*жизненная жизнь*

Очередной рабочий день очередной рабочей недели. Канкуро до сих пор не понимал, как он попал в корпорацию Учихи Итачи, ведь Канкуро, вообще-то, не какой то там хуй с горы. Он — артист! Он — мастер марионеток! В прочем, Куро был тут не единственный такой. Его напарник, Сасори, был таким же человеком, тоже марионеточником, тоже артистом, тоже деятелем искусства! Собаку-но был рад тому, что есть всё же в этом не шибко весёлом месте человек, который может понять его. Идя по коридору Канкуро рассуждал про себя о новом просьбе Итачи сама. Ну…как просьбе… Это скорее был приказ в мягкой форме. Итачи сама, вообще, человеком был весьма холодным, безэмоциональным и расчётливым до мозга костей. Прирождённый корпорат, ничего не скажешь. С конкурентами он обращался одинаково — устранял их, при этом, без всякого сожаления. И в этом ему помогал его личный охранник — Кисаме Хошигаке Вообще, Кисаме тот ещё гандон. Канкуро недолюбливал его. Хошигаке — человек-"деревенщина», в прошлом кочевник, приехавший со своим дружком, Суйгецу Хозуки, на заработки. Какое то время они брали мелкие заказы, а-ля: «Принеси да подай, иди в хуй, не мешай», пока Итачи сама сам не нашёл их. Ему потребовалась охрана, как он говорил, «по дешёвке». Хотя для среднего слоя населения, бабки, которые предлагал Итачи сама, были вообще нихера не «по дешёвке»! И конечно, два этих обалдуя согласились! Суйгецу Итачи сама приставил к своему младшему братишке — Саске Учихе, той ещё занозой в жопе старшего брата, а Кисаме оставил рядом с собой. Но как бы там Хошигаке не бесил Канкуро, с работой своей тот справлялся более чем замечательно. К работникам своим Итачи сама обращался хорошо. Строго, конечно, но без этого никуда! Нет строгости — нет и дисциплины! Это Канкуро тоже понимал. Остановившись у двери, Куро потоптался немного, пару раз стукнул по косяку, что бы напарник, от неожиданности, не порезался, и вошёл внутрь. Перед ним предстала их родная мастерская. Настоящее искусство! Она была относительно небольшая. К окну были повёрнуты столы. Между ними не было никакого расстояния, в прочем, напарников это не особо как то и напрягало. К столам, со стороны окна, были прикручены две настольные лампы. Они горели ярким неоновым светом. Создавалось ощущение, будто бы они врачи и их изобретения находятся на кушетке во время операции. Каждый инструмент находился на своём месте, и что самое главное, это место вообще имел. Сасори неплохо постарался. Он любил порядок во всём, особенно на рабочем месте. — Хей, Сасори, привет — Канкуро плюхнулся рядом и откинулся на спинку стула. Он запрокинул голову назад и прикрыл глаза. — Что сказал босс? — Сасори поднял голову от того, что воял во время отсутствия Собаку-но и посмотрел на него взволнованным взглядом. Акасуна-но обладал выразительными большими глазами, радужка которых была окрашена в серо-карий цвет. Непослушные рыжие волосы болтались перед лицом, и Сасори поспешил откинуть их в сторону. — Итачи сама сказал, чтобы мы разработали новый кибер-имплант…- не открывая глаз вздохнул Канкуро. Акасуна-но слегка нахмурил свои большие кукольные глаза и обиженно поджал губы. — А старая разработка ему чем не понравилась? — плаксивым тоном пискнул Сасори и так же как и Канкуро откинулся на спинку стула. — Думаешь я хоть слово разобрал из того, что он сказал? Вроде как, там было что то про «сложность в массовом производстве» и «труднодоступность материалов» — Вхаха, будто бы его импланты по карману простым обывателям — хихикнул Сасори. — Чёрт