме Диксонов я гостем не была. Денег в семье оказалось больше, поэтому я смогла посещать ещё и дополнительные занятия в школе, купить необходимые книги. Больше времени уходило на обучение. Если я хотела стать женой Дэрила, то нужно было стать лучшей. Ведь к тому времени он мог обзавестись женой, я должна была стать лучше, чем она. А моя мама говорила, что за образованием лежит моя дорога в жизнь. Она очень крепко облажалась. Слышали про Академическое Десятиборье? Так я в нём участвовала, вместе с румяными белыми сучками. Да, мы не победили, но пошли они все нахрен! Шептали в спину, что я реднек. Но я добилась большего чем они или большинство моих соседей. Полноценная встреча в следующий раз случилась, когда мне было двенадцать. После недолгого затишья, жизнь нашей семьи свернула в привычную дыру. Отец запил и подсел на карточные игры, проигрывая последние крохи. Я всё чаще сбегала с дома, оставаясь в школе после уроков, библиотеке или спала в одной из заброшенных халуп. Я и сейчас спала на вонючем диване. Мне хватило одного взгляда в наше окно, чтобы развернуться и побежать обратно. Мать была в больнице, она всё чаще оставалась на работе, а в доме было несколько мужчин и стена из табачного дыма. Было холодно и до ужаса хотелось есть, но это мелочи. Умоюсь в школе, там и поем завтра, а после уже и мама вернётся домой. Пробуждение было неожиданным и весьма вонючим. Мне казалось, что мне сдирают кожу с головы. Крик резанул по нападавшим и боль прекратилась. Без возможности вздохнуть от страха, я отползла за диван, откуда меня вновь потащили за волосы. - Брат, я же сказал, что она здесь! – Невнятный голос отца нагнал ещё больше ужаса. В комнате помимо него было ещё двое незнакомых мужчин. - Твоё счастье, что мы её нашли. Везучий сукин сын. – Голос был смутно знакомый, но в той же степени пропитый, как и голос отца. Старший Диксон. Как же его звали? Мэтт, точно, Мэтт! Говнюк Мэтт Диксон. Сейчас мой ужас был настолько насыщенным, что его можно было потрогать. Третий мужчина подошёл ближе, повертев мою голову в лунном свете. - Ты, Диксон, тоже везучий! Не нужно было сдавать карты. Тогда я бы выиграл. Я кричала так сильно, как могла, пока мне не заткнули рот и не понесли через лес. В какой-то момент, нас осталось только трое. Это я поняла только тогда, когда меня кинули на грязный пол, а двое мужчин пошли к столу, за очередной порцией выпивки. Каждый удар сердца кричал об опасности. Нужно что-то делать. Не размышляя, дёргаюсь в сторону двери и у меня получается! Несколько секунд свободы и желанного глотка свежего воздуха, и вот я бегу по двору Диксонов, перепрыгивая через мусор и вижу спасительную темноту леса. Ещё немного, совсем чуть-чуть! Такой спасительный воздух выбивает из груди ударом. Поперёк живота возникает железная хватка, а по бедру следует удар. Когда меня снова роняют, новые удары следуют по животу, виску, подбородку и ключице. И ещё куда то, не помню куда точно, боль вышла на второй план оставив только шум и страх. У меня даже осталось пару шрамов от разрывов кожи. - Эй, ты обещал не вредить ей сильно! - Закройся, Сай, и хлебай дальше своё пойло. Был уговор, что девчонка будет послушной и отработает твой долг. Девчонка не послушная. Но ничего, я быстро это исправлю. – Верёвка обожгла запястье, когда меня оттолкнули в сторону стены и привязали к батареи. Как скот или бешенную собаку. Я снова закричала, пока очередной удар не заглушил меня. Мамочка, я так хочу к мамочке. Прикосновения были ужасными и липкими. Уж лучше бы он бил меня. Пытаюсь лягнуть его и получаю новый удар. Лучше боль. Нужно пописать, срочно нужно пописать. Так, кажется, говорили в школе. - Да, маленькая сучка, я тебя сломаю. Давно не пробовал ничего свежего. – Рука дёрнула ворот футболки разрывая её и опаляя грудь холодом. Тут очень холодно. Да и груди ещё как таковой не было, одни прыщи. Но как же было больно, когда он касался меня грязными руками. Я плакала и просила не трогать меня. Когда рука дошла до застежки джинс, я забилась пуще прежнего, уже не зная, кого молить о помощи. Отцу было всё равно, он спал за столом. Даже если бы он и не спал… это ведь он меня продал. Единственную дочь. Дверь дёрнулась от удара. А потом ещё от одного. - Давай, старый ублюдок! Открой чёртову дверь, пока я не выломал её! – Окрик Мерла показался для меня сродни церковному пению. Мне кто-то поможет! -Я тут! Помогите! - Заткнись, сука! - Новый удар прошёлся по подбородку, обжигая его. Это был последний удар. В напоминании о нём останется продолговатый шрам на щеке, там лопнула кожа. Дверь всё же выломали и в комнату влетело два урагана, сметая всё на своём пути. Было много крика и мата. Было снова больно, когда с меня сдирали верёвку и мне пришлось двигать покалеченными конечностями. Мерл, не переставая, бил своего отца, чьего лица не было видно из-за крови. - Хватит! – Голос был не таким громким, как мне хотелось, но мужчина остановился и посмотрел на меня. Озлобленный, в брызгах крови и с сожалением в глазах. Почему он сожалеет, он же спас меня. Дэрил накинул свою рубашку мне на плечи, заматывая меня в неё. Я и забыла, что была практически голой. А ещё грязной, очень грязной. – Если ты убьёшь его, то тебя посадят. - Какая нахер разница, вафелька? Дерьмо уже вылилось за края. Дэрил оставил меня на диване и едва не закричала, от чувства острого одиночества. Диксон подошёл к моему отцу, оттянул его голову вверх и ударил ею об стол. А потом ещё раз. Стон боли принёс мне некое удовольствие. - Если вас посадят, то кто придёт ко мне на помощь, когда это случится в следующий раз. – Кровь неприятно жгла язык, поэтому её пришлось сплюнуть на пол. Я бы в жизни себе такое не позволила, но тут и так уже было прилично моих жидкостей. – Один раз он уже продал меня. В следующий раз прийти на мой крик будет некому. - Следующего раза не будет. – Дэрил плюнул в лицо моему отцу и по пути пнул в живот своего отца. Они с братом так посмотрели друг на друга, что мурашки пробежали по коже. – Не будет. Было больно, когда меня подняли на руки, прижав к груди. Но в этой боли было больше жизни, чем я ощущала за все свои двенадцать лет. - Диксоны своих не бросают. – Мерл стянул с себя футболку и вывернув, накинул на меня, поверх рук своего брата. – Нас троих избил этот ублюдок, пытался сломать. Но мы втроём живи и будем жить. Запомни это как ебучую молитву. Я дарю тебе право на его жизнь. Не смей сломаться и запороть такой дар.