Глава III: «Созвездие безумия»
18 марта 2021 г. в 23:16
Римус не мог издать и звука, смотря неотрывно на взлохмаченного и в каких-то лохмотьях человека. По голосу он сразу понял, кто это — даже запах Азкабана, сырости и плесени не перебивали того, настоящего запаха горького миндаля. Дверь захлопнулась, и в бледном свете настольной лампы Римус разглядел мрачного, осунувшегося и очень худого Блэка. Пусть с отросшими волосами, впалыми глазницами и обтянутой серой кожей на черепе. Но это был Сириус.
Люпин поднялся на ноги, и газета с шорохом упала с его колен, пол скрипнул под ногами, и нечто в лоскутах и запахом гнили начал приближаться. Сириус покачивался и буквально цеплялся пальцами за мебель, пока не подошёл ближе.
— Римус… — выдохнул он и вцепился грязными руками в плечи оборотня, чьё обоняние сыграло злую с ним шутку, буквально ослепляя и не давая возможности здраво мыслить.
— Сириус… ты?.. Как ты сбежал, ведь… — слова застряли в горле и не было даже сил, чтобы выразить их во что-то членораздельное и внятное. Он вздрогнул, когда услышал хриплый, лающий смех друга. — Я слышал, что сбежала Беллатриса. Но… про тебя не было и слова.
Римус боялся услышать правду, но, вместе с тем, и яро желал узнать.
— Ты, друг мой, задаёшь неправильные вопросы, — хрипловатый голос вывел его из ступора. — Чтобы получить правильный ответ, задай правильный вопрос.
Сириус покачнулся и буквально плюхнулся на диван, схватив со стола бутылку с початым виски.
— Хорошо… — вздохнул Римус, взяв наконец себя в руки. Сириус тут, рядом, и никуда не денется. — Как ты сбежал?
Неужели его волновало сейчас именно это? Ведь на протяжении трёх лет он представлял себе, что скажет, когда выдастся такая возможность. Какие вопросы он задаст — а их было много. И сейчас он стоит растерянный и немного одурманенный запахом, да и вообще присутствием друга, которому искал сотни оправданий. Римус был уверен, что Сириус не мог предать друзей. Каким бы он не был в школе бедокуром, как бы не вёл себя раньше, Сириус был кем угодно — но не предателем.
— Тебя действительно волнует только это? — с легкой насмешкой спросил Сириус и откинулся на спинку мягкого дивана.
В бледном свете ламп Римус смог разглядеть взлохмаченные, похожие на твёрдую солому, волосы. Взгляд уже был далёк от того тёплого и будоражащего, сейчас он был тёмным и бездушным, холодным. Римус всё списывал на проведённые года в Азкабане.
— И это тоже, — не стал скрывать Римус. — Ладно… — вздохнул он и взлохматил спутанные волосы, уперев твёрдый и одновременно больной взгляд в друга. — Что дальше? Вернее… Что ты будешь делать потом?
Сириус молчал, прикрыв глаза, он будто находился где-то далеко, не тут, не с ним.
— Потом?.. Не знаю, — пожал плечами он, и что-то тёмное и животное появилось в его взгляде. Что-то такое, что заставило Римуса задохнуться и потеряться на миг в чёрных глазах напротив. — Тебя это беспокоит, друг мой?
Беспокоит? О, да. Он бы соврал, если бы сказал, что его это не беспокоит. Всё то время, пока они были студентами, Сириус был частью жизни Джеймса и Лили, принимал участие в любых размолвках: утешал Лили, если та была чем-то расстроена, и поддерживал Джеймса, если тот нашёл новый повод для ревности. Римус всегда был где-то неподалёку, но не с ним, не частью той яркой бурлящей жизни Джеймса или Лили. Даже у Петтигрю были свои тайны. А сейчас?.. Сейчас Сириуса ничего не держало, не сковывало, он пришёл к нему — не к старым школьным товарищам, нет, даже не к Дамблдору. А к нему, к Римусу. Это вселяло надежду и придавало сил. Уверенности. Сейчас Сириус был куда более уязвим, куда более податлив, более восприимчив к информации, чем был до.
