Прости меня

«Я даже подумать не мог, что так случится. Когда я узнал про тебя в новостях, я сильно плакал. Так же сильно как ты, когда я приезжал к тебе. Несколько дней назад я был на твоих похоронах. И мне очень плохо от мысли, что ты мне больше не позвонишь. Я никак не могу тебя отпустить. Прости меня. Я не смог тебя сберечь.» Снова ничем не отличающийся день. Чонгук опять встал на работу с рассветом, которую уже ненавидит. Чистит зубы в ярко-белой, холодной ванне, умывается той же холодной водой и идет на кухню. В Лос-Анджелесе, летом очень жарко. Все люди утром открывают кран с холодной водой чтобы охладить тело, и успокоить быстро бьющееся сердце от малой концентрации кислорода в горячем воздухе., но не Чон. Он всегда встает рано утром с мурашками на спине, укутанный в зимнее одеяло, потому что ему холодно. Холодно от того, что он один. Один почти всю свою жизнь. Он через ночь бьётся в истериках, из-за раздирающего душу одиночества, просыпается спустя несколько часов, надеясь на то, что новый день принесет ему хоть чего-нибудь теплого. Он пьет крепкий кофе, завтракает вчерашними тостами и уходит. Улицы не кишат людьми. В такое время встают самоубийцы. Он проходит по набережной, попутно разглядывая счастливых людей, нашедших свое тепло и счастье. Их улыбки светят ярче солнца, они купаются в еле тёплом океане, согреваясь эмоциями их пары. На сердце появляются маленькие трещины, что сразу пытается залепить улыбка одной пары, которая видит его недовольное лицо, машут ему и у Чонгука появляется небольшая теплая улыбка, он машет в ответ. Через пятнадцать минут он видит здание гостиницы, и сам не понимает, почему он все еще здесь работает. Наверное, потому что работодатель хорошо платит, или потому что ему нравится спокойно сидеть за стойкой и обслуживать гостей. Он больше всего любит закат. Будто все что было раньше на земле горит, ярким и горячим пламенем, глаза завороженно смотрят на то, как пламя медленно уходит за горизонт и наступает тот самый ненавистный холод. Солнце сменяется луной, тепло сменяется холодом, а холод — одиночество. Оно поглощает с каждым днём все больше, но оно нужное, как будто заставляет жить дальше. «Одиноким всегда легче» — сколько раз он это слышал. Отвечает что это так, по приходу домой сворачивается калачиком на кровати даже не переодевшись, его трясет, в горле сраный ком подходящих слез, который нахер ему не сдался, потому что он сильный. Он сильный для всех, но не для себя. У Чона всегда спокойное лицо, будто все хорошо. Везде есть свое «но», а Чонгук из них состоит. До конца смены он практически ничего не делает, кроме того, что пару раз помогает гостям. Вечером начинает гореть горизонт, а когда солнце практически не видно, он смотрит на часы. Без пятнадцати девять. Он начинает копошиться на столе, не спеша собирает свои вещи, сгребает мелочь в карман рюкзака. Вдруг открывается дверь и в помещении появляется молодой парень лет двадцати двух, с красивыми темными глазами, маленькой родинкой на кончике носа, чуть сдвинутой к правому крылу, такими мягкими на вид волосами. Он немного мешкается, перед тем как окликнуть парня за стойкой, и выдает скромное «извините». Чонгук ставит рюкзак на стул, легко улыбается и подходит к компьютеру. — Здравствуйте, вы что-то хотели? — Чонгук видит как парень перевел взгляд на его бейдж, но быстро поднимает глаза. — Да, я бы хотел снять комнату. сколько она будет стоить? — у парня приятный бархатистый голос, его губы едва касается улыбка. — Тридцать долларов день. подходит? — Чон не понимает, почему при виде этого парня сердце бьётся чаще, воздух словно не попадает в лёгкие. Да черт возьми, что происходит. — Отлично, я думаю что остановлюсь здесь на неделю. — Ваше имя? — Ким Тэхён — парень мельком взглянул на телефон, повторно улыбнувшись, протягивает паспорт. —Все хорошо, следуйте за мной.– Чонгук вбивает его имя в компьютер, достает ключи из шкафчика и ведёт Тэхена к комнате, на втором этаже. Закрывает гостиницу и уходит. Тэхён. Такое же мягкое как и он сам имя. Оно не выходит из головы не на секунду, сладостью оставаясь на языке. Он пробует его снова и снова, сердце не возвращает спокойный темп, закрытые глаза, ресницы который трепещут в еле понятном танце. Кажись сегодня истерики у него не будет Когда он приходит домой, появляется ощущение, что в квартире стало совсем немного теплее. От этого становится лучше. Вода становится на полградуса теплее, все становится теплее. Он быстро умывается, садится за стол, рассеянно ищет карандаш и листочек на рабочем столе, и он пропадает на пару часов, выкладывая на бумаге все свои мысли. Кажется что понемногу все налаживается? Наверное кажется. И почему этот парень одним своим появлением заставил ледяную квартиру потеплеть на пол градуса. Это кажется совсем ничтожной цифрой, но очень заметно. Чонгук наконец ложится спать, по привычке кутаясь в одеяло, закрывает глаза, и мягко улыбается своим мыслям о парне, с какой-то грустью и ненавистью в глазах, красивыми длинными пальцами, берущие ключ и слабую благодарную улыбку. Чон за последние несколько лет своей жизни не спал так спокойно. Чонгук просыпается как странно с отличным настроением, он не запомнил сон, что радует, хоть и есть странные картинки в глазах, и понять их не получается, сформировать целое из них не выходит. В квартире всё равно холодно, это становится не таким важным. Чон быстро собирается, завтракает и идёт на работу, его смена начнется через пять минут, и он опаздывает, открывая двери на десять минут позже. На часах десять часов десять минут. Около часа чонгук листает ленту в твиттере, смотрит разные видео на ютубе, но тот кто ему нужен ни разу не выходил. Его небольшой спасательный круг. Чья мягкая улыбка заставила душу согреться, а в квартиру не так холодно возвращаться. Ближе к вечеру парень выходит на улицу, перед этим пожелав хорошего вечера и немного улыбнувшись. У Чонгука сердце кровью налилось, а говорят любви с первого взгляда не бывает. Он целый день думает о Тэхёне, придумывает какие-то странные сюжеты. Ему кажется это немного странным, ведь они даже не знакомы. Когда собирается уходить придумывает сюжеты из их будущей «дружбы». Домой идёт с какой-то песней про любовь в наушниках, когда приходит домой и чувствует, потеплело. С появлением Тэхёна его сердце стало наполняться теплом, квартира стала теплее на целый градус. И вроде бы все хорошо. Всё хорошо. Что-то приятное разливается в груди, стоит вспомнить о Тэхёне. Чонгук не замечает, что думает о нем практически все время, но чаще самого Тэхёна он вспоминает его глубокие тёмные глаза. Они ассоциируются у Чона с чем-то прекрасным, сам не может понять что это, потому что не чувствовал его раньше. Раньше была только боль и пустота. Он впервые чувствует это. Влюбился. Не может быть. Спать Чонгук ложится спустя час выяснения своих чувств пялясь в потолок и всматриваясь в милые черты. Прошло всего несколько дней, как он встретил Тэхёна, а Чон успел так бездумно влюбиться. На протяжении следующего дня ничего странного не происходит, кроме того что Тэхён охотно разговаривал с Чонгуком. рассказал почему переехал в Америку, почему поселился здесь и как он вообще живёт. Тэхёну двадцать три, он приехал из Тэгу, потому что по ошибке подал документы в один из университетов Лос-Анджелеса, три года назад, а сейчас из-за ссоры с его якобы «обожаемом» бывшем парнем, ему пришлось поселиться в гостинице. Пока Ким с яростным лицом высказывался ему про поступки его парня, Чон засмотрелся на щеки, которые