дорогая, ты — единственное исключение / but darling, you are the only exception

      У Рей Ридли выдалось три свободных недели перед началом работы в новой компании.       Она уже распланировала список дел на это время — все, от покупок кучи деловых нарядов до праздничной пьянки с названым братом в честь работы мечты. И как только Рей думает, что лучше уже не будет, на почту приходит уведомление о победе в какой-то непонятной лотерее любимого журнала о путешествиях. Выигрыш — поездка через всю страну на поезде.       Рей никогда и никуда не ездила, но сейчас что-то подсказывает ей, стоит потратить часть с трудом заработанных денег и шагнуть в неизвестность.       Она даже помнит разговор с Финном в аэропорту перед посадкой в самолет.       — Я все еще считаю, что ты выжила из ума. Тащишься почти за пять тысяч миль отсюда, когда обычно едва ли заезжаешь дальше заправки на перекрестке недалеко от…       — Окей, — фыркает Рей. — Я все понимаю, но это не моя вина, что ты не можешь поехать со мной!       — И ты должна платить за все, хотя это приз? Нихрена себе. — Финн высовывает язык. — И разве такие лакшери-поездки, где все едят и пьют в замкнутом пространстве, не для пенсионеров, м?       — Прекрати. Бесплатно же, грех жаловаться. И да, не все оплачено, пришлось решать вопрос с перелетом и еще кое-что по мелочи.       — И все без меня! — смеется он, прежде чем заключить Рей в нежные прощальные объятия. — Береги себя, малышка. Сообщай новости каждый день, не допускай обезвоживания и, ради всего святого, не разговаривай без надобности с незнакомыми людьми.       Финн не знает, но внутри Рей просыпается неведомое, оно зовет, шепчет, что впереди ее уже ждет нечто новое.       Рей понятия не имеет, что именно, но чувствует — она готова выяснить.

_________________________________

1 ДЕНЬ

      Рей путешествует налегке — с сумкой через плечо и небольшим чемоданом на колесиках. План прост: в четырехдневном живописном путешествии выделить пару часов на прогулки, чтобы взглянуть на городские достопримечательности, а затем отправиться в аэропорт и успеть на первый рейс домой.       Погода стоит невыносимо жаркая. Рей выходит из такси, надевает огромные солнечные очки и тащит чемодан по платформе в поисках поезда, а сама проклинает себя, что не положила больше шорт и футболок. Она показывает с телефона электронный билет стоящему у вагона проводнику и тот радостно рассказывает о предназначенном для неё номере. ПЛАТИНОВЫЙ СЕРВИС Просторные апартаменты с двуспальной кроватью Ванная комната с душем, туалетным столиком, шкафом и душевыми принадлежностями Все питание включено Еда в номер доставляется по запросу       Даже если Финн прав, и большинство путешественников старше ее, то не все ли равно?       Рей с нетерпением ждет возможности расслабиться и побездельничать в собственном номере, а еще познакомиться с местной культурой и кухней. Ее нисколько не беспокоит отдых в одиночестве, ведь никакая компания не доставит столько удовольствия, как своя собственная.       Это будет идеальное путешествие.       Просто идеальное.

***

      Должно быть, произошла ошибка.       После того, как проводник открывает дверь в номер, внутри уже кто-то есть: необычайно высокий мужчина, что сидит с книгой в руке на двух пуфиках сразу, вытянув ноги через весь кофейный столик.       Он поднимает взгляд:        — Да?       У Рей по коже пробегают мурашки от восхитительно глубокого, низкого голоса. Судя по акценту, они соотечественники.       — Э-э-э, мои самые искренние извинения, сэр… — Проводник лихорадочно смотрит в сканирующее устройство и снова косится на условия номера Рей. — Похоже, произошла какая-то путаница.       Глаза Рей расширяются.       — Надеюсь, не по моей вине?       — Одну секунду, мисс. Позвольте мне выяснить это с моим начальником.       Проводник уходит, а Рей продолжает неуверенно топтаться за дверью. Пульс учащается, когда она замечает, что мужчина в салоне смотрит на неё. Рей одаривает незнакомца слабой улыбкой, но он снова утыкается в книжку, видимо, пораженный подобным жестом.       Это дает Рей возможность его рассмотреть. Он неплохо выглядит, определённо, старше, но вряд ли их разница сильно огромная. У него правильные черты лица в обрамлении шикарных темных волос, не говоря о весьма меланхоличном нраве и довольно красивых губах.       — «Хмм, — размышляет она. — Милые родинки».       Наконец, проводник возвращается в компании женщины, на чьем бейджике Рей читает надпись: ДЖАННА КАЛРИССИАН Менеджер по обслуживанию клиентов       — Спасибо, Дофельд, — кивает Джанна. — Дальше я сама разберусь.       Пригласив Рей внутрь, она одаривает широкой дружелюбной улыбкой:       — Привет, ребята. Я Джанна, один из менеджеров по обслуживанию клиентов в этом поезде на ближайшие четыре дня. Как у вас дела?       — Все хорошо, спасибо, — осторожно отвечает Рей, чувствуя себя ещё более взволнованной.       — В чем проблема? — коротко спрашивает мужчина, явно раздраженный внезапной нежеланной толпой в его номере.       — Прошу прощения, мистер Соло. Похоже, в нашей системе произошла ошибка, из-за чего мы дважды забронировали этот номер. Условия мисс Ридли каким-то образом не зафиксировали, и ее ошибочно тоже зарегистрировали здесь.       — Что? — парирует Соло. — Каким образом? Моя бронь была подтверждена почти год назад.       — К сожалению, оплошность вызвана, в первую очередь, особенностью билета мисс Ридли, выделенного в рамках спонсируемой нашей компанией розыгрыша, и мы…       — Розыгрыша? — Соло недоверчиво усмехается.       Сердце Рей пропускает удар.       — Да, это правда наша вина. Мы можем только извиниться за доставленные неудобства. Я проверила список пассажиров и с сожалением сообщаю, что у нас больше нет свободных номеров. Моя команда сейчас беседует с пассажирами, которые остановились в номерах с двумя односпальными кроватями, чтобы узнать, можем ли мы потенциально организовать…       — Нет, — обрывает ее Соло. — Я для собственного комфорта специально заказал двуспальную кровать. И не собираюсь переезжать в более низкий класс.       Джанна выглядит немного встревоженной.       — Я… я полностью понимаю ваше разочарование. — И она с извиняющимся видом поворачивается к Рей: — Я не могу не подчеркнуть, как сильно мы сожалеем об этом. Я заверяю, что наша компания предоставит полную компенсацию, если вы решите не продолжать это путешествие с нами.       Прежде, чем Рей отвечает, звонит телефон Джанны.       — Извините, я на минутку. Мне нужно проконсультироваться с моей командой по поводу подготовки. Я скоро вернусь, дайте мне знать о вашем решении, мисс Ридли, и я лично обеспечу вам комфортный переезд.       Когда Джанна уходит, Рей снова переводит на мужчину хмурый взгляд.       — Было бы намного проще, будь вы более сговорчивы. Тогда, мы смогли бы разобраться с этим…       — Бегу и падаю. Учитывая, что я заплатил за свое место, а твое — просто глупая халява. Разве не очевидно, кто должен согласиться на упрощенные условия?       У Рей отвисает челюсть.       Глаза мужчины сужаются при виде ее ошеломленного выражения, в них появляется мимолетный намек на сочувствие, но оно уходит вместе с ленивым пожатием плеч.       — Ты, впрочем, можешь разделить со мной этот номер и кровать, но я не собираюсь переезжать в обычный двухместный, — и добавляет с явным презрением: — Уж извини.       «Мелочный сучёныш», — думает Рей, когда он возвращается к чтению. Вообще нихрена не огорчен. В то время, как мозг просто вскипает от шквала эмоций: мало того, что Рей охватывает возмущение из-за ублюдка и его вопиюще самодовольного поведения, так еще и растет волнение, насколько небрежно он взял и пригласил спать с ним в одной постели.       Её.       Первую встречную.       Это просто гигантская красная тряпка перед глазами, а очевидная логика подсказывает послать поездку ко всем чертям и потребовать некомпетентную компанию предоставить бесплатное жилье на весь отпуск. Другой поезд отправится лишь через неделю, так что это нарушит планы на перелет. Никаких катастроф, она с радостью перестроит свой маршрут и извлечет из него максимум пользы. Ведь, что если этот мужлан, на самом деле, жуткий чудила, который может начать вести себя неподобающе? Он в два раза крупнее, так что легко одолеет Рей, если решит…       Но все же эта поездка, которую она ждала с таким нетерпением, должна была стать кульминацией отпуска. К тому же у Рей есть крошечные маникюрные ножницы, что могут стать потенциальным оружием для самообороны, если дело действительно дойдет до такого.       Раздается стук в дверь и возвращается Джанна.       — Мои самые искренние извинения! — говорит она весело, прежде чем снова обратиться к Рей. — Я не хочу торопить вас, мисс Ридли, но, к сожалению, мы отправляемся через двадцать минут.       Рей снова переводит взгляд на Соло, и сердце замирает, когда она видит его надменный взгляд.