— Беспокоит? Нет, — мотнул тот головой, и в горле предательски пересохло, он облизнул губы, не сводя взгляда с Сириуса. Ладони вспотели и кровь шумно запульсировала в висках. Если не сейчас, то уже никогда. Римус понимал это так же отчётливо, как и то, что сейчас, будучи пьяным, Сириус может и не вспомнить об этом разговоре завтра. — Я давно хотел кое-что рассказать, но… Не было такой возможности. То есть, возможность была, но ты тогда был с… с Л-лили и…
Запал закончился сразу же, как только Сириус перестал летать в облаках блаженства и сосредоточил своё внимание на Римусе. Уверенность тут же пропала, так как взгляд у Сириуса был вполне осмысленным и трезвым, чем надеялся Римус.
— Так, — выдохнул тот заинтересованно и склонился ближе, к самому лицу.
Щёки вдруг вспыхнули, а в комнате вдруг стало слишком душно. Запах полыни резко прошиб ноздри, отчего Римус чуть не задохнулся.
— Это уже интересно. И что же скрывает наш волчонок, м? — дыхание обожгло кожу, и тот отодвинулся, опасаясь, что может не сдержаться.
Внутренний волк рычал и разве что не вставал на задние лапы и тянулся к сидящему напротив человеку. Римус боялся этого. Боялся собственных чувств и его. Того, кто смотрел так пронизывающе холодно в его глаза.
Сириус резко сжал плечо друга и буквально впился в него губами. Их зубы вмиг лязгнули, но Сириус и не думал останавливаться — три года не ощущать тепла, не чувствовать наслаждения… Не причинять никому боль. Римус поддался легко, и Сириус, сжав шею рукой, поднял его из кресла, прижимая свободной ладонью за поясницу к себе.
Римус и не думал сопротивляться, целуя жадно эти желанные губы. Он прижался ближе к Сириусу, игнорируя неприятный запах полыни и других трав, которыми всё время несло от друга. Сириус сжал его ягодицу, прижимая ближе к своему паху, давая ощутить возбуждение, нарастающее в нём с каждым вздохом.
Он не хотел ждать. Выхватив палочку у Римуса из-за пояса брюк, Сириус усмехнулся, а в глазах появился недобрый блеск. Но вот только оборотень совершенно проигнорировал этот взгляд, утопая в собственном возбуждении.
— Я воспользуюсь, — проговорил Сириус в его губы, слегка отстранившись. — Повернись.
Римус послушно развернулся. Сириус положил палочку себе за ухо и медленно, почти игриво, стянул вниз брюки друга, освобождая возбуждённый член. Он присвистнул, обхватывая его рукой и медленно собирая липкую смазку.
— Только от меня течёшь, как сучка? — прошептал Сириус на ухо, прикусывая мочку. — У меня давно никого не было.
Римус лишь застонал в ответ, почувствовав, как Сириус стянул свои брюки и потёрся членом между его ягодиц.
Что-то на грани сознания взывало к нему, предупреждая об опасности, но Римус стойко игнорировал и это, поддаваясь назад и закрывая глаза. Горячее дыхание опалило его кожу на шее, Сириус прижался ещё ближе, членом прижимаясь к его сфинктеру, а чужие зубы почти нежно прикусили его за загривок, вырвав из горла утробный рык. Мерлин, как же давно он мечтал об этом, чтобы Сириус прикоснулся к нему, чтобы вошёл в него, был с ним.
Сириус прижимался всё ближе, желая проникнуть, ощутить тепло, которого так сильно ему не хватало в Азкабане. Римус услышал, как Сириус тихо прошептал заклинание, кое-как наколдовав смазку. Палочка отлетела в угол комнаты, и оборотень вздрогнул, теряя из виду своё оружие. Но Сириус медленно прикоснулся мокрыми от смазки пальцами к его сфинктеру.
