* * *
Утренний свет проскальзывал в юношескую спальню Гриффиндора сквозь заиндевевшие окна. Вторник начинался спокойно и размеренно, время тянулось сладким мёдом, а постель уютно обнимала. Тишина… Но тут Невилл неуклюже и с оглушительным грохотом задел ботинком ножку тумбочки и шумно запыхтел. Гарри и Рон, всю ночь писавшие сочинения, подскочили на месте и с трудом разлепили глаза. Секунду-другую они крутили головами, как взъерошенные совы, и пытались понять происходящее. — Что… Что случилось? — Гарри искал на ощупь очки. — Д-доброе утро, — Невилл виновато улыбнулся. Он уже умылся, оделся, причесался и был на полпути к выходу из комнаты. — Где все? — резко спросил Рон. — Дин и Шеймус уже на завтраке… — Что?! — Сколько?! — Гарри схватил часы в виде снитча и поднёс их к лицу. Ребята подорвались с кроватей и, вихрями закружив по спальне, второпях начали собираться. Рон запутался ногой в одеяле, с гулким шлепком упал на пол и заорал: — Почему вы нас не разбудили? — Мы пытались… — робко ответил Невилл. — Бред какой-то, я бы… Но тут Уизли осёкся, потому что смутно припомнил, как трое друзей агрессивно трясли его и хлопали по щекам, а он выругался, отмахнулся, случайно ударил Лонгботтома по носу и перевернулся на другой бок. — И вы так просто сдались? — отчаянно спросил Рон, дёргаясь всем телом, чтобы наконец выпутаться из кокона одеяла. Невилл уже заметно нервничал и хотел поскорее уйти. — А будильник? Мы его тоже не услышали? — Гарри подпрыгивал и пытался попасть в штанину ногой. Воронье гнездо на голове озорно покачивалось. — Угу, — кивнул Лонгботтом, — ну ладно, ребят, я, пожалуй, пойду. Вы ещё успеваете на завтрак! И спустя миг он уже спускался по винтовой лестнице. Мальчики продолжали хаотично носиться по комнате в поисках разбросанных вещей и удивлялись про себя тому, насколько крепко они спали. Гарри уже застёгивал рубашку, как вдруг в его мыслях возник образ вредного и безумно милого Малфоя, напоминающего про форму и Декрет № 45. Поттер чуть покраснел и, прикусив губу, сдержал улыбку, чтобы Рон ненароком не заметил, присел к сундуку и стал копаться в нём. Вытащил из глубины гриффиндорский шарф и уложил поверх остальной одежды. На всякий случай. Ведь Гарри не был уверен, понадобится ли ему вообще выходить сегодня на улицу. Юноша накинул на плечи мантию и вместе с Роном выскочил из спальни. После того, как ребята наспех позавтракали и отсидели мучительно скучный урок по Истории Магии, они вдвоём (Гермиона задержалась, чтобы уточнить что-то у профессора Бинса) шли по многолюдному коридору. Вдали маячило термоядерно-розовое пятно, которое постепенно приближалось. Гарри и Рон решили как можно быстрее вжаться в стену и слиться с ней, чтобы не попасть под ядовитые лучи, неприятно выделявшиеся на фоне иссера-бежевого природного камня. Амбридж семенила и попутно раздавала указания школьникам. — Бр-р-р, — передёрнулся Уизли. — Терпеть не могу этот цвет, — проговорил сквозь сжатые зубы Гарри. — А зря, — слева послышался знакомый голос, заставивший друзей вздрогнуть, — придётся полюбить. Вскоре он будет повсюду. Смотри в оба, ведь и кабинет директора может окраситься в розовый… Драко смотрел в упор на Гарри так, словно старался мысленно что-то передать. Гриффиндорцы же, похоже, опешили и забыли, как моргать. Малфой, довольный произведённым эффектом, воспользовался заминкой и произнёс: — Минус пять очков, Поттер. На тебе нет джемпера. И тут Гарри осенило. Вот почему ему было так холодно! Утром он надел лишь рубашку и набросил мантию. Про шарф вспомнил, а про джемпер — нет! Поттер краем глаза посмотрел на Уизли. «А Рон не забыл», — Гарри мысленно чертыхнулся, но не подал виду. Он только продолжал молчать и разглядывать светящееся ехидцей бледное личико Малфоя. Так хотелось дать затрещину, а ещё лучше — поцеловать. — Рыжий, а с тебя пять за то, что рубашка не заправлена. Затем Драко немного повернулся и отвесил почтительный полупоклон проходившей Амбридж, которая одобрительно ему кивнула. Она придирчиво посмотрела на Уизли и Поттера и прошла дальше, на её лице была гримаса неудовольствия с затерявшейся крохотной смешинкой злобного ликования. На миг взгляд Малфоя задержался на Гарри, а потом скользнул в сторону, и слизеринец ушёл. — Вот жук! — недовольно проворчал Рон. Несколько секунд Поттер молча стоял и что-то обдумывал, а затем тихо спросил: — Что он сказал про директора? — Наверное, намекал на то, что Министерство Магии точит зуб на Дамблдора. Тоже мне новость. — Как думаешь, на его должность могут назначить Амбридж? — Возможно, но маловероятно. Считаю, что Дамблдор не допустит этого, — проговорил Рон. — Пора на Трансфигурацию. И друзья, отлепившись от стены, стали пробираться сквозь толпу.* * *
