Stuck on you

Взгляд Сакуры пустой. Почему они расстались? Это была её идея. /// – Саске, – она поправляет лямку лифчика и натягивает плохо постиранную футболку, посеревшую и с въевшимися пятнами. В походных условиях только так. – Ты планируешь возвращаться в Коноху? В начале их путешествия Сакура боялась даже заикаться об этом, а спустя полгода оно вырывается уже само. Саске сидит напротив, вытянув ноги; оголенная грудь будто блестит в лучах солнца. Заниматься любовью на открытом воздухе стало привычкой. Саске переводит взгляд с её плеч на губы и выше, изучает лицо девушки, не спешит с ответом. Он немного раздражен, как думается Сакуре. – Нет. Прежняя Сакура рассердилась бы, обиженно надулась, возможно, устроила истерику, но Сакура, пережившая войну, его ответ воспринимает спокойно. Она все ещё его любит. Безоговорочно, но не слепо. По-взрослому, осознанно. – Наверное, мне пора возвращаться, – и все равно Сакура нервно сглатывает. Собирает волосы в высокий хвост; они стали длиннее, но потеряли мягкость. Саске нравится прикасаться к её волосам, перебирать пряди и молчать. – Когда? – он не смотрит на неё, и Сакура понимает, что ему не хочется с ней прощаться. – На днях? – неуверенно спрашивает саму себя. Ей тоже не хочется уходить, но в Конохе её ждут. Двухмесячный отпуск превратился в четырехмесячный, а потом в шести. Дольше тянуть нельзя. Такая жизнь не для неё. – Хорошо, – однако Саске поджимает губы. Сакура давно не спрашивает, почему он не может вернуться с ней. Она все равно не поймет, и это говорит ей интуиция, а не сам Саске. Он чувствует вину перед ней за свой выбор, поэтому старался держаться на расстоянии и не обещал ей золотых гор. За это Сакура его и любит. Саске всегда с ней честен. Поэтому когда он признался, что она ему небезразлична, но предложить ничего он ей не может, Сакура поверила. – Саске? – осторожно зовёт по имени, она берет его за руку, и по привычке спрашивает себя, как это было бы взять его за левую руку, ту, что он отказывается восстанавливать. – Я возвращаюсь в деревню. – Это я уже понял, – Саске хмурится и крепче сжимает её руку. – Это конец, Саске, – ей грустно, но слез нет. Выплакала в свои двенадцать, потом в четырнадцать, в шестнадцать вовсе разучилась. Что уж говорить о двадцати, сейчас даже смерть не задевает чувств, как раньше. Он молчит. Кубики пресса появляются из-за напряжения. Саске красивый даже в дешевой одежде, с непричесанными волосами и прилипшей к спине травой. – Я люблю тебя, но мне надо возвращаться, а тебе продолжать свой путь, – Сакура обдумывала эти слова последние две недели. Вышло даже лучше, чем она репетировала. Коротко. Лаконично. Саске не из тех, кто будет просить остаться. Единственное, он продолжает держать её за руку. – Ты можешь встречаться с другими. Я не буду против, – тихо говорит Сакура, у неё начинают мёрзнуть ноги, тянуться за штанами будет неудобно, так что она терпит. – Только подожди месяца три-четыре. – Зачем мне это вообще? – он злится. Сакура никак не может привыкнуть к его Риннегану, эта сила привлекательна и в то же время отталкивающая. Когда Саске буквально пронзает её взглядом, все внутри переворачивается, возвращая её в прошлое, в то, где Сакура была от него без ума. – Будет нечестно, если ты будешь меня ждать, – снова тихо говорит она, смотря на их переплетенные пальцы. – Я тоже пообещаю. Сколько мне подождать прежде чем начать двигаться дальше? – Двигаться дальше? – вторит Саске. – Да, двигаться дальше. – С кем? – меж бровей появляется складка. – Не знаю. Пока сложно представить кого-то на твоём месте, – Сакура научилась говорить ему, что думает. Такой откровенности они добились сравнительно недавно, благодаря чему и проложена дорога к этому разговору. – Я не могу ради тебя все бросить. – Ты хочешь, чтобы я вернулся? – Саске в замешательстве. Сакура не знает хочет ли. Сложно представить его гуляющим в Конохе, спящим в её квартире, обедающим в Ичираку. Место Саске и правда где-то там. – Это не мне решать. Хочешь – возвращайся, не хочешь – твое право. Я уже не та Сакура, умолять не буду. Предложение путешествовать вместе поступило от самого Саске. Они лежали в кровати гостиничного номера в Конохе, Саске прижимал её к себе и совсем не хотел отпускать. Сакура уже не помнила, как они столкнулись, почему решили выпить, а после снять дешевый гостиничный номер вместо того, чтобы отправиться в её квартиру. – Саске, почему мы тогда переспали? На этот вопрос ответа нет. Существует ли он вообще? Саске пристально смотрит. Сакура тоже себя не узнает. – Я всегда хотела, чтобы это был ты. – Но это был соседский парень во время войны. Сакура не планировала признаваться, но не знала как иначе объяснить свою опытность. Соседский парень был старше её на года четыре, красивый шатен, с которым можно было забыться, пусть в первые три раза все было неловко, после было приятно. Но не так как с Саске. Она тянется к нему и коротко целует, будто говоря, что соседские мальчики – это все ерунда. Этот поцелуй ведёт к более долгому. Сакура валит его на траву и думает о том, что любит его странной и необъяснимой любовью, не той жертвенной, а с привкусом отрезвляющей реальности. Прощание выходит коротким. Саске прикасается к розовым волосам, а после исчезает в одном из измерений, куда Сакуру он никогда не возьмёт с собой: опасно, без него она не выберется, измерения непредсказуемы. Путь до Конохи занимает неделю. Между перевалами ставится палатка, Сакура греет руки, подкладывает в костёр хворост, и ей кажется, что Саске рядом, просто молчит. Оборачиваясь, она видит только деревья. Засыпая, чувствует холод, Саске не греет её, прижимая к себе. Без него плохо и тоскливо. С ним тепло и хорошо. На пятый день Сакура плачет, размазывает по щекам слезы и тихо скулит. Подходя к главным воротам Конохи, к концу первой недели без него, она приветливо улыбается удивленному Котецу. /// Шестой Хокаге внимательно изучает её. Подмечает худобу, мешки под глазами и усталость. Отчитывать не в его стиле; весь его вид говорит, что ему жаль. – Будет какое-то наказание за долгий отпуск? – Жизнь без зарплаты – само по себе наказание, – Какаши-сенсей шутливо отвечает. – Возвращайся в госпиталь, с Шизуне я сам поговорю. Сакура поворачивается к двери, останавливается заданным вслед вопросом. – Где он сейчас? – Проверяет одно из измерений. – Сколько от него не будет вестей? Саске намеренно выбрал шестое по счету измерение. В прошлый раз он застрял там на четыре дня, хотя пробыл целых четыре месяца по земному времени. Потом он отправится