Римус застонал, выгибаясь навстречу ласкам, ощущая, как в него медленно скользят чужие пальцы. Глаза закатились от наслаждения, а дыхание сбилось. Всего секунда, и Римус даже не сразу понял, как Сириус завалил его на пол, прижимая своим телом. Но он вновь проник пальцами, аккуратно растягивая податливое отверстие.
— Так ты опытный мальчик, друг мой, — прошептал Сириус, склонившись к самому уху.
Как же Римус давно мечтал об этом и плевать он хотел, что Сириус ведёт себя очень странно, словно находится не здесь. Изогнувшись и поддаваясь навстречу ласкам, Римус провёл ногтями по ковру, желая получить наконец разрядку.
Не мешкая, Сириус резко и довольно грубо ухватил друга за бёдра, но проник плавно, наслаждаясь хриплыми стонами. Он и сам застонал, запрокинув голову назад, и в голосе послышалось рычание. Римус поддался бёдрами навстречу, когда Сириус начал свои медленные и плавные движения.
Внутренний зверь рычал, скулил, скрёбся когтистыми лапами, Римус и сам дышал через раз, то выгибаясь навстречу, то отстраняясь, чтобы в следующий момент вновь толкнуться назад. Внутри всё разливалось теплом и лёгкой негой, приятной вибрацией, дрожь прокатывалась по телу. В венах будто вскипела кровь, когда Сириус вошёл до основания.
Толчки становились всё сильнее, а дыхание рваным, пальцы на бёдрах сжали кожу, Римус отстранённо подумал, что останутся синяки.
Сириус толкнулся последний раз, запрокинув голову. Римус ощутил, как тёплая струя семени заполняет его, он разомлел и кончил следом, изливаясь на мутный ковёр с рыжими узорами.
— Повернись, — властным, хриплым голосом приказал Сириус и шлёпнул ладонью по ягодице.
Римуса всё ещё потряхивало от оргазма, голос друга казался далеким и чужим, но всё же, найдя в себе силы, он перевернулся на спину, мутным взглядом смотря на Сириуса.
Все инстинкты вопили, что что-то не так. Не так с глазами друга, которые оставались такими же чёрными, губами, что скривились в ухмылке, в руках, что ползли от живота к груди. По-хорошему стоило прислушаться к внутреннему зверю, насторожиться и оттолкнуть. Но Римус не сделал ничего, он был предан Сириусу, он ему доверял. Он оправдывал его каждый раз, когда вспоминал о нём.
Чужая ладонь провела по затвердевшим соскам, пальцы чуть сжали твёрдые бугорки, Римус выдохнул и закусил губу.
Щенячий и просящий взгляд, так наивен, так доверчив. Сириус едва не задохнулся, ощущая новую волну возбуждения при одном лишь взгляде доверчивых глаз. Его рука дошла до шеи, почти любовно он водил пальцами там, где билась жилка, он мечтал, как прикусит эту кожу, ощутит вкус крови. Стон боли вперемешку с наслаждением.
Он склонился над любовником, продолжая оглаживать подрагивающее тело, смотря неотрывно в глаза, где на дне тёмно-синего опала рычал бурый волк. Его захлестнуло возбуждение, и он, приподняв бёдра Римуса, вновь вошёл, одновременно с этим зубами вонзаясь в изгиб шеи.
Привкус крови — и с губ сорвался стон, тело под ним дёрнулось, чужой вскрик ударил по ушам. Сириус вновь толкнулся в вырывающееся тело и провёл языком по месту укуса, будто извиняясь за боль.
Но это было не то.
Оперевшись одной рукой об пол, а второй сжав горло любовника, Сириус заинтересованно склонил голову к плечу. Член вновь твердел, когда стенки чужого нутра сжимались. Римус начинал вырываться, и это могло обломать весь кайф.
— Не дергайся, псинка, — прошипел сквозь зубы Сириус и призвал палочку к себе, приклеивая магией руки и ноги Римуса к полу. — А то умрёшь раньше времени.
— Си…Сириус, что ты делаешь? Ост…остановись, — хрипел тот и всё яростнее стремился вырваться из плена.