плавно поднимались вверх, немного прикрывая карие глаза. Тэхён расспросил Чонгука про его жизнь, почему он один. И он выглядел таким заинтересованным, что сердце Чона размазывает по грудной клетке, а потом все повторяется снова. У Тэхёна большие блестящие глаза, его изящные кисти поддерживают подбородок, а губы расплылись в лёгкой улыбке. Чонгуку везло до тех пор, пока не наступил тот самый вечер. У Кима моментально поменялось лицо, он задумчиво попрощался и покинул холл. У Чона резко защемило сердце. Может быть он сказал что-то не то? Или какая-то эмоция на лице Чонгука не устроила его. Чонгук пытается найти успокоиться слушая музыку. Она всегда была для него чем-то ценным, самым сокровенным. Он листает треклист с тысячами песен, ища ту самую, что подходит под настроение. Он знает каждую песню наизусть, каждую вокальную линию и гармонию, которую сам подбирал ночами на гитаре. В листе есть пара его собственных песен, они стоят в самом конце списка, не посвященные миру. Чон боится. боится, что те слова и чувства вложенные в них, будет не секретами, которые он раскрыл в нескольких песнях. В этих песнях весь Чонгук. Он наконец находит ту самую песню и расслабляется, ловя нотки лёгкой эйфории, его глаза становятся печальными, а незаметная улыбка появляется на красивых губах. Сраные мысли наконец рассеялись. Спинка стула слегка прогибается, самую малость скрипя и касается тюли, которая поднимается от теплого ветра открытого окна. Океанский воздух задерживается в лёгких, оставаясь приятным солоноватым налетом на стенках. Сердце бьётся в такт музыке, оно словно начинает петь вместе с вокалистом обожаемой группы. Глаза распахиваются и в зрачках появляются маленькие, наполненные ненавистью блики, они сумасшедше блестят в свету янтарного заката. — Сэр, вы собираетесь помочь мне? — мужчина лет сорока, проживающий в этой гостинице на протяжении недели, стоит с вопросительным знаком на лице, которое Чонгуку захотелось блядски разорвать на кусочки. — Извините, — Чон спустя минуту поворачивается к мужчине с невозмутимым лицом, будто не хочет исполосовать его. — Вы можете повторить свою просьбу? мужчина говорит, что покидает гостиницу следующим утром. Чонгук делает вид что ему интересно, что-то отвечает ему и отворачивается, когда тот уходит, смотрит на часы. Полдесятого. Нужно собираться и уходить. Все же Тэхён повел себя не понятно. Чонгук до сих пор не понял, что случилось. Чонгук ещё долго ёрзает за столом выключает свет закрывает двери и уходит. Уходит в квартиру где никто не ждёт, где из-за пустоты летает чуть теплый воздух и полно нетронутого кислорода. Песня меняется как и настроение. Желания идти домой нет, но он идёт, потому что выбора нет. Завтра вставать с рассветом идти на хренову работу. Но он проснется снова, потому что там тэхён, возможно не ждущий его, но он там, его тянет к этому парню, сердце бешено бьётся, когда чон его видит. Его сияющие каштановые волосы, невероятно глубокие кофейные глаза и пухлые губы, которые хочется попробовать снова, но боится. Он трус в обличии красивого парня. Ему кажется что новая слабость в скором времени будет лезвием на сердце резать. Мысли съедают его душу по кусочку, медленно смакуя горечь страха, во рту с острыми клыками. Будто внутри скоро ничего не останется, кроме органов. Снова это съедающее чувство пустоты накрывает его с головой. Он приходит домой, кидает рюкзак на пол в прихожей около своих кроссовок. И идет к кровати, чувствуя себя чем-то бесформенным. Рука тянется к телефону в кармане джинс, мутные глаза быстро бегают по названиям контактов. Его руки еле держат телефон на весу, а тело будто бесконечно проваливается в бездну, через матрас. Юнги единственный человек, который поддерживал Чона. Они созванивались лишь, когда Чонгуку это требовалось. когда сердце билось бешено, вылетая из груди. Когда не чувствуя конечностей, он всё-таки набирал его номер, чтобы услышать голос Юнги. Знать, что он слышит, знать что ты говоришь не в пустоту, знать что ты всё же не один, и кому-то нужен. Он всегда поддерживал, редко, но давал нужные советы и успокаивал. — Алло? Извините, я скоро вернусь.