Следующее утро выдалось не менее насыщенным. Ночь, проведённая почти всеми пятикурсниками Гриффиндора в гостиной за зубрёжкой, дала о себе знать. Вся спальня стояла на ушах: проспали не только Гарри и Рон, но и Дин, Шеймус, Невилл. Мальчики пропустили завтрак. Опоздали на Заклинания, за что профессор Флитвик оштрафовал факультет на крупную сумму очков. На Зельеварении Гарри недостаточно размешал снадобье и снова получил «Отвратительно». И уже несколько дней подряд ему опять снились таинственный длинный коридор и чёрная дверь… Поттер был рассеян, забывчив и, мягко говоря, не в духе. Гарри оставил Рона и Гермиону, которые за обедом громко спорили об учёбе, и один направился в Западную башню на урок. Насупленный, с книгой в руке, он порывисто шагал и глядел в пол, не разбирая дороги и не замечая ни счастливых людей, ни прелестные поблёскивающие рождественские украшения. Из-за угла неожиданно появилась хорошенькая Чжоу Чанг и чуть не подрезала Поттера. — Ой! Прости! — Чжоу! Гм… Привет! — и после нескольких секунд Гарри неловко протянул руку девушке, сжал ладонь и начал долго её трясти. Студенты смотрели друг другу в глаза и широко улыбались. — Тебе тоже в Западную башню? — Нет, мне к лестнице, но нам в одну сторону, — смущённо произнесла Чжоу, опустив руку. Парень почувствовал сладковатый аромат духов. — Как день? — спросил Гарри, когда они двинулись по коридору. — Не из лучших, — безрадостно усмехнулась девушка, на что Поттер с видом знатока кивнул, будто подтвердил этот факт. Они неспешно шли и спокойно разговаривали, по пути рассматривая нарядные ёлочные венки и рождественские красные колпаки на рамах картин. Но что-то было не так. Любезная пустая болтовня и постные вопросы. Не клеилось. Гарри и раньше это замечал, но списывал на стеснение, печаль и другое. Они вроде интересовались одним и тем же, смотрели в одном направлении, а всё равно были разными. Неподходящими. Совсем близко показался лестничный пролёт, напротив которого было широкое окно без стекла. Холодный ветер завывал и пробирался под одежду, на улице шёл мелкий снег. Настроение было скверное. Гриффиндорец уже хотел прощаться с девушкой, как вдруг резко остановился. Навстречу уверенной походкой шёл Малфой. Стильный. Ослепительный. Гарри отметил, что в тот момент его сердце стало биться чаще, чем при появлении Чжоу. — О! Поттер уже общается с девочками из Рейвенкло! — Драко улыбнулся, обнажив свои белоснежные зубы, а по лицу мелькнула тень неприязни. — Знаешь, а они с двойным дном, как и слизеринки. Любят систему и порядок, стремятся к власти и грезят о работе в Министерстве Магии, ради которой могут пойти на всякое… Например, предательство, — Малфой враждебно зыркнул на Чанг. Услышав клевету, девушка оскорблённо ахнула и зашагала прочь по лестнице. — Чжоу! — закричал ей вслед Гарри, но она даже не обернулась. В груди Поттера закипала ярость. Он медленно развернулся лицом к Малфою. Тот стоял с гордо поднятым острым подбородком, смотрел с вызовом и светился торжеством. Гарри сжал челюсти так плотно, что на скулах заходили желваки. Он нервно потряхивал книгой в руке. Хотелось сделать больно, выместить злобу. Хотя бы словами. — Откуда тебе знать-то, Малфой? Много с кем дружишь? — и Поттер нахально улыбнулся краешком рта. Драко поперхнулся воздухом, а в глазах блеснула боль. Гарри тут же осознал, что это было слишком личное, что он задел за живое. Ему стало совестно. Парень смягчил взгляд, чтобы замять ситуацию, но Драко закрылся и ледяным голосом произнёс: — Минус десять очков. — Ах, уже десять? И за что же? — пылко спросил Гарри. — Пять за пререкания, — Малфой опустил глаза. — А ещё? — задал вопрос Поттер, но на этот раз играючи, ему уже просто хотелось пообщаться с Драко и подольше побыть с ним рядом. — Догадаться ума не хватит? — оскалился слизеринец. Но Гарри ничего не услышал, потому что был занят созерцанием лица этого вредины. — Видимо, не хватит, — вздохнул Малфой и возвёл глаза к потолку. — За отсутствие мантии. Поттер испустил слабый смешок. «Как это он всё замечает? И как сам ничего не забывает? Может, он согласится лично собирать меня по