Пьяный

Он был просто прекрасен, щёки Российской Империи пылали огнём, то ли из-за выпитого алкоголя, то ли от возбуждения. Алые губы припухли из-за частых поцелуев и блестели от слюны. Пшеничные волосы разметались по подушке, глаза томно смотрели из-под полуприкрытых век и были застелены дымкой возбуждения. Весь его образ был пропитан похотью. Руки РИ были привязаны к изголовью кровати. Обнажённая, бледная грудь тяжело вздымалась от частого дыхания, аккуратные бусины сосков затвердели, так и хотелось впиться в них зубами. Смотря на него, такого красивого и безупречного, ГИ надеялся, что это не один из его мокрых снов, которые преследовали его вот уже добрых три месяца. А ведь все это началось, когда у Немца был день рождения, тогда был устроен роскошный бал, на который были приглашены все знакомые и не знакомые ему личности. В списке приглашённых числился и Русский, которого он собственноручно пригласил. На праздничном балу в честь именинника, ближе к вечеру, когда все гости уже были веселы от выпитого алкоголя и разговаривали, разбившись на группы, в зале заиграла весёлая музыка и Немец впервые увидел Русского таким открытым и веселым. Смотря на него и не скажешь, что это тот самый великий и вечно холодный император. А всё это из-за того, что РИ танцевал. Танцевал грациозно и плавно. Все его движения были заучены до совершенства. Пшеничные локоны вздымались вверх от каждого движения, губы Императора были растянуты в глупой, но такой милой и чертовски красивой улыбке. Щёки горели пьяным румянцем, а на лбу выступили капельки пота. Мужчина тяжело дышал из-за быстрых и резких движений, присутствующих в танце. Засмотревшись, ГИ и не заметил, как закончилась музыка, как совершенно пьяный монарх подошёл к нему, прижимаясь всем телом и пьяно прошептал: – Из-извините-ик, эм ГИ.. не могли бы-ик, Вы позловить, то есть позволить-ик мне остаться-ик. Просто-ик уже тааак позднооо-ик. Боюсь, я не доеду-ик, – Говорил РИ на ухо Немца. – Хи-хи-хи-хи. Ик! – По коже немца прошлись сотни мурашек и он почувствовал, как внизу живота начало сладко тянуть. Да, если так и дальше пойдёт, то будет очень стыдно. Особенно перед РИ. Надо срочно отойти. Сжав руки в кулаки, ГИ быстро развернулся и бросил лишь короткое и нервное: – Хорошо, – и скрылся в толпе. Оооо, нет, только не это! Только не это ненужное возбуждение. Как Немец мог согласиться на это? Он и сам не понимал. Но смотря на эти пухлые бледные губы, которые так и хочется страстно целовать и вместе с тем кусать, дабы увидеть, как они приобретают более яркий красный оттенок. Смотря на это красивое аристократичное лицо с румяными щеками, на это тело, что так тесно прижималось к нему, ГИ просто не смог устоять. И сказать НЕТ! И сейчас, смотря в эти глаза, ГИ понял, что попал. Очень конкретно попал. Попал ещё тогда, когда при первой встрече заглянул в его чистые голубые глаза, отливающие дымкой грусти и озорства, смешанные во взгляди РИ. Он помнил, как той ночью, после бала, мучился в своей комнате, скуля и утопая от возбуждения. Помнил, как жёстко и резко водил рукой по колом стоящему члену. Помнил, как собственные мысли были только о том, что предмет его ярого желания спит в соседней комнате за стеной и ничего не знает. Ооо, он очень ярко представил себе картину, как его милый мальчик спит полностью обнажённым под одеялом, наверняка, всё бельё пропахло его сладким запахом. И если он не перестанет представлять голого РИ, стонущего под ним, как последняя шлюха, то не выдержит и точно трахнет Русского. Трахнет так, чтобы тот помнил. Так, что ноги будут подкашиваться. Так, что РИ даже имени своего не вспомнит, и будет только скулить, а в конце, когда их настигнет пик наслаждения, ГИ взял бы его ещё, а после ещё, и так, пока оба не отключатся из-за изнеможения. Но он выдержал, кончая долго и много, пытаясь не закричать в голос имя Русского, что спит за стеной. А после, неся грязное бельё в стирку, дабы никто не заметил деяния этой ночи, идя по тёмным коридорам, он понял. Да он понял, что влип. Влип бесповоротно и окончательно. Влип, потому что влюбился, как мальчишка. Из воспоминаний немца вывел томный шёпот. Сфокусировав мутный взгляд, он наткнулся на молящий взгляд Российской Империи. – Н-н-нууу же, ч-ч-чего ос-с-становился... Мммм? – недовольно прохныкал монарх и выгнул спину. – Давай же тра...Агх. Ммах! Рука Немца сжала, стоявший колом, член РИ и начала медленные движения. Комнату наполнили стоны и рваные вдохи. ГИ нежно и самозабвенно целовал лицо Русского. Нежно и страстно проводил языком губам, то покусывая, то зализывая место укуса, в просьбе раскрыть и впустить, дабы почувствовать жар его рта. И РИ впустил, отвечая с такой же страстью. Свободной рукой ГИ аккуратно гладил РИ по щеке. А после, когда кислорода стало не хватать, он оторвался от столь желанных губ и начал смотреть... Смотрел прямо в глаза, которые были прикрыты. Смотрел на эти черты лица, что так часто снились ему во снах. Смотрел ,как приоткрылся рот, выпуская очередной стон. Смотрел, как выгибается тело, прося ещё больше прикосновений и ласки. Германия смотрел, смотрел и смотрел. Германия целовал, целовал и целовал. Когда возбуждения самого немца не давало здраво мыслить, он стал целовать монарха мокро и пошло, вылизывая всё до чего мог достать: нёба, дёсны, внутреннию сторону щёк. Целовал властно, соприкасаясь зубами и надавливая рукой на щёки Русского, тем самым заставляя открыть рот шире. А после, когда им пришлось оторваться от губ друг друга, стал целовать грудь, шею, плечи, живот, вызывая у РИ ещё более громкие стоны. Тяжело дыша, они смотрели друг другу в глаза и рука Немца все также неторопливо двигалась по всей длине члена, тем самым мучая Русского, который пытался дёрнуть бедрами, в попытке ускорить сладостное приближение оргазма. Смотря на то, как стонет и извивается под ним РИ, Германская Империя ухмыльнулся и убрал руку с члена партнёра, вынуждая того досадно хныкнуть и дернуть руками в попытке притянуть ГИ обратно, но почувствовав, что руки его связаны, оставил столь жалкие попытки освободиться. – Мммм, чт-т-то т-т-такое? – хриплым от возбуждения голосом проговорил Русский. – Проси меня. Хорошо проси. – Агх... ГИ хватит, – по комнате разнёсся звук шлепка. – Ахх, Германия! – Я же сказал проси или я оставлю тебя здесь, со связанными руками и с каменным стояком. – С усмешкой сказал Немец, смотря в глаза Русского, которому это не очень понравилось. Но поборов свою гордость, он сказал: – ГИ, п-п-пож-ж-жалуйста, – на выдохе произнёс РИ. – Пожалуйста, трахни меня уже! – Ох, как я могу отказать, солнышко, когда ты так просишь. – С усмешкой сказал немец на ухо РИ. Припав к губам Русского, Немец начал жадно их покусывать и зализывать. Пройдя языком по зубам, он углубил поцелуй. Рукой он стал гладить грудь Русского, задевая ногтями затвердевшие соски, вызывая у того сладкие стоны. Оторвавшись от губ, Немец начал поцелуями спускаться к шее, чередуя их с укусами. Языком проведя по кадыку и чуть прикусив ниже, тем самым вызывая громкий стон партнёра, он языком прошёл по сонной артерии и поцеловал нежную кожу за ушком, наблюдая за тем, как выгибается спина РИ, как покраснели его щёки, как сладко он приоткрыл