Расскажи мне сказку

      Курогири завершал перебинтовывание ран, вслушиваясь в частое хриплое дыхание. Из-за его медлительности Шигараки прострелили руки и ноги. Пара пуль прошла навылет, но остальные пришлось вытаскивать вручную.       Единственной анестезией был алкоголь, которого в баре имелось в избытке, он же служил антисептиком. Но виски лишь притупило восприятие, не способное избавить от боли.       Курогири поднялся на ноги и оглядел неподвижное тело — лишь грудь вздымалась, жадно хватая воздух. Отложив бинты, он осторожно вытащил изо рта Шигараки влажное полотенце, служившее для того, чтобы тот не откусил себе язык и не повредил зубы во время операции. Достав из таза с водой тряпку и хорошенько её отжав, вытер пот, струившийся по бледному лицу. Бледнее, чем обычно.       — Выпей, Томура Шигараки, — Туман поднёс к потрескавшиеся губам стакан воды, и чуть приподнял голову Томуры, помогая сделать пару глотков.       — Это было больно, — прохрипел Шигараки, пытаясь сжать пальцы рук, — проигрывать… Всемогущий… Ненави… жу…       Он замолчал. Возможно, отключился, а, может, просто кончились силы говорить — Курогири не знал, но это было и не важно — главное, что Шигараки продолжал дышать.       Собрав окровавленные тряпки и разрезанную чёрную одежду, он направился к двери.       — Курогири… — тихо позвал Томура, приоткрыв затуманенные глаза, — расскажи мне сказку, где побеждают злодеи…       Туман замер, глядя на такую хрупкую и беспомощную в данный момент фигуру. Осознавал ли Шигараки происходящее, или это была лишь боль, смешанная с алкоголем пятьдесят на пятьдесят — не имеет значения. Курогири всегда должен быть рядом. Помедлив, он вернулся на своё прежнее место — стоящий у кровати стул.       Курогири не знал сказок, ни тех, где побеждают герои, ни тем более тех, где побеждают злодеи, и слишком устал, чтобы придумать что-то самому, но и просто уйти не мог.       — Жил когда-то мальчик… — неуверенно начал он, — который ненавидел людей за их безразличие друг другу, а ещё героев, которые всё время улыбались.       Губы Шигараки скривились в подобии тех самых, ненавистных ему улыбок, и Курогири продолжил:       — Тогда он решил победить самого главного героя. Дождавшись, когда герой ослабнет, мальчик пришёл к нему, пряча за спиной острый меч, данный его учителем. Герой не ожидал подобного и…       «Будет ли интересно, если я скажу, что герой просто погиб?» — задумался Туман.       — Дальше! — потребовал Шигараки, поворачивая голову в его сторону.       -…Когда герой был повержен, все пришли в панику, ведь люди не привыкли жить без него. А мальчик был счастлив?       Курогири не заметил, как в голосе проскользнул вопрос, но, к его облегчению, Томура был не в том состоянии, чтобы заметить подобную мелочь.       — Ты ужасно рассказываешь сказки, Курогири, — усмехнулся Шигараки, снова закрывая глаза.       — Прошу прощения, Томура…       Дыхание стало мерным и глубоким. Напряжённое лицо разгладилось, хотя капельки пота всё ещё скапливались на лбу, где кожу облепляли бледно-голубые сосульки волос. Убрав пару из них, Курогири осторожно укрыл отключившегося Томуру одеялом и тихо вышел из комнаты.       «А мальчик был счастлив?» — крутилось в голове у Шигараки, пока он медленно проваливался в обволакивающий сон.