утрам?» — крутилось в голове у гриффиндорца. — Ты мне предлагаешь одеваться как капуста? — тихо и с добродушной насмешкой поинтересовался Гарри и придвинулся к Малфою на дюйм. — Это всего лишь полный комплект школьной формы. И я ведь его ношу, — процедил Драко. — Ну ты же староста, — ещё один дюйм. — Неважно. Я просто соблюдаю правила. — А если я не хочу? Если меня они раздражают? Что делать в этом случае? — игриво и беззлобно проговорил Гарри. — Соблюдать правила, Поттер, — повторил Малфой. — Будь прилежнее, — вполголоса предостерёг слизеринец. Оказалось, что они стояли совсем близко друг к другу и не замечали этого. Драко с еле заметной тоской в глазах отвернулся и, развевая полами мантии, стремительно ушёл. Гарри долго не двигался, а затем резко ударил себя книгой по лбу. Поттер понял, что это был паршивый день. А ещё он осознал, что аромат Малфоя приятнее аромата Чжоу.* * *
Колючая вьюга шумела и заметала дорожки, щедро осыпала стёкла и витражи слоем белой пудры. Пыльно-сиреневое вечернее небо оттеняло серебряные снежные блёстки, которые кружились столпами и переливались на фоне тёплого света, струившегося из окон замка. Ветер свистел в ушах Гарри и трепал волосы. Долгожданный полёт. Поттер рассекал воздух на «Чистомёте», которым поделился Рон. Настоящий друг. Ребята пришли на поле после очередного тяжёлого дня. Амбридж оторвалась на них по полной программе: раскритиковала конспекты и оставила без оценки, придралась к недовольному выражению лица Гарри, задала непосильное количество письменной домашки и добавила ко всему этому дополнительный устный доклад про контрзаклятия. А теперь друзья по очереди брали метлу и, выплёскивая адреналин, летали и разгоняли метель. Гарри приземлился и передал Уизли «Чистомёт». Рон взвился в небо, оставив после себя в воздухе вихрь снежинок. Сквозь порывы ветра с территории замка доносились звонкие голоса детей. Поттер тяжело дышал, лицо его жгло и покалывало от мороза, мышцы были скованы. Гарри ощущал усталость и счастье, ведь несмотря на запреты Амбридж, отстранение от квиддича и конфискацию «Молнии», он летал и получал от этого удовольствие. Вечером, в метель, на пустом поле в неположенный час, вместо выполнения домашнего задания, не на своей метле. В обход всех декретов и правил. В животе требовательно заурчало. Парень поднял голову и сквозь пургу и темноту стал искать фигуру Рона. — Который час? — крикнул Гарри. Уизли сделал крутой поворот и полетел в сторону замка, а именно к башне с огромным циферблатом. Спустя несколько секунд он уже спускался к земле. — Бежим, ужин давно начался! — проревел Рон и, хлопнув друга по спине, помчался к раздевалке. Парни спешно переодевались в школьную форму, которую теперь из-за Амбридж приходилось носить целый день. Они поскидывали в сумки остальные вещи и рванули в Большой зал. За огромными дубовыми раскрытыми дверями их ожидала феерия света. Рождественская сказка. Сотни мерцающих свечей, паривших в воздухе, как маленькие янтарные капельки, ярко озаряли зал и перекликались с пламенем двух широких каминов. Грифоны на стенах нависали и держали в когтистых лапах огненные чаши. Под сводами замка белела вьюга и темнело небо, волшебный блеск крошечных льдинок растворялся в полёте, не успевая достигнуть пола. Восемь изумительных ёлок важно выстроились по периметру, а одна, самая высокая и великолепная, — позади стола преподавателей. Всевозможные зеркальные и золотые шары, полумесяцы и звёзды висели на ветвях деревьев, игрались со светом, бликовали, а зелёно-красные бантики, засушенные кружочки апельсина, перья фазана и бронзовые фигурки фениксов пестрили и помигивали. Каменные гербы Хогвартса были заключены в объятия венками из ели и остролиста. Большой зал был украшен уже неделю, но Гарри и Рон удивлялись каждый раз, когда входили в него. И вот сейчас двое гриффиндорцев вбежали и невольно приостановились, чтобы полюбоваться. Их замёрзшие тела и румяные лица обдало приятным теплом. Хвойный и цитрусовый ароматы смешивались с запахом аппетитной горячей еды. Треск поленьев, свист метели за окнами, звон столовых приборов, шумные разговоры, шелест мантий, стук каблуков и тихие рождественские напевы. Стояла праздничная и уютная атмосфера, хотя до важной даты оставалось ещё несколько дней. Гарри огляделся и нашёл глазами Гермиону, она перечитывала записи на пергаменте и заканчивала трапезу. Чуть поодаль сидели Джинни, Фред и Джордж и весело болтали. А