Белые цветы

Чайлд осторожно замер, взглядом следя за танцующей девушкой. Ее глаза были закрыты, по бледной коже гулял таинственный блеск лунного света, путаясь в таких же призрачно-белых волосах; ноги же ее бесшумно скользили по траве. Невесомое платье плыло за фигурой. В ушах у парня засвистел ветер, а сердце в груди пропустило удар. Он невольно сделал шаг вперед, выходя из-за дерева, отчего незнакомка резко замолкла, не окончив напеваемую ей для самой себя песню, и развернулась к нему, замерев. Чайлд почувствовал укол вины за то, что оборвал девушку, что сломил ее танец, разрушил то незримое волшебство, что она творила. На поляну налетел порыв ветра, словно недовольный вторгшимся чужаком, девушка прикрыла лицо рукой, убирая прядь струящегося лунного цвета за ухо, и подняла на него свои золотисто-хрустальные глаза. Он улыбнулся, извиняясь, и сделал шаг вперед, чтобы приблизиться к девушке и загладить свою вину, однако она тут же отступила. Чайлд неловко рассмеялся и тихо вернулся на шаг назад, поднимая обе руки вверх, словно признавая поражение. Прикрыв один глаз и склонив голову на бок, он протянул по направлению к девушке цветок, за которым и пришел глубокой ночью в лес. Где-то за деревьями осталась сиротливо лежать забытая корзина с цветами о белоснежных, словно платье незнакомки, лепестками; и лишь последний цветок, который он сорвал в тот самый момент, когда наткнулся взглядом на танец девушки, остался в его руках. *** Двое, смеясь, бежали по лесу; девушка оборачивалась и улыбалась, искрясь счастьем, а парень хитро щурил глаза и следил за каждым ее движением. Погоня продолжалась сквозь стволы деревьев и душистые травы, их ноги промокли в холодном ручье, однако они еще не скоро повалились на землю, продолжая смеяться. Перевернувшись на бок, парень вытащил из кармана ярко-красное яблоко. Губы девушки изогнулись, она выхватила яблоко и звонко откусила от него кусок, однако желанной реакции не вызвала; заместо этого парень приблизился к ее лицу и медленно положил свою руку поверх ее, развернул плод к себе и укусил вслед за ней, сохраняя зрительный контакт. В тени дерева глаза девушки блеснули чем-то темным, однако она лишь усмехнулась и снова откусила, но уже с другой стороны. Яблоко вскоре было доедено и отброшено за ненадобностью, а парень с девушкой уселись около ручья. Он слегка хмурился сосредоточенно, пока вплетал в ее волосы цвета белого золота распустившиеся белоснежные цветы, а девушка расслабленно и увлеченно рассматривала солнечные блики на поверхности звонкого ручья. Она слегка опустила голову, и соскользнувшая с плеча прядь волос закрыла парню вид на хищно изогнутую ухмылку нежных губ и темную жадность, поселившуюся в самой глубине медово-золотых глаз. *** Ветер снова шумел в изумрудной кроне деревьев, Чайлд снова ошеломленно смотрел на девушку из-за прикрытия, а волосы оттенка распустившихся цветов снова растеклись по ее спине. Однако ее нежные руки, белоснежное платье, мягкие волосы — вся она была забрызгана темными каплями, медленно стекающими вниз и оставляющими кроваво-алые следы. Девушка резко вздернула голову вверх, и в темных золотых глазах в ту же секунду отразился совершенно неподдельный страх, белоснежные уши дернулись, а снежный лисий хвост взметнулся вверх. Она вскочила с колен, отшатнулась от лежащей на земле животной туши, отшатнулась от парня, и дернулась в сторону. Едва успев очнуться от ступора, парень ринулся за ней, ловя девушку за тонкое запястье когтистой руки, и прижал к себе. Она продолжала вырываться, пока он не сжал ее в объятьях еще сильнее, чем прежде, и не принялся шептать на ухо что-то успокаивающее. Сердце лисицы пропустило удар, в густая темнота в глазах излилась вместе со слезами. Однако, противоположно сладким речам, в небесно-синих глазах парня поселился лютый холод. *** В темноте ночи вспыхнули обжигающие огни факелов, зазвучал гомон разъяренных людских голосов, взметнулись заспанные, но перепуганные птицы. Лиса неслась по траве со всех ног, в ушах у нее свистел ветер, однако даже он не заглушал громогласного лаяния собак. Ноги резала трава, девушка больно наступала на камни, однако продолжала лететь вперед, игнорируя спертое дыхание и боль в груди. По перепачканным щекам текли слезы, платье израненно трепыхалось на бегу, а волосы цвета лунного света, белого золота, распустившихся цветов развевались вслед за ней. Вдруг девушка резко припала к земле, закусив губу и сдавленно замычав — с плеча по платью заструилась горячая кровь. На подол платья и холодную землю капали багровые капли, но лиса лишь обломала древко стрелы и метнулась в другую сторону, стараясь замести следы. Жар в груди постепенно утихал, сменяясь щемящей болью, голоса отдалялись, однако все еще ревели вдалеке, а лиса лишь упрямо прошла по воде ледяного ручья, уходя все дальше в лес, туда, куда люди не осмеливались соваться. Она упала под дерево, цепляясь окровавленной рукой за ствол и сдирая об него пальцы. Ей хотелось протяжно застонать, однако девушка лишь свернулась под вязью корней, согреваясь жаром своей же крови. Все свои слезы девушка уже выплакала, и в груди поселилась лишь холодная пустота, медленно покрывающая ее сердце ледяной инеевой коркой. Она содрала с головы белые цветы и сжала их в руках, разрывная нежные лепестки. Темнота ночи укрывала со всех сторон, а в глазах лисицы зажигалась жгучая тьма.