Я поднялся на холм, Полон грусти - и что же: Там шиповник в цвету!
***
Эта ночь была особенно мрачной. Ветер завывал как голодный страшный зверь, клоня могучие деревья к земле и срывая с них последние листья. Старый ветхий дом, одиноко стоявший на окраине небольшой деревушки, казалось, сейчас развалится от разыгравшейся бури. Но не зловещий скрип деревянных досок разбудил девушку, сейчас судорожно сжимающую тонкими пальцами не слишком мягкий футон. Черные, как смоль, длинные волосы спутались от беспокойного сна, на лбу появилась испарина, а ворот простого белого, не расшитого узорами нагадзюбана сполз вниз и обнажил изящное плечо его обладательницы. Мучившаяся от подступившего жара несмотря на царивший в комнате холод девушка сбросила с себя пуховое одеяло, поднялась и сделала пару шагов в сторону раздвижных стен, но татами, угрожающе заскрипевший под ее ногами, заставил ее вздрогнуть и остановиться. Быть может, в такую бурю неблагоразумно было раздвигать сёдзи, но девушке уж очень хотелось вдохнуть немного свежего воздуха. Тяжело вздохнув, она вернулась на футон, вспоминая свой страшный сон. Этот кошмар мучил ее уже не первую ночь. Обволакивающая тьма пела нежную песню, чарующую своей красотой, дочь разорившегося фермера завороженно шла на эту песню, словно мотылек на свет, постепенно утопая во мраке. Тьма будто схватила девушку в свои губительные объятия и постепенно душила, вызывая слезы на глазах. И вдруг в непроглядной темноте сверкнули стеклянные ярко-голубые глаза, в которых отражалось ее собственное побелевшее от страха лицо. Эти глаза до сих пор всплывали в мутном сознании не отошедшей ото сна девушки. Было в них что-то зловещее, от чего хотелось сбежать даже в такую бурю. Завтра Кейко покинет свой дом и отправится работать в Весёлый квартал как юдзё. Бедная семья фермеров после внезапного сезона неурожая разорилась и сейчас едва сводила концы с концами, поэтому Кейко не корила родителей за принятое решение, однако от одной мысли о будущей деятельности к горлу подступала тошнота. Быть может, из-за этого ее посетил очередной кошмар? Девушка не хотела, чтобы ее родители голодали, поэтому со смирением приняла их выбор. Из-за ее привлекательной внешности, она часто испытывала на себе мужское внимание, но оно не вызывало в ней ничего, кроме отвращения. Кейко тяжело вздохнула и всё-таки раскрыла сёдзи, продрогнув от жуткого холода, но вдохнув наконец живительный свежий воздух. Через полупрозрачную ткань одежды можно было разглядеть округлые женские формы. Девушка была слишком юна и слишком очаровательна, скорее всего, эта красота и приговорила ее к дальнейшей судьбе. Еще недавно она тешила себя мыслью, что кто-то решится взять в жены бедную крестьянку, но вчера все надежды рухнули с последним отказом. Она до сих пор помнила печальное лицо матери, из уст которой вырвался страшный приговор. Порыв сильного ветра ворвался через приоткрытое сёдзи и бросил Кейко в лицо пряди спутанных волос, заставляя съёжится от холода. Девушка пустым взглядом смотрела вдаль, в сторону темного глухого леса, который, по слухам, таил в себе много тайн и опасностей, а сейчас выглядел особо пугающим. Кейко часто слышала от одной старой торговки истории о ёкаях, которые поджидают заблудившихся в густом лесу путников, по ее словам, она даже однажды встретила кицунэ, ёкая-лиса, посланника бога Инари, который принял человеческое обличие и хотел было обмануть старушку и лишить ее здравого рассудка своим мороком, но та была не глупа и быстро раскусила обман. Однако больше всего в этом лесу стоило опасаться страшных Они — демонов-людоедов. Кейко хотелось бы верить в эти сказки, ведь тогда бы это значило, что существуют и боги, которые смогу ей помочь, смогут откликнуться на ее молитвы. Но девушку, каждую ночь молившуюся за благополучие своей семьи, казалось, никто не слышал, а если и слышал, то смеялся с небес над ее горем. Кейко, повинуясь неведомому порыву, надела потёртое розовое кимоно из дешёвой ткани и наскоро подвязала