через ряд столов Рейвенкло располагались слизеринцы, и прелестный белокурый парень выделялся среди них. Малфой что-то бурно обсуждал с друзьями и смеялся, даже как-то немного наигранно. Гарри не заметил, как опустился на скамью и кивнул Гермионе. Он продолжал смотреть на Драко, который сидел прямо напротив. Слизеринец не подходил к нему целый день и, скорее всего, даже не собирался. Поттеру, наверное, следовало радоваться, но он почему-то не мог. Гарри беспокоился, что обидел Малфоя, и сожалел, что сорвал на нём дурное настроение. «Но он задирался! Наговорил откровенной ерунды, ещё и баллы снял», — спорил тоненький голосок в голове Поттера. — Гарри, чему будешь учить нас сегодня? — мягко спросила Гермиона и отвлекла друга от мыслей. «Сегодня же собрание ОД после ужина», — вспомнил Поттер. Он каждую встречу ждал с нетерпением и весь день думал о предстоящей вечером, пока не взглянул на Малфоя. — Повторим Оглушающие заклятия, — бесцветным голосом произнёс Гарри. — Отлично! У меня уже почти получается, — весело сказал Рон, налегая на куриную ножку. — Что-то случилось? — Гермиона обеспокоенно посмотрела на растрёпанного брюнета, который ещё не притронулся к еде. — А? Нет-нет, всё нормально, — Гарри смутился и придвинул к себе тарелку с тушёным картофелем. — Нет, расскажи, — потребовала Грейнджер. — О чём? — юноша попытался изобразить удивление, но встретил любопытный взгляд Рона и сдался. — Ладно… Есть у меня некоторые сомнения. И подозрения. Ребята с азартом подвинулись друг к другу и склонились над столом. — Помните, как Малфой говорил загадками о Сириусе? И о Хагриде с великанами? Всё сошлось! — приглушённо и шустро произнёс Поттер. Несмотря на желание поспорить, друзья нехотя кивнули, ведь Гарри был прав. — Так вот. Он продолжает туманничать. И я предполагаю, что он делает намёки. Важные. Только не понимаю, зачем ему это нужно. — Те два раза всё-таки похожи на совпадения, — неуверенно проговорила Гермиона. — Слишком подозрительные, согласись. Ты же сама тогда в купе слышала! — прошептал Гарри. — Допустим. А намёки про ОД и пост директора? Ещё ничего не произошло, поэтому пока это пустые слова, — промолвил Рон. — В том-то и дело, что пока… Вчерашнюю загадку я так и не понял, — еле слышно сказал Поттер. И Гарри поделился историей про встречу с Чжоу и Драко. — Уверена, он говорил про Мариэтту Эджком! Она не очень-то горела желанием вступить в Отряд Дамблдора. И её мать работает в Министерстве… Да… Надо бы присматривать за Мариэттой. Получается, слова Малфоя могут оказаться предупреждением?.. Теперь я тоже не понимаю, зачем он это делает, — задумчиво произнесла Гермиона. Грейнджер и Уизли как-то двусмысленно переглянулись. Но Гарри пропустил этот момент, потому что обратил взор на стол Слизерина, за которым происходило действо. Драко с затаённым дыханием, взмахивая волшебной палочкой, плёл заклинание, и минс-пай — вкуснейшая тарталетка с сухофруктами, украшенная звёздочкой из теста, — превратилась в очаровательную малиновку, рождественский символ. Птичка с пышной грудкой мандаринового цвета вспорхнула и закружила над головами студентов. Рон и Гермиона обернулись в изумлении, как и половина сидящих в зале. Малиновка подлетела к Гарри и покрасовалась перед ним, а как только птица коснулась стола, она обратилась в минс-пай с тоненькой полоской пергамента. — Двухфакторная трансфигурация! — с благоговейным трепетом прошептала Гермиона, а затем уязвлённо добавила: — Где он этому научился? Гарри непослушными руками отвязывал записку, а Малфой и слизеринцы с интересом наблюдали за ним. — Кидаться едой неприлично! — прикрикнула Грейнджер. Драко задорно показал язык ей в ответ. — Что там? — спросил Рон, перегнулся через стол и заглянул в послание. На пергаменте каллиграфическим почерком было выведено: «Секретничаете? Для тайн есть особое место. Но не советую туда заявляться». Поттер несколько раз перечитал записку, но так ничего и не понял. «Нам уже нельзя шептаться в Большом Зале? Для этого есть помещение? Гостиная, что ли? Или он знает про Выручай-комнату?.. Почему туда нельзя? Там Филч дежурит?» — судорожно соображал гриффиндорец. В надежде услышать разъяснение он взглянул на Гермиону и Рона. Увы, на их лицах читалось недоумение. — Что за ребусы… — Гарри вскинул голову и замер. Драко неотрывно смотрел ему прямо в глаза. — Поттер! Придётся снова оштрафовать тебя на пять очков, — Малфой ухмыльнулся слизеринцам