в восьмое измерение, то, в котором теряется ощущение времени. Возможно, из-за этого Саске давно не считает прожитые годы, бесполезное это дело. – Столько же сколько и от меня. Жизнь постепенно налаживается. Сакура занимает себя работой, и те шесть месяцев с Саске кажутся сном. У неё нет свободных минут подумать о нем, скучать по нему; Шизуне взваливает на её плечи половину проблем госпиталя, за что Сакура позже благодарит. В работе всегда можно найти спасение от личных переживаний. Яманака не задаёт вопросов, говорит на отвлеченные темы, рассказывает о своем последнем ухажере, жалуется на цены на жильё и попытки найти квартиру по карману. Сакура с облегчением думает, как хорошо, что за заслуги войны ей дали трёхкомнатную квартиру. Саске подарили прощение, Наруто – звание героя, Какаши-сенсею титул, который он принял с тяжёлым вздохом. На третьей неделе без Саске Яманака не выдерживает и выпаливает: – Что случилось между вами? – Ничего, – пожимает плечами и отправляет в рот большой кусок мяса. Она жутко проголодалась; в столовой госпиталя отлично готовят, не придраться. – У меня своя жизнь, у него своя. Никаких точек соприкосновений. – Не захотел возвращаться? – Что он здесь будет делать? Жители деревни его не простили. Прошло не так много времени, чтобы все улеглось. Он и так большую часть времени себя ненавидит, – Сакура агрессивно жуёт, сжимая в одной руке вилку, другую в кулак. – Его место там. А потом она плачет, и Ино долго её успокаивает. Наруто возвращается с миссии вместе с Хинатой. Они уже как год женаты, новый статус позволяет им выполнять миссии в паре. Хината крепко обнимает Сакуру, Наруто тянет их в Ичираку и сопровождает вечер красочными историями о том, как прошла их миссия. – Хината уложила его одним ударом. Было потрясающе, – Наруто делает жене комплимент и делится с ней тонким пластом мяса. От внимания Сакуры это не ускользает. Делиться раменом – проявление высшей степени любви для Узумаки. Хината все время, что они едят, держит Сакуру за руку, этим жестом оказывая поддержку. Когда девушка склоняется к тарелке, Наруто придерживает правой рукой её волосы, беспокоится, что те попадут в суп. От его заботы у Сакуры щемит в груди. Вряд ли Саске смог бы так открыто проявлять свою любовь. Саске не просил её сделать что-то ради него, молча раскладывал палатку, разводил костер, ловил дичь и рыбу, а после запекал их в огне. Ему привычно заботиться о себе, сложно думать на двоих, но он пытался. – Хочешь со мной на миссию? Через недельки две? – предлагает Наруто. – Шизуне меня не отпустит, – Сакура улыбается, представляя лицо наставницы. – Можно мне ещё одну порцию? Перед ней ставится вторая чашка рамена. Сакура начинает с бульона. – Давайте нам тоже по порции! Я плачу! – Наруто сияет. Наличие аппетита он считает хорошим знаком, а значит с Сакурой все будет хорошо. – Мне половину, – просит Хината. Сакура прикрывает рот ладонью и заставляет себя проглотить неприятное ощущение. Тошнота подступает внезапно. Переела, объясняет она. На втором приступе бежит в туалет прямо за лавкой Ичираку. Возвращаться обратно нет никакого желания. Сакура моет руки, прополаскивает рот и в маленьком зеркале туалета будто видит собственное воспоминание, в котором её выворачивает наизнанку. /// Саске находит её склонившуюся у ручья и спрашивает, что случилось. Он беспокоится, не знает, как помочь, потому переминается с ноги на ногу. – Отравилась, – уверенно заявляет Сакура. – Приму настойку и станет лучше. Не переживай. Саске кивает и возвращается в лагерь. Походная еда не подходит Сакуре, её часто тошнит, и скрывать это все сложнее и сложнее. Саске покупает ей карамельки для поднятия настроения и все лекарства, что ему посоветовали в аптеке. В мешочке затерялся тест на беременность, Саске вряд ли внимательно рассматривал купленное. Тогда Сакура впервые задумывается об их совместном ребенке. Однако эта мысль её пугает. Ни он, ни она не готовы. Они перестают заниматься сексом последующие две недели, пока до идеала не доводится самая крепкая настойка против беременности. – Завтра мы будем в столице, я смогу снять деньги со счета, – делится Саске, наблюдая за девушкой, занятой поисками средств гигиены в своей сумке, так ничего не найдя, она от досады пыхтит. – Сакура, ты слышишь меня? – Что? – поднимает голову. – Я сниму деньги в столице. На рынке купим все необходимое. Сакура успокаивается и, наконец, ложится на мягкий плед. – Не знала про банковский счёт. Думала, тебе присылают птицей что-то вроде пособия. – Достались в наследство. Итачи позаботился об этом. – И сколько? – Сакура удивлена, о старшем брате намеренно не спрашивает. – Хватит на два поколения, – ему неловко. – С твоими затратами на все три. – В случае моей смерти часть достанется Конохе, другую, если хочешь, можешь ты забрать. – Я?! – пораженно восклицает. – Я не из твоего клана. – Сделать тебя частью клана не проблема, – Саске говорит несвойственные ему вещи. Сакура неопределенно мычит и закрывает глаза, давая понять, что разговор окончен. Она не знает, как Саске отреагирует на то, что у нее нет в планах связывать с ним свою жизнь. Будущее с Саске туманно, так зачем думать о нём? А ещё ей страшно услышать в ответ точно такое же мнение от Саске. /// У выхода из туалета Сакуру ждёт Хината, она протягивает ей вышитый вручную платок. – Хочешь, я побуду с тобой сегодня рядом? – Все в порядке, – отмахивается, но платок принимает, чтобы вовсе не обидеть. – Утром я хожу за продуктами, могу принести тебе что-нибудь по пути, – Хината прячет свое беспокойство за безобидными фразами. – Заварю жасминовый чай. Сакура безразлично пожимает плечами. На следующий день Хината приходит с пакетом мандаринов и готовит ей обещанный чай. Приятный запах успокаивает. Сакура поет про себя веселую песенку и улыбается девушке. С Хинатой всегда уютно, и тишина приятна. Почти как с Саске. – Как отпраздновали годовщину свадьбы? Хината смущённо улыбается. – Мы ещё никому не говорили, – она взволнована, совсем покраснела, глаза её счастливо сияют. – О нашем первенце. Ты не против стать крестной мамой? Сакура вскакивает с места, чтобы обнять. Хината принимает поздравление, волнуется, ожидая ответа на предложение. – Конечно, хочу! Я так за вас рада. – Наруто хотел сам предложить, но я подумала, что лучше это сделаю я. – Спасибо, – они обе понимают, что Наруто обязательно спросит о Саске. – Поверить не могу, ты станешь мамой, а Наруто – отцом. Вы будете прекрасными родителями. Я прослежу за тем, чтобы твоя беременность прошла гладко. Положись на