– шум на заднем плане, разговоры людей не прекращались, пока юнги не нашел место, где была полнейшая тишина. Он понимает, не сможет сказать чонгуку, что занят. — Юнги, мне очень плохо. что мне делать. боже, прости меня.– его ломает ещё сильнее, горячие слезы не успевают впитываться в ткань перьевой подушки. — Чонгук, сколько раз я просил тебя, не извиняться? Мне приехать? Юнги шуршит чем-то на другом конце провода, пока чон пытался выдать жалобное «да». Звонок мин сбросил. Спустя несколько десятков мучительно длинных и больных минут, Юнги открывает дверь, слыша как Чонгук бьётся в истерике. От его плача сердце сжимается, а уши хочется закрыть, только бы это закончилось. Ему больно. Больно как и было всю его жизнь. У Юнги пробежали мурашки, когда он зашёл в холодную квартиру. Она настолько холодная, будто здесь никто не живёт. Мину всегда становится не по себе, пока слышит плач в телефоне. — Юнги, пожалуйста.– чонгук медленно стонет. Ему безумно холодно. В ту же секунду, мин стоит перед кроватью и быстро бьющимся сердцем, пытающимся выскочить из груди. Чонгук смотрит на него своими большими, красивыми глазами, но сейчас они мутные и красные. Слезы не перестают литься, а сам он дрожит. Трясущаяся рука тянется к Юнги, зовя к себе. Все что смогу сейчас нужно — малость тепла, и Юн отдаст все что у него есть, всё своё тепло, чтобы Чонгуку стало немного лучше. Мин присаживается около кровати, смотрит ему в глаза и гладит чона по голове. — Обними меня пожалуйста– он слегка приподнимает одеяло, пытаясь избежать потери тепла, нагретого им. Юнги аккуратно пробирается к Чонгуку, притягивая к себе и крепко обнимая. Тело напротив все так же бьётся и трясется. Слезы быстро впитываются в ткань плотной джинсовки, окрашивая ее в темный, синий цвет. — Что со мной не так? — Чонгук говорит это мину в плечо, ополяя её горячим дыханием. — Всё было хорошо, почему он так сделал? — Чонгук-и, расскажи мне что случилось– Юнги, гладит его по затылку, осторожно, боясь лишний раз дотронуться. — Несколько дней назад в гостиницу заселился парень, — Чон немного отстраняется, что бы видеть спокойное лицо Мина. Его лицо всегда кажется таким спокойным, с успокаивающим мягким взглядом и лёгкой поддерживающей улыбкой. Юнги всегда молчал, давал высказаться. Это всегда помогало. Всегда становилось не на сто процентов легче, примерно на двадцать-тридцать.— Он очень красивый, юнги, правда.– в его глазах поплыли мутные звёздочки. такие по-детски красивые.— Ким Тэхён, да, он разговорил меня сегодня. Был очень милым, мне понравилось проводить с ним время. Мы разговаривали целый день. Это наверное был единственный день, когда мне было не скучно на работе.– Мин всё понимает. Чонгук хоть и выглядит спокойным, если его задевают. Он доходит до дома с невозмутимым лицом, ложится в кровать и под одеялом плачет. Он всю свою сознательную жизнь один. Родителей нет, друзей, кроме Юнги, тоже нет, а тут он смог влюбиться. — А потом в конце дня, он просто встал со стула с серьёзным лицом сказал «пока» и ушел. Я не знаю что не так. Юнги, расскажи пожалуйста, — Чон смотрит в глаза, он внешне успокоился и внутренне — почти.— Что такое «любовь»? — Любовь? — Юн, собирается с мыслями, пытается сформулировать предложения, что бы они были понятны и красивы, но получается каша с комочками.