и синхронно с ними поправил галстук. Гарри неосознанно поднёс руку к воротнику рубашки и с замешательством обнаружил, что на шее чего-то не хватает. Он рывком подтянул к себе сумку, раскрыл её и заметил красно-золотой галстук, который он забыл надеть перед ужином. — Ты издеваешься… — произнёс Поттер негромко, но Малфой расслышал и засмеялся вместе с Уоррингтоном и Крэббом. Однако при всей наружной весёлости Драко почему-то выглядел грустным. — Как он тебя разглядывает! — удивлённо расхохотался Рон. — Аж через стол увидел, что галстук не повязан. — Достал меня! — взорвался Гарри. — Кто его вообще понимает, загадочного такого? Одни головоломки да придирки! Сфинкс, блин! Я думал, что обидел его, а он ещё ржёт и птичек посылает! Поттер недовольно сопел и постепенно краснел, ему уже было стыдно за свою секундную вспышку. Рон прыснул и едва не подавился тыквенным соком. Ребята тактично сохраняли молчание, но ощущение неловкости всё равно нарастало. Поттер долго теребил в руках записку, а затем любовно положил её в карман, пообещав себе «обязательно подумать над решением этой загадки». Гарри придвинул к себе минс-пай, случайно наткнулся на какой-то слишком понимающий взгляд Гермионы и торопливо спрятался от него, смущённо склонившись над тарелкой с пудингом.* * *
Такой бурный вечер с полётом, издёвками Малфоя, собранием Отряда Дамблдора и выполнением домашнего задания до часа ночи не прошёл бесследно. Гарри снилось, что он и все участники ОД утопали в тяжёлых книгах и учебниках, которые заполнили почти всю Выручай-комнату, а под самым потолком кружил Драко с телом малиновки и своими крыльями разбрасывал сотни записок с откровенной белибердой (хотя он утверждал, что это подсказки). Недовольная Чжоу пыталась сбить Малфоя с помощью рогатки, которую она умудрилась соорудить из волшебной палочки. На стенах были развешаны и прикованы цепями десятки «Молний», и Гарри изо всех сил старался достать до ближайшей метлы. Но сон резко сменился, теперь Поттер с вытянутой вперёд рукой стремительно летел по тёмному коридору без окон и отчаянно желал дотронуться до чёрной двери. И он бы коснулся её, если бы не помешал прозвеневший будильник. Пока все одевались, Гарри сидел на кровати, уставившись в одну точку. Сонный и отрешённый, он понял, что такими темпами можно сойти с ума, и решил подарить себе день отдыха. «Попробую ни на что не реагировать и сдерживать эмоции», — подумал Поттер. И позже предупредил друзей об эксперименте. Первым уроком были Прорицания, гриффиндорцы вперемежку со слизеринцами поднимались по серебристой верёвочной лесенке через люк в круглый кабинет, где всегда царили красноватый полумрак и камерная атмосфера. Создавалось ощущение, что комната состояла только из шалей, драпировок, занавесок, кружев, подушек и пуфиков. Гарри и Рон уселись за самый дальний столик и спрятались в темноте, Малфой со своей компашкой устроился у камина. Поттер запрещал себе смотреть на Драко, но всё-таки изредка кидал на него взгляды. В удобном бархатном кресле восседала пухлая Амбридж, которая продолжала инспектировать уроки, а худая и похожая на стрекозу Трелони встревоженно раздавала студентам учебники и хрустальные шары. На занятии предстояло найти в личном дневнике сновидений повторяющийся образ, увидеть его в шаре и растолковать. Большинство ребят находили это задание нудным, поэтому с первой же минуты работы в классе послышались шумное сопение и монотонное шуршание страничек. — Тебе что-нибудь снилось? — поинтересовался Рон. — Ой… — тяжко и устало вздохнул Поттер и зажмурился, а друг всё понял и оставил его в покое. Пока Уизли сочинял очередной сюжет видения и листал «Оракул снов», Гарри смотрел невидящим взором в раскрытый пятый томик учебника «Как рассеять туман над будущим». Душный и приторный запах благовоний дурманил голову. Поттер старался вообразить, к чему приведёт политика Министерства. «Что будет через полгода? Почему я вижу один и тот же сон с коридором? Как изменится жизнь, когда Волдеморт перейдёт в наступление?» — размышлял Гарри. У него не было ни малейшего представления о том, что приготовила ему судьба. Поттер очнулся только в тот момент, когда Амбридж с самодовольным видом покидала кабинет, а однокурсники поднимались с мест и собирали вещи. Трелони, укутавшись в шали, обиженно и драматично смотрела в занавешенное окно. Студенты толпились у выхода, Рон и Гарри неторопливо проходили у столика профессора. Вдруг