меня. Хината хочет что-то спросить, но так и не решается. Чистит мандарин за мандарином и делит на двоих, каждой по дольке. За её действиями забота, которую Сакура принимает. Уходя девушка оставляет, как она сказала, небольшой пакет с витаминами, но в нем Сакура находит тест на беременность. Хината догадалась первее. /// Расстаться с Саске было не самым простым решением. Ты делаешь это для своего же блага, убеждает саму себя Сакура, болтая ногами в теплой воде ручья, в то время как Саске ушел на рынок. Обычно они это делают вместе. Первое время Сакура сама оплачивала свои покупки, но к третьему месяцу сбережения закончились, и Саске начал молча платить за них двоих. – Как это быть в другом измерении? – любопытствует Сакура, когда он возвращается с большим пакетом. Она находит баночку сгущенки и радостно хлопает в ладоши. От его ответа зависит то, какое она примет решение. – По-разному. Сложнее искать следы Зецу и Кагуи, чем находиться в измерениях. Приходится возвращаться спустя время, в некоторые измерения возможно попасть лишь в определенных местах. – Сколько по-твоему будут длиться поиски? – Сакура только выглядит беспечно, внутри она замирает в страхе. – Долго. Сгущенка проливается на её футболку, Сакура успевает спасти совсем немного. /// Последнее чего Сакура хочет так это привязывать к себе ребенком. Она представляет испуганное, полное растерянности лицо Саске, его вынужденное предложение пожениться и его извинения за то, что не может быть здесь, в Конохе. Более того, она сама напугана. Один день хочет избавиться от плода, в другой день чувствует вину за свои мысли, в третий – окрылена новостью. Время идёт, а решения нет. Шизуне начинает подозревать что-то неладное, когда Сакура в третий раз извиняется за то, что не может лично забежать в главный кабинет, передавая отчёты через подчинённых. Избегать Яманака легче всего, та вся в делах, зато Хината стала частым гостем. – Если ты оставишь малыша, то он будет погодкой нашему, – Хината не отговаривает, но расписывает светлое будущее, потому что в ней оптимизма куда больше. Сакура вымученно стонет: – Это все так не вовремя. – Наруто сказал, что Саске-сан сможет прийти не раньше четырех месяцев. Какаши-сан ему передал. – Саске вообще не должен об этом узнать! – Сакура стучит ладонью по столу. – Не узнает, и когда я сделаю аборт, и в случае если решу оставить. – Ты правда хочешь сделать аборт? – Хинате плохо от одной только этой мысли, но она старается держаться, чтобы не обидеть Сакуру. На дне кружки всплывает ещё одно воспоминание. /// Саске делится остатками еды с бездомной кошкой. Он гладит её за ухом. От этой картины у Сакуры в груди расцветает. Она ничем не выдает, что проснулась, ровно дышит и не двигается в спальном мешке. Кошка садится к Саске на колени, ластится, громко мурлыкая. – У нее скоро будут котята, – тихо говорит Саске. Конечно, он сразу понял, что Сакура не спит. – Скорее всего, их утопят. Или они умрут от голода, – расстраивается Сакура. На лице Саске вспышка боли. – Мы можем взять её с собой. Или остаться здесь, пока она не окотится. Раздадим котят. – Так и сделаем, – Саске расслабляется. /// – Не хочу, – ошеломлённо выдыхает Сакура. – Все будет хорошо. Мы с Наруто всегда рядом, – Хината тепло улыбается. Новость о её беременности хранится в секрете, поэтому получается так, что Шизуне и Ино единственные, кто за неё радуются. Какаши-сенсей долго смотрит, не зная, что же сказать, а потом спрашивает: уверена ли она. – Да. Не говорите ему. Наруто обещал мне тоже самое. Сложнее всего скрывать от родителей. Мебуки находит её сама, когда живот становится заметнее, и ничего объяснять не надо. – Паршивец, – у неё глаза на мокром месте. – Так получилось, мам, – Сакура давно бросила попытки оправдать Саске в глазах матери. – Пора доставать спицы, – Мебуки силится улыбнуться. – Успею связать три комплекта к рождению малыша. – Спасибо, мам. Мебуки обнимает и будто хочет спрятать Сакуру от всего мира в своих объятиях. На третьем месяце Сакура узнает пол ребенка. Ино устраивает ей вечеринку, надувает красные и синие шарики, один прячет в коробке. Наруто хвастается тем, что у него будет скоро сын, а потом спрашивает Хинату не против ли она родить ему ещё и девочку. – Сначала с первым разберитесь, – отчитывает Ино. Сакура смеётся. – Я подумаю об этом, Наруто-кун. Узумаки победно выкрикивает: «Есть!». Шизуне приносит торт, Мебуки занята готовкой на кухне, а Какаши-сенсей присылает записку с поздравлением, которую читает Ино, чтобы не дать Сакуре узнать пол малыша раньше времени. – Красный! – первым выкрикивает Наруто. – Сакура-чан, красный! – Да поняли мы! – злится Ино, угрожая бросить в него коробку, в которой хранился секретный шарик. Сакура тихо шмыгает носом, по щекам её текут слезы счастья. Девочка. Нет ничего реальнее этой минуты. /// – Тебе снова плохо, – Саске встаёт перед ней, загораживая путь к палатке. Сакура игнорирует вопрос, будучи слишком раздраженной. – Ты случайно не… – Не что? – огрызается в ответ, у неё ломит тело от менструальных болей. Последнее, что ей хочется, так это разговаривать. Взгляд Саске падает на её живот, он будто боится спросить. – Нет, Саске. – Уверена? – хватает её за запястье, грубо, как умеет только он. Они буравят друг друга взглядами. – Сакура. – Отпусти. Мне больно, – шипит и готова кусаться. – Прости, – Саске отступает. – Этому миру не нужен ещё один Учиха, которого можно будет ненавидеть. – Ты так уверен в этом? – ей хочется защитить то хрупкое, что в ней есть. – Почему этот ребенок должен расплачиваться за мои грехи? – Саске похоже задумывался о продолжении рода и пришел к неутешительным выводам. – Мир не стоит на месте… – Истории любят повторяться, – он ставит точку в разговоре. /// На пятом месяце Сакура страдает от болей. Ей ничего не хочется делать, аппетит совсем пропадает и постоянная усталость. Чакра не поддается контролю, и это еще больше вгоняет в депрессию. Она чувствует себя незащищенной. Плохое настроение передается всем, кто её окружает. Сакура становится невыносимой. Даже Хината не предлагает вместе прогуляться. Яманака присылает ей цветы и просит взять себя в руки, не маленькая уже. Саске должно быть уже в восьмом измерении. Или до сих пор в шестом. Это так странно, думает Сакура, подкладывая под спину подушку, она прожила пять мучительно долгих месяцев, а для него прошли каких-то пять дней. Ей смешно от собственной наивности. Двигаться дальше. Она продвинулась выше некуда. На восьмом месяце Сакура знакомится с Узумаки Боруто, маленькой копией