Испытание

      За долгие годы совместной жизни Дайки успел понять, что характер у Кисе Реты не из простых. Бонусом стал их сын Тоору, которого они имели глупость избаловать в детстве и теперь вынуждены были мириться с его несносным характером. И если ребёнком Тоору был просто капризным, то став подростком, он превратился в бесконечно спорящую с родителями занозу в заднице. Дайки успел привыкнуть к истерикам сына и даже перестал реагировать на хлопки дверью, да и в целом был готов к любым сюрпризам.       Однако Тоору умеет удивлять. И Дайки, конечно, прекрасно это знал. Но, идя по коридору и услышав всхлипы в доме, где кроме них с Тоору никого не было, он порядком опешил. Он не помнил, чтобы истерики сына доходили до слез, и все еще не был уверен, что слух его не подводит.       Дайки на цыпочках подкрался к комнате сына и приложил ухо к двери. Сомнения отпали — звук определённо исходил оттуда. В первый момент Дайки даже опустил руку в карман, чтобы достать телефон и позвонить мужу. Но быстро подавил эту идею, как и мысль дождаться его со съёмок. Тоору может нуждаться в помощи, и он, как отец, должен не мешкая войти в эту комнату и все выяснить. Дайки не смог бы объяснить причину своего замешательства даже себе. Хотя было вполне вероятно, что сын просто посмотрел очередной драматичный фильм, и тот растрогал его до слез.       Зачем-то задержав дыхание, Дайки повернул ручку и приоткрыл дверь. В комнате оказалось неожиданно темно: шторы задернуты, свет выключен, даже экрана ноутбука не видно. Синяя спортивная куртка брошена на пол. Тут Дайки насторожился — Тоору всегда очень трепетно относился к своей форме и всему, что связано с волейболом. Приглушённые всхлипы доносились из-под одеяла и подушек, наваленных кучей на кровати. Дело явно не фильме, быстро понял Дайки.       — Тоору? — тихо позвал он.       Бугорок под одеялом дернулся. Повозившись пару мгновений, Тоору выбрался из кокона. Дайки с непонятным испугом смотрел на залитое слезами лицо сына, не понимая, что ему делать. С плачущим Кисуми или тем же Тоору в детстве проблем не было — Дайки брал ребёнка на руки, покачивал, что-то говорил, успокаивал. Но Тоору уже не семь лет, на колени его не возьмёшь…       — Что случилось? — Дайки приблизился к кровати и несмело присел на краешек.       Рот Тоору искривился, он отвёл глаза и покачал головой. Дайки решил, что сейчас лучше не давить и подождать. Всхлипнув, мальчик выдавил:       — Ива-чан… — и разрыдался по-настоящему.       — Ивайдзуми? — недоуменно переспросил Дайки. — Он обидел тебя?       Тоору замотал головой и подался вперёд. Дайки по инерции обнял сына и принялся гладить его по спине, чувствуя, что пока все делает правильно.       — Он мне нравится… Очень сильно. Я даже хотел сказать ему об этом, но сегодня… — Тоору снова зашёлся в плаче.       Ответ оглушил Дайки и громом пронёсся в сознании. Он понятия не имел, нормально ли влюбляться в тринадцать лет, и лихорадочно пытался вспомнить свою первую влюбленность. Но, кажется, в его собственной голове в те годы едва ли оставалось место чему-то, кроме баскетбола. И, признаться, Дайки ожидал, что разговоров о любви можно не бояться еще года два-три минимум, ведь Тоору просто одержим волейболом и отношениями, кажется, не интересовался. «Не нужно судить людей по себе, Дайкичи!» — возмутилось сознание голосом Реты. Ох, вот бы тут был Рета! Уж он-то наверняка понял бы, что нужно сказать, чтобы утешить сына.       Через какое-то время Тоору немного успокоился и выбрался из объятий отца. Дайки оставалось лишь беспомощно смотреть на него и ждать. Наконец, юноша продолжил:       — Я случайно подслушал разговор Маттсуна с Ивой-чаном. Они говорили про какую-то девушку, с которой Ива-чан ходил на свидание. Маттсун спросил, собирается ли он с ней встречаться. Ива-чан сказал, что волейбол отнимает много времени, хотя она в его вкусе… — тут Тоору снова не выдержал и уткнулся лицом в колени.       Дайки все еще было трудно поверить, что тринадцатилетние дети действительно испытывают те чувства, о которых говорят, но перед ним сидел его плачущий сын, и это все, что имело значение.       — Знаешь… — Дайки со вздохом потер шею, — мне однажды сказали, что любовь не может быть невзаимной. В жизни бывает по-всякому. Возьми хоть нашу с папой историю. Он был влюблён в меня со средней школы, а я оказался болваном, умотав в Америку и только там осознав свои чувства. И видишь, как вышло в итоге — все-таки мы вместе. Так что, может, твой Ива-чан просто не понял еще…       — Мне теперь выпуска из школы ждать? — глухо спросил Тоору, не поднимая головы.       — А ты уверен, что Ивайдзуми — любовь всей твоей жизни?       — Ну... да, — мальчик приподнял голову и серьезно кивнул. — Иначе ведь не было бы так больно.       — Логично, но тут важно не путать любовь с влюбленностью, — Дайки не ожидал от себя такой глубины и жалел, что Рета не слышит. — Ты же знаешь, что Ацуши-сан и Тацуя-сан раньше встречались? Они еще на первом году старшей школы сошлись. Все думали, что дело идёт к свадьбе. Но мы все уже переженились, а они будто и не собирались, хотя жили вместе и даже усыновили детей. — Тоору окончательно пришёл в себя и теперь внимательно слушал. — Но когда Ацуши не смог принять их, Тацуя, как он сам потом сказал, словно прозрел и понял, что все это время был влюблён в образ первокурсника старшей Йосен, но настоящих чувств не испытывал. Там было много факторов, но главное, что эти долгие годы отношения строились не на любви. Осознав, что твой папа — тот самый, я ни разу не усомнился в этом. Сейчас тебе больно, но твои чувства могут оказаться простой влюбленностью и, — кто знает? — может, ты встретишь свою истинную любовь уже этим вечером?       Тоору задумался. Дайки видел это по его лицу.       — Если настоящая любовь всегда взаимная, то либо Ива-чан признаётся мне в чувствах, либо я встречу кого-то, предназначенного мне судьбой?.. — Тоору, очевидно, приободрила эта мысль и вселила надежду. Если говорить совсем уж откровенно, он не был уверен до конца в ответе, когда папа спросил про любовь всей жизни... — Разве можно посмотреть на человека и сказать наверняка, что это тот самый?       — Конечно, — пожал плечами Дайки. — Я чувствую это каждый раз, когда вижу твоего папу. Не переживай, тебе не придётся сомневаться, когда встретишь своего особенного человека.       — Спасибо, пап.       Тоору наконец солнечно улыбнулся и обнял отца. Солнечная улыбка досталась ему от Реты, и Дайки бесконечно ее обожал. Человек вообще интересно устроен — ценности и жизненные приоритеты могут полностью сменить вектор. Двадцать лет назад Дайки не поверил бы, скажи ему кто-то, что однажды он станет занудным семейным человеком, главной радостью которого станет детская улыбка.       Тем вечером, увы, Тоору свою истинную любовь не встретил. Ему еще предстоит совершить несколько ошибок, прежде чем судьба сведёт его с тем самым. Но Дайки оказался прав — Тоору ни на секунду не усомнится в этом. Однако это уже другая история с другим концом.