Вечная молодость

      Если мне придётся рассказывать историю своей жизни, то я не стану возвращаться мыслями в период своего сладкого младенчества. Я скажу, конечно, что я когда-то родился на белый свет, и мои мать с отцом ждали меня и любили меня, хотя я кричал по ночам, мешая им спать и, возможно, даже сделать мне брата или сестру.       Я не стану утомлять вас рассказами о том, каким очаровательным дошкольником я был. Как я бегал по своему двору со своим игрушечным автоматом и стрелял по мишеням, появлявшимся то там, то тут. Как я учился читать и набирать буквы. Как меня, наконец, подготовили к школе и отдали в неё.       И время учебы в ней я не стану описывать в деталях. Ни рисунки на партах, ни успехи, ни поражения, ни первые драки, ни первые поцелуи не стоят на самом деле вашего внимания. Школа была, она закончилась, и это главное. Если я буду рассказывать вам свою историю, я вернусь мысленно в то время, когда мне было восемнадцать.       В машине я несколько раз терял сознание. Чего никогда не случалось со мной раньше. Я думал, это будет странно, будто кто-то гасит свет в комнате, а потом так же внезапно включает. Но в моем случае больше всего это походило на то, что я всеми силами вырываю себя из сна, но даже не замечаю, как засыпаю снова.       Я слышал, как Джеки разговаривал по телефону. Это впечатляло сразу по двум причинам. Во-первых, Джеки в принципе терпеть не мог телефонные разговоры, и в любой ситуации просил позвонить меня, а сам отбивал сообщения. Во-вторых, он умудрялся одновременно вести машину, ругаясь на всех остальных водителей, и общаться со мной.       Поскольку меня конкретно так вырубало, я слышал только обрывки фраз: «минут через десять», «нет, сами дойдём», «а он дома?» И, разумеется, понятия не имел, с кем он разговаривает. Но надеялся, что с кем-нибудь, кто сможет помочь.       Поначалу ситуация вообще не казалась критической. В конце концов, меня же ранили в ногу. В виртах никто не умирал от ранения в руку. Умирали быстро, если попадали в голову, и медленно и трагично, если в грудь или в живот. Конечно, иногда врагам отрубали конечности, и они потом умирали, но обычно их при этом рубили в капусту, а без руки или ноги вообще легко можно было обойтись.       Мы даже умудрились оттуда свалить. То есть я вполне бодро удрал на своих двоих. Конечно, нога болела адски, и штаны, пропитавшиеся кровью, на морозе очень быстро «встали колом». Но мы удрали, отдышались, и только потом мне захуёвило.       Джеки рассудил, что это из-за кровопотери. И попробовал перевязать. Стало гораздо больнее. Охуеть как больно. А потом нога ниже колена перестала чувствовать. И слушаться. И тут мы оба поняли, что дело плохо. Хуево дело, на самом деле. — Поехали к риперу, — сказал я. — К какому? — спросил Джеки.       Мы приуныли.       С риперами в ту пору у нас вообще не складывалось.       С Джеки мы познакомились двумя годами раньше, когда ему было семнадцать, а мне шестнадцать. Я тогда ещё учился в училище, а Джеки был в Валентино, и мы оба чувствовали себя не на своём месте. В итоге Джеки ушёл из Валентино, а я продержался в шараге ещё целый год, но потом тоже ушёл.       Красивые импланты Джеки поставили как раз-таки в Валентино, и их рипер закономерно завернул его после ухода из банды. С тех пор Джеки был в поиске, но с большинством сомнительных «доков» ему хватало ума не связываться. Зато не хватало мне.       На свой восемнадцатый день рождения я решил вложить накопленные деньги в себя. И поставить свой первый хром. Выбор мой пал на грудную пластину, шедшую буквой Т от одной ключицы к другой и вниз между ребрами. Она не только должна была укрепить эти самые ребра, уменьшить чувствительность к ударам в корпус, но заодно ещё и увеличить объем легких, усилив мою дыхалку. Бегать нам с Джеки приходилось часто. Так что это было преимущество.       