поймёт этого Учиху — пожал плечами Собаку-но и приподнял голову. Он глянул на настенные часы и вздохнул — Пора уже… Акасуна-но понимающе взглянул на него и выпрямился: — Твой парень ждёт? — Да, Киба. Он часто злится, из-за того, что я долго задерживаюсь на работе. Не исключено, что в его голове закладываются конспирологические теории в духе «А вдруг у него есть кто то другой» или «ты встречаешься с работой, а я тут местный аттракцион» — Канкуро отлично помнил последнюю фразу, ведь это была прямая цитата. Сасори улыбнулся. — Возможно, ему не хватает твоего внимания. — Возможно, ему просто делать нечего! — обиженно хмыкнул Собаку-но натягивая куртку — Этот мальчишка дома сидит. Моей зарплаты вполне достаточно, чтобы обеспечивать нас обоих. Наибольшая сложность в том, что мы не съехались до сих пор… — Это ещё почему? — удивлённо взглянул на друга Сасори. — Если Темари, к слову, моя сестра, или её муж Шикомару узнают о том, что мы встречаемся, я уверен, от них не то что понимания, улыбки не дождёшься. — Ну, они же не с тобой живут…я надеюсь — Не со мной, слава всем Богам -Куро подхватил рюкзак — Но Шикомару — чёртов гений! Его IQ выше всех нас вместе взятых! Он точно догадается! Он похоже уже что то заподозрил, потому, что Киба, маленький засранец, постоянно увязывается за мной, когда я иду навестить сестру. — Что ж, я думаю, вам обоим стоит подумать над каминг-аутом… Но Канкуро уже не слышал своего приятеля. Он махнул рукой в знак прощания и вышел за дверь. Ночной зимний город встретил его всей своей прохладой, забрался под куртку и плотно там закрепился. Людей было относительно немного. Город переливался всеми цветами радуги, как бы иронично это не выглядело для Канкуро. Где то играла музыка, слышался смех и пьяные возгласы. Туда сюда шныряли те ещё фриканутые люди. Собаку-но было не далеко до своего дома, но он и направлялся не туда. Киба жил дальше. Сейчас, при всей этой мерзкой погоде, хотелось закутаться в плед, прижать к себе Инузука, уткнуться носом в его волосы и ласкать его губы своими так долго, на сколько это возможно. Канкуро никогда не был особо тактильным и открытым. Он был осторожным, расчётливым и предусмотрительным. Старался никогда не выдавать своих настоящих эмоций и всегда был сосредоточенным. До Шикамару, в этом, ему было ещё как до Китая раком, и не смотря на это он старался. Но Куро знал, что когда он переступит порог квартиры своего милого мальчика, но может снять маску и показать себя таким, каким он был на самом деле. Он был счастливым. Определённо, его много что бесило. Грёбанная работа и не менее грёбаный начальник, всегда со своим чётким т\з, где не было возможности творчески разгуляться, его охранник, который постоянно подъёбывал Куро всем, что только двигалось, а что не двигалось он бы подвинул и подъебал, и так далее и так далее. Но когда Собаку-но раз за разом возвращался в квартиру Кибы, всё это попросту уходило, и оставалось только искреннее не поддельное счастье. Канкуро прошёл ещё пару кварталов и оказался в районе, где жил Инузука со своей огромной собакой Акамару. Собаку-но не стал даже курить перед тем, как войти в подъезд, как он делает это обычно. Не хотелось задерживаться, к тому же, Куро прекрасно знал, что выйдет покурить на балкон, после того, как Киба в очередной раз затащит его в постель. Собаку-но зашёл в подъезд и поднялся по ступенькам на этаж любимого. Не став медлить он позвонил в звонок. Как обычно, два раза. За дверью слышатся шаги. Как всегда, максимально недовольные и