– Любовь, такая штука. Знаешь, это очень громкое слово. Иногда его называют болезнью, но чаще всего именно «влюбленность» путают с «любовью». Потому что «влюбленность» — чувство временное, да, оно может длиться на протяжении нескольких лет. И из-за неё исходят все проблемы. «любовь» же — совершенно другое. Чувство умиротворённости, когда ты знаешь, что это взаимно. Чтобы так же сильно любим. Когда ты хочешь отдавать все и без остатка, не заботясь об обратном, потому что ты любишь, ты спокоен. Понимаешь? — Да.– Чонгук снова утыкается в его плечо, переваривая полученную информацию.— Я серьёзно устал от этого всего. Я постоянно один. У меня друзей кроме тебя нет. Меня заебало это одиночество.– Слезы опять собираются в уголках глаз, будто маленькие хрусталики. Юнги ловит их пальцами, чтобы не разбить об жёсткую поверхность. — Чонгук, дай слово, что ты всегда будешь на связи и с тобой все будет хорошо.– Юнги гладит его сначала по щекам, убирая маленькие слезинки, медленно передвигает руку на спину и крепче обнимает. Чувствует как спокойно бьётся чонгуково сердце, как размеренно он дышит. Он немного успокоился. Чон лежит на мягкой подушке, уткнувшись в плечо, обтянутое плотной тканью. — Ла, я даю слово, Юнги.– Чон наконец обнимает Мина в ответ и закрывает глаза. — Я всегда буду с тобой, я обещаю сберечь тебя, Чонгук.– шепчет он куда-то в макушку младшему. М все вроде бы хорошо. Все наверное налаживается. Чонгук засыпает с чувством защищённости. Юнги всегда относился к нему как к младшему брату. Он иногда думает что он доставляет Мину много каких-то накрученных у себя в голове проблем. Что для той стадии развития общения он не обязан рассказывать ему о своих проблемах. Он звонит Юнги раз в две недели, когда становится совсем невыносимо. Когда боль льёт через край, а все вокруг ходят с такими жизнерадостными лицами, которые Чону порой хочется сорвать, потому что под ней хранится то самое сокровенное, что доставать порой стыдно, потому что засмеют такие же слабые. Юнги один из тех, кто старался отдавать ему все тепло, накопившееся за несколько недель. Специально для него, потому что знает, отдавать Чонгуку меньше этого чувства — второму будет хуже. У Мина полно друзей, но Чон, познакомившийся с ним на одной из тусовок, какого-то знакомого у пятнадцатиюродного брата. Он выглядел таким спокойным, совершенно не отличающийся от других. С таким же красным стаканчиком, где было какое-то невкусное дешёвое пиво. В конце ночи они сидели на берегу океана, с него дул слабый, чуть соленый ветер, а на горизонте вставало светло-желтое солнце. Это был единственный раз, когда Чонгук мог спокойно сидеть в тишине и перекидываться фразочками с Юнги, потому что сердце говорило доверять ему. Спустя несколько месяцев такого странного общения, Мин стал для него синонимом слову «доверие». Чонгуку снятся отрывки, как он сам ночью лезет в холодную океанскую воду. Лунный свет освещает небольшие холодные волны, спокойной воды. Одно движение и вода начинает беспокойными кругами убегать от тела. В дали виднеются несколько дельфинов, их влажные спины блестят в свете луны. Они выпрыгивают на поверхность воды ещё несколько раз и скрываются из поля зрения, уплывая куда-то вдаль. Слегка замёрзших ног касается его рука. рука Тэхёна. Он смотрит из воды дикими красными глазами и топит парня, унося в глубь океана. Чонгук чувствует, как его лёгкие покалывает, потому что никогда раньше так долго дыхание не задерживал. Он начинает задыхаться. Потому что в отчаянии начинает дышать водой, как будто это воздух и она сможет спастись. его все ещё тащит в низ рука Тэхёна. Кима видно расплывчато, но можно разглядеть, как его пальцы стремительно растут и обвивают всю ногу. Эти черные пальцы сильно сжимают ногу и такое чувство, словно она сейчас лопнет, но Ким не отпускает, тянет дальше