***

      Вскоре после того, как поезд трогается с платформы, между ними разражается новая война.       — Не бросай здесь свой чемодан, — язвительно замечает он. — Для него есть шкаф в углу, куда надо…       — Серьезно что ли? — бубнит Рей.       — Не могла бы ты убрать ванные принадлежности на раковину? Там есть стакан, чтобы поставить…       — Оставьте меня в покое!       — Мне нравится поддерживать порядок в своем жилище, большое спасибо. Будет здорово, если ты перестанешь пытаться разрушить гармонию этого пространства, разбрасывая повсюду свои вещи.       — Вашем жилище?!       — Скажешь, это не так?       Она изумленно смотрит на него.       — Вы просто самовлюбленный…       Он отрицательно качает головой.       — Эй, никто не заставлял тебя оставаться здесь со мной. Честно говоря, я просто тебе посочувстовал, мое предложение было глупым порывом. И начинаю о нем жалеть. После такого масштабного косяка со стороны компании, ты могла легко запугать их и заставить службу поддержки клиентов вознаградить тебя хорошим отелем с альтернативной экскурсионной программой.       Красная пелена встает у Рей перед глазами.       — Вы… вы такой…       — Угу. Давай говори.       — Мудак!       Он заливается смехом.       — Ой, как мило. Я мысленно рыдаю.       — Гребаный идиот!       — Срочная новость: ты не центр вселенной, так что сделай нам обоим одолжение и постарайся быть более сговорчивой, как сама просила меня ранее.       — Почему вы не можете быть джентльменом?       Он закатывает глаза.       — О, ну здравствуй, мама. Это ты там внутри?       — Перестаньте смеяться надо мной, будто я ребенок, черт возьми!       — Это будет непростой задачей, учитывая, что ты ведешь себя именно так.       — Отвалите!       Он изгибает бровь, мягко качая головой.       Рей продолжает сердито на него смотреть, слегка оскалившись.       — И чтобы не возникло глупого недоразумения, если вы прикоснетесь ко мне или сделаете хоть какое-нибудь движение в мою сторону, я перережу вам горло во сне.       — Господи… — Соло усмехается, его губы кривятся в явном отвращении. — Не волнуйся, милая. Если я отчаюсь настолько, что вкус на девушек упадет так низко, то сам перережу себе горло.       Рей уже на грани того, чтобы выцарапать ему глаза. Она подумывает, не совершила ли ошибку, согласившись остаться с этим идиотом, хотя знала, что будет непросто. И все же забила на это, когда проиграла спор с самой собой и решила не сходить с поезда.       Она вздыхает и больше ничего не говорит.

***

      Рей пользуется любой возможностью прогуляться по поезду, каждым предлогом оказаться подальше от места, где придется терпеть Соло. Она заказывает кофе в главном холле, подключает телефон к Wi-Fi, чтобы проверить сообщения, и вставляет наушники для звонка Финну.       Когда его лицо появляется на экране, Рей тут же прорывает:       — Я не виновата в этом косяке, но он смотрит на меня так, будто я по гроб жизни ему должна!       —… назойливый ублюдок, указывает мне, как держать зубную щетку. Мою зубную щетку!       Финн смеется.       — Ты действительно нечто, детка. Я говорил тебе избегать незнакомцев, но ты лишь сделала миллион шагов навстречу тому, чтобы разделить номер с одним из них.       — Ты думаешь, я этого хотела?       Он ухмыляется.       — Это ты мне скажи.       — Ах ты, маленький засранец!       — Я тоже тебя люблю, малышок.       — Разве не видишь, как я несчастна? — хнычет она.       — Ну что ты можешь сделать? Озабоченный мужик предложил пожить с ним, и теперь ты часть всей этой срани. Просто постарайся извлечь из ситуации максимум пользы за эти четыре дня. Установите основные правила, чтобы все стало предельно ясно. — Он переходит на более серьезный тон: — У тебя есть какая-нибудь вещь, использовать в качестве…       — Да, да. У меня есть триммер для волос в носу.       — Хорошо. Эта крошечная… штуковина, — Финн почесывает подбородок, — но лучше, чем ничего. Какие у тебя предчувствия насчет него? Он псих или ему можно доверять?       — Псих? Ну, не в опасном смысле этого слова. — Она морщит нос. — Можно ли ему доверять? Вероятно, учитывая, как глубоко он запихнул голову в собственную задницу, только бы не видеть никого кроме себя.       Рей хихикает, когда у Финна носом идет газировка.

***

      Рей стоит за дверью их номера и смотрит на часы.       22:15       Каковы шансы, что Соло уже спит? Или, возможно, выпивает где-нибудь в другом месте, чтобы она хотя бы пару минут смогла насладиться уединением. Эта мысль невольно вызывает прилив эйфории, отчего Рей тут же распахивает дверь в намерении залететь в ванную и принять горячий душ…       … и видит, что вечерняя уборка уже прошла. Столики подняты, оба диванчика раздвинуты, двуспальная кровать застелена, а на ней в удобных черных трениках растянулся уткнувшийся в телефон Соло.       И он без рубашки.       Топлесс. Он, блядь, топлесс.       Губы Рей молча приоткрываются. Парализованная ужасом, она смотрит, не в силах оторвать взгляд от четко очерченного пресса, великолепно выточенных грудных мышц и бицепсов размером со стволы деревьев. Отражающийся от его бледной кожи свет только подтверждает нелепую теорию, что он, черт возьми, высечен из куска мрамора.       Но когда Бен поворачивается к ней, она тут же опускает взгляд под ноги.       — У вас… у вас есть что-нибудь… блин, вы можете надеть футболку или еще что-то?       Тишина.       Рей поднимает на него нервный взгляд, и при виде его невозмутимого выражения лица внутри неё скручивается смесь смущения и жара. Она знает, что краснеет, чувствует, как разливается по щекам тепло, и когда понимает, что Соло не собирается шевелиться, то поспешно отворачивается.       — Что тут такого? — ворчит он. — Никогда раньше мужской груди не видела?       — Я… я все понимаю, просто… — Она делает глубокий вдох. — Послушайте, вы не могли бы прикрыться хоть чем-нибудь?       — Почти тридцать гребаных градусов!       — Пожалуйста.       Соло вздыхает, но вскоре Рей слышит шуршание ткани, и ее охватывает огромное облегчение.       — Где ты была во время ужина? — приглушенным голосом спрашивает Соло, пока натягивает на плечи футболку.       — В ресторане.       — Ты ведь в курсе, что у платиновых пассажиров отдельный вагон-ресторан, да? — Он откашливается. — Опасность миновала. Больше никаких устрашающих голых мужчин.       «Высокомерный мудила», — ругается она про себя.       — Я… я знаю! — фыркает Рей, роясь в своих вещах. — И с чего вы взяли, что я просто не сидела где-нибудь в другом месте? — Она поднимает взгляд, и сердце замирает при виде сальной ухмылочки Бена.       — Ну… поскольку мы живем в одном номере, тебе придется есть в компании со мной. За одним столом. — Он наклоняет голову. — И я знаю, что тебя не было, потому что сам находился там до конца ужина.       Она отрицательно качает головой.       — Вам просто нравится оставлять за собой последнее слово, не так ли?       — Именно.       — Так, я хочу принять душ. Вы не могли бы выйти ненадолго?       — А ты не можешь просто взять все вещи с собой в ванную?       — Мне станет спокойнее, если вас не будет рядом. Я очень быстро. Максимум пятнадцать минут.       Соло поднимает руки.       — Ладно, как скажешь. Я все равно собирался пойти пропустить бокальчик на ночь. — Он замирает, положив ладонь на дверную ручку. — Тебе что-нибудь нужно?       Оу.       — Хм, нет. Мне и так хорошо, спасибо.

***

      Рей выглядывает из дверного проема, чертыхаясь себе под нос, когда видит, что Соло уже вернулся. Она оценивает свой видок, впервые в жизни так сильно ненавидя себя за легкомысленный подход к выбору одежды…       Но, эй, она должна была жить здесь одна!       — Не могли бы вы закрыть глаза?       — Ты шутишь, да? — стонет он.       Она ждет несколько секунд.       — Они… они еще не закрыты?       — Я не собираюсь смотреть, Рей.       — Вы уверены?       — Да.       Рей коротко выдыхает, успокаивая себя, и на цыпочках выходит с одеждой в руках. Она склоняется над чемоданом, неуклюже запихивает все внутрь и уже собирается залезть на свою сторону кровати…       … но замирает, как ослепленный фарами олень, когда замечает удивленный взгляд Соло, покуда его обсидиановые глаза скользят по ее темно-синему сатиновому топику и шортам.       — Это твоя повседневная пижама?       Она забирается под одеяло и поворачивается к нему спиной.       — Вы же сказали, что не будете смотреть!       — Угу.       — И я должна была путешествовать одна!       — Точно.       Она пыхтит в подушку, пытаясь устроиться поудобнее и при том остаться на достаточном расстоянии от внушительного тела, что занимает больше половины кровати. После того, как Рей выключает ночник, ее вдруг осеняет:       — Откуда вы знаете мое имя?       — Учитывая, что повсюду все еще разбросан твой хлам, включая паспорт и огромную бирку чемодана, на которой ужасным почерком написано…       — Спокойной ночи, мистер Соло!       Кровать фантастическая, подушки кажутся безумно пышными и воздушными. Пахнет тоже замечательно — свежестью с оттенком специй, и Рей задумывается, не распыляет ли горничная аромат на простыни во время уборки. Она зевает, понимая, насколько измучилась путешествием.       — Бен.       — А?       — Можешь звать меня Беном.       Уже сонно, она бормочет:       — … ладно.       — Спокойной ночи, Рей.       — Спокойной ночи, Бен Соло…