Наруто. Хината разрешает взять малыша на руки. Сакура никогда не видела подругу настолько счастливой. Будет ли она так же счастлива, когда появится Сарада? /// – Не верится, что Наруто женат, – сонно бормочет Сакура, ей жарко, поэтому она отодвигается от Саске и отбрасывает одеяло. – Наруто всегда мечтал о семье. – Больше чем стать Хокаге? – Намного больше, – Саске знает об Узумаки то, что для Сакуры закрыто за семью печатями. – Наши мечты были такие глупые, – Сакура вспоминает их первый день в ранге генинов. – Особенно моя. – О чем ты мечтала? – Саске не помнит подробностей тех дней, в то время он так мало обращал внимание на других. – Стать твоей женой, – фыркает. – Лучшее, что мог придумать подростковый мозг. Саске хмыкнул. – Уже не хочешь? – Не знаю. Если найду смысл. – С этим будет сложно. Сакура зевает и погружается в сон. Никто не говорил, что будет легко, но хотелось бы, чтобы Саске хоть чуточку на это надеялся. /// Роды проходят ужасно. Сакура ненавидит себя, ненавидит Саске и кричит от боли. Хуже любой тренировки с Тсунаде, хуже чем драться с Десятихвостым. Хината явно преуменьшала, рассказывая, как все прошло с Боруто. Но когда ей вручают малышку, Сакура обо всем забывает. – Она прелестна, – сквозь слезы говорит она и прижимает к себе. – Сарада, ты так прекрасна. – Тебе надо отдохнуть, – Мебуки пытается забрать ребенка, Сакура упрямится, не желая отдавать самое прекрасное, что есть в этом мире. Новоиспеченная бабушка смеётся. – Сакура, она никуда не денется. – Не хочу отпускать, – целует маленькие ручки и поверить не может, что стала мамой. Сарада взмахивает длинными ресницами, изучает её лицо. – И мне приятно с тобой познакомиться. – Ты должна её покормить, – строго начинает Мебуки. – А для этого нужно отдохнуть хотя бы часик. Сакура, кто из нас двоих ирьенин? – Мам, я уже её люблю. – Погоди, она тебе ещё устроит веселые деньки! – Мебуки силой отбирает Сараду. Когда бабушка с внучкой покидают комнату, Сакура остаётся одна. Она задаётся вопросом, как можно ненавидеть Учиха Сараду? Если кто и посмеет, Сакура готова пойти против всего мира. Время пролетает в заботах. Сакура учится справляться с грудным ребенком. Без Мебуки было бы сложно, поэтому на время она живёт вместе с ними. У Сарады отдельная просторная комната, малышка лежит в колыбельке, смотрит в разукрашенный в семь разных цветов потолок. Это была идея Ино, которую Сакура со смехом поддержала. Почему бы и нет? Ей самой бы надоело смотреть в белый потолок. – И когда ты ему признаешься? – Ино прёт как танк, уловила момент, когда Сарада начала засыпать. Они тихо выходят из комнаты, прикрывая дверь, и идут на кухню. – Не буду рассказывать, – Сакура отвечает беспечно, занимает себя подготовкой чаем. После ставит на стол свежие булочки, что принесла Ино, купленные матерью фрукты и орехи разного вида. – А как же его право знать? – у Ино не получается придержать возмущение. – То, что ты делаешь, называется бегством. – Ино, – строго отдергивает, ставя перед ней чашку. – Мне лучше тебя известно, что ситуация не изменится, сколько бы детей я не произвела на свет. Есть я и Сарада, а есть Саске и его неоплаченный долг перед обществом. Думаешь, мне было просто уйти? Или я показала недостаточно страданий, чтобы ты мне поверила? – Спасибо, не надо. Насмотрелась на твои страдания вдоволь за эти годы. Я считаю, ты должна ему рассказать. Он должен знать, – в порыве обиды Яманака не жалеет слов. – Оставайся, пожалуйста, при своём мнении. Это моя жизнь. Важно только то, что я считаю правильным. – Что если он начнет претендовать на Сараду? Сакура, подумай о будущем. Что ты будешь делать тогда? – Ино не поднимает голос лишь потому, что в детской спит Сарада. Сакура поджимает губы и вспоминает отвратительную по всем меркам ссору с Саске. /// – Почему ты вдруг мной заинтересовался? Пошел третий месяц их путешествия, и ей кажется, что она на седьмом небе от счастья. – Потому что ты изменилась. – Изменилась? Разве? Я всё та же Сакура, – ей становится весело. – Мы все изменились, – исправляется Саске, расчищая путь от веток деревьев. – Ладно. И какой я была раньше? – спрашивает будто сама не знает. – Ты себя не ценила. Унижалась. – По-твоему иметь слабости – это унижение? – Сакура хмурится, чувствует себя уязвленной, но не так как почувствовала бы раньше. – В ту ночь, когда ты пыталась меня остановить, ты готова была к унижениям, лишь бы я остался, – он останавливается, из-за чего они сталкиваются. Смотрит на неё знакомым взглядом из прошлого, когда она была никем и ничем в его жизни. – Ты хоть понимала, что тебя ждало? Что с тобой сделал бы Орочимару? А кем бы ты стала для его подчиненных? Соседский мальчишка был бы для тебя прекрасной сказкой. Более того, если бы понадобилось, я лишил бы тебя всего, в том числе и жизни. В лесу раздается звук пощечины. Сакура поражена, Саске будто ожидал чего-то подобного от неё. – Я не горжусь этим. Это правда, с которой мы с тобой живем, – горькая усмешка делает из него монстра из прошлого. Щека его краснеет от пощечины. – Не смей так говорить о моем выборе, – Сакура переняла многое от Пятой, в том числе и стальные нотки. – Твой старший брат сделал выбор, уничтожив всех Учиха. Ты сделал выбор, отомстив и убив его, а потом принимал решения, что привели тебя к тому, кем ты сейчас являешься. Поэтому… – Почему ты пошла со мной, изгоем общества? – он перебивает. Они оба похожи на диких кошек, что шипят друг на друга, в любой момент готовые атаковать. – Мне тебя пожалеть? Несчастного и всеми отвергнутого? – А разве ты не делаешь это все три месяца? Точнее всю жизнь, что мы знаем друг друга? – Это называется любовью, Саске, – Сакура ударяет его в грудь, немного переусердствует с количеством силы. – Но откуда тебе знать? Ты ведь меня не любишь. Ещё один удар. Саске терпит. – Я не люблю тебя? – он издает смешок. – Да, – Сакура сбилась со счета, третий это или четвертый удар, который он принимает. – Простая девушка никогда тебя не поймет, но будет ждать и любить за красивую мордашку и силу, не зная тебя настоящего. С тобой только я соглашусь иметь дело. Грех не воспользоваться. Скрасить свое одиночество. – Красивая мордашка и сила? То, что тебя привлекло, в двенадцатилетнем мальчике. – О, да! И я жалею о дне, когда встретила тебя. О дне, когда обратила на тебя внимание. Обо всем, что связано с тобой! – как приятно было выкрикивать ему это в лицо. И наблюдать за тем, как темнеют его зрачки. – Если бы только я могла, то разлюбила. Никогда бы тебя не любила! Никогда, слышишь?! – Но ты не