и смотрит так завороженно, будто смерть это отдельный вид искусства, когда в покинувших душу глазах застывший страх, тело покидает тепло, и ещё недолго бьется горячее сердце в грудной клетке. Будто сам дьявол создал будоражущую красоту смерти. Чонгук дёргается во сне, Юнги пытается успокоить его. в утреннем свете, проникающем сквозь штору, видно что его глаза влажные, дышит он, глотая воздух больше и больше. Мин пытается разбудить Чона, качая за плечо и говоря низким голосом от сна «Чонгук, гук-и, проснись». Юнги начинает паниковать, быстрее и сильнее качает его, повышая голос будит его, пока Чонгук не открывает глаза полные страха, но молчит. — Хэй? все в порядке? — у Юнги быстро бьётся сердце, глаза напуганные, а голос низкий не как всегда. — Ах, да, мне снилось что-то странное, не могу вспомнить.– помнит, но молчит. Молчит, потому что боится рассказать, потому что Тэхён не такой. Как кровь со скоростью света течет по венам, доходя до каждого капилляра, до каждой вены. Чувствует как воздух постепенно проходит через все органы дыхания, прежде чем попасть в лёгкие. Язык не поворачивается сказать эти слова. А океанский воздух будто специально застревает в бронхах, не давая нормально вдохнуть. — Тэхен, я тут сказать тебе кое что хотел. — он не может, не может так прямо выбросить эту информацию изо рта. — В общем, ты мне нравишься. — Глаза в пол, лучшее что он может делать, пока спустя несколько секунд после сказанного, Тэхён начинает противно смеяться. Насмехается. —Я? Тебе? Ха-ха-ха, Чонгук, ты на себя посмотри и на меня, какой из меня гей? Я посмеяться над тобой хотел ещё немного поиздеваться, а ты влюбился. — Противно. Чонгуковы органы, начиная с сердца, разъедает кислотой. Глаза заполняются кислотными слезами, горят неимоверно. Не должно было все это закончится так быстро. Поспешил. Если бы не все его жизнь в целом, он бы не расстраивался. Пошел бы рассказал Юнги, о том какой он идиот и все было бы хорошо. Ведь так это работает? Двигаться больно, все болит от этого непрекращающегося потока отвратительных слов. Словно снова его убили. Вывернули все органы наружу и даже на продажу не выставили, потому что не пригодны, потому что гнилые. Он столько лет убивал себя, винил за то, что родился, за то, что его все бросили. Как будто прыгнул в бассейн с голодными акулами, только там мгновенная смерть, а здесь помедленнее конечно, но все равно смерть. Чон находит в себе силы отвернуться от Кима и уходит. Уходит как можно быстрее домой. Нужно было отложить эту встречу. Этот вечер нужно было провести с Юнги, Чон обещал пойти с ним на пирс и выпить гребаного пива, а потом смеяться с пьяных рассказов старшего. Не нужно было брать телефон в руки и положительно отвечать на предложение о встрече. Он думал что Тэхён хочет сказать что-то важное, что это не займет много времени и он пойдет к Юнги и проведет весело оставшийся вечер, но нет. Дома на скорую руку, со слезами пишет записку, закрывает дверь, оставляет ключи под ковриком и бежит к их с Мином любимом пирсу, где они проводили много времени. Смеялись, плакали, ругались, мирились. Ветер направляет дорожки слез в другие стороны. А ведь он обещал что придет к Мину и они пойдут на пирс. Юнги не может заснуть. Ему кажется что-то не так, чего-то не хватает. Он переворачивается с одного бока на другой, старается уснуть, но никак. Они с Чонгуком договаривались о встрече следующим вечером. Чонгук обещал провести этот вечер с ним, как раньше. С блестящими от луны глазами, смеющимися от смешных историй Юнги. Тот самый открытый душой Чонгук, обычно не подпускающий никого близко к сердцу, держит дистанцию. Терпение заканчивается и Юнги берет в руки телефон. Он листает новостную ленту, никаких интересных новостей. политические