_________________________________

2 ДЕНЬ

      Когда она просыпается на следующее утро, Бена уже нет.       На его аккуратно застеленной стороне кровати стоит поднос с порцией легкого завтрака.       Умывшись и переодевшись в дневную одежду, Рей упирает руки в боки и разглядывает небольшой беспорядок в своем углу комнаты.       — «Отлично, — дуется она. — Сделаю это в качестве предложения мира».       Рей обходит комнату, поднимая вещи, но вдруг спотыкается о стоящую у кровати спортивную сумку Бена, и из открытого бокового кармана вываливаются пара вещей.       — Да блин! — восклицает она.       Рей поднимает несколько ручек, пачку мятных леденцов и плоскую металлическую коробочку, которая, к сожалению, раскрывается. Когда она переворачивает ее, то видит внутри стопку визиток, и прежде, чем отвести взгляд замечает изысканный шрифт. БЕНДЖАМИН СОЛО Главный Партнер «Palpatine Dooku & Snoke» LLP       — Да ладно, нихрена себе… — бормочет Рей.       Теперь она знает о Соло еще кое-что: он угрюмый «темный лорд», у него совершенно нет чувства личного пространства, он физически навязчив, удручающе привлекателен, у них одна и та же профессия, и он занимает важную должность в одной из крупнейших в стране юридических фирм, что печально известна своими ужасающе агрессивными адвокатами по корпоративной защите, которые обожают запугивать.       И он, скорее всего, — очень вероятно, — как минимум на десять лет старше.

***

      Рей находит Бена в комнате отдыха, где он сидит с кофе и новой книгой в руках.       — Доброе утро, — вежливо здоровается она.       — Привет, — говорит он. — Хорошо спалось?       — Да, вроде бы. Спасибо, что не… — и она понижает голос, — не ведешь себя странно и не делаешь ничего не уместного, что могло бы… ну, меня оскорбить.       — Но я всегда оскорбляю людей. Что бы ни сделал. Я просто не буду самим собой, если не разозлю кого-то.       Рей растерянно моргает, а Бен в ответ начинает улыбаться. Теперь, когда она получила еще один шанс рассмотреть его как следует, Соло оказывается действительно хорош собой — в своей угрюмой манере. А его рост и массивное телосложение только добавляют ему шарма.       — Кофе? — прерывает он грезы.       — Ой, да, но я просто думала заказать его в но…       — Ты не обязана сидеть со мной, если не хочешь, Рей. Я уже взрослый. Ты не обидишь меня.       — О, ничего подобного, я просто… — Но он уже возвращается к чтению романа. Рей прикусывает губу; если она присядет напротив, то, вероятно, потом пожалеет об этом.       После того, как ей подают кофе, она снова переводит взгляд на Бена:       — Э-э, я доела шоколадку в номере. Ты ведь не возражаешь?       Он не поднимает глаз.       — Я не ем такую хрень, так что ничего страшного.       — Ладно… а что ты читаешь?       — Кучу вещей, на которую раньше у меня не было времени.       Она всматривается в обложку.       — Ты читаешь Джона Гришэма?       — Вообще-то, перечитываю кое-что из его старых произведений.       — Ух ты, прямо ходячее клише.       Это привлекает его внимание.       — Прошу прощения? Как это понимать?       Рей знает, что не умеет врать и сдала себя с потрохами.       — Я… э-э… возможно, случайно нашла твои визитки.       Он выгибает бровь.       — Ты рылась в моих вещах?       Она машет руками.       — Нет, нет, это не то, о чем ты подумал! Я пыталась прибраться, а твоя дурацкая сумка попалась мне под ноги!       Наконец, он откладывает книгу и качает головой.       — Забудь, я не хочу знать, что еще ты видела. У меня все равно нет ничего интересного.       Несколько мгновений Рей в неловком молчании попивает кофе, смутно осознавая, что Бен просто смотрит на нее.       — А ты читаешь? — вдруг спрашивает он.       — Да, правда, не так часто, как раньше, но в старших классах я серьезно увлекалась литературой.       — А кто заставил тебя полюбить литературу? Остин, Шелли или Бронте?       — О, это просто. Сестры Бронте.       — Почему именно они?       Рей пожимает плечами.       — Мне всегда нравилось в их романтических героях чувство уязвимости и ещё, наверное, слегка мрачные, но взбалмошные характеры. — Она неловко кашляет, понимая, как странно это звучит. — Я имею в виду, в повествовании это делает персонажей гораздо более убедительными.       Бен подпирает костяшками пальцев подбородок.       — Это, на удивление, очень занимательно. В моем представлении ты и хаос идете рука об руку.       — Послушай, Бен Соло… — хмурится она. — Я знаю, что дома ты по-настоящему крутой парень, и наверняка думаешь, что я просто какая-то идиотка, но это не так. На самом деле, после отпуска я как раз выхожу на новую работу моей мечты! И, между прочим, в одну из самых уважаемых фирм международного законодательства и прав человека.       — Неужели?       — Да.       Он усмехается.       — Ну, у меня есть связи с большинством престижных компаний и мне любопытно узнать, кто из них занимается такой щедрой благотворительностью при поиске новых сотрудников.       —Ты… ты такой самовлю…       — Итак, кто же это? «Холдо и Акбар»? «Дэмерон, Уэксли и Ксионо»?       — «Скайуокер, Кеноби и Органа», умник!       Челюсть Бена неожиданно напрягается, и он начинает барабанить пальцами по столу. Его острый взгляд внимательно скользит по Рей, и эта неожиданная ожесточенность поражает. Рей гадает, не сказала ли что-то слишком оскорбительное, хотя и не собиралась. Неужели он раньше сталкивался с ними в суде? Ну нет, вряд ли они пересекались, учитывая, что его основная клиентура — миллиардные корпорации.       Теперь его голос звучит тише.       — Как я понял, ты устраиваешься помощником, так кто же взял тебя под свое крыло?       Рей хмурится.       — Люк Скайуокер. Он провел со мной собеседование.       Губы Бена вытягиваются в тонкую линию, и он скупо кивает. Между ними возникает еще одна короткая пауза, прежде чем его взгляд, кажется, сосредотачивается на чашке кофе.       — Тебя представили другому партнеру? Она…       — Лее Органа? — Рей оживляется. — Пока нет, но, черт возьми, она мой кумир еще со школы! Мне кажется, я прочитала все ее опубликованные работы… и все, конечно, блестящие. Она, наверное, провела уже сотни дел по правам человека, и невероятно увлечена гарантией в нашей правовой системе беспристрастного обращения с беженцами и просителям убежища независимо от их происхождения. А ты знаешь, что она создала в компании специальное подразделение, где бесплатно разбирает дела и тем охватывает более широкий сегмент общества?       Уголок рта Бена слегка приподнимается.       — Да, ей нет равных.        Губы Рей приоткрываются от возбуждения.       — Ты ее знаешь?       Он недолго колеблется, прежде чем кивнуть.       Рей продолжает болтать.       — А, ну, о чем это я. Конечно, знаешь. В ней море энергии. А ты в курсе, что Люк и Лея — биологические брат и сестра? Ну, на самом деле, близнецы, которых при рождении разлучили из-за какой-то нелепой ошибки усыновления, но я, честно говоря, не вижу никакого сходства. А еще, вся их компания основана и построена их предками. Они так невероятно вдохновляют, я просто потрясена, что они… — Рей делает паузу, чтобы перевести дыхание. — … оказались такими сердечными и располагающими несмотря на то, что являются иконами в своей индустрии.       Ее пульс учащается, когда Бен слегка улыбается в ответ.       Она смущенно выдыхает.       — Извини, понимаю, что болтаю без умолку, но, честно говоря, я ужасно боюсь.       — Чего же?       — Не знаю. После моего собеседования несколько коллег в лифте спросили меня, не претендую ли я на должность под началом Люка. Когда я ответила «да», мне сказали, что последний из работавших там был первоклассным гением, и с тех пор никто не смог оправдать ожиданий Люка. — Рей рассеянно пожимает плечами. — Не знаю точно, что произошло между ними, но вряд ли что-то хорошее. Блин, Люку потребовалось пять лет, прежде чем он согласился взять кого-то еще. Думаю, мне придется сильно постараться, ведь это большая честь.       Бен прижимает ладонь ко рту, продолжая смотреть на нее долгим, оценивающим взглядом, и Рей начинает чувствовать себя немного неуютно от такого пристального внимания. А ещё она внутренне стонет, замечая, какие у него большие руки.       Тьфу. Какого хрена у него все такое огромное?       Наконец, Бен произносит:        — Все будет в порядке, Рей. Ты справишься так же отлично, как и твой предшественник, если не лучше.       — О-о-о, ты становишься мягким, Соло! — поддразнивает она. — Почему ты вдруг так любезен со мной?       Он закатывает глаза.       — Я просто уверен, что ты именно то, что они искали. И постарайся дать Скайуокеру шанс. Он немного зациклен на своих устаревших убеждениях, но старик хочет как лучше. — Бен продолжает одаривать ее странно пронзительным взглядом. — Может, не сразу, но в итоге ты сама это поймешь.       — А ты знаешь это… откуда?       На мгновение он замолкает.       — Я работал с ним пару лет назад. Мы умудрились встретиться с тобой в отпуске, так что тебе должно быть понятно, насколько наше юридическое сообщество… небольшое.