ленивые. Открывается дверь. На пороге всё тот же невероятно любимый и горячий парень с красными треугольниками на щеках и глазами-щёлочками. — Всё хорошо? — спросил Киба впуская Канкуро в квартиру. — О чём ты, солнышко? — нежно шепнул старший и начал раздеваться. Инузука вопросительно выгнул одну бровь, выпучил глаза и поджал губы. Когда Собаку-но разделся младший подошёл к нему, вытянулся на носочках и прижался губами к его лбу. — Температуры вроде нет…ты пьян? — Что? — не выдержал Куро — Я не пью, и с чего вообще такая реакция на моё появление? — Ну…- Киба замешкался поглядывая на часы — Ещё слишком рано, обычно ты возвращаешься позже, вот я и подумал, что что то случилось. Инузука улыбнулся. Его улыбка в этот вечер была особенно яркой, будто бы он только что съел солнце. Она согревала и заставляла тянуться к губам, лишь бы согреться. И Канкуро так и сделал. Он потянулся к Кибе и обнял его за талию, заставляя приблизиться. А Инузука, в свою очередь, не сопротивлялся. Младший спокойно отдавался в руки Собаку-но всякий раз, когда тот приходил. Канкуро чувствовал, что малыш ему доверяет, а он, в свою очередь, доверял ему. Куро вовлёк Инузука в поцелуй. Как всегда, горячий и страстный. Канкуро был настоящим профессионалом в поцелуях. Казалось, будто он занимается этим вечность. Кукловод без доли сомнения запустил язык в рот Кибы, исследуя его, как будто в первый раз. Он скользнул по острым клыкам, прошёлся по нёбу и вовлёк в свою игру язык Инузука. Горячо, очень горячо. Языки сплелись, нежно ласкали друг друга, изредка разрывались и снова сплетались. Хотелось больше, глубже, ещё страстней, хотя куда там больше. По телу Кибы прошла дрожь, когда старший скользнул озябшими руками под футболку. Инузука застонал в поцелуй. Гибкие пальцы Канкуро поглаживали плоский живот, поднимались выше, ласкали соски, слегка пощипывали, заставляли стремительно возбуждаться. Собаку-но разорвал поцелуй и прильнул к шее своего парня. Он по привычке очертил языком кадык, нежно прикусил кожу на шее и коснулся губами, оставляя багровые засосы. Инузука блаженно выдохнул. Руки сам собой легли на шею старшего нежно поглаживая волосы на затылке. Рассудок помутился, а дыхание участилось. Канкуро разорвал поцелуй и опустился перед Кибой на одно колено, заставляя снять младшего футболку. Тело Инузука подрагивало от нетерпения. В голове он уже давно представил, как невероятно сексуальный Канкуро имеет его во всех позах, целует спину и ключицы, посасывает соски. Собаку-но стягивает спортивные штаны с бёдер Кибы, нежно мнёт ягодицы младшего, касаясь кончиком языка вставший член через тонкую ткань трусов. Инузука постанывает, запрокидывает голову назад и глубоко втягивает носом воздух. Младший укладывает руку на затылок любимого и нежно массирует кожу головы. Канкуро стягивает с Кибы трусы до колена и облизывает разгорячённую плоть по всей длине, берёт головку в рот и посасывает её. Нежно проведя языком по всей длине ещё раз Куро вбирает член полностью. Внизу живота начинают трепыхаться бабочки и Инузука полностью отдаётся наслаждению. Как же это было хорошо. Младший стонал в полный голос. Он тяжело дышал. Изо всех сил старался втянуть горячий воздух в лёгкие, но никак не мог надышаться. Кибу всего будто бы ломало изнутри. Хотелось большего. Хотелось что бы Канкуро продолжал обвивать языком его член, раз за разом вбивая себе его в горло до самого основания. Хотелось чтобы Куро спустился ниже, очерчивая языком яйца, по очереди посасывая их. И Собаку-но знал чего хочет его парень. Канкуро