Я вывалил риперу все свои эдди, получил пластину, и две недели ни о чём не парился. Потом она начала чесаться. Не она. Всё вокруг неё. Я завалился к риперу, он сказал, что это нормально. Нарастают новые ткани. Скоро всё заживёт и будет отлично. Я ждал. Постепенно зуд усиливался, а место вокруг импланта стало покраснело, а затем ещё и начало опухать.       Конечно, Максдок помогал – зуд проходил часов на двенадцать минимум, и даже опухоль на время спадала. И поскольку поводов в очередной раз всадить себе порцию Максдока у меня было немерено, я особенно от всего этого не страдал. Но кому угодно было понятно – так продолжаться не может. Когда же у меня всё же нашлось время доехать до того самого рипера снова, я обнаружил дверь в его клинику запертой. Конечно, мы с Джеки забрались внутрь. Конечно мы никого не нашли. Если судить по пятну крови и рассказам соседей, я не был первым из его недовольных клиентов. Ожидаемо.       Короче, никакого проверенного рипердока у нас на примете не было. Мы подумали об этом немного, а потом меня то ли отпустил очередной Максдок, то ли просто кончились силы, но я начал заваливаться на бок. И тогда Джеки пришла в голову идея, поделиться которой со мной он уже толком не успел.       Сначала он сбегал за тачкой. Своей машины у нас, понятное дело, не было. Но поскольку нам нужно было вывозить товар, фиксер выдал нам какой-то драндулет, который нужно было потом вернуть. Я даже подумал, что очень плохо, что я залью там всё кровью. Но делать всё равно было нечего.        Джеки погрузил меня на заднее сидение. Я лег. Потом сел. Пока я пытался разобраться, в каком положении мне легче, Джеки уже выруливал оттуда, хрипловато обещая мне, что всё будет хорошо. Кажется, впервые он по-настоящему испугался в тот момент, когда припарковал машину, выскочил из неё и увидел, сколько крови из меня успело вытечь за это время. Бедняга. Думаю, ему было даже страшнее, чем мне.       Я так и не понял, куда мы едем, но остановились мы у самой двери какого-то дома. За такую парковку нас бы точно по голове не погладили, но Джеки было, кажется, наплевать.       Он выдернул меня с заднего сидения. И очень хорошо, потому что сам я уже вряд ли такое бы осилил. Я успел заметить, как от крови тает снег, по которому Джеки меня уже практически волок. Потом был лифт. Потом была дверь, самая обычная, и то, как быстро и резко Джеки жал на звонок. Я подумал, что это совсем не похоже на риперскую клинику и отчаялся. Потом дверь открылась.       На пороге стояла Мисти.       Мисти была девушкой Джеки вот уже практически шесть месяцев. Ей было шестнадцать и она ещё училась в школе, что, конечно, сильно ограничивало моего чумбу в свободе действий. Раньше он встречался только со сверстницами, и сперва меня, конечно, удивил его выбор. Но Мисти была девчонкой милой, смышленой и ласковой. И Джеки, казалось, был совершенно серьёзен на её счёт, куда серьёзнее, чем со своими бывшими. Да и она относилась к нему с особым трепетом и заботой. Словом, они были весьма славной парой.       Но я всё же нихуя не понимал, как Мисти может нам помочь. — Джеки… Ви! Господи! Что с тобой случилось? — Долгая история. Пропусти! И Джеки перетащил меня через порог, о которой я непременно споткнулся бы, потому что ноги меня уже практически не слушались. Несколько секунд я не знал, что задумал Джеки. Мы оказались в прихожей. Здесь пахло ароматическими свечами и женскими духами, была уютная полутьма, а на полу был какой-то яркий коврик. Я подумал, что умирать тут, конечно, лучше, чем на улице, но умирать мне не хотелось. Совсем.       