белый-белый

И вот, после стольких лет, после стольких потерь он стоит на пороге её глянцевого мирка. – Ну, обнимешь? Она узнает мгновенно, и дело не в седине, мало ли сколько седых – или модно окрашенных – парней таскается по улицам и стучится в дома, дело даже не в запахе – его сквозь бесконечность трёх шагов не почувствовать, дело в чём-то, что буквально бьёт её по носу – не больно, но ошеломляет до крайности – привет, привет – это я. боже, здравствуй. здравствуй. Ванда обнимает его с размаху, не заботясь ни о чём, кроме тела, подрагивающего под её руками. Срежессировала? Наверное, боже, наверное, но… Серия заканчивается. Он смотрит в её глаза. Сразу становится немного ниже и тише, ей хочется кричать, хочется отмотать назад, пусть смеётся дальше, пусть, но вместо этого она замирает – бессильная. Пытается сглотнуть и не может. В тишине Пьетро сбрасывает с себя её руки – для того, чтобы прижать к себе, выбивая из лёгких кислород, истерику с т р а х

***

Пьетро не похож – и в то же время похож – на себя. Она слишком хорошо знает его, чтобы не понимать, что он обижается. Он молчит, но в глазах читается, когда он пытается поджарить себе яичницу на завтрак – не ради меня. Она слышит это в его дыхании, в его интонациях с близнецами – с младшими близнецами, поправляет Ванда себя – когда попадается ему в поле зрения. Нет, Пьетро слишком благороден, чтобы сказать так вслух, но все его мысли пропитаны знанием – не он причиной её помешательства. Он, может, и не хотел ей становиться, но теперь злиться. Что о теперь? между ними вырастает пропасть из лет. были минуты – стали года. и она состоявшаяся женщина – муж и двое детей, а что – а что он – мальчишка. Вижен отходит на задний план, но всё ещё вписан в актёрский состав. Сцена принадлежит теперь им. Ванде не хочется думать о том, на кого близнецы так похожи. Но проекции так очевидны. Пьетро и…       Пьетро и…

Пьетро и она.

Ванде не хочется думать о том, почему он теперь другой. О могиле и годах, не хочется, просто не хочется, просто не хочется! и… Пьетро говорит ей, что всё в порядке. Пьетро ей улыбается. Мир начинает трескаться, потому что у Ванды не хватает концентрации. Никогда не хватало. Реальность проявляется лоскутами. Пьетро остаётся в чужом теле. Живой. С ней.