его скромным поясом оби. Возможно, если она действительно найдет духа в этом лесу, то он передаст ее молитвы Богу, и тот спасет ее от жизни юдзё. Кейко удивилась своим собственным мыслям: видимо, отсутствие всякой надежды лишило ее рассудка, раз она решилась на такой отчаянный и глупый поступок. Буря не на шутку разбушевалась, а кимоно совсем не спасало от холода, но Кейко решительно ступила босыми ногами на веранду и закрыла за собой сёдзи, попутно обувая гэта, что мирно ждали ее у входа в комнату, но абсолютно не подходили для такой погоды. Одинокая фигура в разгар сильной бури шла в сторону темного леса, ветер разметал ее черные блестящие волосы, подхватывал полы и рукава ее кимоно, грозя снести девушку с ног, но та упорно продолжала шагать. Кейко пробиралась по лесу осторожно, насколько ей позволял царивший сумрак, но ветки деревьев то и дело били девушку по лицу и цеплялись за одежду, будто предупреждая об опасности, останавливая. Юная красавица не знала, куда она идёт и куда ее приведёт такая безрассудная решительность, но продолжала убирать острые ветки, похожие на иссохшие пальцы мертвеца, от лица. Несколько часов она бродила во мраке деревьев, пока тьма не начала потихоньку отступать, а ветер стихать, уступая место густому туману, плотной пеленой окутывающему показавшиеся окрестные холмы. Гэта то и дело проваливались во влажную землю, а подниматься в гору становилось тяжелее с каждым шагом. Может, будет даже лучше, если она умрет здесь, не видя мучений своей семьи и не принося себя в жертву. Однако совесть и уважение к воспитавшим ее родителям взяли верх и придали уставшей Кейко сил. Деревья становились все реже, а туман, напротив, сгущался, заставляя девушку вглядываться вдаль, чтобы рассмотреть хоть что-то впереди. Сквозь густую пелену тумана Кейко, наконец, разглядела неясные очертания и направилась в ту сторону с постепенно нарастающим волнением. Что если родители проснулись и подумали, что она сбежала? И что она вообще делает ночью одна в диком лесу? На что надеется? Девушка резко остановилась, приоткрыв от удивления пухлые губы, завидев перед собой возвышающиеся могучие тории. За воротами показалась длинная стоптанная от времени лестница, ведущая к небольшому старому, но не потерявшему былого величия храму, который верно охраняли грозные статуи-стражи— комаину. Быть может, Кейко до сих пор спит? Она никогда не слышала о храме, так далеко запрятанном в чаще леса. Благоговейный страх охватил одинокую путницу, поэтому та в нерешительности стояла, боясь сделать первый шаг в неизвестность. Вдруг беспокойные мысли девушки прервал громкий язвительный голос, доносящийся откуда-то с высоты. — Как же ты на таких трясущихся ногах добралась так далеко, красавица? Кейко подняла голову, не веря своим ушам, и увидела вальяжно сидящего на замысловатой формы крыше тории человека в красном, богато расшитом причудливыми узорами хаори и широких хакама. Лицо его было надёжно скрыто под маской в виде лисьей мордочки, через щели которой проглядывали пронзительные голубые глаза, а длинные белые, словно первый снег, волосы спускались до самых ног. Кейко пробрал жуткий озноб от одной мысли, что перед ней, возможно, не человек, а дух из царства мертвых. Ком, подступивший к горлу, не дал девушке промолвить и слова, что ещё больше раззадорило таинственного собеседника. — Неужто ты глуха? Или, быть может, не знаешь правил приличия? Я могу и рассердиться из-за твоего невежества. — Господин, я забрела сюда совершенно случайно, я не хотела потревожить Вас своим присутствием, — всё-таки осмелилась сказать девушка. — И что такая юная странница искала в этом жутком лесу? Не боится ли она повстречать злых ёкаев? —хоть тон незнакомца и был шутливым, он невольно испытал жалость к девушке, зашедшей так далеко, ведь мужчина знал этот лес как два пальца, как и всех его опасных обитателей. — Господин, могу я узнать Ваше имя прежде, чем отвечу на вопрос? — робко пролепетала Кейко. — Какая всё-таки дерзкая девушка. Моё имя — Сора, а