***

      Одна из дневных остановок проходит на живописном месте: захватывающий вид на скалы и покрытые густыми лесами горы с заснеженными вершинами. Учитывая, что Рей выросла в засушливом регионе, где ландшафты в основном состоят из розовых пустынь и скалистых утесов, она сразу же решает, что это самое красивое место из когда-либо увиденных.       Она делает пару снимков и посылает их Финну. Финн Айзек: БЛИН, НИЧЕГО НЕ ВИДНО ТОЛКОМ Финн Айзек: а тот бедолага жив? Финн Айзек: постарайся не загреметь в тюрьму за убийство, малышунька

Рей: заткнись 🖕🏻 Рей: ох, я и не знала, что где-то может быть столько зелени 💚 Рей: скучаю Рей: люблю тебя Рей: не забудь покормить золотую рыбку Рей: передавай от меня привет Роуз 😊

      — Парень?       Рей вскрикивает и спотыкается, телефон вылетает из рук, но до удара о землю его ловко подхватывает гигантская ладонь. Изо рта тут же вырывается вопль:        — Ты мог меня убить!       Бен возвращает ей сотовый.       — Всегда так драматизируешь?       — Невежливо прятаться и шпионить за чужими сообщениями.       — Я хотел предложить тебе сделать несколько снимков получше, — он снова протягивает руку. — Сможешь отправить взамен тех.       Ох.       — Ладно, хорошо, это очень мило с твоей стороны.       Она быстро понимает, что навыки Бена весьма достойны, и его снимки превосходят все ожидания. Рей прикусывает губу и задумывается. Это таких в соцсетях обычно именуют «парень из Инстаграма»? Она краем глаза наблюдает за ним; Бен поднимает голову к небу, наслаждаясь лучами позднего утреннего солнца. Рей, как обычно, хочет сказать что-нибудь язвительное, но язык словно немеет, так что остается только стоять и пялиться на возвышающийся перед ней образ в обрамлении великолепной копны волос и с очками «Ray-Ban» на переносице. Очевидно, что без каблуков она едва достанет макушкой ему до подбородка. И хоть это странно, но Бен, похоже, стал более… терпеливым, и сей факт просто сводит с ума.       Рей не имеет ни малейшего понятия, как мозг додумывается выдать следующее, но…       — Бен, давай сделаем селфи.       Соло резко оборачивается, за темными очками невозможно понять выражение его лица, но Рей думает — он, вероятно, поражен неожиданной просьбой.       — Эм-м… зачем?       — Потому что мы соседи по комнате! — неловко хихикает она. — К тому же, разве ты не знаешь золотое правило селфи?       — Нет, но предположу, что ты расскажешь мне о нем.       — Всегда заставляй человека с самыми длинными руками делать селфи.       И она окончательно очаровывается, когда Бен разражается глубоким, хриплым смехом. Его улыбка в тридцать два зуба кажется такой харизматично-мальчишеской, что Рей словно временно парализует. Срань господня, почему она не может вести себя с ним, как нормальный человек?       Рей прекрасно осознает, что подобное поведение слишком наглое, но ей удается вырваться из транса и взмахнуть руками.       — Шевелись, Соло. Мы скоро двинемся дальше!       Это смешно, ведь она сама попросила, и все же Рей оказывается не готова, когда Бен делает пару шагов, сокращает расстояние между ними, отчего их бедра слегка соприкасаются. Он осторожно забирает у нее телефон и вытягивает длинную руку. Во всех возможных смыслах золотое правило оказывается чрезвычайно точным: снимок выходит фантастическим, большая часть фона в кадре, чего у неё самой никогда бы не получилось.       Но сердце Рей неудержимо трепещет по другой причине: она не в силах оторвать глаз от того, как идеально они смотрятся на фотографии.       Будто созданы друг для друга.       Будто две когда-то разделенные половинки собрались в единое целое.

***

      — Почему это? — Рей спрашивает Бена за выпивкой в баре. — Для меня совершенно очевидно, мало кто захочет в одиночку потащиться за тысячи миль лишь для того, чтобы сесть на поезд.       — Может, у меня это было в списке желаний? — шутливо предполагает Бен, но когда Рей не верит ему, вздыхает. — Ладно. Мой отец с юных лет был — ну, точнее, есть — заядлый путешественник. Он рассказывал мне скандальные и порой неуместные истории о своих подвигах на пару с лучшим другом. Он даже мою мать впервые встретил в похожих обстоятельствах, на борту круизного лайнера.       — Вау… — восклицает Рей. — Роскошный круиз и дорогая экскурсия на поезде. Вы, должно быть, очень богаты, даже не считая работы.       Он усмехается.       — Нам хватает.       — И все же это кажется немного напряжным…       — Ты имеешь в виду, для меня? — Он весело поднимает брови. — Давай, говори.       — Ну, ты непохож на того, кто может взять и сорваться с места. Тебе нравится все контролировать.       — Ты хочешь сказать, что я нервный?       — Угу, — и она хихикает. — И расчетливый интриган.       Он качает головой в ответ на ее насмешку.       — С тех пор, как я стал партнером в своей фирме, у меня ни на что другое не было времени.       Рей ничего не может с собой поделать, ее просто распирает от любопытства.       — Даже на личную жизнь?       — Есть свидания, а есть значимые свидания. Первое, как правило, у меня чаще.       — Значит… ты сейчас ни с кем не встречаешься?       — Нет. — В его глазах появляется озорной блеск. — Рада?       Рей быстро отпивает свой напиток, чтобы скрыть дискомфорт. Черт, черт, черт, какого хрена она чувствует облегчение?        — Очень рада. Избавляет от необходимости узнавать, какой ты на самом деле брюзга. — Когда в ответ он только смеется, Рей вопросительно приподнимает бровь. — А ты не хочешь узнать, встречаюсь ли я с кем-нибудь?       — Я уже знаю, что нет.       — Прости? — огрызается она. — На что это ты намекаешь?       — Во-первых, ты в отпуске одна. Во-вторых, — и его голос переходит в глубокое мурлыканье, — ты спишь в моей постели.       — Ты не оставил мне выбора!       — У тебя был выбор, и ты решила остаться со мной. Я на девяносто девять процентов уверен, что все сложилось бы иначе, будь ты в отношениях.       — Может, я просто независимый путешественник, который знает рамки и без колебаний надерет тебе задницу при попытке выкинуть какую-нибудь глупость?       — Ладно. Тогда… назовем это интуицией.       — А что, если твое предположение насчет парня, с которым я переписывалась ранее, верное?       Бен опускает голову, оказываясь на уровне ее глаз, и одаривает провокационным пристальным взглядом, который волной отдается у Рей между ног.       — А это так?..       Этот мужчина явно не привык ошибаться, абсолютно уверенный в выигрыше каждой битвы, в которой участвует. Рей начинает хмуриться, но ее угрюмый вид только еще сильнее его забавляет, он явно ждет в ответ капитуляции.       — Нет…       Бен печально улыбается.       — Извини. Мне говорили, что я настоящий мучитель и вне зала суда. — Заказав себе еще стакан виски, он пожимает плечами. — Во всяком случае, как уже было сказано, я не думал о том, чтобы взять отпуск… очень долго. Так что идея на пару дней уехать подальше и уединиться с книгой показалась мне идеальной.       — Пока не заявилась я и все не испортила, да? — играет она бровями.       Бен смотрит на свой скотч, вертя его в руке.       — Если ты не возражаешь, могу я спросить, сколько тебе лет?       Рей моргает.       — Сколько дашь?       — У меня есть смутное представление, но меня учили никогда не делать предположений о возрасте леди.       — Умно. В апреле мне исполнилось двадцать пять.       Он сглатывает, его глаза сужаются.       — Господи, ты действительно такая молоденькая?       — А ты?       — Мне тридцать пять, Рей.       Что-то восхитительное снова скручивается внутри, стоит Рей заметить его потемневший взгляд. И она стыдливо признается себе, что никогда не встречала мужчину, которого хотела бы трахнуть больше, чем Бена Соло. Рей не уверена, в чем причина желания: то ли растущая тяга к этому мужчине, то ли сама мысль, что он намного старше, вызывает опасный трепет и заставляет фантазировать о невероятно непристойных вещах.       Это так… так… так запретно и порочно…       Как бы он себя вел? Какие звуки издавал? У него… большой?       Воображение Рей уже рисует картинку, как он резко входит в нее, заставляя намокнуть и гортанно стонать. Она бы позволила своему языку испробовать на вкус каждый дюйм этого увиденного прошлой ночью крупного бледного тела. Рей, конечно, не забудет его пальцы… эти беспощадно большие пальцы, которые будут дразнить ее, прежде чем он засунет парочку ей в рот, чтобы она смогла их пососать.       А может, он даже шепнет ей…       Ты будешь для меня хорошей девочкой, Рей?       О черт. Внутри все сводит судорогой от этих фантазий, и Рей понимает, что, определенно, захочет много-много раз его трахнуть.       Но они всего лишь два незнакомца, которые пытаются добраться на поезде из одного места в другое. Из предыдущих разговоров стало известно, что Бен живет на западном побережье, но, учитывая его невероятную занятость в сочетании с обязанностями в очень известной юридической фирме, чьи офисы разбросаны по всей стране, он с таким же успехом мог бы жить на другой планете. У нее нет никаких иллюзий об их совместимости. Они выяснили, что Бен из другого мира, а Рей, по большей степени, никто. Он, наверное, ничего такого и не думал о ней. Просто молодая и забавная попутчица на ближайшие несколько дней.       И Рей знает себя достаточно хорошо, дабы понять, что просто не сможет ввязаться в приключение на одну ночь.       Или даже на пару ночей.       Всю свою жизнь она была одичалым ребенком — девчонкой, которая начинает с крошек, но стремится к целой буханке. И хоть Рей неуклонно тренировала физическую и умственную выносливость, у нее никогда не выходило уберечь собственное сердце.       И она понимает…       Что слишком полна диких, необузданных эмоций, а Бен просто… другой. Рей уже чувствует, как просыпается тоска по нему, стоит лишь нырнуть с головой в омут. Просто она такая, какая есть, возможно, совсем не то, что нужно Соло, если ему вообще хоть что-то нужно. «Тебе уже очень давно никто не нужен, — говорит она себе. — Зачем опять начинать?»       — Ты придешь на ужин? — прерывает мысли голос Бена.       — А?       — В вагон-ресторан «Platinum Club».       — А, точно. Да, приду, ведь я не успела… вчера. — Унижение прошлой ночи возвращается, когда в ответ он ухмыляется.       Внезапно ее телефон начинает вибрировать.

