АМАНЬ!

      А чем бы вы занялись в ночь перед безнадежным сражением? Штурм Боэр Морхена ордами фетранийских демонов ожидался на рассвете, и хотя бы последние часы своей жизни Кай решил провести в теплой и удобной кровати, желательно без громких стонов раненых солдат. Однако Искатель не был бы Искателем, если бы и в Лютеранском замке не столкнулся с проблемами.       Сменный караул ночной стражи гордо промаршировал прочь по коридору, и Кай облегченно выдохнул: следующая пересменка ожидалась только через час, а значит, есть надежда, что никто ему не помешает и не вломится. Беатрис неоднократно объясняла прямому как шпала технатскому стрелку, что Искатель — титул непростой, обязывающий, и очень важно подавать пример для всех, быть неким «облако морале». Что сия фраза значила, Кай в свое время не уточнил, а потому на всякий случай старался вести себя на людях поприличнее, да вот беда: комната башни, в которой разместил его король Силлиан, считалась одной из наиболее уцелевших после штурма столицы Лютерии — так, замок выбили, да и только. Но именно эта маленькая проблема и стала огромной Каевой проблемищей: мастера, денно и нощно вкалывавшие на реставрации менее удачливых помещений, кое-как вставили замок, который тут же начало заедать, а прийти и исправить никак не удосуживались. Как и любому половозрелому мужчине, Искателю Каю порой хотелось уединения, но в статусе героя Лютерии надеяться на такое чудо он мог максимум на пару часов и далеко не каждую ночь. С поломанным замком — и того меньше.       А очень, знаете ли, хотелось.       Тихонько заперев дверь, Кай сел на кровать и внимательно вслушался — в коридоре царила полная тишина. Ну и слава богу, причем в прямом смысле слова: небольшое дворцовое святилище Руфеона, путь к которому пролегал через это крыло, привлекало уж очень много монахов, денно и нощно топтавшихся под дверями. Вот неугомонные… в Амана, не иначе.       Хмыкнув своим мыслям, Кай расстегнул штаны, стянул их и выудил из недр прикроватного ларца небольшую склянку. Оценив количество оставшегося содержимого, поцокал языком: если переживет штурм, надо будет под каким-либо предлогом наведаться в Ардетайн — смазка почти кончилась, а искать местные аналоги Каю не позволяла почти круглосуточная компания то Его Высочества, то жреца Ордена Первозданного Света. Ни того, ни другого в похабной лавке он представить не мог, да и адресочек его друзья тоже вряд ли знали. Мысль спросить у стражников отмел сразу: и так про него небылицы пачками рассказывают, нечего кормить сплетни. Зачерпнув немного желеобразной субстанции, стрелок откинулся на спинку кровати и начал постепенно вводить пальцы внутрь. Ага, неплохо. Осталось только фантазию поинтереснее подобрать. Память услужливо принялась перебирать их с Фабианом вечера один за одним — старший товарищ, приведший в свое время мальчишку с улиц в непростое дело расхищения гробниц, довольно быстро научил Кая не только стрельбе, но и более чувственным вещам. Но первый раз, пожалуй, вспоминать не будем: слишком много боли и крови, так себе выбор. Лучше что-то из последнего, когда уже вошел во вкус. О, вот это должно быть неплохо.       Кай представлял жаркие руки Фабиана, ласкающие тело и настраивающие на правильный лад. Как по-хозяйски он разворачивал подельника лицом в подушку, заставляя в вожделении приподнимать бедра себе навстречу. Как входил, сильно и резко, задавая безудержный темп, как стоны смазывались, сливаясь в один, и как почти на пике страсти Фабиан всегда останавливался и с победной усмешкой — ты подо мной, ты в моей власти — менял позу. Вот Кай на спине, и напарник должен бы склониться над ним, но фигура Фабиана давно уже смазалась в памяти и уступила место другой. Закусив губу и лаская себя снова и снова, Искатель представлял теперь, как Аман осматривает его, словно в первый раз. Проходится языком по свежим шрамам, размечает засосами отныне принадлежащее ему тело, властно раздвигает ноги Кая, играет с ним пальцами, довольно наблюдая за мелкими судорогами. И вот Аман входит…       — Искатель, вы звали?       Стрелок аж подпрыгнул, когда дверь распахнулась и в комнату натурально ввалился максимально встревоженный жрец. Глаза его немедленно округлились. Да уж, картинка была еще та, но единственной мыслью, посетившей в этот момент голову Кая, стала: «А замок-то, похоже, накрылся…»       Выдержав некоторую паузу, Искатель со спущенными штанами максимально вежливым голосом поинтересовался:       — За тобой гонятся все фетранийские легионы?       — Что? — Аман не без труда перевел взгляд на лицо стрелка. — А, нет. Ничего подобного.       — Тогда будь добр, закрой дверь, — самым располагающим тоном, на какой только был способен в текущей ситуации, попросил Искатель.       Жрец скованно кивнул и поспешно оную захлопнул. Замок жалобно звякнул, а Кай выгнул бровь:       — Вообще-то подразумевалось, что ты останешься с другой стороны.       Дэрон окончательно покраснел, пулей развернулся, дернул ручку, и та с обреченным бздынем осталась в его ладони. Ситуация становилась всё безумнее.       — Эм, Искатель… — покосился на Кая всё еще раскрасневшийся Аман.       — Вижу, — кратко констатировал за секунды познавший высшую степень дзена стрелок. — И теперь могу предложить только два варианта: либо мы орем во всю глотку, пытаясь дозваться до стражников или обитателей других комнат…       — В три ночи?!       — Ну тебя-то ко мне понесло в это время, нет? Либо ждем утра.       Аман задумчиво повертел в руках остатки дверной ручки и отложил их на ближайшую полку:       — Мне кажется, лучше подождать.       — Этого-то я и боялся, — подытожил Кай, обреченно откинувшись на кровать.       Помолчали.       — Эммм… вы прикроетесь? — старательно изучая швы в каменной кладке пола, поинтересовался жрец.       — Вообще-то у меня были вполне определенные планы на вечер и я не закончил, — намекнул прямым текстом Искатель. — Может, хотя бы отвернешься?       Дэрон чуть не подпрыгнул:       — Вы что, будете сейчас?..       — А тебе спокойнее сидеть запертым в одной комнате с мужиком при стояке?       Аман не нашелся с ответом и поспешно принялся гипнотизировать противоположную стену. Кай вздохнул. Попытался сконцентрироваться, но напряженное сопение из другого конца комнаты сбивало весь настрой. Закатив глаза, стрелок не глядя нащупал на полу штаны и принялся натягивать их обратно:       — Отбой тревоги: свершилось чудо, одним своим видом ты меня исцелил. Кай-младший отправился спать, чего и нам желает, — и, подойдя к шкафу, мягко коснулся локтя жреца: — Подвинься.       Тот резко отшатнулся. Стрелок скованно улыбнулся, достал с полки плащ потеплее, накинул на плечи и бухнулся на ковер.       — Ложись на кровать, белье чистое. С петухами разбуди.       С этими словами накрылся с головой и принялся старательно бурить подкладку взглядом, мысленно кляня себя на чем свет стоит: судя по тому, как Аман ввалился, кое-кто окончательно забылся и, очевидно, додумался в процессе звать жреца по имени — и это несмотря на известные проблемы с замком. Что ни говори, влипнуть в подобную историю мог только Кай.       Аман еще на какое-то время застыл в нерешительности. Но вот тихие шаги дали знать, что он подошел к кровати, а мягкий скрип — что сел, а затем и лег. В гробовом молчании прошло несколько минут, потом еще с десяток, и Кай уж было решил, что его незваный гость уснул, как в комнате зазвучал знакомый тихий голос:       — Прошу прощения за прямоту, но, на мой взгляд, делать вид, будто бы ничего не произошло, и лечь спать сейчас не лучшая идея.       — У тебя есть мысли пооригинальнее? — немедленно отозвался Кай.       — Нам нужно поговорить. Иначе случившееся будет терзать и вашу, и мою души, — раздалось с кровати.       Стрелок закатил глаза.       — Я атеист.       — Значит, совесть.       — И расхититель гробниц.       — А заодно щедрый кормилец пары приютов в Новом Тотрике, — голос жреца звучал четко и ясно. — Некоторые вещи сложно не замечать, Искатель. Я не слепой и знаю, сколь многое вы делаете для детей техната, а посему не хочу, чтобы из-за глупого случая нашей дружбе пришел конец.       Каю отчаянно захотелось постучать головой об пол.       — Аман, не знаю, где тебя всё это время держали, но я только что на тебя дрочил. Какая после этого дружба?       — Это я и предлагаю выяснить.       Стрелок от удивления аж из-под плаща выглянул:       — Издеваешься?       — Отнюдь, — с безмятежностью вселенной раздалось с кровати. — Напротив, полагаю, что это вы над собой издеваетесь и как никогда нуждаетесь в поддержке.       В чем Искатель точно нуждался, так это в паре рюмок чего покрепче и забыть эту ночь напрочь, но тактично промолчал. Повернулся на другой бок. Тяжело вздохнул.       — Если вам сейчас трудно говорить — понимаю, ситуация непростая, — я мог бы поделиться своими на её счет соображениями, а вы — дать оценку моим мыслям. Что скажете?       — А по-другому тебя никак не заткнуть?       — Ни малейшего шанса, — прямо ответили с кровати.       Кай вздохнул.       — Хорошо. Я слушаю.       — Чудесно. Тогда, если вас не затруднит, не переберетесь поближе? Не хотелось бы кричать о столь личных материях на весь коридор. Хотя, если вы желаете таким образом привлечь стражу…       — Не желаю! — тут же чуть не взвыл стрелок и продолжил уже чуть тише, спохватившись: — Ты вообще понимаешь, кого и о чем просишь?       — Да, вас — лечь рядом. Вроде бы иных толкований нет?       Посомневавшись еще немного, Кай встал, деревянным шагом дошел до кровати, порадовался, что в темноте его пунцовое лицо не рассмотреть, и аккуратно сел на краешек — Аман в ответ не шелохнулся. Очень боясь мимоходом коснуться жреца, стрелок кое-как устроился в приличном отдалении, но ненадолго: практически в ту же минуту, когда его голова опустилась на подушки, Аман буквально в одно плавное движение оказался рядом, приобняв Искателя и запустив пальцы в его волосы: коротко стриженный затылок резко контрастировал с длинной челкой, и от легких поглаживаний по телу Кая словно разряд пробежал. Однако сам стрелок расслабляться не спешил — замер, напрягшись, как натянутая тетива, и пытаясь понять, что тут вообще происходит.       — Простите, если смутил. Признаюсь честно, сам поначалу растерялся и тем самым поставил вас в крайне неловкое положение. Надеюсь таким образом загладить свою вину — в прямом смысле слова.       — А ты хитер, — подытожил Кай, оценив, как легко его к себе заманили.       — Помилуйте, Искатель, это прием из детских сказок! — невинно улыбнулся Аман. — Всегда было интересно: глубокий зеленый цвет ваших волос — результат действия красителей? Мы давно странствуем вместе, но я никогда раньше не замечал вас за подобными манипуляциями…       — А? Не, родной, — на полуавтомате ответил Кай, чувствуя, как постепенно начинает таять в руках дэрона и как медленно, но верно течение крови переключается не в то русло. — Ну, точнее, естественно-противоестественный. Что-то сожрал не то в детстве, запил чем не стоило, ну, а жизнь посреди могильников усугубила. В общем, считай, природная реакция. Зато хоть какая-то зелень посреди нашей пустыни, и то радость.       — Вот как? Очень интересно. Знаете, в таком случае не сдержусь и задам второй волновавший меня долгое время вопрос. Если позволите, конечно…       — Мммм? — совершенно растаяв, попытался изобразить открытость к диалогу Искатель.       Рука Амана медленно переместилась с головы стрелка на его шею, плечо, ласково погладила широкую грудь, очертила живот и замерла чуть ниже линии ремня:       — А здесь ваши волосы какого цвета?       Кай-младший радостно отозвался на приятное тепло, пока остальная часть стрелка пребывала в откровенном шоке.       — Аман, лучше убери руку.       — Мне кажется, поступи я так, и вы попытаетесь сбежать.       Искатель сглотнул.       — И всё-таки я настаиваю.       Ему показалось, или в темноте раздался тихий, старательно заглушаемый смешок?       — Хорошо. Попробуем пойти вашим путем.       Жрец отвел руку, и стрелок мгновенно вскочил с кровати, быстро метнувшись к двери — а вдруг всё-таки откроется? Однако, потянувшись к ручке, Кай замер и неверяще обернулся на дэрона:       — Ты её отломал.       — Ну да, с этого, собственно, и начался конфуз…       — Я не слепой — ты специально её отломал! Но зачем?       Из темноты раздалось спокойное:       — Скажем так: полночи я страстно молил Руфеона прогнать прочь мои постыдные мысли и желания, а на обратном пути увидел, как они сбываются. Намеки мироздания такого порядка сложно трактовать двояко. Если уж боги решили исполнить мои мечты, меньшее, что я мог сделать, — принять в этом активное участие.       Кай несколько раз хлопнул глазами.       — Ну охренеть теперь.       — Простите?       — Я правильно понял, что ты не просто совершенно сознательно вломился ко мне в комнату, но и пожелал в ней и остаться?       — Именно так, Искатель. Определенно, именно так, — кажется, в текущем положении Амана и вправду ничто не смущало.       — Но почему сразу не сказал?!       — А как вы это представляете? Мало ли о чем вы задумались, вдруг мне вообще послышалось? Вам, между прочим, еще мир спасать, а притаившийся под дверью жрец с развратными мыслями — так себе мотивация. К тому же, учитывая, как сильно вы нервничаете из-за произошедшего и как панически закрываетесь, ситуация вас явно тревожит не на шутку.       — Зато ты как-то подозрительно спокоен.       — У меня было достаточно времени всё обдумать и принять мои чувства.       — Чувства?.. — недоуменно переспросил Кай.       — Именно о них я и хотел вам поведать — до того, как не сдержался и принялся дразнить. Прошу простить, ничего не мог с собой поделать — вы слишком милый.       — Милый? Я? — стрелку определенно казалось, что разговаривают с кем-то другим. — Неотесанный омега из богом забытого технатского городка? Зеленоволосый, покрытый шрамами и пьющий всё, что горит?       — Да. А еще достаточно робкий, чтобы паниковать от любых разговоров о чувствах, и настолько очаровательный, чтобы снимать напряжение тайком, в закрытой комнате, хоть и прекрасно знает адреса всех сомнительных барышень. И пусть я и застал вас в столь пикантной ситуации, Искатель, вам проще было сделать вид, будто бы ничего особенного не происходит и вы не обеспокоены, лишь бы не открывать то, что на сердце. В начале нашего диалога мы договорились, что я делюсь своими соображениями, а вы — даете им оценку. Скажите, Искатель, я прав? Вы любите меня?       Кай сглотнул. Вопрос был простым, но перед глазами стояли старый могильник, сошедший с ума Фабиан и его печальная участь. Признаться в любви было очень легко — и одновременно бесконечно сложно и страшно. Полумрак, отрешенный голос, желающий знать правду, и тысячи внутренних демонов, сдерживаемые вежливой улыбкой, — Аману тоже было не просто. Но он ждал, спокойно и терпеливо, пока в груди стрелка шла страшнейшая из всех войн. Хотелось признаться — и одновременно убежать далеко-далеко, чтобы его никто не нашел, словно он опять отчаявшийся мальчишка перед лицом огромного и жестокого мира…       Внезапно жрец сел, а после и вовсе встал с кровати. Подошел близко, настолько, что даже в непроглядной тьме Кай видел его очертания. Вновь ласково провел рукой по его волосам:       — Не сочтите жестоким, Искатель, но я — дэрон. Обычно нас убивают и сторонятся, а вовсе не мечтают видеть в своих объятиях. Я тоже удивлен и взволнован, но еще больше — напуган. Страшит сама мысль воспользоваться вашей слабостью, неуверенностью или секундным помешательством. Подумайте хорошенько. Если любите — клянусь, больше ни на секунду вас не покину. К добру или худу, но я умею ценить любовь. Но если, заглянув в свое сердце, вы видите там хоть каплю сомнений — скажите прямо. Мы останемся добрыми друзьями, понявшими и принявшими друг друга.       — Ты совершенный, — только и смог вымолвить Кай.       — У вас будет тысяча поводов убедиться, что это не так, — с мягкой улыбкой покачал головой Аман. — Что бы вы ни выбрали. Но прежде чем решитесь, не могу не упомянуть об одном факте, который может сыграть свою роль.       — Какой же?       Жрец стоял слишком близко. Его запах манил, дразнил, уносил сознание с собой, в мир грез и безумий. Этот красивый юный мужчина — и вдруг любит Кая? Немыслимо. Невозможно. Может, он спит? Но Аман продолжал, еще больше разрушая рамки реальности:       — Признаюсь честно, не смог сдержаться и не любоваться вами в том состоянии, в котором застал. Однако боюсь, что в одном моменте наши с вами желания кардинально отличаются: я хочу, чтобы вы заполнили меня, но вряд ли способен буду сам взять на себя эту роль. Более того, я ничего не умею и не знаю, Искатель. Но очень хочу.       Кай решил сдаться сразу:       — Тут есть загвоздка. Я никогда раньше не был сверху. Готов, но не был. Нет опыта. Обычно это Фабиан меня жарил.       — Я буду счастлив хоть в чем-то стать вашим первым.       — По-моему, ты не понимаешь. Вообще-то это больно…       — Я буду счастлив, — повторил Аман с нажимом.       — Будешь! — с внезапной горячностью кивнул Кай, порывисто обнимая жреца и зарываясь лицом в его волосы. — Обещаю, будешь! Я постараюсь, честно.       Ответили ему всё так же спокойно и взвешенно:       — Это значит «да»?       — Это значит «я люблю тебя, Аман. Больше жизни люблю».       — Хвала Руфеону…       Жрец обнял его в ответ, расслабился в руках, нежно прижался и, закрыв глаза, проговорил тихо, без малейшего следа предыдущего спокойствия:       — Я думал, еще немного, и никакой выдержки не хватит.       — Понимаю. Ты молодец. А, ну и, это… Они везде зеленые, — внезапно даже для себя самого буркнул Кай. — Ой, или лучше было отложить это на потом?       — Боюсь, даже фетранийское вторжение не спасло бы вас от моего исследования данного вопроса.       — Спешить не обязательно, — попытался воззвать к голосу разума стрелок.       — Позволю себе с вами не согласиться. У меня запас отваги не бесконечный, и второй раз её может и не хватить на то, чтобы бесцеремонно ввалиться в ваши покои и занять вашу кровать.       Внезапно прислушавшись к чему-то вдалеке, Аман закатил глаза, вздохнул и подставил руку под нос недоумевающему Искателю. Тот ничего не понял, но на всякий случай поцеловал. А потом потрепал за волосы и был вознагражден улыбкой:       — Спасибо. Боюсь, даже попытайся я объяснить происходящее, вы бы мне не поверили.       — И не надо. Захотелось и захотелось.       — Довольно опасный подход.       — Готов рискнуть.       Жрец отвел взгляд:       — В таком случае озвучу, что пока не очень понимаю, каким образом в данной ситуации приличествует обозначить мое твердое намерение лишить вас хотя бы части верхней одежды.       — Ты на верном пути.       Кай одним махом дернул ворот рубахи и под жалобный перезвон отлетевших кто куда пуговиц стянул её через голову и отбросил прочь. Аман смущенно улыбнулся и, потупившись, принялся бороться со шнуровкой на собственном кафтане. Медленно стянул, обнажив нежную белую кожу без единого изъяна, от чего Кай напрягся: его собственные грудь и спину покрывали где мелкие, а где и вполне очевидные рубцы. Дэрон ласково провел рукой по нескольким самым большим и прошептал:       — Вы пережили так много боли… Жалею, что не был рядом и не мог вас от неё уберечь.       — Но ты же больше не уйдешь? Как тогда, в Морайе? Думал, с ума сойду, ты так страдал и не подпускал к себе…       — Мне было страшно, Искатель: будучи отвратительным даже по собственным меркам, я предстал пред вашими очами. Но обещаю, клянусь, что это был последний раз. Больше не покину вас ни на минуту, что бы ни случилось.       — Я не хочу тебя терять, Аман.       — Поверьте, я вас — тоже.       Прочь ушли и штаны, и теперь уже Кай не без интереса изучал тело жреца. Не сюрприз, что после всех разговоров первым, к чему устремился взгляд стрелка, стал член Амана — аккуратный, пропорциональный, словно принадлежащий статуе, а не живому человеку, и обрамленный очаровательнейшим пухом мягких светлых волос. Обнаженный и смущенный, жрец смотрел одновременно застенчиво и вызывающе.       — Что мне нужно делать?       — Всё что хочешь. Можешь просто лечь и сконцентрироваться на ощущениях, можешь трогать себя или меня — всё, что в голову взбредет. Тут нет правил или каких-то четких задач.       — Я не хочу перекладывать всё на вас.       — Тогда помоги. Говори, где и как нравится, подсказывай — я буду только рад. Если хотел что-то попробовать — тоже.       Ему показалось, или Аман покраснел?       — Скажем так, я наслышан о прелестях орального секса и точно хотел бы познакомиться с ним поближе, но слабо представляю себе конкретику.       Кай-младший тотчас же выразил максимальную воодушевленность поступившим предложением.       — Позволишь небольшую демонстрацию?       Аман даже дышать перестал, когда лицо стрелка замерло перед его пахом. Стараясь не смущать жреца, Искатель ласково провел языком по всей длине члена Амана и принялся нежно поглаживать уздечку. Дэрон застонал. Дождавшись, пока любимый откинется на спину, Кай взял член в рот полностью — благо размеры позволяли — и принялся осторожно и медленно работать губами и рукой. Однако менее чем через минуту услышал обиженное:       — Я не хочу просто так лежать.       Ну вот и что ты будешь делать? Ухмыльнувшись, Искатель ненадолго прервался и посмотрел на жреца:       — Тогда можешь, к примеру, запустить руки в мои волосы. Должно быть приятно.       Дэрон кивнул с самым серьезным видом и принялся ласково перебирать прядки Кая, пока тот уделял внимание ему самому. Постепенно Искатель начал наращивать темп, и Аман забывался, порой практически вцепляясь в волосы, замечая это, ойкал, отпускал, но мелкие судороги служили верным доказательством: Кай на верном пути. Чутье не подвело — жрец кончил, и с души стрелка словно камень свалился: всё-таки ему понравилось. Ура.       Но расслабляться было рано. Буквально через пару секунд казавшийся совершенно отключившимся Аман резко встрепенулся:       — Можно теперь мне попробовать?       — Конечно. Если хочется. Ты не обязан делать что-то против воли, — с толикой паники отозвался Кай.       — Мне очень хочется.       Искатель кивнул, не без недоумения прикидывая, как бы расположиться, и в итоге просто прислонился спиной к изголовью кровати: идея лечь была сразу же изгнана из головы с самой что ни на есть железобетонной мотивацией — так ничего не увидеть. Жрец очаровательно помялся, но приблизился, нежно поцеловав, а после опустился ниже. Аман, устроившийся на локтях между ног стрелка, уже был откровенным сигналом к радости, но когда красивые пальцы ласково обхватили член и поднесли к очаровательным алым губам, окутавшим Кая-младшего теплым дыханием… Фантазия сработала быстрее попыток рассчитать систему уравнений внутренней баллистики, и прямо в лицо Амана к величайшему стыду Искателя выстрелила белая струя. Дэрон тотчас зажмурился, а потом с недоумением открыл глаза:       — Это было внезапно.       — От фальстартов никто не застрахован, — в панике прокомментировал Кай, поспешно вытирая лицо жреца первой же подвернувшейся под руку рубашкой. К счастью, своей.       — Я понимаю, не волнуйтесь. Но… вас теперь лучше не трогать? Или немного можно?       Искатель сглотнул.       — Можно. Если немного.       Аман улыбнулся и снова потянулся к члену. Взял в рот, окутал мягким и нежным языком, и стрелку показалось, что он тает. Хотелось смотреть и упиваться, но глаза словно закрывались сами собой, требуя немедленно отдаться во власть ощущений. Дэрон был осторожен, заботлив и не спешил, что крайне контрастировало на фоне техничных и быстрых движений Фабиана. Более того, последний обычно действовал только руками и никогда не брал в рот. Так вот вы какие, небеса…       Неопытность, однако, сказывалась, и пару раз Аман пусть и не сильно, но задевал головку зубами, за что непременно горячо извинялся в самых витиеватых выражениях. После очередного особо элегантного пассажа Кай против воли хихикнул, и жрец нахмурился:       — Что-то не так?       — Ну, просто… Мне, мягко говоря, никогда еще не выкали в постели, — стушевался стрелок.       — Значит, мое намерение стать хоть в чем-то вашим первым не пустой звук.       — Ты уже стал, Аман. Я никогда раньше сексом по любви не занимался.       — А как же Фабиан?       Кай помолчал немного, а потом сдался:       — Я далеко не такой хороший человек, как ты думаешь. Мы с ним были скорее друзьями, свободные отношения, все дела. Иногда было прикольно выпить вместе ну и перепихнуться, раз встретились. Но любви — настоящей, с заботой, лаской, теплом… Такой любви у меня еще не было.       Жрец слушал, не перебивая, а когда Кай закончил, взял его лицо в свои руки и принялся нежно целовать, чуть поглаживая пальцами шрам на губе. В какой-то момент, когда Искатель уже потерял счет времени, на ухо зашептали:       — Уже поздно, а завтра решающее сражение. Может быть, нам пора?..       — Спать? — абсолютно на автомате выпалил стрелок.       Посмотрели на него максимально скептично.       — Вы всерьез полагаете, что несмотря на прямую угрозу жизни я предпочту сейчас не пойти до конца, а просто уснуть?       Дошло до Кая не сразу.       — Под «пойти до конца» ты подразумеваешь?..       — Секс по любви, — молодой жрец даже губы поджал, словно Искатель на званом обеде звонко высморкался в скатерть. Обиделся? Стрелок примиряюще улыбнулся и потрепал любимого по голове:       — Чертовски щедрое предложение, не скрою. Но, как ты правильно выразился, бой предстоит опасный, а я не сказать чтобы опытный партнер: если по моей вине ты будешь себя плохо чувствовать или, упаси ваш Руфеон, пострадаешь — никогда себе не прощу. Я бы предпочел не рисковать.       На какое-то время Аман смолк, обдумывая его слова, но после решительно выпалил:       — Я понимаю ваши опасения. В ответ могу поделиться своими: если, напротив, отказавшись сейчас от шанса, я тем самым упущу его на всю оставшуюся жизнь, жалеть буду в разы больше. Клянусь. И не смогу биться как должен, зная, что на кону.       У этой точки зрения были свои сильные стороны, и настал черед Кая задуматься. Мягкие пальцы вновь заскользили по его плечам, а нежный голос зашептал:       — Не забывайте, я — дэрон, мы сильнее и выносливее людей. И — вот же удача — к тому же я жрец, очень неплохо умеющий лечить не только чужие раны, но и собственные, если уж на то пошло.       — Но я не хочу тебя ранить!       — Я говорю лишь о гипотетической возможности. К тому же боль плоти слишком легко снести, после всех странствий и ученичества оную я почти не замечаю. С душевной всё иначе. По крайней мере, у меня.       Искатель ненадолго замолчал, а потом притянул к себе Амана, молча прижав к груди. Подытожил:       — Ты боишься, что завтра я передумаю и рвану в закат, сверкая тапками?       — Да, — ответ был тихим и глухим. — Принуждать вас я не хочу, но страх… довольно силен.       Кай уставился в потолок, надеясь, что всевидящий Руфеон не оставил их и поймает на себе его уничижительный взгляд. Это чем же таким жизнь Амана привечала, чтобы тот реально верил, будто можно просто взять и передумать, когда восхитительный, прекрасный молодой мужчина с добрым сердцем и самой солнечной улыбкой на свете добровольно идет в твои руки? Конечно, технатскому омеге только дай повыбирать да носом поворотить! Проявить сознательность откровенно не получалось, но, будем надеяться, попытки тоже засчитываются…       Тщательно подбирая слова, Искатель заговорил снова:       — Принуждать, говоришь? Какое тут принуждение, я ж с тобой как четырнадцатилетний пацан: всегда готов, а мысли только в одном направлении. Тут скорее уже мои страхи: как бы по итогам ночи, когда я выступлю, так сказать, в новом амплуа впервые, ты сам не рванул куда подальше, разочаровавшись.       — Вряд ли подобное возможно — я ведь люблю вас. Напротив, буду только рад, если чему-то новому мы научимся вместе.       — Ты точно, стопроцентно в этом уверен?       — Да.       — Тогда ляг на спину и постарайся расслабиться.       Аман выполнил указания с той же поспешностью, с какой дети моют руки ради конфет, и это вызвало невольную улыбку. Снова нырнув рукой в прикроватный ларец, Кай выудил несчастную склянку со смазкой и обреченно вздохнул: м-да, маловато для полноценного первого раза. Поймал заинтересованный взгляд жреца:       — Чертовски полезная в нашем деле субстанция, поможет тебя подготовить. Если что-то пойдет не так или передумаешь — скажи, хорошо?       Ему ответили с мягкой улыбкой:       — Я всё вытерплю, не нужно так волноваться.       — И чем это будет отличаться от того, что было между мной и Фабианом? Нет уж. Если я люблю, то и действовать буду соответственно.       Волнение Искателя можно было понять. За плечами, конечно, был собственный опыт принимающей стороны, но всё, что тот мог дать, выглядело как «ну перетерпи первые раз пять-десять, потом втянешься». Аман заслуживал иного. Тщательно выскребя вообще всю смазку, Кай подождал, пока она согреется в руках, и принялся мягкими, поглаживающими движениями наносить её вокруг ануса жреца. Потом осторожно ввел первый палец, совсем чуть-чуть, почувствовав сопротивление и то, как сильно Аман напрягся. Сменил позу, приобняв любимого и ласково целуя его шею и грудь, пока свободной рукой с большими паузами, давая юному телу привыкнуть, понемногу продвигался глубже. В какой-то момент движение пальца вызвало у жреца неожиданный стон, и тут напрягся уже сам Кай. Быстро шепнул:       — Больно?       — Напротив, — ответили ему чуть смущенно. — Скорее, приятно.       От сердца отлегло. Медленно, осторожно, словно разминируя бомбу, стрелок продолжал нечто среднее между эротическим массажем и попыткой не сойти с ума, постепенно добавляя пальцы. Аман и вправду расслабился, периодически сладко постанывая, и Искатель нет-нет да и засматривался на податливое юное тело любимого. Во время одного из таких любований дэрон открыл глаза:       — Мне кажется, я готов.       — Уверен?       Энергичный кивок был ему ответом, и стрелок сдался. Целуя, повернул любимого на бок:       — Так тебе будет удобнее и сможешь, если что, контролировать происходящее.       — По-моему, вы чересчур усердствуете в желании обезопасить меня от всего на свете.       — Просто борюсь и со своими страхами тоже. Ты готов?       — С первой минуты, Искатель.       Кай хмыкнул — нечего было и надеяться переспорить Амана. Прижался к нему и принялся медленно входить, внимательно следя за дыханием дэрона. Когда оно стало спокойным, стрелок начал двигаться, постепенно наращивая темп и против воли концентрируясь уже на других, своих чувствах. Внутри было очень непривычно. Офигенно, безумно приятно и вообще не походило на то, как ощущалась обычно рука. Но в разы сильнее новых открытий Кай наслаждался реакцией Амана: и то, как он сжимал простыни, и как выгибался, — всё сводило с ума и превращало в зверя. Жрец принимал. Всю горячность, всё безумие, что снедало Кая изнутри, с радостью и какой-то победной улыбкой, полной тихого торжества. Его любили — до рыка, до крика, но так, как хотел он сам, и это давало не просто тепло — дарило надежду. К собственному стыду, кончил стрелок первым, но не дал себе покорно обмякнуть, а принялся с удвоенной силой ласкать любимого, пока наконец не услышал победный стон и не разжал объятья, давая устроиться поудобнее.       Аман лежал рядом, тяжело дыша, такой красивый и хрупкий, и Кай сдался окончательно. Осторожно укутал одеялом, приобнял, поцеловал в лоб и нежно принялся гладить роскошную спину, еще недавно извивавшуюся от его ласк. К ногам любимого хотелось бросить весь мир, ну или по крайней мере все его книги. На нежность ответили. Дэрон лег на плечо Кая, прижался, словно ища тепла, и, поймав руку стрелка, принялся мягко её целовать.       — Аман…       — Да, Искатель?       — Не бросай меня больше одного.       Теплая улыбка и нежный поцелуй:       — Я буду рядом, обещаю. И не знаю, насколько это своевременно, но… можно я буду звать вас по имени?       — Силлиан сразу всё поймет.       — На то и расчет: очень хотелось бы сразу обозначить Его Высочеству, что отныне наши с вами ночные стратегические встречи приобретают исключительно приватный оттенок — королям вход воспрещен.       — Да ты у меня собственник.       — Еще какой. Привыкайте.       — К такому счастью непросто привыкнуть, любимый.       Еще одна улыбка — широкая, светлая, потом Аман устроился поудобнее, склонил голову и всего через пару минут спокойно засопел, явно уснув. Кай не мог налюбоваться на жреца, мысленно подгоняя рассвет: новый день сулил и новые поцелуи.       А, ну еще и чертов штурм Боэр Морхена, но, думая о нем, Искатель даже впервые улыбнулся: судя по ощущениям, сейчас у него с лихвой хватит сил в одиночку нагнуть все фетранийские легионы минут за десять, чтобы сбегать потом в таверну за свежими круассанами и чашечкой кофе. Интересно, Аман оценит завтрак в постель?..       Проснулся Кай от неприятного скрежета — это снаружи неизвестный мастер пытался вскрыть замок под бодрые вопли Силлиана. Рука затекла, стрелок недоуменно перевел взгляд левее и увидел очаровательное белое ушко, торчащее из пепельных волос. На его плече сладко спал Аман. Рубашка небрежно накинута на плечи и не более, у основания шеи расцветает багряный засос, губы чуть опухли от поцелуев, а длинные ресницы подрагивают в полудреме. Вот дэрон почувствовал на себе пристальный взгляд и открыл глаза. Медленно моргнул, приходя в себя. Улыбнулся.       — Доброе утро, Кай.       — Доброе, любимый. Не хочешь одеться? Кажется, у нас вот-вот будут гости.       Аман сонно перевел взгляд на дверь и обратно на Искателя.       — Пожалуй, хочу. Во что-нибудь из вашего гардероба.       Кай выгнул бровь:       — Ты представляешь, какой будет скандал?       В ответ жрец с мечтательной улыбкой потянулся:       — Чертовски хочу это узнать. Кстати, можете подать мою сумку? Я чуть не забыл самое важное.       Стрелок покорно протянул руку и, пошарив немного по полу, не без труда закинул на кровать тяжеленную котомку Амана. Он что, решил с собой кирпичи на восстановление стен Боэр Морхена прихватить? Жрец, однако, продолжал вести себя крайне странно: смущенно отвернулся, убедился, что Кай не подсматривает, и принялся рыться в вещах. И всё это под раздававшиеся с той стороны двери умарские ругательства: видимо, выломал замок Аман со знанием дела. И чему их только в монастырях учат?..       Однако скатиться в порицание теологического образования Искатель не успел: на простыне перед ним внезапно появился новехонький лук, в разы мощнее текущей модели, да еще и явно подогнанный по размеру, в общем — заглядение, да и только! Кай ахнул, но жрец явно решил пойти ва-банк, и перед лицом восторженного стрелка замаячил другой предмет, полностью переключивший внимание на себя: кольцо. Небольшое зачарованное кольцо навроде тех, что Искатель обычно использовал, но, как и лук, более мощное. И точно по размеру, наверняка куплено втридорога у перекупщиков. Кай завороженно смотрел на него, а после поднял взгляд на самого Амана. Жрец покраснел.       — Полагаю, теперь вы вряд ли будете подозревать меня в спонтанности решения или мимолетности намерений. Несколько дней я потратил на безуспешные попытки вручить вам новую экипировку, но то вас постоянно осаждали просители, то за мной по пятам бегала Селия, либо сам я в последний момент робел до икоты… Рад, что наконец-то смог.       — Но почему кольцо?..       — Надеялся, что оно поможет мне прощупать почву. В крайнем случае вы сочли бы его просто очередным эффективным в бою аксессуаром, но всё равно носили бы на радость моему сердцу. А если бы увидели в нем нечто большее, вложенный смысл… Мне казалось, что я бы догадался по вашим глазам. Не уверен, что смог бы, но тешил себя такой надеждой.       Вместо ответа Кай поспешно натянул кольцо на палец — господи, да как он размер-то выведал?! — и чуть не плача притянул Амана к себе.       — Ни за что не сниму.       — И очень меня этим обидите: от надлежащего качества экипировки напрямую зависит количество ваших шрамов, — поучительно промычали ему в плечо.       — Хорошо, тогда просто буду хранить как зеницу ока! — поспешно исправился стрелок.       Тут дверь распахнулась, и комната наполнилась громким перезвоном попадавших на каменный пол молотков, ломиков, топоров и одного Шай’Солара: вся умарская ремонтная бригада с принцем Силлианом во главе в немом изумлении уставилась на полуголых обнимающихся мужчин. Искатель даже не шелохнулся, смиренно приняв внезапный каминг-аут, а вот Аман был максимально вежлив:       — Ваше Высочество, большое спасибо, что освободили нас. Теперь не будете ли Вы так любезны ненадолго прикрыть дверь? Обещаю, мы с Каем в скором времени к Вам присоединимся.       И, будем честными, насчет «скорого времени» получилась откровенная ложь.