Карамельная ведьма

Следующий день начался весьма скучно: я проснулась утром по будильнику на телефоне, который чудом не вырубился ночью при десяти процентах, далее умылась, почистила зубы, надела бежевую рубашку с длинными рукавами и слегка заправила ее в пышную тёмно-синюю юбку. На ногах черные лакированные ботильоны на высоком каблуке и белые длинные носочки. Впрочем, подобным образом я одеваюсь почти всегда. Автобус на остановку пришел достаточно быстро, и я оказалась на работе на двадцать минут раньше, чем нужно, но несмотря на это, Чон уже был на работе и подметал помещение. Заметив меня, взгляд сменился на серьёзный, и он отложил швабру в сторону, опирая ее на ближайший стол. Медленно он приближался ко мне, а я чувствовала себя жертвой, загнанной в угол хищником. Дахён еще не было на рабочем месте, потому и спасти меня было некому, разве что кроме начальника, но от него дождаться помощи — есть восьмое чудо света. Я попятилась назад, предчувствуя что-то нехорошее, а в голове вдруг всплыло воспоминание о том, как недовольно Чонгук смотрел на меня после ссоры Тэхёна с его отцом или каким-то родственником, как я поняла. Если раньше Крольчонок казался мне милым и симпатизировал мне, то сейчас я думаю только о том, насколько сильно он меня пугает. Спиной я почувствовала холод стены, а это значило только одно: капкан замкнулся и у меня больше нет путей к отступлению. — Мин Юна, что ты вчера слышала? — растягивая буквы, грозно произнес Чонгук. — Ничего такого, правда, — я очень испугалась его поведения, моя дерзость забилась в дальний уголок и истерически нажимала на кнопку "ПАНИКА". — господин Ким просто поссорился с этим человеком, и они что-то говорили о тебе, но больше я не слышала! Чон тяжко вздохнул. — Прости если напугал. — он отвел взгляд на пару секунд и повернулся ко мне, — Вчера ты услышала то, что не должны слышать кто-то, кроме Кимов. Это дело их семьи, и у Тэхёна проблемы с отцом, которые он не может решить уже долгое время. Сохрани в секрете всё, что услышала, прошу. — взгляд смягчился и парень уже не выглядел таким озлобленным. Он отошёл от меня, переставая, фактически, прижимать меня к стене. Чон отвернулся, и уже в противоположную сторону от меня добавил: — У Тэхён-хёна много секретов, но их необязательно знать всем. Парень взял метлу и продолжил мести пол, собирая невидимые пылинки в кучу, а я так и осталась стоять у стены, обдумывая его слова. Я знаю, что Ким — тёмная лошадка со своими скелетами в шкафу, и не все знать приятно. Мысли о Тэхёне перестали приносить такое отвращение как раньше, а всё из-за речи Чонгука. У начальника тяжкая жизнь с кучей проблем, одно только кафе чего стоит! А семья? Он живет отдельно? Связывается с близкими? Или, быть может, у него вообще нет семьи? О чёрт, мне стало его жаль… Только я вспомнила виновника своих печальных мыслей, как он появился и сразу же обратился ко мне с просьбой зайти в кабинет через час. Кажется, меня ждёт ещё одна жестокая просьба молчать об увиденном. Я уже пожалела о своем женском любопытстве и тому, что услышала ненужное, хотя я и не планировала кому-то что-то говорить. Я не сплетница и никогда ею не была, мне хватает своей разукрашенной жизни и моего разукрашенного брата, так что обсуждать чужое не приходится. Дахён пришла в начале десятого, немного опоздав, а уже к десяти пришла миссис Пак, работающая здесь то ли администратором, то ли заместителем Кима. Она странно улыбнулась мне и пропала в темноте лестницы на второй этаж. Чонгук ни слова мне не сказал за всё время после нашего разговора, да и тем общих не находилось. Я всё ещё была под впечатлением от речи Чона, и даже если он продолжал привлекать меня своей внешностью и милой улыбкой, то теперь я знала, что милый парень — не единственная его сторона и он не всегда божий одуванчик. Время