ВХОДЯЩИЙ ВИДЕОЗВОНОК

Финн Айзек

      Рей хмурится. Это странновато, учитывая, что Финн обычно отправляет сообщение, если нужно поговорить. Через несколько секунд тревога снова начинает расти, в мозгу пульсирует от паники и гнева.       Что-то случилось? У него неприятности?       — Я пойду в номер, — говорит она Бену. — Увидимся там через двадцать минут?       — Конечно.       Она бегом мчится к себе, отпирает дверь и бросает сумку на кровать со свежезастеленным простынями. Вставляет наушники и набирает номер. Когда на экране появляется лицо друга, она тут же начинает говорить:       — Финн! — шипит она. — Ты придурок, не пугай меня так!       — Привет, малипусечка… — мрачно начинает он. — Ты в порядке?       — Я-то в порядке, — и она понижает голос. — А ты? Что случилось? Разговариваешь как-то… странно.       — Ты одна?       — Да.       — Присядь, мне очень нужно, чтобы ты выслушала меня. Можешь потом задавать вопросы, но знай, у меня, возможно, пока нет ответов.       Рей моргает, ее нижняя губа начинает дрожать.       — С Роуз все в порядке? Ты меня пугаешь.       — Знаю, детка, знаю. Помни, я люблю тебя и рад, что мы есть друг у друга. У тебя есть я, правда? — И он вздыхает, прежде чем прочистить горло. — Ты уже сидишь?       Рей решает устроиться на полу, скрестив ноги.       — Так, в чем дело?

***

      Рей снимает одежду, складывает в аккуратную стопку на прикроватном столике и достает из крошечного чемоданчика платье из струящегося шифона. Это единственный более-менее модный наряд, который она потрудилась положить в поездку. Вдруг дверь в номер открывается, и она замирает, одной рукой прижимая к груди ткань, пока другой неловко пытается дотянуться до молнии на спине.       Она слышит голос Бена.       — Э-э, извини. Я не…       Рей оборачивает и видит массивную фигуру Бена, что закрыла собой весь дверной проем. Она с любопытством косится на кучу разных вкусняшек в его руках, где, в основном, замечает шоколадки и миниатюрные пакетики с жевательными конфетами. Бен упоминал, что не ест подобного рода вредную пищу, потому, похоже, он взял это для…       Взглядом Соло скользит по ее телу, пока не достигает лица, а затем делает шаг назад.       — Я просто пойду и…       — Не мог бы ты мне помочь? — спрашивает Рей, прежде чем успевает передумать.       Наступает короткое молчание. Она тут же отворачивается и начинает гадать, не совершила ли ошибку, слишком далеко отходя от их зоны комфорта — ведь, возможно, она и правда одинока в растущем, непонятном чувстве между ними.       Но вот закрывается дверь, тяжелые шаги пересекают номер, и Рей чувствует кожей теплоту пальцев Бена на обнаженной от лопатки до небольшого изгиба нижней части спины. Он осторожно тянет молнию вверх, и движение кажется странно медленным, будто в желании растянуть удовольствие. Рей могла бы подумать, что попросту нафантазировала все это, но пальцы Бена продолжают скользить по ней, а когда молния достигает верха, он кладет ладонь (без сомнения, намеренно) на ее ключицы и большим пальцем мягко проводит по сгибу шеи.       — Ты в порядке? — шепчет он.       Рей напрягается.       — А почему бы и нет?       — У тебя красные глаза.       Когда ответа не следует, он разворачивает ее, и сердце Рей почти останавливается от того, как до безобразия Бен великолепен. Смотреть на него в вечернем свете почти больно.       — Ты не обязана мне ничего говорить, но если тебе нужно принести ужин сюда, я попрошу…       — Просто останься со мной.       Она тут же жалеет о своих словах, когда появляется знакомое предчувствие быть отвергнутой и брошенной теми людьми, что не останутся рядом навечно. «Как только тебя узнают получше, ты станешь не нужна, и они уйдут», — говорит она себе. В конце концов, все так и делают, не так ли? Вот почему Рей с юности довольствовалась общением только с Финном. Ей потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к мысли, что он встречается с Роуз. Ведь не хотелось привязываться к тому, кто мог в любой момент исчезнуть. Но до сих пор, на удивление все шло хорошо, отношения Финна и Роуз уже шесть лет только крепли…       Но не все такие, как Роуз Тико.       Бен пристально смотрит на нее и, видимо, представшее зрелище заставляет отпустить плечи, чтобы заключить лицо Рей в ладони.       — Все, что захочешь, милая. Все, что потребуется — абсолютно все. Скажи, и я разберусь.       Это окончательно выбивает Рей из колеи, отчего она со слезами прячется у него на груди. Бен притягивает ее к себе и одной рукой обнимает за спину, а другой медленными, успокаивающими движениями проводит по волосам. Ее плечи дергаются от всхлипов, из носа течет, а щеки все сплошь в красных пятнах.       Маленький, абсолютно беспомощный человечек в полном раздрае.       Но когда Рей, наконец, успокаивается, Бен все еще смотрит так, словно она единственная в целом мире.

