Уходя - уходи

Как всё начиналось? Выпускник журфака, не отличник, однако и не двоечник или троечник, решил попробовать свои силы на Девятом канале. Тогда директором ещё был не Ричард Сапогов. Сперва Грачевич носился с микрофоном по городку, просто снимая сюжеты об обыденной жизни: автокатастрофы, жизнь заводских трудяг, юбилеи партийных бонз… Но душа Юрия тяготела к иного рода событиям. Он долгое время морально готовил себя к будущему отказу руководства от вставки в эфирную сетку новой передачи; к тому, что в городе найдётся мало интересного, и вскоре его проект исчерпает себя, и так далее. Наконец, решился. Ведь нет ничего хуже, чем играть кого-то, не будучи собой. Журналист не узнавал свой голос тогда. Напал страх, превративший его в медлительного и бесхребетного человека. И мысленно ликовал, когда Ричард, уже находящийся на должности директора и упивавшийся властью, сказал: - Ну, попrобуй. Но, если не спrавишься, а зrители не будут довольны – пrидётся close. Никогда в жизни Грачевич ещё так не старался. Индивидуальность, бывшая с ним всегда, раскрывалась, словно бутон цветка. Плевать было на тумаки и синяки, достававшиеся от порой недовольных героев. Заживало! Главное – нашёл себя и счастлив! Он понимал, что стабильность не бесконечна, но недолго задерживал внимание на подобных мыслях. Уже позже Сапогов стал передвигать время показа «Загадки дыры», заменяя передачу рекламой или художественными фильмами. Было бы ошибкой сказать, что Ричард никогда не нравился Юрию. Находясь в начале славных дел, журналист осознавал эгоизм будущего директора канала, но фактически покупался на фальшивую улыбку и внешний лоск того. Грачевич не удивился, когда Сапогов получил приличную должность. Ричард умел показать себя с лучшей стороны перед начальством, а своё презрение к подчинённым скрывал. Но Юрия было не провести: журналист чувствовал, что для директора канала он всего лишь один из многих. А ещё с недавних пор Грачевич сам представлял себя в руководительском кресле. Тоже ведь оказался подвержен кредо Сапогова «всё или ничего». Масла в огонь подлила трансляция нового выпуска «Загадки дыры», где Ричард заменил Юрия. Журналист возмутился: самовольство директора стало последней каплей. И вот близок час дуэли. Бесстрастно наблюдает за их рукоприкладством мраморный Ленин в коридоре. Сапогов, конечно, мог уволить Грачевича, но, видимо, захотел над ним поглумиться. Он валит Юрия с ног, впечатывает его в стену, гипотетически оставляет синяки, нанося удары. Журналист бледен, будто полотно. Куда только подевались силы? Одна сторона души хочет дать отпор, отплатить той же монетой Ричарду, показать: я не лыком шит. Другая сдаётся. Грачевич мысленно хоронит и «Загадку дыры», и честную репутацию, и всю свою жизнь. Как всё завершилось? Победой директора канала, безусловно. «Не на того ты напал», - словно говорит Юрию надменный взгляд Сапогова. Журналист уволен. Придётся податься в управдомы или пойти на любой из оставшихся восьми каналов. Есть ещё радио и газеты. Может, там будет интересно, но ощущение того, что он, Грачевич, повержен во прах, останется навсегда. Ричарда он всегда сравнивал с одуванчиком. Сперва этот цветок прекрасен, но наступает время, и из-за ветра не остаётся и следа от него – пушинки постепенно разлетаются. А ещё – с луком. Снаружи директор канала пуст в своем карикатурном самолюбовании, далее заставляет всех проливать слёзы, после возникает новая грань – человек излишне увлечён своей работой. А вместо последнего слоя – сердцевина. Под «сотней шуб» скрывается та же пустота и бездуховность, которую видят все. Смешно ли, Сапогов готов был даже навсегда расправиться с Юрием ради сохранения за собой хлебной должности! «Как тогда, в молодости, я ещё испытывал к нему что-то, похожее на любовь?» - удивлялся себе журналист, собирая вещи.