взгляд Поттера остановился на хрустальном шаре Трелони. Он был её личным, отличающимся от тех, которые она раздавала ученикам. Большой и с молочной туманной дымкой внутри. Каким-то неведомым образом шар притягивал к себе Гарри и гипнотизировал его. Парень медленно подступил к столу и начал зачарованно рассматривать предмет. — Ты идёшь? — стоя вполоборота к люку, спросил Рон. — Да… Сейчас… — пробормотал Поттер, не отрываясь от разглядывания шара. — Э-э-э… Тогда я подожду снизу, — озадаченно произнёс Уизли и стал спускаться по лесенке. Пелена в хрустале мягко вращалась, переливалась тысячами маленьких бриллиантов, которые будто шептались. Гарри смотрел на шар не мигая, словно тот хотел рассказать ему что-то. Какую-то тайну. Поттер осторожно дотронулся до вещи кончиками пальцев. И неожиданно почувствовал свежий и волнующе знакомый аромат. — Красивый, да? — бесшумно подкравшись, с полуулыбкой произнёс Драко. Гарри вздрогнул и круто обернулся. Он немного испугался, успел разозлиться и захотел высказать всё, что было на уме в тот момент. Но вовремя себя остановил. Он ведь обещал себе ни на что и ни на кого не реагировать, даже на Малфоя. Особенно на Малфоя. Поэтому Гарри лишь небрежно откинул чёлку со лба и воззрился на слизеринца. Голова всё ещё кружилась от духоты и благовоний, Поттеру пришлось прищуриться, чтобы сосредоточить взгляд. — А знаешь, где ещё такие шарики хранятся? В том самом месте для тайн. Многие даже дерутся за некоторые экземпляры… — Драко заговорщицки понизил голос и испытующе посмотрел на Гарри. Но Поттер продолжал стоять истуканом с отсутствующим взглядом, и Малфой, окончательно осознав, что его собеседник ничего не понял, прерывисто выдохнул, а затем подошёл вплотную и лукаво спросил: — А чего у нас здесь не хватает? В ту секунду, когда Драко коснулся рукой гриффиндорского галстука, Гарри недоумевающе опустил голову. Слизеринец ловко тронул длинными пальцами нос Поттера и улыбнулся. — Правильно, значка факультета. Минус пять очков, — Малфой подмигнул и ушёл. Гарри был не просто ошарашен. Он был в полнейшем шоке. Что сейчас произошло? Ему в очередной раз сообщили подсказку? Оштрафовали за значок, который почти никто не носит? Малфой коснулся носа Поттера? Он что, подмигнул ему?! В солнечном сплетении разрастался огненный шар и обжигал внутренности. Сердце рьяно билось о рёбра, в голове же было какое-то помутнение. Назойливо стучалась единственная мысль: «Ни на что не реагировать!» Гарри несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. У него не было ни сил, ни желания разбираться в произошедшем (и таком желанном!) бреде. Но если бы Поттер был повнимательнее, он бы заметил, как Малфой, будто натянутая струна, ушёл с неестественно прямой спиной, а Пэнси принялась шептать ему фразы в духе «ты молодец», «вот видишь, совсем не страшно» и, поддерживая, приобняла за плечи.* * *
Суббота. Долгожданная. «Какая трудная и бесконечная неделя выдалась», — поражался Гарри, пока шёл по Запретному лесу. Он покормил фестралов, с которыми недавно познакомился, и уже возвращался в замок. До Рождества оставалось два дня, и природа тоже была в предвкушении праздника. Все деревья, кроме Гремучей Ивы, были одеты в белое, снег падал медленно и плавно, поглощая в себя звуки, и на лес опускалась мягкая тишина. Гарри было жарко, потому что на нём красовался полный комплект школьной формы (Поттер даже про значок не забыл!). Парень шагал и тяжело дышал, перебирал в памяти недавние моменты, когда к нему приставал Малфой. «Так странно, но чаще всего он придирался именно ко мне», — рассуждал Гарри и терялся в догадках, невероятных и приятных. Тот самый идеальный в воображении вариант казался невозможным в реальности. «Поттер и сын Пожирателя Смерти...» — мрачно думал Гарри. Он со страхом и огорчением ловил себя на мысли, что рано или поздно придётся подавить чувства к Малфою и переключиться на кого-то другого. Но Поттер оттягивал этот момент, старался его избежать. Да и вообще, честно говоря, не хотел, чтобы он когда-либо наступил. Гарри понравилось ухаживать за фестралами. Навязчивые мысли рассеивались, а забота о животных придавала сил и наполняла смыслом повседневность. Парень приходил сюда уже три раза. Один, без Рона и Гермионы. Они же всё равно были не в силах увидеть этих причудливых существ. Пока Поттер подкармливал фестралов, его ничто не могло отвлечь. Вокруг царила безмятежность, в голове