Внутри поднялся гнев, необузданный и грязный, с размаху Сириус ударил кулаком в челюсть.
— Заткнись, — шикнул он, набирая темп.
И всё же, было не то.
Сириус так желал вновь ощутить то странное чувство, что дарил ему секс раньше. И кровь. Он хотел много крови.
Тёмный ремень выполз змейкой откуда-то из-под кровати и обвился вокруг окровавленной шеи Римуса. Вот так, он смотрит теперь с ужасом, страх овладел им. Хороший мальчик.
— Ты спрашивал меня, — выдохнул Сириус, наблюдая, как Римус ломает ногти до крови, царапая ковёр, — правда ли, что это я предал Поттеров…
Он застонал, теряясь в ощущениях и вколачиваясь в податливое тело, пока Римус метался по полу, судорожно ловя воздух ртом.
— Я рассказал все Петтигрю, а тот… ох!
Римус с силой дёрнулся, не в силах совладать больше со своим телом. Сириус лишь продолжал вколачиваться в него, утопая в омуте накатывающего, настоящего наслаждения. А ведь он хотел нормально, обычного секса.
— Абсолютно… Добровольно, сам. Хотя нет, — остановился Сириус и, переведя дыхание, любовно коснулся красного от натуги лица и почти закатывающихся глаз.
Ремень чуть ослаб, давая возможность вздохнуть, что вызвало новую пульсацию в заднем проходе.
— Ох, да, — прошептал Сириус продолжил вколачиваться, пальцами сжав бока Римуса. — А потом я и его убил… маленькая крыса сделала своё дело, больше она не нужна.
Сириус осознавал где-то на окраине своего сознания, что Римус уже вряд ли слышит его слова. Или понимает. Он двигался хаотично, пока друг буквально умирал от нехватки воздуха. Сириус с ужасом осознал, что его рука превратилась в когтистую собачью лапу — он больше не был в силах контролировать анимагию.
— Это она приказала мне! — выкрикнул он, не понимая зачем оправдывается.
И полилась кровь. Густая, горячая, окрашивая всю грудь Римуса, который внезапно умолк, теряя сознание. Ремень на его шее сжался только сильнее, а Сириус склонился, слизывая кровь и чувствуя, как собственное тело дрожит в экстазе. А затем и тело Римуса забилось в конвульсии — он умирал. Болезненно, от руки собственного друга.
— Я отрезал его пальцы, — нечеловечески прорычал Сириус, а глаза заблестели недобрым огнём. — И совал их ему в рот… Чёрт! Он… Давился ими… И блевал кровью…
Из горла вырвался вой, а тело под ним обмякло, перестав сопротивляться. И Сириус вцепился когтями в окровавленное тело, кончая и превращаясь полностью в пса. Израненное сознание пошатнулось, и Сириус тяжело повалился сверху, не желая даже думать о крови под ним.
Очнулся Сириус не сразу. Прошло несколько часов, прежде чем его веки вздрогнули, а солнце коснулось щёк. В нос ударил едкий запах мочи — естественный процесс после смерти. Поднявшись, Сириус сел рядом с трупом, нашарил палочку и скомканную пачку сигарет в заднем кармане брюк.
— Последняя, — проговорил он в пустоту и подкурил от горящего кончика палочки.
Сириус медленно затянулся, вспоминая, как отобрал эту пачку у случайного прохожего накануне. Выдохнув, он наконец сосредоточил внимание на трупе, в луже крови и мочи. Лицо Римуса стало синеватого оттенка, на губах застыли остатки слюны и рвоты. На шее красовался укус, а ещё синяк от ремня.
— Какой же ты жалкий, Лунатик, — хрипло засмеялся Сириус, вновь делая затяжку. — Все вы сраные твари, а не друзья.
Поднявшись, он натянул брюки и слегка наклонился, туша сигарету на лбу бывшего друга. Он знал сейчас лишь одно: нужно найти Беллатрису, она точно знает, почему метка начала так приятно пульсировать. А ещё она знает, как успокаивать всех его внутренних зверей.
Но Сириус сначала хотел навестить родной дом. И брата.