теперь отвечай, — мужчина внимательно разглядывал девушку, сильно растрепанную, но не потерявшую от этого своей привлекательности. — Господин Сора, я искала в этом лесу хоть какой-то знак, что Боги существуют и выслушивают наши молитвы, — Кейко стыдливо опустила взгляд, боясь увидеть насмешку в глазах мужчины. Сора и сам не знал, существуют ли Боги, он уже три сотни лет искал ответ на этот вопрос, но до истины добраться так и не смог. Если он и правда посланник бога Инари, то почему Сора несколько сотен лет бессмысленно бродил по лесам, а Инари ни разу не заговорил с ним, не дал наставления? Кицунэ помнил всю свою жизнь от рождения и последующей жизни в качестве обычной лисицы до времени, когда он, наконец, смог принимать человеческое обличие. И вся эта жизнь была бессмысленна и скучна, он лишь находил себе пропитание, спал и бегал с другими не наделёнными разумом лисами. Уже сотню лет он живёт в этом богом забытом храме, Сора и сам не знал, что в нем так его манило, но место это почему-то казалось родным с того самого момента, как он его нашел. Он не знал, как утешить девушку, поэтому решил сказать ей горькую правду. — Думаю, что Боги давно оставили эту землю из-за жестокости ее обитателей и постоянных войн и распрей. Но о чем ты хотела помолиться? Кейко мигом поникла, почему-то доверившись словам мужчины, слишком печально звучавшим из его уст. Если Боги ее оставили, то и смысла здесь находиться не было, нужно было быстрее возвращаться домой, чтобы родители не застали ее отсутствие. Глаза застилала пелена слез, а грудь щемило от боли. Она не проживет в Весёлом квартале и года, она знала это. Мужчины, посещающие такие места, не отличаются кротким нравом и не преминут лишний раз ударить неумелую юдзё, а многие девушки вообще умирают от болезней, царящих обычно в таких порочных заведениях. Сора, любопытно рассматривающий изменившуюся в настроении девушку, покорно ждал ответа. — О Господин, мне нельзя жаловаться на свою судьбу, и я покорно подчиняюсь воле своих родителей, но жизнь моя отныне не принадлежит мне, как и мое тело, а от этого на душе слишком горько. Я корю себя за то, что понадеялась на божью помощь, но это была моя последняя надежда. Девушка говорила загадками, но Сора, часто посещавший небольшие деревни в своем человеческом обличии, догадался, о чем речь. Он часто наблюдал за мужчинами, возвращающимися домой к своим женам и детям из публичных домов. Поэтому Сора и презирал людей, лживых, двуличных, увязших в своем пороке. Но девушка перед ним была невинна как цветущая в саду, ещё никем не сорванная роза, поэтому лис невольно оскалился, узнав, к какой участи ее приговорили родители. — И как можешь ты так спокойно принимать свою судьбу? Неужели родители, давшие тебе жизнь, могут быть так жестоки к своей дочери? Огонек веры в человеческую доброту, недавно зародившийся в сердце кицунэ, тут же погас, а заплаканные глаза девушки, сейчас смотрящие на его маску, вызывали раздражение. Как она может быть такой слабой и безвольной? Чтобы расслышать следующие тихие слова девушки, кицунэ пришлось одним прыжком спуститься с тории и встать перед собеседницей. — Как могу я оставить своих родителей умирать от голода? Если только я способна спасти их от смерти, то я согласна на все. — Но они алчные люди, заслуживающие смерти, — голос кицунэ изменился, стал более грубым, от чего немного раскосые глаза девушки сейчас смотрели на него со страхом. — Господин Сора, как можете Вы так отзываться о людях, которых не знаете? — Я знаю таких людей как облупленных, уж поверь мне. Они не хотят ничего решать сами и перекладывают всю свою ответственность на ни в чем не повинных детей, — Сора уже начал терять терпение, а от этого он обычно был не в силах совладать с удержанием человеческой формы. Пять пушистых белоснежных хвостов появились за его спиной. Кейко удивлённо ахнула, пытаясь совладать с подступавшей паникой. Существо, стоявшее перед ней, явно не являлось человеком, а если все рассказы бабули являются правдой, то