На устах мед, а за пазухой нож

Порой Мо Жаню не хватало смелости даже просто пройти мимо кабинета Чу Ваньнина, и на то была одна действительно стоящая причина. Сердце начинало биться чаще и ныло от мысли, что он мог увидеть Чу Ваньнина. Чу Ваньнин часто был один, листал тетради. Под конец дня его прическа была немного подпорчена, но от этого он становился еще краше. Руки чесались причесать его волосы пальцами, склониться к шее и поцеловать за ухом. Мо Жань иногда все-таки наглел и подсматривал. Порой в кабинете, где работал Чу Ваньнин, было пусто и темно. Мо Жань знал, что тот мог быть в учительской, поэтому шел туда тихо, чтобы его никто не услышал. Он частенько хотел полюбоваться Чу Ваньнином, легко находил предлоги для этого, вызываясь помочь тренеру или другим преподавателям. Сам Чу Ваньнин от помощи никогда не отказывался, особенно во времена, когда работы было много. Мо Жань тут же возникал рядом, улыбался. Чу Ваньнин в ответ горестно вздыхал. По вечерам в школьном коридоре было тихо и темно. Мо Жань выискивал одинокий огонек из учительской, когда выходил из спортзала. Свет горел в окне кабинета — его учитель там. Мо Жань мечтательно смотрел на окошко на третьем этаже и думал о том, как Чу Ваньнин сейчас кусает губы и поправляет волосы, устало вздыхает, вытягивая ноги. Мо Жань с радостью сделал бы ему массаж, приготовил вкусный чай, завернул в одеяло и обнимал бы всю ночь. Если бы ему позволили. Мысль о ступнях учителя не давала покоя. Мо Жань мог принести ему лишь кофе или чай из автомата, подумал, что это весомый предлог. Он взял пару стаканов, поднялся наверх и осторожно подкрался к двери учительской, стараясь не дышать. Чу Ваньнин находился в учительской, но он был не один. У преподавателя Шэня были роскошные длинные волосы. Он позволял себе распустить их, убрав несколько прядей назад, чтобы те не падали на лицо. Иногда он носил очки, придававшие его лицу еще больше очарования. Ло Бинхэ мог говорить о нем часами. Мо Жань его искренне не понимал. Да, Шэнь Цинцю был привлекательным, но у Мо Жаня нигде не екало. То ли дело Чу Ваньнин… Мо Жань несколько раз проморгался, смотрел на происходящее в учительской и не верил собственным глазам. Шэнь Цинцю явно что-то сказал — Мо Жань ничего не слышал, но видел, как Чу Ваньнин отреагировал. Его губы зашевелились и взгляд изменился, но он не оттолкнул коллегу, а лишь накрыл его ладонь своей и дважды кивнул. Мо Жань закусил губу, чтобы не издать ни звука. Они обнимались, и Мо Жаню казалось, что он застал их за чем-то слишком интимным. Шэнь Цинцю прижимался грудью к спине Чу Ваньнина, который опирался руками о стол. Они что-то тихо обсуждали, пока Мо Жань стоял и смотрел. Чу Ваньнин не оттолкнул Цинцю, зато лицо его часто менялось. Показалось, он на секунду легонько улыбнулся, слушая, а затем скривился и махнул рукой. Было неясно, о чем именно они переговаривались, но Мо Жань смотрел на них, чувствуя горечь во рту. Мо Жань замер, чтобы немного понаблюдать. Он мог ворваться в кабинет, и тогда учителя сразу разошлись бы, но Мо Жань не понимал, что происходит, и хотел докопаться до истины, поэтому продолжал тихо смотреть. Первая мысль — девчонки были правы. Понаблюдав еще немного, Мо Жань решил, что они накаркали! Девчонки однажды увидели, как Шэнь Цинцю и Чу Ваньнин мило шли под одним зонтом. Мо Жань тогда учился во втором классе старшей школы вместе с Ло Бинхэ и Нин Инъин. На Ло Бинхэ имя Шэнь Цинцю срабатывало как триггер, и Мо Жань мгновенно отреагировал, услышав, что подружки обсуждают Чу Ваньнина. — Они ебутся, — прошептала Нин Инъин. Ша Хуалин расхохоталась, воя, как гиена. Ло Бинхэ это все страшно не понравилось. Он им