можешь, – Саске перехватывает её запястья уцелевшей рукой, притягивает к себе и зачем-то повторяет, обжигая взглядом: – Никогда не сможешь. – Не прикасайся ко мне, – Сакура хочет освободиться от оков любви к Саске, а получается только высвободить запястья. Её слова оказываются хуже пощечины, потому что Саске дернулся. – Хорошо, – он отступает, им нужно время остыть. – Здесь неподалеку есть озеро. Оставайся здесь, я проверю. Сакуру настигает страх. Без него будет сложно найти путь обратно. Во всех смыслах. – Ты… ты вернешься? Тут Саске злится по-настоящему. Сжимает руку в кулак. Брови сведены вместе. – Сакура, ты дура, если все ещё сомневаешься. /// – Ино, – подавленно говорит Сакура. – Я сомневаюсь. По-прежнему сомневаюсь. Мне страшно встретиться с ним снова. Яманака громко вздыхает. – Пожалуйста, не говори ему, – чуть ли не умоляет. – По-твоему, я из тех, кто предаст лучшую подругу? – очередной вздох. Кажется, одна только Сакура не стала взрослей из всего поколения. Когда Сараде три месяца и две недели, в дверь лапой скребёт Паккун. Сакура удивленно смотрит на пса, тот изучает малышку в её руках. – Мне пора на пенсию, – грустно подмечает Паккун. – У Сакуры-чан уже ребенок. Сарада капризничает, и Сакура приглашает пса войти. – Её зовут Сарада. У меня для тебя ничего нет перекусить, – она укачивает дочь и улыбается ей. Хочется ущипнуть за щечки, но Мебуки говорит, что это только раздражает кожу. Сарада пыхтит, у нее ещё не получается улыбаться в ответ, но она старается. – Я ненадолго, – пес взбирается на стул. – Жаль, что она в отца. Я бы посмотрел на Учиха с розовыми волосами. – Откуда тебе знать, что она Учиха? – Сакура поднимает голову. – Предположение. – Она не Учиха, – Сакура и сама не знает зачем врет, да ещё и псу, который и так никому не расскажет. – Она… она Харуно. – Ладно-ладно. – Что-то случилось с Какаши-сенсеем? – Нет. Уложи ребенка – выронишь. Новорожденных щенят легко потерять. – Спасибо за беспокойство, – несмотря на сарказм прислушивается к совету и уходит в детскую комнату. Сарада засыпает только спустя пятнадцать минут, у бабушки с усыплением получается куда лучше. – Прости, малышка не хотела спать. В ожидании Паккун удобно устроился на диване. Сакура садится рядом, чувствуя усталость. – Какаши попросил не покидать квартиру дня три-четыре. – Почему? – сдерживая зевок. – Учиха в Конохе с отчетом. Нашел кого-то в своих измерениях. Самообладание штука хорошая, хотелось бы биться в истерике, а не часто моргать, тупо смотря в пустой шкаф, который она обещает себе заполнить книгами или ещё какой чепухой. Пальцы её собирают ткань штанов на коленях. Она неопределенно мычит. Саске в километрах от неё. Это уже не мили и непреодолимые стены измерений. Сакура встает с дивана и принимается убирать все детские вещи, что есть в квартире. – Что ты делаешь, Сакура-чан? – Прибираюсь. На сколько дней? – Три-четыре дня. Может быть, меньше. Грязные пеленки скрыть будет сложнее. Что делать с баночками для молока? И книгами об уходе за ребенком, что стопкой уложены в углу комнаты? Голова Сакуры забита одним: спрятать все, что даст ему понять. – Где он остановился? – Без понятия. Всё в порядке? – Да. Всё отлично, – при этом она выкатывает коляску, настраивает колесики. – Какая погода на улице? – Сильный ветер, – Паккун наблюдает за её передвижениями. – Ветер? Я ещё не покупала теплую одежду. Ладно, плед сойдет. Возьму сразу два. Вдруг совсем похолодает. – Но Хатаке попросил не покидать квартиру. – Он не уточнил какую? Нет? Значит я могу погостить у родителей. Можешь не докладывать, пусть думает, что угодно. Сарада любит прогулки. Это куда интереснее, чем лежать в кроватке. Сакура скрывает свою нервозность за болтливостью. Малышка самый лучший слушатель, ни разу не перебивает. Паккун семенит рядом, он пообещал, что даст знать, если почует присутствие Учиха. Вряд ли Саске будет искать её. Может, спросит Какаши, как у нее дела, поверит, что жизнь её прекрасна как никогда, и снова исчезнет. Когда так и происходит, Сакура чувствует маленький укол горечи и сильнее прижимает к себе Сараду. Мебуки все эти три дня терпит нервозность дочери, которая передалась чувствительной ко всем изменениям Сараде. На четвертый день Сакуру заставляют выйти подышать свежим воздухом. – А как же Сарада? – Сарада успела от тебя устать. Иди прогуляйся, – не терпящим возражений голосом говорит Мебуки. Вечер и правда хорош для прогулки. Июль выдался холоднее обычного, но сегодня ветер не подгоняет облака и не тревожит деревья. Сакура уже давно не была наедине с собой. Организм все силы тратил на кормление ребенка, все внимание было исключительно вокруг Сарады, потому сейчас она позволяет себе посидеть на лавочке в полной тишине со стаканчиком ванильного мороженого. От мятного пришлось отказаться, на случай если у Сарады аллергия. Мысли о Саске подавляются, Сакура перебирает в памяти химический состав ядов, редкие болезни и изученные лекции в Академии. К слову о госпитале, она вздыхает: чакра ещё не скоро восстановится. Роды прошли тяжело, как никак Сарада не из простого клана. Благодаря усилиям Какаши, о пособии можно не переживать, и все же Сакура хотела бы скорее зарабатывать сама. – Сакура, – её имя никогда не произносится с придыханием и восхищением, скорее как констатация факта. Когда они занимались сексом, он не звал её по имени, иногда его молчание давило, но потом она привыкла, прислушиваясь к его дыханию, оно говорило больше. Глупо убеждать себя, что послышалось, но она не в той позиции, когда может смело взглянуть на него, самоуверенно улыбаясь. И этой улыбкой говоря ему, что она успешно двигается дальше. Сакура увлеченно ест мороженое и мысленно измеряет длину волос. Беременность обеспечила ей выпадение волос и нехватку кальция. – Сакура, – уже требовательнее. Он возвышается над ней, подходя все ближе к лавочке. У кого отросли волосы так это у Саске. В целом он совсем не изменился, стал чуточку взрослее. – Прости, задумалась, – так же она отвечала во время их путешествия. – Я тут мороженое ем. – Я заметил. – Виделся с Наруто? У него сын родился. Полная копия, – неловкий смешок. Сакура хочет попросить не смотреть на неё, но ей не хватает смелости. – Такой же громкий, – Саске морщится, и почему-то именно от этого у неё замирает сердце. Он не знает о Сараде, иначе бы задал другой вопрос. – Как ты? – Чудесно. А ты? – Тоже. – Вообще-то я выхожу замуж, – она сглатывает свою совесть. – Красивое кольцо, – Саске ей не верит. – Не привыкла ещё носить. Он отводит взгляд, явно раздражен. Сакура