она своими глазами видит перед собой ёкая, умеющего притворяться человеком. Девушка с большим трудом подавила желание побыстрее сбежать из этого проклятого места и с недоверием посмотрела на маску, скрывающую лицо кицунэ. Ей вдруг стало любопытно, как выглядит он без нее, быть может, под ней находится лисья мордочка или все же человеческое лицо? Сора увидел любопытство в глазах девушки и укротил свой пыл, стараясь не спугнуть ее. Всё-таки не один человек ещё не видел его в истинной форме, а если эта странная собеседница увидит перед собой белую лисицу с пятью хвостами, то точно сбежит, навсегда оставив его одного. Сора только успел обрадоватья чьему-то появлению в этом глухом лесу, спасшему его от долгого одиночества, и теперь не хотел терять эту девушку так быстро. — Неужто не испугалась? Я же злобный ёкай, пожирающий заблудших путников, может, показать тебе свои острые клыки? Кейко не повелась на провокацию: если бы он хотел причинить ей зло, то уже давно сделал бы это. По крайней мере, так говорил ей разум, но сердце почему-то громко забилось в груди. — Не думаю, что Вы способны на недобрые поступки, Сора-сама. Вы ведь недавно старались уговорить меня на то, чтобы я сбежала от своей участи. Злые духи не были бы ко мне так благосклонны. — Твоя правда. Как же тебя зовут, и почему не спрашиваешь обо мне ничего после того, как раскрылся мой обман? — Меня зовут Кейко, господин. Я не хотела разгневать вас своим любопытством, — девушка поклонилась своему лисьему собеседнику, тем самым удивив его. Первый раз человек поклонился перед ним, узнав в нем ёкая. — Кейко, тебе подходит это имя. Ты знаешь, что лисы-ёкаи являются божьими посланниками, Кейко? Правда я ни разу ни с Инари, ни с другими кицунэ не встречался и не знаю, в чем состоят мои обязанности. Быть может, я должен сам выслушивать ваши молитвы, — Сора улыбнулся, скрывая свою улыбку под маской. Маска была средством защиты, ведь если по его неосторожности, лицо его будет открыто взгляду человека, жди беды. Люди жестоки, они могут и объявить охоту на ёкая, если узнают, кто он, а ему не очень хотелось оставлять этот храм и лишний раз убивать кого бы то ни было. Щеки Кейко, покрасневшие от холода, и ее дрожащее тело вызвали у Соры чувство жалости, поэтому тот решил развеять туман одним взмахом руки. Весь холм вдруг озарился ярким солнечным светом, согревающим девушку своим теплом. Солнечные лучи осветили и сам величественный храм, и близлежащие к нему деревья сакуры, которые несмотря на наступившую осень сейчас были в самом своем цвету, и загадочного ёкая, волосы которого будто светились на солнце. Девушка с благоговением рассматривала окружающую ее красоту и задержалась взглядом на собеседнике. Неужели ему подвластна такая магия? — Что это ты так удивлённо уставилась? Я же не человек, я способен сделать и не такое. — Господин, я просто не видела прежде таких чудес. — Господин, господин. Называй меня Сора. Хоть мне и больше сотни лет, на вид я того же возраста, что и ты. — Хорошо… Сора, — имя, прозвучавшее из ее уст так сладко и так нежно, заставило ёкая ещё раз посмотреть на девушку.— Не значит ли это, что ночь уже прошла? Иначе мне непременно нужно добраться до дома. Он хотел ей помочь, на душе становилось тоскливо от одной мысли, что такая прелестная красота будет осквернена мужскими пороками, но человеческие деньги были ему чужды, а проблема девушки заключалась именно в них. Поразмыслив несколько минут, он, наконец, произнес. — Оставайся здесь, со мной, храм вполне пригоден для жизни человека, а на счёт пропитания можешь не беспокоиться. Сердце затрепетало, грозясь вырваться из груди в любую минуту, а глаза Кейко засияли. Остаться здесь, в глухом лесу, с этим добросердечным ёкаем, у которого, наверное, за долгую жизнь накопилось много интересных историй, было очень манящим предложением, но девушка тут же укорила себя за мысль бросить все и сбежать. — Гос… Сора, я не могу принять на свою душу такой грех, но спасибо вам за такую щедрость, — голос