И тогда я увидел Его.       Он появился в том конце коридора. Свободные спортивные штаны, длинная домашняя футболка, полотенце в руках. Мне показалось, что я уже умер, потому что если бы я верил в неких сверхъестественных и всесильных существ, то они выглядели бы именно так. Его лицо, его мощная фигура, даже положение его тела как-то сразу вызвали во мне такой трепет, что я даже забыл о своей ноге. — Мисти, кто… — он запнулся, когда увидел нас, но всего только на полсекунды. — На кухню. Мисти, аптечка под ванной.       В два шага он сократил расстояние, закинул вторую мою руку на себя, и вдвоем с Джеки они потащили меня на кухню. Там он без видимых усилий закинул меня прямо на обеденный стол. Я охнул, а потом увидел его лицо близко от своего. — Говорить можешь? Глаза не закрывать.       Я хотел сказать, что могу, но вместо слов получилось что-то вроде протяжного стона. И я, разумеется, не собирался закрывать глаза. Но потом почему-то всё-таки закрыл. И на этот раз это уже было похоже на то, что кто-то выключил свет.       Когда я пришёл в себя, я лежал в кровати. В большой, настоящей и мягкой кровати. Я дернулся и приподнялся, а потом увидел его. Он сидел в кресле рядом со мной и смотрел что-то на экране. Выглядел он всё так же величественно, только футболка поменялась, а на лице появились очки. Когда я зашевелился, он перевел взгляд на меня и спросил: — Как самочувствие? — Нормально. — Хорошо. Грудная панель у тебя дерьмо, пошло воспаление. Сходи к Риперу, поменяй на что-нибудь нормальное.       А потом он поднялся и просто вышел. И я не успел сказать ему спасибо. И что мне жаль, что так вот вышло. И, конечно, я не успел спросить, кто он вообще такой. Я остался один. В незнакомой кровати. Я огляделся. Наверное, я всё ещё был в той же квартире, в которую меня привез Джеки. Со своего места я мог учуять легкий запах свечей, а на стене напротив меня было множество всяких узоров, вроде тех, что так любила Мисти.       Не считая узоров на стенах, впрочем, помещение было довольно аккуратным и почти безликим. Только на тумбочке возле кровати я, повернув голову, увидел фотографию в рамке. На ней была изображена девочка, в которой без труда узнавалась Мисти, только маленькая и с длинными волосами. Рядом с девочкой на фото была женщина, такая же светловолосая и зеленоглазая, как сама Мисти.       Я откинул одеяло и обнаружил, что на мне только бельё, а моя нога как следует перевязана. Я провел рукой по бинту. Боли не было, кровь не выступила. Хорошая работа. Уж точно лучше, чем то, что сотворил Джеки. Я даже хотел попробовать встать, но совершенно не знал, что делать после этого. Куртки моей поблизости видно не было, как и свитера и штанов, а идти куда-то прямо в таком виде было как-то неловко. К счастью для меня, дверь почти сразу открылась, и в помещение вошёл Джеки. — Ну ты как? — Да нормально! Серьёзно. Я чувствовал себя нормально. Ни боли, ни слабости. Такое ощущение, что никакой раны и вовсе не было, просто я лег спать днём и проснулся через несколько часов. Не знаю, что именно на меня так подействовало — хорошие лекарства или умелая медицинская помощь, но эффект был потрясающий. — Круто. А то напугал ты нас, — он рассмеялся. — Слушай, а где мы вообще? — Да дома у Мисти.       Придраться было нельзя. На мой вопрос Джеки действительно ответил. Вот только этот ответ не давал мне абсолютно ничего — то, что мы у Мисти, я понял и так. Поэтому я попытался сформулировать точнее. — А мужчина этот, он кто?       Конечно, у меня были догадки. Но я вообще не любитель поспешных выводов. А вспоминая его лицо близко от своего, я тем более не хотел эти поспешные выводы делать. - — Это Виктор, ну, то есть для нас с тобой доктор Вектор. Отчим Мисти.