не верил. Мо Жань подумал, что двое коллег вполне способны прогуляться вдвоем. Иногда Шэнь Цинцю ходил под ручку с Шан Цинхуа, а тут всего-навсего шел под одним зонтом с Чу Ваньнином. Именно так Мо Жань и уговаривал друга. Так он в первую очередь успокаивал себя. Он искренне переживал за безответную любовь товарища, но Мо Жаня больше интересовали его собственные чувства. Он не замечал, чтобы Чу Ваньнин общался с кем-нибудь из преподавателей, поэтому насторожился, решив, что дело в дружелюбной натуре Цинцю. Мо Жань и Ло Бинхэ долго сопротивлялись. Девчонки думали, что парни морщатся из-за того, что они гипернатуралы, иногда специально дразнили их разговорами о том, как, где и в каких позах преподаватели любят друг друга, кто сверху, у кого какие кинки. Ло Бинхэ прикрывал уши, слушая их. Мо Жань краснел, стараясь не думать о том, что кто-то может целовать его учителя, а он — нет. Естественно, учителя были взрослыми людьми. Чу Ваньнин был мужчиной. Мо Жань не дошел до того, чтобы начать активно сталкерить, поэтому не знал, есть ли у Чу Ваньнина кто-нибудь, какой тип женщин ему нравился, или, быть может, Чу Ваньнин предпочитал мужчин. У Мо Жаня было четыре урока в неделю и собственная фантазия, в которой не было места посторонним. Но одним дивным днем Мо Жаню пришло сообщение с текстовым файлом. Там было более двух тысяч слов описания того, как Шэнь Цинцю брал Чу Ваньнина прямо в учительской поздно вечером. Они отбрасывали в сторону тетрадки, долго целовались. Мо Жань сперва решил, что над ним опять издеваются, не хотел дочитывать, но не заметил, как текст закончился, а дыхание стало тяжелым. Перед глазами Мо Жаня оказалось слишком много описаний Чу Ваньнина, его мягкой кожи, запаха, стонов. Было достаточно прикрыть глаза, представить вместо Шэнь Цинцю себя. Это он гладил бедра Ваньнина, целовал его шею, вдыхал запах волос. Он прочитал текст трижды и лишь потом решил спросить, какого хрена. Девчонки никогда не заходили дальше пары шуток, а тут ему прилетело такое. Все отлично знали, как именно он и Бинхэ реагировали на подобное, поэтому соблюдали границы. Но отправителем был сам Ло Бинхэ, а у того на уме было неизвестно что. Мо Жань хотел разозлиться, но почему-то не мог. Он снова открыл текст, пробежался по нему глазами. Внизу живота предательски потяжелело. «Ты — сука, а не друг! Теперь мне нужно еще! Где ты это взял? Не поверю, что сам написал!!!» Бинхэ в ответ прислал тонну эмодзи. Ло Бинхэ выпросил у девочек все, что у них было, отправил другу избранное. Мо Жань не знал, что именно придумал Бинхэ, как оправдал свою неожиданную заинтересованность всем тем ужасом, который писали их подруги. Мо Жань продолжал говорить, что сам все это не читает, потому что ему неинтересно, но Бинхэ в сообщениях выл. — А почему вы все время пишете, что Шэнь Цинцю с Чу Ваньнином, когда есть я? — как-то спросил Ло Бинхэ. Девчонки переглянулись. Никто не хотел отдавать Шэнь Цинцю Ло Бинхэ, потому что так учитель Чу остался бы одиноким. Тогда Бинхэ предложил отдать Чу Ваньнина Мо Жаню. Мо Жань едва не подавился водичкой. — Он слишком натурал, — решила Лю Минъянь. Ло Бинхэ гаденько усмехнулся и посмотрел на Мо Жаня. Тот сделал вид, что заинтересован трещиной в стене. — А мне нравится такая динамика, — решила Ша Хуалин. — Мо Жань, в отличие от Бинхэ, не будет хныкать и просить наступить на него. — Мо Жань, скорее, заботливый топ. — Я тоже заботливый! — вмешался Ло Бинхэ. — А еще — мазохист, Бинхэ… Ло Бинхэ часто говорил, что хочет, чтобы Шэнь Цинцю сел ему на лицо или придушил бедрами, и это почти звучало как шутка. Бинхэ пытался скрывать свои светлые чувства к Цинцю, но вскоре сдался, когда Лю