пролетело незаметно, и я совсем не подготовилась морально к ещё одному тяжкому разговору о семье Кима с самим Кимом. Дахён увидела моё смятение и не раз порывалась спросить у меня что случилось, но я не хотела посвящать её в свои проблемы, пусть мы и сблизились за пару дней моей работы тут. Прошел почти час, пятьдесят две минуты, и мне вроде как стоит пойти к начальнику, только от этой мысли не становится легче, а только тяжелее, учитывая ситуацию Тэхёна с его семьей. Да, мне его жаль, и я не скрываю. На негнущихся ногах я поднялась по лестнице, остановившись возле двери в кабинет, боясь постучать и войти. Я прихожу в это место только третий раз, а уже успела приобрести двух хороших знакомых, даже беря в учет пугающую сторону Чона, и вляпаться в неприятности. Я и раньше была неким магнитом для трудностей и мало чего доставалось мне лёгким путём, но буквально три дня подряд проблемы не оставляли меня ни на минуту. Трижды постучала, услышала негромкое "Входите" и приоткрыла дверь, смущаясь увидеть грозный взгляд, адресованный в мою сторону, но его не последовало. Ким просто сидел за столом, читая какой-то текст на листке и попивая недавно принесенный Дахён молочный чай. Стук от небольших каблучков туфелек отдавался гулким эхом по комнате, напрягая меня в несколько раз сильнее. Я зажмурилась и представила, что это всё сон. Что вчера я ничего не слышала, что Чонгук всегда был милой булкой, и сейчас я не стою возле начальника, ожидая выговора. Только представление помогло мне немного расслабить плечи и поднять взгляд на начальника, который смотрел на меня непрерывно уже несколько минут моих мысленных рассуждений. В очередной раз я смутилась. POV Тэхён. Я сидел и ждал, когда Юна заметит меня и, наконец, отвлечётся от своих размышлений. Я так и не придумал, что сказать ей по поводу проклятия, но меня продолжают преследовать несчастья и я не могу больше так жить. Вчера вечером я не смог купить продукты в магазине, потому что были проблемы с кассой и мне пришлось заказывать еду на дом. Курьер очень долго шёл, и я уже перехотел есть, когда он пришёл. Злой, с коробкой пиццы, с грязной штаниной (потому что я случайно пролил на себя молоко), я прилёг посмотреть нынешние новости, но и там меня ничем не радовали. Тогда-то я понял, что ОБЯЗАН подойти к новенькой и поговорить насчет её слов. Проходя через зал, я сказал ей зайти в мой кабинет позже для разговора тет-а-тет, на что она сильно напряглась и скованно кивнула. Позже Чонгук написал мне смс о том, что говорил с ней насчет вчерашнего и всего того, что она могла услышать. С одной стороны мне неприятно, она залезла в душу, но с другой стороны этого не избежать: отец выбрал людное место, и кто-нибудь всё равно услышал бы. Значит, наша маленькая новенькая считает, что я буду с ней говорить насчёт вчерашнего? Жаль ее огорчать, но на данный есть тема поважнее, и она не требует отложений. Я показал ей на кресло, и она села напротив меня, все еще скованно скрестив руки на груди. — Помнишь, что ты сказала в нашу первую встречу? — слегка хрипя от долгого молчания, наконец подал голос я. Надо было как-то начать и это показалось мне лучшим вариантом. — Что Вы испортили мою рубашку? Помню, конечно. — Про проклятие. Ты говорила, что я сам к тебе прибегу и, как бы не было противно осознавать, ты оказалась права. — мне кажется очень неловким говорить это. С детства я был горделивым и никому, кроме своего брата, не признавал поражения, но маска тщеславия дала трещину. — Я не совсем понимаю, о чём Вы, господин Ким, — такой невинный взгляд, и кажется, я ошибся. Стыд накрыл с головой, как и осознание своей недалёкости. Ну конечно, какое проклятие! Это просто череда совпадений, и плевать, что ничего хорошего за три дня не произошло. Она наверняка будет считать меня сумасшедшим, и сейчас