***
Юлю в классе не любили. Вопреки своей фамилии, — Хитрова — девочкой она была тихой. Ни с кем не общалась, на переменах читала книжки — вроде такой и должна быть образцовая советская пионерка, но что-то пошло не так, и друзей с класса у неё не завелось. Как впрочем, и вне класса тоже, пока однажды в её жизнь не ворвалась Саша. Просто однажды она подошла и спросила, что это Юля такое читает, а потом, когда разговор кое-как завязался, пригласила в литературный кружок. — Кружок-то новый, по нашей инициативе сколотили, а участников пока нет, вот и приходится выкручиваться. Хитрова, конечно, согласилась, но только из вежливости. Вливаться в незнакомую компанию ей не хотелось, а у незнакомой девочки вмиг стали такие грустные глаза, что та почувствовала себя извергом. И это несмотря на то, что уже через минуту девчонка со странной короткой стрижкой уже бежала, махая ей рукой и весело крича: — Ну ладно, ещё увидимся! Затем она познакомилась с Мариной. Вот она была действительно образцовой пионеркой — накрахмаленный воротничок, аккуратная косичка, «отлично» по всем предметам и собственный литературный кружок. Юле до неё было ещё далеко. Девочки были интересными, незаурядными и поболтать с ними было весело, но когда Юля узнала про конкурс талантов, то её желание жить полноценной кружковой жизнью отпало совсем. Как и желание жить в целом — от стыда ей хотелось провалиться сквозь землю. Произведения Юлины, по её мнению, никуда не годились. Писала она высокопарно, вычурно, будто из девятнадцатого века вылезла, да и не о том, о чём должна рассуждать пионерка. Вот взять хотя бы... Впрочем, это неважно, тут были дела поважнее. Сашка снова смотрела на неё своими грустными глазками, а «передовая» Марина горячо убеждала, что Юля должна постараться на благо всей организации, ведь, имея только двух с половиной участников — её, Сашку и ещё не до конца определившуюся Юлю, они не могли называть себя полноценным кружком. Нужно было четыре человека, причём в обязательном порядке. Но вышло так, что перед самым фестивалем Александра, как её после этого уважительно назвала Марина, решила взять всё в свои руки и привела к ним ещё одну девочку. — Итого три с половиной, — воодушевлённо произнесла Марина и вывела аккуратным почерком имя новенькой в толстой «Тетради отчёта», куда она записывала все дела и программу кружка. Как ни крути, эта девушка во всём любила порядок. Новенькой, кстати говоря, обрадовалась только Сашка, которая нашла в ней «родственную душу». Девчонку звали Ниной, но подходило ей только «Нинка». Отрывистое, под стать её характеру. А характер у неё был не очень, одним словом — хулиганка. Ходила с какими-то патлами на голове, которые даже заплести прилично было нельзя, классиков не признавала, впрочем, как и учителей, со всеми остальными людьми в целом, тоже, но почему-то именно она смогла быстрее всех заслужить Юлину дружбу. Или нет.. Впрочем, с этим Хитрова тоже ещё не определилась. «-От ненависти до любви один шаг» — смущённо произнесла Марина, попытавшаяся разнять девочек во время их первой перепалки. И все тогда понимали, что не последней.***
Если бы тогда Нине кто-то сказал, что уже через год они с Юлей станут парой, она бы засмеялась этому человеку в лицо. Но так получилось, что из закрытой злой девочки она превратилась в не менее закрытую влюблённую девушку. А любить её никто не учил. Тогда вообще было не принято учить «любить». Строгий отец эту тему замалчивал, говорил, нет, точнее кричал, что если увидит её с мальчиком — ремня точно не пожалеет, а тихая, скромная мама ничего не могла с ним поделать, потому что жила по негласному закону «бьёт — значит любит». Эту фразу она очень часто говорила дочери, когда успокаивала её. Вот Нинка и выросла по такому принципу. Дёргала Юлю за косички, даже обзывала иногда. А подсознательно кричала о помощи, даже если сама этого не осознавала. У Юли же было всё по-другому. Она росла с мамой и бабушкой, а любить училась по книжкам и стихам Ахматовой. Красивым таким, витиеватым. Поэтому Нинкина любовь доходить до неё не спешила. Хитрова считала девчонку глупой, вздорной и, как ни старалась, не могла найти в ней хороших сторон. А потом как-то само получилось, срослось. Девочки стали проводить вместе больше времени, гулять, общаться, а в один момент Нинка призналась. — Если бы ты не была настолько слепой, ты бы уже давно поняла, что я люблю тебя! — и заплакала. Сама не зная, от чего и почему, но заплакала и кинулась к Хитровой в объятия. Шокированная Юля смогла лишь выдохнуть тихое «О!».***
И если бы тогда Нине сказали, что во взрослом возрасте она, вместе со своей «подругой», уедет далеко-далеко, к морю и скалам, она бы тоже засмеялась этому человеку в лицо. Тем не менее, это произошло.. Двум творческим личностям было тяжело уживаться вместе, но они пообещали друг другу преодолеть все преграды. Ради Юли Нинка была готова научиться любить и проявлять свои чувства, чтобы потом всё было хорошо и ещё лучше. По крайней мере, Хитрова Юля обещала ей с этим помочь.