Давайте поспорим, Магистр.

      Сурамар был прекрасен в своей непоколебимой отрешенности от окружающего мира. И сколь он был прекрасен, столь же лжив и лицемерен. Он жил в своем ритме, поглощаемый демонами столь неспешно, что казалось - все так, как и должно быть. Словно никто не замечал, что в самом сердце разрастается скверна.       И если бы не война, вставшая у самой границы, жители города продолжали бы вести свой размеренный образ жизни, игнорируя происходящее и весь остальной мир, поглощенные внутренними распрями и интригами.       Ночная эльфийка поморщилась. Сейчас армия вставшая у границы города не казалась силой ему противостоящей - эльфы, раздирающие старые раны и насыщающиеся горечью прошлых обид очень гармонично вписывались в уснувший тысячелетия назад город. И как он просыпался ото сна, нехотя сбрасывая оковы прошлого, так и эльфы не хотели рвать цепи, тянущиеся за ними тысячи лет. Ночные эльфы, эльфы крови, высокорожденные, они пришли, чтобы освободить Сурамар, не дать зародившейся болезни пожрать его. Но вместо того, чтобы объединиться, отряхнуть с плеч прах прошлых лет и встать плечом к плечу единым фронтом, они разводили склоки. Споры, конфликты, издевки и горькие, не заживающие раны. Они были готовы к осаде, но никто не был готов к компромиссу, пока не скажет свое слово.       Тиранда то и дело упрекала Талисру за то, что было тысячелетия назад, за то, что она считала предательством, слабостью и низостью. И хоть глаза жрицы горели огнем, охотница чувствовала горький привкус в каждом упреке. Словно гной, что копился веками, начал покидать тело. Роммат то и дело старался уколоть Тиранду, указывая на разброд и шатание в ее собственной армии. Он был горд и высокомерен, и бил по тем же качествам жрицы. Он выверено и точно подбирал слова, ем не нужно было вспоминать прошлое, с этим справятся и без него, Магистру не хватит и сотни лет, чтобы озвучить все свои обиды. Лиадрин тоже было что сказать. Она как раз не могла отказаться от ответного упрека жрице. Ведь много тысяч лет назад, после того, как Сурамар бросил Ночных эльфов, те изгнали высших эльфов со своих лесов. Обрекли на скитания, голод и страдания. Лиадрин даже не смущало то, что тогда она еще не родилась. Вериса Ветрокрылая то и дело срывалась на эльфов крови. Ее рана была самой свежей и все еще кровоточила, заставляя эльфийку захлебываться в собственном горе. Она пыталась убить Роммата, ей хотелось уничтожить столько представителей Орды, на скольких хватило бы сил. Но и тогда ее бы боль не утихла. Ее сдерживали и останавливали каждый, раз, когда эльфийка порывалась напасть на высокомерного магистра. А тот в ответ лишь кривился и в очередной раз задавался вопросом, зачем высшие эльфы пришли сюда. Они казались ему бесполезными. А Талисра просто пыталась всех успокоить. Она то и дело нервно сжимала и разжимала пальцы, стараясь унять раздражение. Возможно, чародейка уже жалела о том, что обратилась за помощью к представителям эльфов. Она не знала, что за столько лет они стали столь разрозненными и обозленными друг на друга.       Слушающая все это охотница была уверена, что не такого воссоединения ожидала чародейка. Ее и саму это изрядно утомляло. Она бросила взгляд на Шандрису, но та лишь сочувственно покачала головой, показывая, что не в силах остановить свою названную мать. По ту сторону конфронтации тем же жестом ответил Халдарон.       Они сидели в открытом шатре, и прохладный воздух то и дело обдавал присутствующих ласковыми прикосновениями, но даже это не остужало их пыл. Казалось, что ветер только раздувает пламя. Девушка жалела, что на встречу собрались только представители эльфийского народа: герои других рас отправились заниматься подготовкой к предстоящей атаке, а вот ей и многим другим героям эльфов приходилось это выслушивать. Она видела и тех, кто согласно кивал на выпады своих лидеров, и тех, кто так же хмурился, как и она. А одна из эльфов-друидов вообще мирно дремала. Охотница могла только ей позавидовать. Эти бесконечные споры, обиды, упрёки. Они тысячелетиями лелеяли свои душевные раны, не позволяя тем зажить. И если Верису можно было понять, то остальные давно не вызывали сочувствие и лишь раздражали. Им дано столько веков жизни, а они тратят их на злобу и горечь. Охотница много лет силилась понять, неужели столь сильны различия их видов, что вечная конфронтация и ненависть - единственный выход. Она не испытывала ненависти ни к Орде в целом, ни к эльфам крови в частности. Эльфийка знала множество примеров, когда предают те, кто должен помогать и когда помогают те, кто должен быть твоим врагом. Она уже давно не гребла всех под общую гребенку.       