был покой, а сердце радовалось отзывчивости животных и возможности дарить им внимание. Но стоило Гарри отправиться в обратный путь, его снова обуревали терзания. И вот он уже подходил к опушке Запретного Леса, где обычно проходили занятия по Уходу За Магическими Существами, а рой вопросов только увеличивался. Гриффиндорец хотел побыстрее встретить кого-нибудь, чтобы не оставаться наедине с мыслями. Однако Поттер даже не предполагал, что его желание исполнится через секунду. Сквозь решето ветвей он увидел человека. Человека, которого Гарри непременно узнал бы из миллиардов других людей. На пустой лужайке в кольце деревьев сидел Малфой на каком-то брёвнышке, согнувшись и низко опустив голову. Такой одинокий, несогретый. Поттер глядел во все глаза и, стараясь не проронить ни звука, удивлялся представшей перед ним картине. Ему казалось, что Драко… плакал. Что? Нет-нет, этого точно не могло быть. Но не успел Гарри приблизиться и присмотреться, как он нечаянно задел плечом ветку, которая громко затрещала, а Малфой резко вскочил, обернулся и вскрикнул: — Поттер!!! Гриффиндорец сперва попятился, затем понял, что уже поздно было скрываться, и осторожно вышел на опушку. Слизеринец, укутанный в зимнюю мантию и зелёно-серебристый шарф, замер в стойке, широко расставив ноги и сжав кулаки. Он часто и загнанно дышал, его явно застали врасплох. — Тебе нельзя тут находиться! — Малфой решительно зашагал в сторону Гарри. — А старосте можно, да? — хмыкнул Поттер, не двигаясь с места. — Да! — выпалил Драко и стремительно подошёл в упор к гриффиндорцу. В силу своего роста Малфой нависал над юношей; крылья острого носа гневно трепетали, свирепый взгляд серых глаз сверлил брюнета насквозь. Гарри заметил на светлых ресницах застывшие недавние слезинки. — Уходи сейчас же! — Никуда я не уйду, у меня прогулка, — сказал Поттер задиристо, при этом суетливо размышляя над причинами поведения слизеринца. — Пошёл прочь отсюда! — горько крикнул Драко и двумя руками толкнул парня в грудь. — Оу, мистер Малфой сегодня не в духе? Может, он ещё и выпроводит меня из леса? — провоцировал Гарри, хотя ему уже было и стыдно, и неловко, и любопытно. Блондин с болезненным и странным выражением лица сильно ударил Поттера левой ладонью в область сердца, на мгновение задержав прикосновение. Потом снова. И снова. — Драка без волшебных палочек? Как маглы? — усмехнулся Гарри. Грудная клетка слабо ныла, но гриффиндорец, думая о последствиях, не собирался отвечать на нападки кулаками. — Мне жалко тратить магию на тебя, — огрызнулся Малфой. — В последний раз предупреждаю: убирайся. — Нет, — строптиво заявил Поттер. — Минус двадцать очков за нахождение в Запретном Лесу и ещё пять за препирания, — сухо констатировал Драко, не глядя на брюнета. Чуть только Гарри услышал эти слова, он плюнул на все приличия и риски. В груди поднималась пламенная буря, в памяти всплывали события недели, душили несправедливость и непонимание. — Как же ты задрал меня с этими баллами! — прокричал Поттер и накинулся на Малфоя, схватив его за ворот. — Да что ты? Задрал? Минус пять очков за такие словечки! — Драко попытался высвободиться. — Хватит штрафовать меня! — завопил Гарри и рывком наклонил слизеринца вправо, но Малфой устоял на ногах. — Ах ты, — блондин взял Поттера за грудки мантии и хорошенько встряхнул его, — смотри, ещё пять баллов потерял. — Сволочь! Вот же прицепился! — гриффиндорец почти ударил Драко в ухо, но тот вовремя пригнул голову. — Каждый день приставал. Видите ли, я неправильно одет! Да сдались мне ваши шарфики с галстучками! — Это знаки отличия. Форма. Правила! — Малфой старался наступить на ноги Поттеру; щиколотки парней утопали в снегу. — И ты вынужден их соблюдать! — Плевать! Плевать на отличия! Не хочу я розни, представляешь? — Гарри замахнулся кулаком, но Драко поставил блок локтем. — Или слизеринцы не в состоянии этого понять? Услышав вопрос, Малфой точно обезумел и, оскалившись, набросился на Поттера. Удар по скуле, тычок в живот, пинок по ноге. Блондин бил сильно, быстро, метко. Чувственно. И всё равно как-то… бережно. Гарри уклонялся и защищался. Он понимал, что Малфой сдерживался. — Конечно нет, Поттер! — выкрикивал Драко между ударами. — Мы же все хотим вражды и жертв! Именно поэтому я к тебе приставал и давал подсказки, да? Брюнет застыл, будто его оглушили. «Неужели?..» — пронеслось в голове Гарри. Слизеринец воспользовался моментом, поставил