ротик и издал очередной страстный стон. Какой же он был красивый. Такой возбуждённый, покрасневший и страстный. С багровыми засосами на шее и укусами на плечах. Поцелуями Немец спустился к ключицам и провёл по одной языком, останавливаясь на плече и кусая его, вызывая очередной стон. От нетерпения РИ начал елозить всем телом и дёргать руками в попытке их освободить, но его остановил горячий шёпот, опаливший низ живота: – Ш-ш-ш, успокойся, солнышко. – И, не успев ничего сказать, Русский задохнулся от ощущений, которые подарил ему горячий язык лизнувший головку члена. Прислушившись к стонам монарха, ГИ облизнул весь член, пройдя по всей длине, остановившись у основания. Он посмотрел на стонущего под ним парня и увиденное его полностью удовлетворило. Не став больше ждать, Немец взял член полностью в рот. От удовольствия РИ вскрикнул и выгнул позвоночник чуть ли не до хруста. Немец же продолжал свои движения, даря своему партнёру безумное удовольствие. Сделав ещё пару движений головой, ГИ почувствовал, как содрогнулся всем телом РИ и в его глотку брызнула горячая жидкость. – Ааах!... Р-р-руки развяжи! – Всё ещё дрожа от возбуждения, проговорил Русский. – Хм, хорошо, солнышко, – Немец развязал руки РИ, целуя в губы. Оторвавшись от чужих губ, ГИ резко перевернув Российскую Империю на живот и поставил его на колени, тем самым, давая себе свободу действий. Пройдя рукой по спине, вызывая дрожь во всем теле, Немец взял со стоящего рядом столика тюбик со смазкой и выдавил себе на руку. Нежно проведя рукой между половинок, ГИ аккуратно ввёл один палец, при этом целуя плечи и спину напряжённого РИ. – Расслабся, хорошо? – нежно прошептал ГИ, прикусывая ухо монарха. – Угу, – тихо прошептал тот. Введя второй палец, Германия начал разглаживать нежные стенки, ища комочек нервов и после нескольких движений нашёл, давя на простату. По комнате прошёл томный стон удовольствия, а к двум пальцам присоединился третий. Слушая стоны Русского, ГИ горел от возбуждения, член просил разрядки и решив, что РИ вполне разработан, вынул пальцы. Разочарованный вздох слетел с губ Русского, он уже хотел сказать бессовестному Немцу, как он хочет его придушить, но был грубо прерван резким толчком и последующим за ним диким удовольствием, которое разлилось по всему телу. Дав Русскому привыкнуть, ГИ начал двигаться под нужным углом, задевая ту самую точку, что приводила русского на пик блаженства. То выходя, то входя на все длину, немец делал резкие движения бёдрами. По комнате были слышны шлепки друг о друга двух разгоряченных тел. Как же ГИ было хорошо от ощущений тесноты РИ. Хотелось сделать для русского ещё больше. Он целовал его плечи, спину. Проводил языком по позвонкам. Кусал. Целовал. Вылизывал. Немец двигался резко и быстро, Русский же подмахивал ему бедрами, пытаясь попасть в такт. У обоих появился тугой узел, готовый вот-вот взорваться. Почувствовав, что разрядка близка, ГИ начал двигаться быстрее и жёстче, при этом, помогая дойти до пика и РИ, сжимая его член рукой, водя по всей длине. И через некоторое время таких манипуляций, с громким криком-стоном, кончил Российская Империя, после, сделав несколько глубоких толчков, кончил Германия. Оба без сил повалились на кровать. – Ох, это было прекрасно, РИ. – Да... Мне понравилось. Наступила тишина. Оба лежали, обнявшись, и молчали. – Я люблю тебя, ГИ. Люблю уже давно. – И я тебя люблю, РИ. Тоже давно. А теперь спать. – Спокойной ночи. – Сладко зевнув, сказал Русский, положив голову на грудь мужчины. – Спокойной, солнце, – Поцеловав РИ в лоб, сказал Немец и притянул его ближе к себе под одеяло.