***

      Рей сворачивается калачиком на кровати, прижимает колени к груди и кладет голову на подушку. Бен сидит на краю и молча наблюдает за ней. Она не уверена, что побуждает рассказать Бену Соло — человеку, которого едва знает, — такие откровенные вещи о своем детстве, но рядом с ним почему-то логика не работает.       — В приемных семьях со мной было нелегко. Я постоянно ввязывалась в драки, хотела доказать всем, что несмотря на свой рост самая крутая. Такое поведение осталось со мной на всю жизнь, но социальные работники видели во мне проблему. Я поменяла почти дюжину семей, прежде чем меня отправили вместе с Финном к человеку по имени Ункар Платт. — Она резко втягивает воздух. — Он не бил нас или что-то типа того, но все-таки был хреновым человеком. Всегда скупился на наличные и почти каждый день мы ели только одни объедки. А еще он был запойным пьяницей, но к тому времени мы уже были подростками и знали, как вести себя с ним. Он так мало пекся о нашем благополучии, что едва ли замечал, когда мы уходили в школу, или что я, прихрамывая, возвращалась домой в окровавленной одежде.       В голосе Бена звучит тихая ярость:       — Почему ты так часто получала травмы?       — Как я уже говорила… мой импульсивный характер рос вместе со мной. Были дни, когда Финну приходилось несладко, какие-то тупые дети обзывали его по-настоящему хреновыми прозвищами. Порой они были намного крупнее и старше, но меня это никогда не останавливало.       Бен тяжело вздыхает, и Рей думает, что он собирается что-то сказать, но вместо этого его пальцы тянутся заправить прядь выбившихся волос ей за уши.       — Когда нам исполнилось восемнадцать, я сильно поссорилась с Ункаром, должно быть, из-за какой-то глупости, уже не помню. Он говорил очень неприятные вещи, но и я тоже. — И голос Рей срывается, когда она продолжает: — Мне кажется, в последних словах я сказала ему, что он умрет в одиночестве, и всем на это будет плевать.       — Ну, мы все в порыве гнева говорим вещи, которые не имеем в виду. Это не делает тебя плохим человеком. — Тон Бена становится более напряженным. — Я наговорил много плохого своей семье, и совершенно уверен, что некоторые фразы включали типичные строки: «Я станцую на твоей могиле».       Рей тихо хихикает.       — Ты не должен быть таким милым со мной.       Он хмурится.       — Эм, ну так уж случилось, что это правда. Повзрослев, я взбунтовался против… одного конкретного человека. С тех пор прошло много лет, как мы общались в последний раз, все закончилось на весьма неприятной ноте.       — Что случилось?       Бен криво усмехается.       — Ничего, просто слегка разошлись во мнениях. Если сейчас вспоминать, то все уже кажется довольно несерьезным. — Он проводит костяшками пальцев по ее лбу. — Расскажи мне о себе. Что произошло после ссоры?       Рей шмыгает носом, наслаждаясь его неожиданной нежностью.       — Через несколько месяцев мы уехали в город, а когда я получила стипендию, то больше не вспоминала о прошлом. Но Финн поддерживал связь с Ункаром во время отпусков. Он всегда был лучше меня, а я плевала на все. — Ее нижняя губа снова начинает дрожать. — А ведь вопреки всему, Ункар принял нас обоих в том трудном возрасте, когда почти невозможно найти хоть одного желающего взять двух подростков. Он подарил мне Финна — брата, что стал семьей, которой у меня никогда не было. И я всегда буду перед ним за это в долгу.       Бен кивает и легонько кладет руку ей на талию, охватывая почти полностью.       — Финн сейчас поехал в дом Ункара, разобраться с полицейскими и медиками. По-видимому, они не смогли нарыть никаких подробностей касаемо ближайших родственников, но нашли несколько старых рождественских открыток с номером Финна. Они сказали, что у Ункара случился сердечный приступ, он упал на кухне, ударился головой о столешницу и потерял сознание, а потом… — Рей зажмурилась. — Он пролежал на гребаном полу гребаную неделю, пока гребаный сосед не решил полюбопытствовать, отчего же Ункар целую вечность не выходит посидеть на крыльце.       — Мне так жаль, Рей.       У нее сводит спазмом горло.       — Я слишком долго тянула. Надо было просто переступить через свое проклятое эго и попытаться еще раз. Это ведь не так уж трудно, правда? Просто раз в пару месяцев отправить глупое короткое сообщение, или черкануть свое имя в тех бессмысленных поздравительных открытках, которые посылал Финн. Изменить это ничего не могло, но тогда он хотя бы знал, что я не думаю так, как сказала…       Бен мягко сжимает ее бедро, и их окутывает успокаивающая тишина. Рей медленно убаюкивает ощущение массивной ладони, что ласкает талию, и короткие прикосновения большого пальца, которым Соло вытирает ее слёзы из уголков глаз.       А потом под весом большого тела чуть прогибается кровать, и Рей смутно ощущает, как Бен нависает над ней.       — Почему бы тебе не отдохнуть? — шепчет он, щекоча ухо своим дыханием.       — Не уходи… — бормочет она.       — Я на секунду. — Бен отстраняется, но замирает, когда Рей хватает его за запястье.       — Только до тех пор, пока я не засну, а потом можешь уйти.       И когда Бен снова садится, она продолжает держаться за него, прекрасно осознавая, что выглядит навязчивой и нелепой, ведь у Соло нет абсолютно никаких причин оставаться и разбираться с ее загонами.       Но сейчас Рей не хочет об этом думать, ведь он ей нужен.       По крайней мере, сегодня.       Потом они могут снова притвориться людьми, что попали в ситуацию, где приходится терпеть друг друга. Когда Бен ложится на кровать и притягивает Рей ближе, она вдыхает запах его рубашки и вдруг удивленно осознает, что…       Пьянящий аромат, который она почувствовала на простынях прошлой ночью, исходит от него.

_________________________________

3 ДЕНЬ

      Рей спит беспробудным сном всю ночь. А когда на утро открывает глаза, видит, как в окна льётся бледный солнечный свет, пока поезд продолжает двигаться вдоль бесконечного живописного пейзажа. Она зевает, зарываясь лицом в подушку, и пытается потянуться…       Но не может пошевелиться.       Рей опускает взгляд и видит, как Бен обхватил ее руку и переплел их пальцы. По телу тут же пробегают мурашки возбуждения, когда она осознаёт, что спина прижимается к его груди, и Бен тихо посапывает ей в волосы. Она смотрит на его руку в своей, кожей ощущая тепло поразительно огромной ладони, что полностью скрывает под собой ее собственную. «Охренеть, медвежьи лапищи», — думает она.       И продолжает лежать, наслаждаясь мигом, покуда в объятиях друг друга они существуют только вдвоем, вне времени и пространства.       Но ничто не вечно.       Бен шевелится, и тогда его дыхание щекочет затылок Рей. Он, видимо, тоже осознаёт происходящее — его мышцы напрягаются, а хватка на руке ослабевает. Очень медленно Рей поворачивается к нему лицом, и ее тут же гипнотизирует то, как в свете дня в темных радужках становятся более заметны зелёные крапинки.       — Привет… — и Бен замолкает, рассматривая ее лицо. — Как ты себя чувствуешь?       — Я в порядке. Прости за… — Она беспокойно ерзает. — Наверное, мне просто нужно было выговориться. Очень долго не выходило четко сформулировать свои чувства, и сейчас мне… хорошо оттого, что, наконец, получилось.       Он качает головой.       — Не извиняйся.       — Спасибо.       — За что?       — За то, что остался и дал почувствовать не такой одинокой. Ты был не обязан, но все равно это сделал.       Когда Бен отвечает, голос звучит нежно и мягко.       — Ты не одинока.       От этих слов пульс Рей учащается. Она изучает лицо Бена, ругая себя за то, что так легко ведется на милые пустяки, хотя они, вероятно, значат для неё куда больше, чем для него…       Но есть что-то этакое в его тоне, очень тонкое и трудноуловимое для такой, как Рей — девчонки, что выросла без малейшего представления о родителях и без единой эмоциональной привязанности вплоть до встречи с Финном. И она ошеломлена, когда видит что-то похожее в глазах Бена.       — И ты не одинок, — отвечает она.       Рей неуверенно тянется к Бену рукой, но стоит пальцам соприкоснуться, как через них проходит настоящий ток, отчего уже невозможно перестать смотреть друг на друга.       Но прежде, чем она что-то осознаёт, все быстро заканчивается. Бен одаривает легкой, загадочной улыбкой, берет обеими ладонями ее руку и подносит к губам, нежно целуя.       А потом садится на кровати.       — Не возражаешь, если я первым схожу в ванную?       Рей моргает.       — Нет…       Когда Бен закрывает за собой дверь, она приподнимается на локтях и хмурится, слушая звук включенного душа.       Что, черт возьми, сейчас произошло?

***

      На улице облачно, и вот-вот пойдет дождь, но сегодня у них остановка в городе.       Они не говорили об утреннем инциденте за завтраком, и Рей удивляется, как легко, без какой-либо неловкости они возвращаются к повседневной рутине. Странно, Бен такой же, как раньше и одновременно другой, словно…       … между ними расцвело нечто невысказанное.       — Моему отцу понравились бы такие суровые, глухие места, — говорит Соло, когда они бродят по окрестностям в свободное от экскурсии время.       — Ты не путешествовал с ним?       — Нет, только ребенком.       — Почему? — Рей задумывается, не слишком ли нагло вынуждать Бена разбалтывать подробности семейной жизни.       Но это уже кажется таким естественным, будто они знакомы много лет, а не несколько дней. И учитывая, что Бен, кажется, не возражает… может, она и не выдаёт желаемое за действительное.       — Я очень рано пошел в школу-интернат, и мои родители нечасто бывали рядом, потому дед по материнской линии заботился обо мне, когда я возвращался домой. Его жена умерла из-за осложнений во время родов, так что я был очень близок с ним, покуда рос. — Бен колеблется, кусая щеку изнутри. — Вообще-то, именно из-за него я и пошел в юриспруденцию, но он умер еще до того, как я поступил в колледж. После этого во время летних каникул я проводил время с другими родственниками, и это продолжалось, пока я не закончил юрфак.       Рей наклоняет голову. Что-то в его тоне подсказывает, что это не все.       — Этот родственник — тот человек, с которым ты поссорился?       Он отвечает не сразу.       — Угу…       — Должно быть, это тяжело. — Она пожимает плечами. — Лично мне незнакомо это чувство, но предполагаю, что все это странно. Быть с кем-то долгое время настолько близко, а потом все пропадает. Не знаю, что делала бы, поругайся мы с Финном.       — Тебе станет легче, если я скажу, что не думаю об этом?       — Но ты все еще видишься с этим человеком?       — Вообще-то нет.       Рей знает, что не стоит пытаться навязать свое мнение другим, но после прошлой ночи инстинкты подсказывают, что если она не озвучит свои мысли, то будет сожалеть всю оставшуюся жизнь.       — Бен… Конечно, я понятия не имею, что пошло не так, но, надеюсь, ты не возненавидишь меня, когда я скажу… — И она глубоко вздыхает. — Пожалуйста, не будь таким, как я. Не жди, пока станет слишком поздно. Ты не поймешь, что наделал, пока все не исчезнет.       Рей готовится к тому, что он попросит не лезть не в свое дело. Что ей не следует пересекать невидимых границ, поскольку то, что появилось между ними — чем бы оно ни было — значит уже намного больше, чем есть прямо сейчас.       Но, к удивлению, Бен улыбается.       — Нет, я вовсе не ненавижу его. — Он засовывает руки в карманы. — В любом случае, вся моя семья живет на восточном побережье, как и ты, так что я почти никого из них не вижу.       — Ты скучаешь по ним?       — И об этом я тоже стараюсь не думать, — ухмыляется он, — но моя мать звонит каждый месяц, чтобы в очередной раз напомнить, как разочаровал собственный сын, а потом разбил ей сердце.       — Эм, но твой отец не звонит…?       — О нет, ничего подобного. Если он не уезжает из страны ради всякой хрени, то присоединится к подобным домогательствам.       Рей громко смеется, но когда, наконец, переводит дыхание и смотрит на Бена, в его глазах снова появляется эта эмоция. Еще не совсем понятно, что она означает, ведь та исчезает слишком быстро, чтобы разглядеть. Рей же гадает, не сглупила ли, впав в самообман от такого оптимизма. Что возможно, есть крошечный шанс на взаимные чувства.       Бен смотрит на часы.       — У нас осталось минут пятнадцать. Мне надо сходить в аптеку за лезвиями для бритвы. Встретимся в поезде?       — Окей. Я все равно хотела поразглядывать какие-нибудь сувенирчики.       — Ладно. До скорого.