хочет, чтобы он ушел, так же сильно, как и остался. – Не поздравишь меня? – она давит из себя слова, чтобы поговорить с ним подольше. Глупая Харуно Сакура. Не хватает ещё разреветься. А с такой уверенностью предлагала расстаться. – Нет. – Как в измерениях? – будто бы ей интересно. – Неплохо, – он снова смотрит. – Вообще-то было ужасно. – Почему? – задает вопрос по привычке. За те шесть месяцев они научились друг с другом коммуницировать, но понимать по-прежнему сложно. – Попал не туда. Сакура начинает волноваться, возможно, поэтому Саске делает ещё одно признание. – На самом деле специально. – Жаль, не то бы казалось, что прошло всего недели две с нашей последней встречи. – По ощущениям пять лет. – Мне это неинтересно, Саске. Я забыла тебя, – говоря это, Сакура себя ненавидит, в такую ложь не поверит даже наивный Рок Ли. – Пять лет? За пять лет ты и меня забыть успел. Осенью я выйду замуж. – Обязательно приду на твою свадьбу. Сакура вскакивает в испуге, выдавая себя с головой. – Не приходи. Не порть мне самый лучший день в жизни. Он так рядом, что хочется взвыть от того, что нельзя к нему прикоснуться. Уткнуться ему в плечо и чувствовать себя дома, в правильном месте. – Все равно не пришел бы. Есть дела поважнее. – Важнее, чем мы, – она говорит это, думая о Сараде. – Мир важнее, чем мы. – Да, Сакура, мир, в котором Боруто и новое поколение будут жить без страха, важнее. Он прав. Пусть Саске и не знает, но защищает мир для Сарады. Поэтому она заталкивает все свои чувства куда подальше. – Знаю, Саске, – силится улыбнуться, не понимая зачем. – Будь... осторожен. – Всегда. Я всегда осторожен. Глаза застилают предательские слезы. Сакура поворачивается спиной не дать ему их увидеть. Выкидывает в мусорку стаканчик с мороженым и делает один шаг от него, второй шаг, при этом кажется, что преодолевает шторм, так тяжело. Тяжелее чем в первый раз. Тогда был не конец, сейчас настоящий конец между ними. /// – Сколько мы с тобой знакомы? – Сакура подставляет лицо солнечным лучам. Теплая погода поднимает настроение, Саске тоже нравится, когда не надо заворачиваться в плащ и пытаться согреться. В тарелке у нее сашими, что они купили на рынке. Устроить пикник была её идея, пусть их путешествие и есть большой и длинный пикник. Саске считает вопрос риторическим, садится в любимую позу, вытянув ноги. – Если считать с формирования седьмой команды, то лет восемь, а с садика, то все четырнадцать. – Одиннадцать. Я знаю тебя одиннадцать лет. – Заметил в первый год Академии? – она вспоминает, какой была неуверенной в себе в садике, и рада, что он видел её более лучшую версию. Правда, та Сакура пыталась походить на Ино и не хотела признавать, что в итоге выходила жалкая копия. Жаль, поняла она это поздно, а нашла себя с ещё большим опозданием. Или это было частью становления личности? – Ты обгоняла меня по оценкам. – Но ты занимал первое место! – С небольшим отрывом. – Поэтому я тебя так раздражала? – Меня раздражали все. Последнее, чего я хотел после смерти... родителей, так это привлекать внимание, но моя история слишком хороша для сплетен. Сакура научилась не проецировать на себя всё, что он говорил. Когда-то любое его нет задевало. – Как думаешь, сколько ещё мы будем друг друга знать? – опасно задавать, и все же Сакура готова рискнуть. – Всегда? – он самодовольно ухмыляется. Сакура давится сашими и ещё долго не может прийти в себя. /// – Молодец, Сарада! – кричат в унисон родители Сакуры. – Ещё один шаг! – Смотри, мама здесь, – Сакура широко улыбается дочери, та пытается сохранить равновесие и пыхтит от усердия. – Один шажочек, и мама тебя обнимет. Ино, ты снимаешь? – Снимаю я! – Сарада, мы должны победить Боруто! Начнем ходить быстрее него! – Харуно продолжает мотивировать, подзывая к себе. У Сарады причесаны волосы, в красном платье и белыми колготками она напоминает куколку. – Дух соперничества у тебя в крови! – Да, твоя мама тот ещё боец, – подтверждает Мебуки. – Вперёд, Сарада! Взрослые взбудоражены больше самой малышки, та хмурится и упрямо стоит на месте. – В тебя Наруто вселился? – качает головой Ино. – Руто, руто! – радостно подхватывает Сарада. – Папа Руто! Руки Сакуры опускаются. В комнате звенит тишина. – Ты сказала, что она отучилась, – дрожащим голосом говорит Мебуки. Кизаши громко откашливается. – Не отучилась, – язвит Сакура и берет дочь на руки, от неё пахнет яблоками. – Молодец, доча. Завтра попробуем ещё раз. – Руто ту-ту, – Сарада показывает на дверь. – Руто, ту-ту, мама! – У нас сегодня другие планы, малышка. Мы с тетей Ино, бабушкой и дедушкой кушаем тортик. – Тотик! Тотик! – внимание Сарады переключается на сладкое. – Мармеладка, улыбнись! – Яманака делает последний на сегодня кадр. Кизаши просит подержать Сараду и корчит ей смешные рожицы, тем самым поднимая всем настроение. Он умеет сглаживать углы. Сарада обожает играть с его волосами. Ино подталкивает Харуно на кухню подальше от сердитой Мебуки, а после любопытствует: – Какие планы на день рождения Мармеладки? – Ничего особенного, – Сакура разрезает торт в честь возвращения в ряды ирьенинов. – А как же утереть нос семейству Узумаки? Где твой дух соперничества, Харуно? – Хината предложила справить вместе, – смеясь, отвечает. – Заранее дни рождения не празднуют. – Наруто то же самое сказал. – Кстати, что это было? Почему она называет его папой? Сакура устало вздыхает. Хватило ей ворчания матери по этому поводу, а как перед Хинатой было неудобно. – От Боруто научилась. – Он все ещё не имеет право знать? – Ино не отступает. – Да, мы будем к этому возвращаться. – Я приняла решение оставить ребенка и сама несу за это ответственность. Мне надоело говорить тебе одно и то же, Ино. Закрыли тему, – Сакура контролирует голос. Недавно Наруто под легким градусом задавал ей похожий вопрос на дне рождения сына. – Полгода с Саске тебя совсем изменили. – Ино! – Сакура от злости бросает тарелку с тортом на стол, та отскакивает, и торт пачкает её платье. – Не лезь в мои отношения! Не лезь со своими советами! Прекрати донимать меня! – Не прекращу! – в ответ воспламеняется Яманака. – Не ты одна знаешь, как правильно жить, свинина, – Сакура нарушает обещание больше так её не называть. – Думаешь, я расскажу ему все – и он прибежит ко мне? Я знаю его лучше тебя. Одна я знаю. Я! Не ты! Не Наруто! И все чертовы сплетники деревни! Вы все думаете, что он эгоист, бросивший меня! Это я его бросила! Я! И знаешь ради кого я это сделала? – она переходит на шепот, потому что голос охрип. – Ради себя. – Сакура… – голос подруги полон