подножку и повалил гриффиндорца на землю, но не удержался и упал вслед за ним. Парни кряхтели и боролись, катаясь в снегу. Им было жарко и душно, волосы взмокли, шапки и шарфы оказались на земле, позже полетели и мантии. — То есть… — Поттер пыхтел, лёжа на спине и отталкивая Малфоя. — Ты снимал с меня баллы, только когда хотел предупредить о чём-то? — Святая Моргана! До него наконец-то дошло! Минус пять очков за тупость! — язвительно воскликнул Драко и крепко сжал горло брюнета. — Получается, я правильно делал, что искал смысл в твоей чуши? Псы, великаны, розовый цвет? — прохрипел Гарри, пытаясь сбросить с себя руки слизеринца. — Да! — Малфой стал неприятно тыкать в рёбра пальцами. — И, похоже, ты ещё не все намёки понял. Поттер обхватил ногами юношу, с трудом скинул его в сторону и придавил своим телом, запотевшие от горячего тяжёлого дыхания очки слетели. Драко поперхнулся снегом, откашлялся и, начав барахтаться и извиваться змеёй, закричал: — Слезь с меня!!! Минус десять очков за нападение на старосту! — Ага-ага, — не слушал Гарри и удерживал руки блондина. — Иди и обнимайся так с Чанг! — Малфой верещал и брыкался. — Не нужна она мне, — отрезал Поттер. Сердце ёкнуло, и он чуть не рассмеялся от вида милейшего и ревнующего Драко. — А зачем ты?.. — Зачем подсказывал? — блондин немного успокоился. — Дурак потому что! Такой же, как и ты!.. Волновался! Хотел помочь, обезопасить. Защитить. Раскрасневшиеся и растрёпанные, они задыхались и молчали. Малфой понял, что загнал себя в ловушку, и принялся сопротивляться, отбиваться, лягаться и ругаться с удвоенной силой. Но было уже поздно. Гарри крепко держал его и тихо улыбался сам себе. Он был удивлён и растроган. Всё наконец-то вставало на свои места, мысли складывались в логичную цепочку. Тот самый идеальный в воображении вариант оказался истиной… Пока слизеринец кричал, дрался и пытался вылезти из-под Поттера, Гарри сдерживал себя, чтобы не запеть от счастья. — Бьют! Старосту избивают! Минус пять очков! Нет, минус десять! Минус двадцать! — Малфой неугомонно кричал и вертелся. — Да замолчи ты уже, — произнёс Поттер негромко, но твёрдо, и Драко притих. С неба шли большие белые хлопья, они кружились и ласково опускались на землю. Пушистый и искристый снег словно обволакивал всё вокруг, прикрывал вуалью парней, будто пряча от всего мира. Тягучую тишину нарушали лишь гулкое биение сердца и неровное дыхание. Драко, взволнованный и растерянный, был уже пунцовым, равно как и Поттер. Малфоя обезоруживала и брала в плен искренняя и чистая зелень глаз, неприкрытая стёклами очков. Гарри смотрел с настолько щемящей нежностью, что внутри всё переворачивалось, а по венам разливалась сладость, вызывая столпы мурашек. Гриффиндорец нависал над блондином, ощутимо прижимая его к земле, и продолжал удерживать руки. Так близко. Так бесхитростно. Гарри медленно наклонился и потянулся к лицу Драко, кончиком носа дотронулся бархатной щеки. Воздушно и невесомо коснулся губ своими. Трепетно и нежно. Малфой замер с открытыми глазами, боясь спугнуть этот мираж, но близкое обжигающее дыхание вернуло его к жизни. Он со всей чуткостью ответил на поцелуй, оплетая шёлковые губы. Драко высвободил свою руку и ласково накрыл ладонью висок Поттера, запуская пальцы в чёрные волосы. Они целовались сахарно, расплываясь в моменте, припадая к желанным и долгожданным устам. Гарри гладил открытую изящную, как фарфор, шею, оттягивал губы и снова прижимался к ним. Опускал ладони ниже, на грудь и плечи, а Малфой крепко и жадно обхватывал талию. Жаркие тела разгорались и тяжелели, давили и теснили друг друга, побуждая углубить поцелуй. Впивалось, кусалось, дразнило, манило, щипалось. Желание. Блуждающие руки, обжигающие прикосновения, оттягивающие пряди пальцы, подрагивающие пушистые ресницы, мокрые губы, нескромные движения — всё это было настолько огненным, что плавило воздух и топило снег. Парни не заботились о том, что будет дальше. С ними, с семьями, с друзьями, с политикой. Они подумают об этом позже. Обязательно. А пока юноши наслаждались счастливыми и вкусными мгновениями, которых ждали очень долго. Которые стирали всё наносное, чужое и фальшивое. На земле сплелись слетевшие шарфы. Как символ союза и любви. Яркие, они выделялись на белом снегу. Красный и зелёный. Цвета условно враждующих факультетов, которые, на самом деле, хотели дружить. Цвета праздника. Цвета Рождества. Цвета сказки и веры в чудо…