отстранился от Кибы. Инузука разочарованно застонал, но сказать что то не успел. Его подхватили на руки и понесли в спальню. Младший обвил шею Собаку-но руками и ткнулся носом куда то в область кадыка, вдыхая нотки того самого парфюма, который он же и подарил старшему на новый год. Куро нежно чмокнул Инузука в лоб и опустил его на кровать. Тут было намного удобнее ласкать своего парня самыми изощрёнными способами, с каждым разом вбиваясь куда то под кожу, в самое сердце, в самую душу. Заставлять Кибу выстанывать его имя, хвататься за Канкуро как за спасательный круг — уже давно стало целью старшего. Не то что бы целью даже…так, каждый раз маленькой победой, ведь Собаку-но прекрасно знал, какой Киба гордый, и как эта самая гордость каждый раз мешала ему умолять Куро о том, что бы он вошёл в него и трахнул наконец. Но в такие моменты гордость вдруг резко куда то пропадала. — Куроо…~ — сладостный стон вырвал кукольника из раздумий — Может перестанешь так пялиться в прострации на меня и наконец сделаешь что нибудь?.. Канкуро улыбается: — А если вежливо попросить? ~

***

Утро выходного дня. Вчерашняя ночь была прекрасной. Пошлые шлепки и громкие стоны обоих разносились, наверное, по всему дому, бесстыдно доходя и до соседей. Но ни Канкуро, ни уж тем более Кибу, такие формальности не волновали. Куро открыл глаза от тихого мата на кухне. Кажется, Инузука что то готовил. Он был не особо профессионален в этом, но его еду, в отличии от того, что умел Канкуро, о чудо, можно было ХОТЯ БЫ есть. Собаку-но сел и потёр рукой глаз. Сегодня он планировал проваляться дома весь день, сгребая в охапку неугомонного Кибу каждый раз, когда тот пытался куда то свалить.Кукловод встал, потянулся, накинул на себя первые попавшиеся боксёры и вышел из комнаты по направлению к кухне. — Бляяять…- мат стал куда более отчётливым. — Доброе утро, Киба- ласково протянул Куро и уставился на своего парня тупым взглядом. На Инузука была его рубашка. Та самая, которую вчера ночью младший так отчаянно стягивал с него, кусая шею и нежно целуя ключицы — Завораживающе… — Что «завораживающе»? Как я пытаюсь не спалить квартиру? Аккуратнее с языком, Собаку-но Канкуро, а иначе тебе сейчас сковородкой в ебло прилетит — вспетушился собачник пытаясь казаться строгим и грозным. — Что то вчера вечером ты, напротив, выстанывал моё имя и просил, чтобы я не останавливал свой язык~ — снизил голос Куро и приблизился к Инузука — Ой, отъебись — Киба зевнул и слегка покраснев продолжил свой кулинарный «шедевр». Собаку-но подошёл сзади и обнял его за талию. Он нежно ткнулся носом в затылок младшего и осторожно поцеловал шею чуть ниже того места. Собачник подставил шею под ласки, но от готовки не отвлёкся — Сядь блять уже спокойно. Канкуро громко засмеялся. Инузука повернулся на него. Его улыбка была такой красивой. Куро так редко улыбался искренне, а не этой своей тупой ухмылочкой. Его смех был подобен каплям дождя — глубокий и шумный. Кажется, Канкуро заполнял собой каждый миллиметр кухни, заползая прямо в сердце, прямо внутрь сознания и закреплялся там на вечно. Киба не смог удержаться. Он подался вперёд и поцеловал парня в уголок губ. Собаку-но замер наблюдая. — Куро…- Инузука поднял на него глаза. — М? — Канкуро слегка наклонился к нему и поцеловал лоб младшего — Улыбайся, пожалуйста…всегда — собачник встал на носочки, и крепко обнял шею кукловода. Куро не понимал, чем была вызвана такая реакция, но обнял Кибу в ответ. Сквозь щель между плотными занавесками пробивался солнечный свет.