сожалений. – Я не живу с надеждой, что черное станет белым. Не живу ожиданиями, когда же он вернется, и беспокойством, а жив ли он вообще. Это я тоже делаю ради себя, – Сакура полотенцем вытирает испачканное платье и продолжает накладывать на тарелки торт, как ни в чем не бывало. Грудь её вздымается от переполняющих эмоций. – Прости, – Ино находит в себе силы извиниться. – Я накрою на стол. Она ждёт ответа, Сакура сглатывает ком обиды и раздражения и выдавливает: – Только не бери синие чашки, Сарада любит с ними баловаться. – Не буду, – выходит расстроено. Сакура прикрывает глаза, восстанавливает дыхание. – И ты меня прости. – Уже простила, – Ино улыбается. /// В гостиничном номере пахнет сыростью, дождь за окном ситуацию не улучшает, хотя его звук создает интимность. У Сакуры начинает болеть голова, и она прикладывает ладонь ко лбу, снимая боль, как её учила вечно борющаяся с похмельем Пятая. Саске играет с её волосами. Одеяло прикрывает его нижнюю часть. Он только после душа, и к нему снова хочется прикоснуться. – Каким ты был в детстве? – она переворачивается на живот, обнажая спину. Взгляд Саске скользит по оголенным участкам кожи. У неё все внутри скручивается в узел. – Глупым младшим братом, – он так расслаблен, что улыбается ей. – Саске? – на это он вопросительно мычит. Сакура жалеет, что спросила о детстве, потому что смущенно говорит: – Давай ещё раз? – Я принял душ. – Ладно, – она дуется, но недолго. – Для одной ночи и этого достаточно. – Хорошо. Два часа назад они оказываются наедине, Наруто уходит в уборную и не возвращается обратно уже пятнадцать минут. Все это время они молчали, но успели допить бутылку. Сакуре надоедает смотреть на него исподтишка. Саске хмурится, потому что она пялится и прекращать не собирается. Красивый, думает Сакура. Потрясающе красивый. Что плакать хочется. И в целом хочется. – Саске, сходи в магазин, пожалуйста. – Нет. – Ну, ладно, – пожимает плечами и соскакивает со стула. – Могу сама, но с размером прогадаю. – Размером чего? – вопросительно поднимает бровь. – Я хочу с тобой переспать, но сначала надо позаботиться о защите, – с умным видом заявляет. – С чего ты взяла, что… – Нет? – расстроено перебивает Сакура. – Ну, ладно. Пойду тогда. – Куда? – К Хирико, – бездумно тянет в ответ. – Кто это? – Хирико – это Хирико, – она хихикает. – С ним я не прогадаю. – Стоять! – Саске останавливает, ухватившись за край её юбки, а потом идёт в магазин. Ждать его обратно волнительно. /// Весь апрель Сакура задерживается в госпитале. Шизуне никак не нарадуется её возвращению, зато Сарада никак не может привыкнуть ужинать без неё. Мебуки просит приходить к семи вечера, Кизаши же предлагает в будние дни оставлять Сараду в родительском доме. Предложение отца сначала отклоняется, но им нужна новая кроватка и одежда к летнему сезону – Сакура соглашается на дополнительные смены. Ей удается вырваться пораньше, Сарада обрадуется и мать не будет вздыхать, открывая дверь в час ночи. Перед этим она решает забежать на минутку домой, чтобы не таскаться с грязным постельным бельем, которым пользуется в ночные смены, потому как считает неправильным стирать личные вещи с бельем пациентов. В квартире странно пахнет. Сакура открывает окна проветрить комнаты, напевая песенку. На балконе складывает постиранные детские вещи, а потом идёт в комнату Сарады. Руки её заняты, приходится боком толкать дверь. Наконец, та открывается. Сакура вскрикивает. Любимые колготки дочери падают на пол, за ними следует ненавистная футболка, которую нужно добить до победного, а потом отправлять в мусорку. Цветной потолок за год успел выцвести, и все равно под ним Саске выглядит нелепо. Он высокий и широкий в плечах, из-за чего кроватка, игрушки и одежда кажутся ещё меньше. Непонятно сколько он здесь простоял. Края его походного плаща в грязи из-за вчерашнего ливня, но обувь он снял, скорее по привычке, чем осознанно. В руке держит какую-то бумажку. Их взгляды пересекаются, и Сакура задыхается от количества его злости. Это невыносимо терпеть. Она прячется за дверью и притворяется, что его там нет. Для убедительности хорошо бы закрыть комнату под ключ. И убежать. Не станет ведь Саске её догонять? Ручка двери поворачивается, и дверь с рывком открывается, ударяясь о стенку. Сакура сглатывает смесь эмоций и прижимает к себе красное платье Сарады, это придает ей сил. – Невежливо заходить без стука. По лицу его пробегает тень. – Сарада не твоя дочь. – Сакура, – он рычит, наступает. Ему всегда удавалось внушать страх одним голосом. Глаза опасно блестят, Шаринган то исчезает, то снова появляется, словно защищая хозяина. Сакура отгоняет от себя мысль о том, что Шаринган пробуждается от боли. – Ты зря тратишь свое время, находясь здесь. Сарада не… – Почему ты врешь? – Саске показывает ей фотографию, на которой Боруто вместе с Сарадой играются на детской площадке. Так это была не бумажка, а фотография. – Я не вру, – а сама отводит глаза и пятится назад. – Из меня плохая лгунья. Я не вру. Сарада не… – Наруто сказал обратное. Пришлось его избить. И замуж ты не вышла. Так вот откуда разбитая губа. Кажется, Саске немного хромает. – Мне плевать, что он тебе сказал, – она собирает чакру в ладонях на всякий случай. – Я родила её для себя. Замешательство останавливает Саске. – Для себя? – Да, для себя. Мир не крутится вокруг тебя одного. – Ты сделала это специально, – Саске вновь обретает силу и всем своим существованием подавляет. Звучит логично, Сакура и сама поверила бы, не зная, что не способна на подобную хитрость: соблазнить и обставить их роман любовью века с целью завести ребенка. Она бы с радостью прочитала такую историю и даже одолжила томик Ино. – Забеременела? – фыркает. – Ты месяц планировала расстаться, а потом к тебе пришла эта странная идея, – значит он заметил её метания, а может предрек раньше, чем она сама пришла к мысли прекратить отношения. То, что будет сказано дальше, возможно, разобьёт ему сердце. Паршиво от того, что часть её рада на него смотреть, разговаривать и находиться на расстоянии вытянутой руки, а другая часть – та что одерживает победу – вытаскивает то отвратительное, что в ней есть. – Я решила не делать аборт. Вот и все. Никакой тайной истории. Внешне ничего не выдает, как воспоминания из прошлого, по кругу повторяющиеся мысли о поступках, что чуть не погубили весь мир, изводят Саске, это можно распознать лишь в глубине зрачков. – Почему? – Саске всегда нужны причины, и чтобы их найти он даже воскресил Первого Хокаге, так чего ему стоит раскусить Сакуру. – Потому