***

      Когда Рей выходит из магазина с пакетом подарков для Финна и Роуз, голова все еще забита мыслями о нем.       Она никогда ни к кому не испытывала таких чувств, не говоря уже о человеке, которого знает примерно семьдесят два часа. Сегодня будет их последняя совместная ночь перед отъездом. А затем они сойдут с поезда и отправятся прямиком в аэропорт. Рейс Бена на западное побережье в полдень, а ее — через час после него. В противоположных направлениях.       На что же она надеется?       Вдруг Рей замечает мини-маркет. Она заходит туда купить местных вкусняшек, но, прогуливаясь по магазину, натыкается на отдел контрацептивов.       Она еще с колледжа принимает таблетки, что было осознанным решением, поэтому никогда не было причин покупать презервативы. Взгляд скользит по ассортименту, тело словно застывает, пока Рей изучает различные типы, размеры и ароматы. Что это за херня? Рей жалеет, что в старших классах не уделяла больше внимания занятиям по сексуальному просвящению. Или хотя бы разговорам, которые вели между собой девчонки, потому что всегда полагалась на здравый смысл своего сексуального партнера. Так что, она нихрена не понимает во всем этом.       И вообще…       Какой у Бена размер? Как, черт возьми, ей узнать все это?       Звук застучавшего в окна дождя выводит Рей из оцепенения. Вопреки логике, она решает купить их в шутку, забавным небольшим жестом, типа: «Ценю-тебя-за-то-что-не-выгнал-меня-вон». Она расплачивается за маленькую коробочку стандартных презервативов какой-то сомнительной местной марки и выбегает из магазина, чтобы не сгореть до крошечной кучки пепла.       К моменту, как Рей, немного промокнув, добирается до поезда, с волос капает дождевая вода.       Заглянув в их номер и убедившись, что тот пуст, она расслабленно заходит. Рей откидывает с лица влажные пряди и надевает наушники, чтобы включить песню. А потом неохотно начинает складывать в чемодан вещи, прекрасно понимая, что если Бен увидит их разбросанными, то скажет что-нибудь язвительное. Она раскладывает все, тщательно сортируя магниты на холодильник, брелоки и сладости.       И тихонько напевает: «…and I told you to be patient. And I told you to be fine. And I told you to be balanced. And I told you to be kind. And in the morning, I’ll be with you, but it will be a different kind.»       Застегнув молнию на чемодане, Рей отводит руку назад, чтобы взять презервативы…       Но их там нет. Она резко оборачивается и видит стоящего над ней Бена. Рей не слышала, как он вошел, и теперь вся краснеет, наблюдая, как он изучает «их». Прищурившись, Бен разглядывает упаковку с изображенными на ней мультяшками, которые похожи на местных диких животных.       О черт, черт, черт…       — Что это? — спрашивает он с оттенком веселья, когда Рей выдергивает наушники.       — Э-э, вообще-то, это тебе.       — Мне, — эхом отзывается Бен.       — Да, это… маленький забавный жест, дабы сказать «спасибо» за то, что позволил разделить с тобой номер. Знаешь, это ведь наша последняя ночь в роли соседей по комнате и все такое… — Рей моргает, замечая, еще один непонятный взгляд. Она начинает нервничать от тишины, и быстро поднимает руку. — Послушай, я не говорю, что мы должны были… Э-э, я имею в виду, что не пытаюсь… — И она замолкает, не в силах сформулировать связное предложение и не потонуть в крайнем унижении.       Что, черт возьми, вынудило ее решить, что покупка презиков — хорошая идея?       — Рей… — Бен опускает взгляд, — твоя майка.       Она начинает остро осознавать их внешний вид. Оба насквозь промокли под дождем, волнистые волосы Бена растрепались, футболка прилипает к груди, и она снова видит очертания этих великолепных мускулов. И из-за ливня ее собственная майка так же стала слишком прозрачной, и теперь сквозь нее просвечивает лифчик.       Когда Рей не делает никаких попыток привести себя в порядок, он откашливается.        — Гм… кстати, я тоже кое-что для тебя купил. — Бен достает из кармана маленький прямоугольный предмет, завернутый в коричневую бумагу.       — Что это? — спрашивает Рей через несколько минут, пока вертит подарок меж пальцев.       — Можешь открыть сейчас, если хочешь.       Развернув обертку, она смотрит на замысловатую вещичку — закладку со старинной металлической каймой, что окружает помещенный в центр засушенный цветок.       — Это растение цветет здесь только зимой, так что на этот раз мы его не увидим. — Бен наклоняет голову. — Я помню, ты сказала, что больше не читаешь, поэтому я подумал: может, это вдохновит тебя снова взяться за книгу? — Бен проводит рукой по волосам. — Не уверен, что ты ценишь ощущение физической книги, и не перешла уже на электронные, но я немного старомоден, если еще не заметила.       — Бен…       Он пожимает плечами.       — Так же можешь считать это подарком в честь новой работы.       Все будто в трансе — то, как Рей убирает закладку в чемодан позади себя, как хватает край футболки Бена, сжимая материал в кулак, и тянет на себя. Она видит, как его зрачки удивлённо расширяются от неожиданных попыток сократить расстояние между ними. Рей встает на цыпочки и вытягивает шею, чтобы хоть немного соответствовать нелепому росту Бена, пока их губы не соприкасаются.       Есть один нюанс в таких незапланированных поцелуях — Рей готова к тому, что это будет ужасно. Может, их зубы станут клацать друг о друга, языки не будут знать, как двигаться, или они обнаружат, что нравятся друг другу не настолько сильно, как раньше казалось…       Но для неё Бен — это чистый экстаз.       Она дрожит, когда его руки обхватывают, заключая в объятия. Он отвечает на поцелуй, и его губы мягко касаются ее губ, а легкая щетина щекочет кожу. Бен словно фантазия, Рей опьяняют его запах и вкус, языком она начинает толкаться в его рот…       Но сердце падает в желудок, когда Бен тут же отстраняется, а ладони сжимаются вокруг ее запястий.       — Я… — начинает он. — Я не уверен, что ты понимаешь, что делаешь.       — Что…       — Тебе не нужно этого делать. Ты мне ничего не должна.       Рей вспыхивает от гнева.       — Ты думаешь, я плачу тебе за то, что позволил остаться здесь? — Когда он молчит, она вырывается. — Может, это и шокирует тебя, но никто не может заставить меня что-то сделать. И если я делаю это, значит, я… — Но она так и не договаривает, потому что внутри уже поднимается болезненное чувство отверженности.       — Я просто не хочу, чтобы ты сделала то, о чем потом пожалеешь. Что бы я ни делал, я не жду от тебя ни…       Она сердито перебивает его:       — Если ты не хочешь меня, так и скажи, Соло. Только не надо этих дерьмовых оскорбительных оправданий. — Рей дрожит, горло сводит спазмом, и из нее выплескивается очередной поток злых слов: — Я не тупая. Мои собственные родители не хотели меня, так почему бы тебе хотеть? — И ей тут же становится стыдно за такую манипуляторную фразу. Ведь она знает, что Бен ничем ей не обязан, но между ними возникает нечто катастрофическое, когда он мгновенно хватает ее за талию, и Рей снова оказывается в его объятиях.       — Рей… милая, это несправедливо.       Она пытается вырваться, но хватка пугающе сильна.       —Я… я знаю, мне очень жаль. Я не должна была этого говорить. — Она избегает смотреть на него. — Я не это имела в виду.…       И когда он приподнимает ее подбородок, по всему телу разливается глубокий жар. Глаза Бена снова темнеют, а в интонации чувствует что-то первобытное.       — Я хочу тебя. Мне кажется, я хотел тебя с того момента, как ты встала в дверях номера и улыбнулась мне, точно маленькая дурочка. Я хочу тебя так сильно, что мне чертовски больно просто смотреть на тебя, но ты должна понять, что все это значит.       Рей чувствует, как вот-вот упадет в обморок от этого первого признания, но когда способность говорить возвращается, ей удается только прошептать:       — Я понимаю…       — Действительно? — В Бене нарастает раздражение. — Ты, наверное, думаешь, что я недостаточно тебя знаю, потому что прошло всего три гребаных дня, но я знаю. Я знаю, что это будет значить для тебя больше, чем мимолетная интрижка.       — Что… — еле слышно произносит она. — Зачем ты это делаешь?       — Потому что я тоже это чувствую. — Он наклоняется, чтобы нежно поцеловать ее, отчего пальцы на ногах Рей поджимаются. — Что, если я в конечном итоге стану тем, кого ты больше никогда не увидишь? Я не смогу целовать тебя, обнимать или прикасаться к тебе, когда захочу. Я не смогу быть всегда рядом, когда буду нужен тебе. Просто голос по телефону или сообщение на экране. — Его взгляд скользит по лицу Рей в попытке понять, не начинает ли она колебаться. — Тебя это устраивает?       — Нет… не устраивает. — Рей пытается сдержать покалывание в глазах, ведь знает, что каждое слово — правда, это напоминание о мрачной реальности их ситуации. — Но это не отменяет моих чувств к тебе.       Теперь Бен выглядит встревоженным.       — У меня ничего нет. Я не думал, что… — И когда он видит, как взгляд Рей падает на кровать, где Бен оставил пеструю упаковку с презервативами, Бен усмехается. — Эти мне не подойдут.       Рей сглатывает.       Он обхватывает ладонями ее лицо и снова целует.       — Мы ничего не обязаны делать. Можем просто…        — Я принимаю таблетки, — говорит она странно тихим голосом. — Я ни с кем не была с тех пор, как последний раз проверялась больше года назад.       Его тело напрягается.       — Ну… пару месяцев назад я тоже сдавал анализы, но.… я никогда раньше не занимался этим без презервативов.       — И я.       Рей чувствует, как он скользит рукой по спине, медленно прижимая ближе к себе, пока их тела не соприкасаются. И тогда она ощущает в его паху существенную выпуклость. Рей думала, что уже разглядела все через одежду, но приходит к выводу, насколько наивна в вопросе мужского тела. У нее было не так много связей, с которыми можно сравнить это (по правде говоря, меньше пяти), и те, если честно, можно считать… нормальными или адекватными, как сказал бы Бен, желая исправить ее дилетантское использование прилагательных.       — Ты даже не представляешь… Если бы ты только знала, как много я думал об этом.… — Он делает паузу, чтобы сглотнуть. — Возможно, я не смогу остановиться сразу. — Каждая клеточка тела Рей трепещет, когда он обхватывает ее за шею второй ладонью, поглаживая большим пальцем горло. — Теперь ты это знаешь и если все еще хочешь, тогда…       Рей снова встает на цыпочки, чтобы сократить мучительное расстояние между ними…       Но на этот раз, Бен сам проталкивает язык ей в рот.