меня это чертовски волнует, потому что слухи в коллективе мне не нужны. — У Вас проблемы? — настояла она, а я еле заметно кивнул. Это ни к чему. — Нет необходимости разбираться с этим, просто забудь. — будет лучше всего, если мы закроем глаза на этот разговор и больше никогда его не вспомним. И снова неудача, я не могу даже найти источник своих трудностей… Девушка прищурилась, и, кажется, решила вернуться к работе, приподнимаясь с кресла напротив меня. В ее глазах всё ещё стоял вопрос, что я, мать его, творю, но она не стала его озвучивать, предпочитая тихо удалиться. Как я вообще мог додуматься до такого, что в нашем мире есть проклятия и колдуны? Встреча с отцом несколько выбила меня из колеи, и я всё время находился в прострации. В одном я был уверен точно — мама беспокоилась, пусть и длительное время я ничего не слышал от семьи. Но также я не прекращал думать о том, что отец не может прийти просто так, проведать сына. Он слишком погружен в работу, чтобы уделять внимание мне, просто сбежавшему от проблем ребёнку. Я прикрыл глаза и достал из незапертого ящика небольшую бутылку подаренного виски. Настроение работать пропало, а ситуация с Юной только усугубила ситуацию. Можно, конечно, было позвать Чона, дабы выговориться ему и не страдать от одиночества, но он здесь вроде как на работе, и миссис Сохи ему такого не простит, отчитав в очередной раз. Глоток, — и голова стала такой лёгкой, а вся документация — смешным мусором, не имеющим веса и ценности. Ещё глоток, — и все мои недавние трудности превратились в пустяк. Я потерял счёт, сколько я выпил, и не помню, когда уснул в своем кресле, но отчётливо помню голос студентки Дахён, которая принесла мне то ли кофе, то ли чай. Не особо важно, я уже не собирался возвращаться к бумажной работе. И всё равно, что мне нужно было позвонить кому-то, подписать договор о расширении, поговорить с миссис Сохи о смене дизайна. Плевать. POV Юна. День выдался странным, но спокойным, как бы парадоксально не звучало. Чонгук меня больше не доставал, хозяин так же не беспокоил, а Дахён тем более не приносила мне затруднений. Сегодня суббота, и она могла означать одно — завтра и послезавтра я могу уделить учёбе и самой себе. Юн снова забрал меня после работы, но в этот раз мы ехали только вдвоём — Сон нужно было куда-то зайти после работы, и она отказалась. Не менее странным мне показалось поведение брата: этот чертёнок напросился в гости на чашку чая, и всё время хитро поглядывал на меня. На все мои вопросы он отмахивался и ничего толком не говорил, потому я решила не повторять прошлых ошибок с любопытством и просто закрыла глаза на поведение парня. Связавшись со старостой, я узнала расписание работы декана и в понедельник я обязательно наведаюсь к нему с просьбой о переводе на заочное обучение. Конечно, учить материал самостоятельно сложнее, чем с преподавателями, но подработка не позволяет мне получать знания на лекциях. Дорама, которую я хотела посмотреть около пяти дней оказалась очень скучной. Сюжет не сумел чем-либо заинтересовать, хотя описание выглядело интересным. Актёрская игра была на нуле, как и выбор самих актёров. Я пожалела потраченное время и весь остальной вечер листала ленту в соцсети. В холодильнике лежали остатки кимчи, и мною было принято решение заварить лапшу. Не трудоёмкий процесс, и очень даже вкусно! Я поела и снова улеглась в кровать, снова взяв в руки ноутбук. Слишком поздно, чтобы включать что-то громко, и слишком рано, чтобы ложиться спать. Время тянулось невыносимо долго, а делать было нечего. Вдруг поток мыслей зацепился за начальника. К чему были его сегодняшние вопросы? У него проблемы? О каких проклятиях он говорил? При встрече он испортил мою одежду, и я просто сильно разозлилась на него, не услышав даже скупого извинения в свою сторону. Могли ли