новости, рекламы разных обучающих курсов, списки лайфхаков, скандалы со звёздами и редко попадающиеся статьи про убийства. «За минуту до… Спасатели не смогли спасти жизнь…» Нажимает. Непонятно зачем, но жмёт на ссылку, переходит на сайт и видит пирс, видит случайно попавшее в кадр знакомое лицо, сердце ускоряет ритм, глаза пускают дорожки горьких слез. Нет, так не должно было случиться. Это не может быть он. Чонгук смотрит на спокойную гладь океанской воды. Видит слабое отражение себя, смотрит на луну сквозь слезы. Это тот самый безлюдный пирс, отделенный от глаз, но спасатели тщательно патрулируют эту часть берега. Уж много жизней ушло на дно с этого пирса. Он не хотел, чтобы все закончилось так, но не может вернуться назад, не может посмотреть в глаза Юнги, не сможет дальше жить. Это была последняя нитка, держащая его здесь на земле. И она оборвалась. Так легко и страшно. Страшно что будет с Юнги, он не сможет извиниться, не сможет сказать спасибо за его старательно сплетённые нити жизни. Но Чонгук снимает обувь и полностью отдается чувствам. Он падает. Так, словно уже все потеряно, будто уже ничего не спасти. Расслаблено и спокойно, будто мобильный заполняющийся водой не вибрирует от сообщений и звонков Юнги. Он опоздал на встречу к другу. Вода обвила каждый миллиметр его тела, он стремительно опускается, выдыхает весь воздух. Но он чувствует что ещё жив, что все ещё дышит водой, что его сердце бешено бьётся, а мозг пытается спастись. Мысли будто пропали, а глаза, все так же щипят, но он пытается разглядеть силуэт, который его топит. Он не должен был говорить об этом. Силуэт Тэхёна, в которого он влюбился, который был добр и смотрел так сладко. Любил его прекрасные тонкие пальцы, что были его за руку, ноги, что казались бронзовыми в свете заката. Его самые обыкновенные глаза, что были по особенному необычны. Его голос, тембр которого был неподходящим к внешности Тэхёна, но всё равно поднимал табун мурашек от одного слова. Перед глазами тот, которому он говорит спасибо, что ускорил его смерть. Он винит себя за каждый вздох. Винит за то, что не сдержал обещание. То, чего он так долго и так сильно желал — умереть. И смерть так близка, она обнимает со спины, опаляя кожу. Всегда было интересно каково это. Чонгук представлял себе, что он тонет, все тело дрожит, а ему хорошо. Он был бы доволен приятным чувством умиротворения. Будто и не рождался вовсе. Он смог добиться своей мечты. Переехал в Лос- Анджелес, но так и не обрёл своего счастья, оставшись камнем на дне красивого, недостойного берега Калифорнии. Но то время что он провел с Тэхёном, было тем самым чувством, которое он никогда не чувствовал, что-то непостижимое, но такое близкое. И это чувство погубило его. Чонгука использовали, как милую игрушку, а когда деталь отвалилась выбросили за ненадобностью. Он не был нужен никому, никто не был заинтересован в нем. Один. Единственный кто дорожил ним — Юнги. Тот кто смог продлить его жизнь насколько это было возможно. Бежит. Бежит изо всех сил. Одетый в старую футболку и потрёпанные шорты, шлепки чуть ли не спадают. Ничего не видит, слезы мешают. Спасатели успели достать его, Чонгук опустился не очень глубоко. Спасатели заметили его, когда он падал в воду, но прибыли на место быстро, как только смогли. Больше в той статье ничего не написано, только несколько фото от очевидцев. —Зачем? Почему? Ты же обещал! — Юнги кричит, когда приближается к пирсу, когда видит фонарики над телом Чонгука, из которого пытаются откачать воду. —Сэр, Вам нельзя туда! –Один из спасателей переградил дорогу, расставив руки в стороны и пытаясь остановить его. —Там мой друг! Пожалуйста пустите! — его пускают, он в ужасе падает на колени перед бездыханным телом, кричит, бьётся головой о прохладный песок.