что у нас нет будущего. Он прикрывает веки. Сакура видит его усталость. Проходят секунды. Превращаются в минуту. В две. На третьей минуте он садится на диван и закрывает лицо ладонью, ведь у них и правда нет будущего, которое хотелось бы Сакуре. Он и сам прекрасно знает, что ему нечего ей предложить кроме бесконечных скитаний и ожидания. – Я хочу её увидеть, – возможно, Саске такой мирный только из желания встретиться с дочерью. – Нет. Он отнимает руку от лица и поднимает на неё полный ярости взгляд. С последнего дня войны Саске не причиняет ей физической боли, максимум – перехватить запястье, отодвинуть от себя и подтолкнуть вперед. Причинять боль Сакуре все равно, что снова стать тем шестнадцатилетним, потерянным и сломленным. Очередной повод себя ненавидеть. Только вот сейчас кажется, что она переступила ту грань, после которой Саске готов вытряхнуть из неё всю дурь и упрямство. Губы Сакуры дрожат. В последний раз так страшно было, когда Наруто с Саске вцепились друг в друга, пока мир пребывал в Вечном Цукиёми. – За что ты наказываешь меня на этот раз? Мне нельзя любить тебя. Нельзя возвращаться к тебе. Но теперь и видеться с ребенком? – А ты хочешь, чтобы она, – Сакура проглатывает слезы, воздуха не хватает, она пытается словить его ртом. – Она… ждала? Сначала по году. Потом по пять лет. Десять лет. Двадцать… Ты сам говорил, что время в измерениях… Оно другое. Что если ты там застрянешь? Что если твои два дня станут.... двадцатью годами? В ней обрывается то последнее, что делало её сильной. Сакура громко всхлипывает и задыхается в рыданиях. Глаза застилают слезы, она не может видеть, как исказилось его лицо. Саске не умеет успокаивать, не знает правильных слов, молча ждёт, когда она придет в себя. Паническая атака постепенно идёт на спад, Сакура опустошена, сил говорить не осталось. В этот момент поворачивается замок входной двери. Звенят ключи – Сакура с Саске поворачивают голову, она ожидает со страхом, будто бы сейчас взорвется печать, Саске – с надеждой. Дверь открывается, кажется, что их ослепляет яркий свет, а потом внутрь заходит Мебуки, у которой нет навыков шиноби, чтобы заметить присутствие других. – Малышка, подожди, бабушка откроет пошире тебе дверь. На ручки нельзя. Мы обещали твоей маме больше двигать ножками. Саске медленно поднимается с дивана, смотря в сторону коридора с благоговением, которое Сакура никогда не видела на его лице. Сарада делает один резвый шаг, преодолевая порог, и ждет от бабушки похвалы. В белом пуховике она похожа на облачко, волосы её топорщатся в разные стороны. – Какая молодец! Давай ещё один шажочек, – Мебуки слишком увлечена внучкой. Сарада теряет равновесие – и её ловит сильная рука Саске: он подорвался, не задумываясь, что заденет Мебуки, пальцами вцепившись в пуховик. Такие же черные как и у отца глаза Сарады удивлённо распахнулись, она внимательно изучает его и тянется ручкой к волосам. – Кар-ка! – так она называет птичек с черными крыльями. – Кар-кар, – глупо повторяет Саске и равняется с ней ростом, присаживаясь на корточки. Не чувствуя исходящей опасности, малышка улыбается, очаровательной детской улыбкой, от которой Сакуру всегда переполняет любовью. Одной этой сценой пропадает предмет их спора. – Что случилось? Почему Учиха здесь? – Мебуки растеряна, переводит взгляд с дочери на появившегося как черт из табакерки мужчину в плаще, в котором распознала Учиха по волосам и отсутствию руки. – Чи-ха! Чиха! – повторяет Сарада незнакомое слово. Она как белое полотно, рисуй, что хочешь, только правильно и не дрожащими пальцами. Сакура не знает, что делать дальше, от того и стоит, не двигаясь, разве что трясущиеся пальцы мнут детское платье. Будто нервная система отказалась посылать импульсы. Мама замечает это первая, подбегает к ней и обнимает, давая ей чувство защищенности. Для неё Сакура всегда будет ребенком. – Присядь, доченька, – Мебуки гладит по спине, мягко и с заботой усаживает на диван, приговаривая: – Все хорошо. – Все хорошо, – вторит в ответ, не упуская из внимания Саске с ребенком. – Мама, жако! Сними! – требовательно просит Сарада и тянется теперь к ней ручкой, понимая, что к ней никто не идёт, она решает пойти сама. – Мама, сними. Жако! Саске легко справляется с такой простой задачей как потянуть замок пуховика, а после за рукав, окончательно снимая верхнюю одежду. Сарада переключается снова на него. – Кар-ка, жако нет. – Это значит не жарко, – поясняет Мебуки и в силу своего возраста и авторитета уверенно командует: – Учиха, закрой дверь, дует. Не помогай Сараде, лучше отойди на метр. Посмотришь, как она у нас ходит. Похвалить не забудь. Вас, Учиха, хвалить надо с детства, любить и подбадривать, чтобы такими вот молчунами и страдальцами не выросли. – Мам! – Правду же говорю. Да, Учиха? Не смотри так, мне твои глаза цветные не страшны. А ты, Сакура, успокойся, извелась вся. Все будет хорошо, не съест он её. Цветными глазами она называет Риннеган и активированный Шаринган. /// – Не знала, что тебе нравятся кошки, – Сакура берет на руки котенка, они никак не могут найти ему хозяина. За три недели он успел подрасти и окрепнуть. Из-за его окраса и слепоты никто не хочет его брать. – Не мне. Матери. – Ты и сам похож на кота. – Сакура, давай без этого. Она смеется, радуясь тому, что удалось его смутить. – Если не найдем ему дом, то давай оставим? Саске мотает головой. Они и так задержались на одном месте, а по его расчетам следующее измерение будет доступно всего день или два. – Посмотри, какой он маленький и милый, – Сакура показывает лапки котенка. – Ладно. С каждым днём Саске все больше ей уступает. Котенок путешествует с ними два месяца, пока в один день его не съедает местный лесной хищник. Природа не щадит слабых. – В следующий раз не иди на поводу своей жалости, Сакура. Будто Саске не нравился котенок, он тоже радовался и заботился о нем. – Возьми меня за руку. Сакура учится искать в нём поддержку. /// Они снова остаются наедине. Сакура заламывает руки, Саске уставился в исписанные маркерами белые стены детской. Мебуки вместе с Сарадой оккупирует кухню. – Ты права. У нас нет будущего, – первым заговаривает Саске. – В Конохе у нас его нет и не будет. На это нечего ответить. Наконец, они сошлись во мнениях. – Уйдем втроем. Сарада, ты и я. Он впервые умоляет. Не просит. Тогда, в кровати гостиничного номера, он спокойно бы принял отказ, сейчас нервничает и не стыдится своего страха потерять. – Не думай ни о чем. Просто пойдем со мной, – протягивая ей руку. Пальцы Саске грубые на ощупь, но теплые.