Минъянь предложила написать ему кое-что за хороший донат, а тот и согласился. Мо Жань свои фантазии не раскрывал, предпочитая мучиться ими в гордом одиночестве, но кое-что из обсуждения подруг все-таки запоминал. Они удачно попадали в его предпочтения — даже страшно становилось. Разделять учителей все равно никто не стал. Чу Ваньнина и Шэнь Цинцю нечасто видели вместе, но Мо Жань словно специально натыкался на них двоих. Шэнь Цинцю выглядел уставшим, что-то говорил, а Чу Ваньнин кивал ему. Он не показывал собственную реакцию перед учениками, но с учителями вел себя немного иначе. Мо Жань, начитавшись, ревновал. — Они скрывают отношения, поэтому скромничают на публике, — решила Лю Минъянь. — Вспомните, как Шан Цинхуа иногда виснет на Цинцю! Мо Жань все порывался спросить, не это ли подозрительно, но молчал. Все слова девчонок были несерьезным хулиганством, однако Чу Ваньнин все еще был интереснее Цинхуа. Мо Жань много прочитал и иногда понимал, что готов поверить в написанное. Это пугало его, но потом он находил Чу Ваньнина в столовой, обедающего в гордом одиночестве, и грудь болезненно сдавливало. Чу Ваньнин всегда казался отстраненным и холодным. Мо Жань мечтал обнять его лицо ладонями и щекотать поцелуями, касаясь губ, носа, щек, пока Ваньнин не улыбнется ему: смущенно, опустив взгляд, или же, наоборот, станет смотреть глаза в глаза и кусать губы. Их с Бинхэ негласно подписали на рассылку новых порно-историй от подружек. Девчонки перестали стесняться и выкидывали файлы в общую беседу. Его подсадили. Предали. Унизили. Мо Жань думал, что ему станет проще после всего, что он прочитал, но теперь у него был контент для дрочки. Учитель стал казаться еще красивее. У них был огромный фанфик, в котором учителя живут вместе. Они потрахались, когда напились на корпоративе. Шэнь Цинцю и Чу Ваньнин впервые поцеловались под тем самым зонтом. Чу Ваньнин любил объезжать Шэнь Цинцю и оставлять огромные засосы на его бедрах. У них дома был двусторонний дилдо. Мо Жань понимал, что все это — баловство, не мог представить учителей вместе. Однако он увидел то, что не должен был, и теперь попросту не знал, что с этим делать. Стоило ли сфотографировать это, чтобы отправить девчонкам и Бинхэ? Мо Жань не посмел порочить Чу Ваньнина. Он молча смотрел, как они обнимались, как Шэнь Цинцю что-то шептал Ваньнину, а Чу Ваньнин то краснел, то зеленел. Они не целовались и, по сути, Шэнь Цинцю просто лежал на спине Чу Ваньнина, будто устал под конец недели и решил пожаловаться коллеге на жизнь. Но Мо Жань почему-то видел больше. Объятия вскоре прервались. Шэнь Цинцю легонько похлопал Ваньнина по боку, а затем невесомо погладил ребра. Мо Жань зажмурился, мотая головой. Он до крови закусил губу, чтобы проснуться. Мо Жань по-прежнему ничего не понимал. — Тогда ждем тебя завтра! Нечего отрываться от коллектива! — уже громче сказал Шэнь Цинцю. — У меня дела, — протянул Чу Ваньнин. — Даже ради меня не придешь? — спросил Шэнь Цинцю и схватил его за руку. Глаза Мо Жаня удивленно округлились, и он уронил стакан, совсем забыв про него. Учителя дернулись на звук. Мо Жань тихо выругался, понимая, что теперь-то прятаться бессмысленно. Он набрал полные легкие воздуха и побежал. У Мо Жаня были мокрые колени из-за пролитого чая. Глаза больно щипало. Он летел в сторону выхода, едва не кувыркнулся у лестницы, но не останавливался, словно таким образом мог забыть увиденное, как страшный сон. Словно он мог проснуться. В голове стояли голоса Нин Инъин и Лю Минъянь и одна выдуманная ими же сцена, происходящая в той самой учительской. Мо Жань легко додумал все то, что увидел, дополнил парой горячих абзацев, и ему не было стыдно