—Нет! Чонгук ты не мог! Нет! Юнги в бреду повторяет эти слова, в надежде что его кто-то услышит. Чонгук больше не дышит. Спасатели не успели. Их нельзя винить, они сделали все что могли. Скорая и полиция, что только что приехали, уже ничем не смогут помочь. один из полицейских оттаскивает юнги в машину, а Чонгука, на носилках увозят в неизвестном направлении. Юнги просят ответить на вопросы, заставляют что-то писать, а он не может. Не может держать ручку в руке. Безысходность и опустошенность. Вот что чувствовал все время Чон. Ранним утром Мин возвращается из участка, еле передвигает ногами, но идёт домой, не к себе, к Чону. Чтобы открыть дверь уходит много времени и сил, которых почти не осталось. Эта квартира такая же холодная как и была всегда, такая же пустая и мрачная, несмотря на яркий белый свет, отскакивающий от белых стен на кухне. На столе виднеется листок и ручка рядом. «Извини, я не смог. Прости что не сдержал обещание. Я знаю что ты придешь сюда ещё раз. Ты можешь забрать вещи, которые тебе будут напоминать тебе обо мне. Та фотография, пожалуйста забери ее. Спасибо тебе за все что ты мог сделать для меня. Ты был единственным, что был со мной. Я не выдержал. Юнги, прости меня, что причинил тебе столько боли. Я правда больше не мог терпеть это и жить так. Рано или поздно, это бы все равно случилось. Прости меня, пожалуйста. Как ты и говорил: «из влюбленности исходят проблемы». Прости что не смог сдержать слово. Пожалуйста, постарайся, как можно скорее отпустить меня. Я не достоин твоих слёз. Деньги, которые ты возможно потратил на оформление похорон. Все мои сбережения лежат в шкафу на самой верхней полке. Воспользуйся ими, если нужно будет. С любовью, Чонгук Береги себя♡» —Чего же ты натворил, Чонугук! — Плачет, снова и снова. Забирает фотографию, где они улыбаются, так ярко и искренне, пару мелочей и забирает деньги. «Я начал разговаривать с тобой, когда прихожу на могилу. Сижу часами, представляя, что разговариваю не с куском камня, а с тобой. Мне стало очень холодно, как тебе когда-то. Но я нашел человека с которым хочу провести свою дальнейшую жизнь на земле. Моя будущая жена, вы бы хорошо подружились. Она видит нашу фотографию, которую я забрал к тебя, постоянно спрашивает кто это. Я пишу заметки почти что каждый день. Мои знакомые беспокоятся обо мне. Выгляжу я хуже зомби, ха. И Хлоя пытается меня восстановить, получается пока что не очень. Надеюсь что тебе стало лучше и ты там не один. Я не могу свыкнуться с мыслью что тебя больше нет. Я не могу отпустить тебя. записка от августа» «Я немного отпустил тебя. Я прихожу к тебе на могилу каждое воскресенье и на по будням, между работой, чаще всего это бывает четверг. Я разговариваю с тобой, рассказываю абсолютно все. Надеюсь что ты слышишь меня. Моя жена знает про тебя, но я не пускаю ее к тебе, она рвётся, но я не пускаю ее. Я иногда думаю что ты стал моим ангелом-хранителем. Недавно я смотрел в зеркало и увидел на секунду улыбающегося тебя с нимбом надо головой. Надеюсь ты спокоен и не одинок. Так заканчивается почти каждая моя записка. Я люблю тебя, Чонгук. Ты был и есть мой лучший друг. записка от октября» Все так и не смирился, потому что не отпустит. —Да, Юнги. Я обрёл спокойствие и не одинок. Ты — мой лучший и единственный друг, на все времена. — эти слова могли бы быть произнесенными вслух, но Чонгук стоит убылается, по его щеке пробежала слеза, а нимб отражающийся в глазах ясно-белого цвета, каторыц был дан Богом со словами:"Оберегай своего друга, он нуждается в этом, защищай Юнги все время пока ты можешь.» Таков конец. А может и начало новой жизни ангела-хранителя Чон Чонгука с прекрасными, большими, тёмными, но искрящимися добротой глазами. Он наконец-то счастлив, он спокоен.