дрожал, а взгляд, до этого излучавший надежду, вновь потух. Ёкай раздражённо вздохнул, желая испытывать отвращение к Кейко, но испытывающий лишь внезапно возникшую симпатию и жалость по отношению к ней. Она верна своей семье, чиста и непорочна перед всеми Богами мира, за что же они так наказывают девушку? — Скажи, Кейко, почему твоя семья обеднела? Быть может, я смогу что-то для тебя сделать? В сердце вновь загорелась надежда и взволнованная Кейко заговорила, надеясь, что надежда это не разобьется о скалы суровой реальности. — Нас настиг внезапный неурожай, Сора-сама. Мои родители выращивали рис, сколько я себя знаю, но последний год дела становились все хуже и хуже, пока мы не потеряли свои последние деньги. Кицунэ довольно улыбнулся, обрадовавшись возможности помочь юной красавице. Уж с чем с чем, а с неурожаем он точно мог помочь, ведь ему подвластна вся природа. — Кейко, если я тебе помогу, будешь ли ты мне так сильно благодарна, что сможешь остаться со мной? — голос ёкая был мягким и завлекающим, он хотел, чтобы девушка осталась здесь, желал каждый день слушать ее нежный голос и смотреть на смущающееся личико. Быть может, тогда у его жизни появится хоть какой-то смысл? Кейко так сильно обрадовалась услышанному ответу, что в порыве чувств подошла к ёкаю, уткнулась тому в грудь и обвила его своими тонкими руками, мгновенно устыдившись своей вольности. Кицунэ почувствовал теплое дыхание на своей груди и удивлённо посмотрел на невысокую девушку, нерешительно погладив ее по шелковистым волосам. «Забавный способ проявить благодарность», — подумал ёкай, ухмыльнувшись. — Неужели это не сон, не грёзы отчаявшегося человека, Сора? — щеки покраснели теперь уже не от холода. — Ты не ответила на мой вопрос, Кейко. Оставишь ли ты свой дом, свою семью? — Да, мой господин, я готова отречься от своего дома, только если буду уверена, что родителям больше ничего не грозит и, — девушка отошла от кицунэ на несколько шагов, пряча смущенное лицо, — я хочу попрощаться с ними. В груди Соры зародился не ведомый ему до сих пор трепет, когда он смотрел на хрупкую девушку, которая спасла его от вечного одиночества. Пусть жизнь человеческая и хрупка, он будет делать все, чтобы ее жизнь была наполнена лишь радостью и любовью, ёкай не желал больше видеть ее залитые слезами глаза, все, что он желал видеть— это ее робкая улыбка. Кейко благодарно посмотрела на кицунэ и вдруг смутилась своей мельком пролетевшей дерзкой мысли. Робкие руки потянулись в сторону лица ее спутника, желая снять маску. Рука Соры рефлекторно поднялась, чтобы остановить девушку, но ёкай впервые решил довериться человеку и смиренно стоял, с волнением ожидая своего разоблачения. Единственной, кому он мог позволить такую вольность, была она, юная дочь обедневших фермеров, волей судьбы забредшая так далеко в священный лес и встретившая его, заблудшую душу, не знающую смысла своего существования. Маска слетела, обнажив молодое, немного заострённое мужское лицо, отличающееся ослепительной красотой: тонкие, свидетельствующие о строгости обладателя губы, густые изящные брови, немного выступающие скулы и пронзительные глаза, голубые, словно самое чистое небо, во взгляде которых читалась печаль столетнего одиночества. Кейко робко дотронулась до щеки мужчины и нежно провела по ней своей изящной кистью, заставив ёкая, не знавшего до этого женской ласки, прильнуть к ней ещё ближе. Сора смотрел в ее бездонные карие глаза, постепенно утопая в них, и вдруг наклонился к лицу Кейко, нежно взял ее маленький подбородок в свою руку и приник к ее пухлым губам в невинном поцелуе, боясь испугать девушку своей настойчивостью. Кейко от неожиданности застыла, не зная как поступать в такой ситуации, но поцелуй ёкая был так приятен и мягок, что девушка неуверенно ответила, чем вызвала радость у кицунэ. Ее жизнь и тело более не принадлежали ей, они принадлежали этому хитрому, но такому привлекательному лису, а Кейко не была против, она по собственному желанию вверяла свое сердце ёкаю.