Шипы, цепи и любовь

Шипы, цепи и любовь Всё это так тяжело найти Фрэнку, очередную ночь торчащему в каком-то клубе и потягивающему вишнёвую газировку. Не, алкоголь ему не продадут, вы что! Ему же всего 20, он же ещё мелкий для таких дел... Чтоб их.. Его достало там находиться. Тошнит от этих извивающихся среди вспышек света тел, от кислотного неона, вызывающего рвотные позывы похлеще, чем химозная газировка в его руке. Почему у них нет банок? Обязательно переливать напитки в эти дурацкие фужеры??? Его достало. И именно поэтому он уходит. Не расплатившись, сбегает. Ну и похуй. Он все равно больше никогда туда не вернётся. Выходя в курилку через чёрный ход, он захлопнул дверь, махнул чёрной чёлкой и запустил руки в карманы кожанки. Да.. таких как он тут не любят. Их нигде не любят, и он понятия не имеет почему. Почему люди судят по одежде? И именно поэтому он в ней и ходит: чтобы отмести всех мудаков из своего круга общения. Он создаёт впечатление не хуже хулиганов из «Заводного апельсина», правда он не носит белый костюм и чёрную шляпу-котелок с битой на перевес. Он носит в кожаную куртку, усыпанную шипами и огромной нашивкой с логотипом-черепом мисфитс на спине. Рваные в десяти местах потёртые джинсы, с кучей заплаток и торчащих ниток. Несколько цепей и шипастых браслетов. Цветастые майки и мрачный макияж. Рокерский толстый ремень и огромные военные ботинки, изрисованные вдоль и поперёк компрометирующими фразами и строчками из песен. Выбритую под чёрный ирокез белую стрижку, пирсинг в губе, носу и ушах, и кучу татуировок. Пока ещё не с головы до пят, но это ненадолго. Многие говорят, что он выглядит как придурок. И тогда он складывает свои татуированные пальцы в небезызвестный жест и тычет облупленным чёрным лаком им в лицо. Но, кажется, это перестаёт работать. Его бесит система, он ненавидит всё вокруг, но одновременно с тем и любит. Фрэнк верит, что любовь — это то, что спасёт мир. Но поговорить ему об этом не с кем. Он не так давно закончил школу. Тут же собрал сумки и умотал в другой штат, чтобы не мозолить глаза родителям, так упорно выбирающим ему университет. «Хотите сделать меня офисным клерком?? Хах! Ну попробуйте..» Он даже не сказал никому куда едет. Его просто всё ЗА-Е-БА-ЛО. Он чувствует себя кошкой, уставшей жить к своей девятой жизни. Он смотрит на свет фонаря и морщится от обстановки за клубом. Тише, но не лучше. Здесь нет любви... Пнув бутылку, а затем подняв её и швырнув в мусорку, чем удивил парочку курящих в темноте силуэтов, он медленно направился к выходу из закоулка. Путь отсюда до дома долгий, но он любит гулять. Он не любит только людей, что смотрят на него как на восьмое чудо света, вечно желающих высказать ему своё мнение о таком неподобающем внешнем виде. Пряча руки в обрезанные перчатки с изображение костей он медленно выдыхает тёплый пар и неторопливо плетётся вдоль спящих улиц и рыжего света фонарей. Свернув в неширокий переулок он заметил небольшую группу из молодёжи, идущую навстречу и удивлённо вытянувшую лица при виде такого количества панк-атрибутики на одном человеке. Между Фрэнком и компанией было метров 15, так что у группы было ещё секунд тридцать на облизывание взглядом каждой блестяшки, каждого шипика и нашивочки. На обмывание каждой косточки на его перчатках и осуждение всех взглядов Фрэнка. Он любил это, и ненавидел одновременно. Вдруг, один парень из компании пихнул в бок другого, и громко, так чтобы услышал Фрэнк, сказал: — Смотри, как отбросы выглядят. Пиздец. Они ещё не вымерли. — Ахуеть, ему не тяжело всё это таскать на себе? — отозвалась какая-то девушка, вида «я королева красоты, так же как и все остальные» Фрэнк расширил ноздри и запыхтел. Нет, он не хочет им врезать, тогда он будет не лучше их самих. Как же ему хотелось объяснить всему миру, что в действительности только любовь — это то, на чём стоит зацикливаться, а не несовпадение взглядов с прохожими. Тут из двери между Фрэнком и компанией выныривает какой-то парень, тянущийся в карман за сигаретами. У него сальные чёрный волосы, такие же как у Фрэнка ботинки, забавно торчащие под пижамными штанами с танцующими скелетами, футболка с Black Sabbath и протёртая в локтях и воротнике кожанка поверх. Она не так пестрит шипами и нашивками как у Фрэнка, но на ней есть несколько миловидных значков со средним пальцем и массивные застёжки и молнии. Его глаза, кажется, были немного подведены, а костяшки сбиты. У того есть где-то две секунды на то, чтобы разглядеть быстро приближающего Фрэнка и сотни маленьких блестящих металлических точек на нём, прежде чем тот берёт его за воротник куртки, просовывает свою ногу между его, и впивается прохладными губами в горячие напротив. Компания застыла на месте пооткрывав рты, и кто-то телефон из рук. Звук соприкосновения стекла с тротуаром приятно отозвался в ушах Фрэнка. Незнакомец явно был не готов к такому повороту, но что его держит? Он чувствовал себя ужасно дерьмово моментом ранее, и он совсем не против поцеловаться с горячим панком вместо того чтобы впервые попробовать сигареты. Сначала он не отвечал на поцелуй, а после обхватил Фрэнка за талию и сжал его куртку, широко открывая рот и толкаясь языком в чужой. Фрэнк слегка приподнял брови, а затем вдавил парня в дверь. Мягко приобнял того за шею и наклонил голову, чтобы компании предоставился лучший вид. Незнакомец выгнулся навстречу, послышалось лязгание соприкоснувшихся металлических деталей. — Пиздец. — Заключил тот, кто первый подал голос ранее. Девушка стояла расширив глаза с блюдца и не моргала. — Пошли отсюда.. — раздосадованно сказал другой парень, и они быстро свернули на другую улицу. Фрэнк оторвался от незнакомого парня и проговорил, загнанно дыша и обаятельно ухмыльнувшись: — Любовь спасёт мир. Парень заржал, быстро вытер губы рукавом и ответил: — Это точно...