мои слова как-то повлиять на него? А что, если он обратился ко мне, потому что отчаялся? Или в его жизни всё настолько плохо, что он решил поделиться со мной? Ким, ну что же в твоей душе… Утро следующего дня явно удалось — никто и не подумал меня будить утром, отчего я могла нежиться в кровати хоть до самого вечера, но меня никто не покормит. Как только я съехала от родителей, я стала более самостоятельной, и хоть мысль вернуться под мамино крылышко посещала мою голову часто, другая, здравомыслящая сторона, говорила о том, что мы должны со всеми справляться самостоятельно и это только наши проблемы. Вот, Юн живёт спокойно, никому не мешая, и ему никто не мешает. Он привык жить один и вполне справляется со всеми трудностями, не обращаясь к родителям, в отличии от меня. Я нытик и признаю это. И хоть меня из отчего дома никто не выгонял, я оставила родителей жить вдвоём, давая им личное пространство и время. Моя мать, Мин Соыль, пожилая женщина сорока семи лет, вполне счастлива со своим мужем, Мин Кихуном, нашим с Юнги отцом. Желудок протяжно завыл, напоминая, что я еще не завтракала. Пришлось встать с кровати плестись на кухню за очередной лапшой, потому что вчера я так ничего и не приготовила, о чём сейчас чертовски жалею. После обеда опять заявился Юн, снова костеря мою крохотную квартирку, завалился на кухню и, цитирую: "У прекрасного меня хорошее настроение и потому я даю тебе не пять минут на смену одежду, а семь. И не забудь мне сделать чай!". Такое взбалмошное поведение свойственно моему брату, но именно это и бесит меня в нём. За отведённое мне время я успела только одеться, а вот дать накраситься и объяснить, куда мы едем, он не удосужился. — Оппа, расскажи уже, куда мы едем, я не могу ждать! — Ко мне, — загадочно отвечать мне парень и продолжал вести машину, как ни в чем не бывало. Время от времени я ловила его взгляды на себе, но как только мы пересекались глазами, он начинал хихикать и отворачивался к дороге. Я заметила, что дорога мне кажется очень знакомой, только я не могла вспомнить, где и в каких условиях я тут была. Юн очень часто менял квартиры, снимая разные однушки, потому я постоянно путалась в его местах жительства. Вообще он человеком был непостоянным, никогда не удержишь его на месте, да и он сам рвался вечно что-то поменять, начиная от внешности и заканчивая местом жилья. Мы припарковались возле побеленной многоэтажки с пятью подъездами, и зашли во второй. Кажется, Мин-старший уже кидал мне фотографию этого здания, но, к сожалению, я не понимала, где мы, пока мы не зашли в квартиру, из которой слышался заливистый женский смех. Юн разулся, снял свою лёгкую ветровку, и кивнул мне сделать то же. Мы прошли в гостиную с сине-белыми обоями, и тут я поняла, что это обитель моего непутёвого братца Юнги-хёна. Посередине комнаты располагался в серых тонах диван, на котором находилась девушка и смотрела телепередачу на TV плазме. У нее была весьма приятная внешность: неестественные для корейцев большие карие глаза, длинные русые волосы, маленький носик, и абсолютно всё в ней привлекало. Я заметила на девушке футболку брата, которую помогала ему выбирать года-два назад и в голове сразу же заиграло возмущение. Я кинула на брата осуждающий взгляд, но он, кажется, вообще его не заметил и ждал, когда я налюбуюсь и осмотрюсь в его квартире. Всё-таки я была здесь первый раз, по сравнению с друзьями Юна, которые бывали здесь чаще, чем брат прибирается. — Юнги, это твоя сестра? — донёсся до моих ушей сладкий голос русоволосой, вставшей с дивана перед телевизором. Она ярко улыбалась, переводя взгляд с Мина на меня и наоборот. Передо мной предстала красивая девушка в вытянутой серой майке и коротких домашних шортах. — Я Чон И Сыль, а ты Мин Юна, верно? — Юна, это моя девушка. И мы встречаемся уже полтора года.