Когда разговор пошел по второму кругу, охотница заправила выбившуюся прядь изумрудных волос и поднялась с подушек, на которых сидела. Она окинула присутствующих усталым взглядом. Ей не хотелось ничего говорить, но сама мысль об уходе уже могла оскорбить собравшихся, а оскорбить их сейчас ничего не стоило. Неровный жест, небрежная фраза. Каждый лидер был словно натянутая струна, которой хватило бы одного неловкого движения, чтобы порваться. Но охотница рискнет, сделает вид, что ей не плевать, а затем уйдет, потому что больше не в силах это слушать. - Приношу свои извинения, но я вынуждена вас покинуть. - проговорила она, подгодав образовавшуюся в разговоре паузу. - Ламэя - хотела возразить Тиранда, но охотница отрицательно мотнула головой, показывая, что не намерена вступать в споры. А жрица и не собиралась их начинать. Показательная вежливость. Ей не нужны зрители, чтобы высказать свои мысли. - Я буду ждать результатов встречи. А пока займусь подготовкой отрядов, предпочитаю проводить время с большей пользой. А политику оставляю тем, кто в ней разбирается. - постаралась хоть как-то приукрасить свои слова охотница. - Если позволите, хочу так же забрать с собой командиров.       Ламэя посмотрела на Шандрису, ничего от той не ожидая, она изначально знала, что эльфийка не покинет Тиранду, а значит не стоит терять время. Но вежливость диктовала свои условия. Охотница перевела взгляд на Халдарона и тот коротко кивнул, пряча улыбку в уголках губ. Он был слишком жизнерадостным для этих склок. Ему тоже было нестерпимо скучно. - Верховный следопыт, вам не кажется, что вы многое себе позволяете? - Отозвался Верховный магистр Роммат, явно не довольный поведением охотницы. Впрочем, возможно его больше возмущало то, что Халдарон так легко согласился покинуть эту встречу. - Я действую в интересах общего дела, Верховный магистр, а то, что происходит сейчас здесь - она обвела шатер рукой, - мне не интересно. - Роммат поднялся со своего места, желая возразить, по нему было видно, что подобный тон диалога его не устраивал. Охотница так же оборвала его жестом, вызывая ещё большее возмущение у мага. Он взял себя в руки и лишь одарил наглую эльфийку испепеляющим взглядом. Ламэя не сомневалась, что Роммат может уничтожить ее щелчком пальцев. И хотя даже до Альянса дошли слухи о его жестокости и прямолинейности в словах и действиях, охотница также знала, что маг весьма рассудителен и способен на компромиссы. Пусть и в крайне редких случаях. Единичных. Холодный рассудок и горячий нрав. Магистр казался охотнице весьма интересным представителем своего народа. Столько раз оступиться и все равно не упасть. Это стоило определенного уважения. - Первая чародейка, - следопыт повернулась к Талисре, - вы можете рассчитывать на мое содействие, я обеспечу вас всей возможной поддержкой Незримых. - Благодарю, Верховный следопыт. Не смею вас задерживать.       Ламэя коротко поклонилась и на прощание одарила Верховного магистра короткой усмешкой. Она испытывала искреннее удовольствие, раздражая мага в эти минуты, отыгрываясь за часы потраченные впустую. Охотница покинула шатер в сопровождении Халдарона, которого никто не стал останавливать, хотя такой поступок должен был вызвать возмущение. Кажется, остальные присутствующие тоже устали от склок, но титулы, ранги и гордыня не позволяли им прекратить. Пусть собачатся дальше.       Охотники подошли к уже готовым к полету орлам. Хорошо натренированные и сильные животные. И хотя Ламэя предпочитала личного дракона пустоты, сейчас ей не хотелось контролировать полет. Птицам достаточно приказа, драконом нужно управлять. Издержки вечных путешествий по миру. Она и сама уже не справлялась без карты. Азерот был бесконечно велик и столь же разнообразен.       Охотница проверяла крепления седла, когда мужчина вырвал ее из раздумий: - Удивительно, что твоя дерзость воспринимается столь спокойно. - Прокомментировал Халдарон, забираясь в седло. - А какой у них выбор? Отстранят меня от атаки? Тогда останутся без львиной доли следопытов. Кто- то пойдет, я не стану удерживать. Но другие предпочтут отдохнуть. Это я нужна им      , а не наоборот. - Тоесть ты бы спокойно отказалась от штурма Сурамара и провела это время лежа на травке и расчесывая гриву своих волков? - Халдарон усмехнулся и облокотился руками на переднюю луку седла. - Кто знает, - эльфийка пожала плечами,- может быть, скажи мне кто, что я могу отказаться от участия хотя бы в одной войне - я бы так и сделала. - Ламэя Побег Ежевики и отказывается сражаться? Не могу поверить! - Отозвался Халдарон. Эльфийке нравился этот эльф - он был достаточно открытым и дружелюбным, в сравнении с некоторыми своими сородичами. Даже не смотря на высокий пост, он смотрел на многие вещи иначе, чем встречавшиеся девушке эльфы крови. Во всяком случае, если сравнивать с одним конкретным магом. - Однажды наступит момент, когда я смогу не сражаться, - она ловко запрыгнула в седло, - а пока кто-то же должен спасать этот мир!