***

      Ее еще никогда так не целовали.       На какое-то мгновение между ними воцаряется тишина, когда его губы — возможно, самые мягкие губы на ее памяти, — целуют, а язык, лаская, скользит по внутренней стороне рта, будто смакуя каждый испробованный кусочек, который берет.       И он берет, и берет, и берет.       «Если я это сделаю, ничего не останется, — думает Рей. — Что у меня будет, когда ты уйдешь?»       Бен подталкивает их к кровати, пока Рей не садится, а он нагибается, не желая прерывать поцелуй. Соло очень хорошо владеет руками, постоянно пробегая ими по всему ее телу и оставляя покалывание везде, где касается. На мгновение он отстраняется, чтобы посмотреть, и замечает ее нерешительность вкупе с румянцем, который расцветает под лучами вечернего солнца, что пробились даже сквозь дождевые облака.       — Я могу сначала раздеться, если тебе так будет комфортнее.       Ну, конечно, кто еще будет думать о степени своей наготы в такой-то момент, если не Бен!       Не дожидаясь ответа, он тянется к футболке и одним лёгким гипнотизирующим движением стягивает ее. Между ног болезненно сводит, когда Рей видит это великолепное тело. Глубоко посаженные глаза Бена пристально смотрят на неё, пока он медленно расстегивает джинсы, стягивает их вниз по длинным ногам, позволяя им скомкаться на ковре рядом с футболкой. И когда она видит очертания его растущей под боксерами твердости …       Бен Соло, без сомнения, самый привлекательный из всех мужчин, с которыми она была.       — Твоя очередь, — бормочет он.       Бен наклоняется и снова завладевает ее ртом, пока пальцы умело стягивают с Рей майку и расстегивают лифчик. Она неуклюже снимает юбку, едва успевая выбраться из одежды, прежде чем Бен забирается на кровать и укладывает их по своему усмотрению. Он касается губами ее сосков, дразнит языком и ласкает, пока Рей не начинает извиваться под ним. Бен замечает некоторые из ее старых шрамов — те боевые раны, которые она носит с гордостью еще с тех дней, когда дралась с другими детьми то из-за Финна, то просто из-за желания отдубасить за попытки манипуляции. Он качает головой, и Рей дрожит, когда Бен целует каждый из шрамов с пронзительным чувством нежной защиты.       Он продолжает прокладывать дорожку поцелуев вдоль ее тела, перемещаясь вниз, подцепляет большим пальцем резинку нижнего белья и стягивает его.        — Я думал, они только на твоем лице, но у тебя… — совершенно очарованно говорит Бен. — Веснушки, они везде. Повсюду. Даже там, где я никогда не думал…       — Ну… — бормочет она. — На самом деле, это проклятие всего моего существования.       Он подавляет смех, раздвигая ей бедра.       — Ты такая храбрая… такая сильная, красивая девушка, Рей. — Он нежно целует прямо в сосредоточие ощущений. — Я сделаю тебя более влажной, хорошо?       Она застенчиво кивает, наблюдая, как Бен прячет лицо между ее ног. Это случается так быстро, что Рей едва осознает происходящее. Она падает обратно на матрас, выгибая спину от разливающихся по всему телу восхитительных ощущений. Бен начинает медленно, будто наблюдая и анализируя каждую реакцию, но вскоре уже ласкает и сосет складки, как человек на грани голодной смерти.       Да, вот, еще, пожалуйста…       Когда он, наконец, немного отстраняется, то добавляет палец, сгибая его внутри, и Рей вскрикивает.       — Бен, мне так…       — Хорошо?       Она горячо кивает, кусая губы, и всхлипывает под его толкающимися внутрь пальцами.       Бен шепчет низким гортанным голосом:       — Ты хоть представляешь, как я возбудился, когда ты впервые произнесла мое имя? — и добавляет второй палец, проводя языком по внешней поверхности ее входа.       Его пальцы такие… такие, что она даже не может их описать. Тело пульсирует, ногти царапают простыни от интенсивности подаренных ощущений. А его голос — его проклятый, глубокий, провокационный тон — он говорит им вещи, от которых в мозгу происходит короткое замыкание. Рей чувствует, что горит, и эта обжигающая эмоция угрожает сжечь окончательно, когда Бен покрывает поцелуями ее бедра.       — А когда ты надела ту дурацкую пижаму, я думал, что умру от самого сильного перевозбуждения за всю свою жизнь.       — Это… — Она хрипит от переизбытка всего. — Это мой единственный симпатичный комплект!       К тому времени, как Бен вынимает пальцы, она вся мокрая, влага покрывает вход полностью. Дыхание Рей становится прерывистым, когда рука Соло скользит по этим выделениям, отчего его ладонь теперь полностью в них. Он сбрасывает боксеры, и ее глаза расширяются, стоит увидеть, как Бен размазывает влагу по члену вместо смазки.       И он…       Вау.       Бен устраивается между ног, обхватывает за колени и раздвигает их шире, чем Рей могла бы представить. Он прижимается лбом к ее лбу, веки тяжелеют от возбуждения, а головка начинает тереться о пульсирующее влагалище.       — Мы все еще можем… остановиться. — Его голос звучит гораздо спокойнее, чем он выглядит. — Это не изменит моих чувств к тебе, малышка. Я обещаю.       Мир в глазах Рей тут же затуманивается от подобного сладкого убеждения, и, возможно, именно то, как Бен впервые называет ее «малышкой», стирает последние доводы. Не в силах сдержаться, Рей выгибается навстречу, чем приглашает войти ещё глубже. Раздается резкий вдох, шея Бена поворачивается в сторону, и он зажмуривается, будто вот-вот сорвется.       — Слишком поздно… — Ее голос дрожит, когда Рей улыбается, притягивая лицо Бена для поцелуя.       И этого, должно быть, достаточно, потому что Бен медленно входит, и Рей удивляется, как легко все внутри принимает его. Соло проникает так глубоко, в самые интимные места, словно он всегда был ее продолжением. Просто от одного его размера… или даже от ощущения прикосновения кожи к коже, когда они переплетаются друг с другом, их тела становятся влажными от пота.       «Вот так, — думает она. — Так и должно быть. Так всегда и должно было быть».       Когда он, наконец, входит так глубоко, что Рей не могла и представить, они одновременно стонут друг другу в рот. Спина Рей выгибается, и она все громче слышит их прерывистое дыхание, которое больше не заглушается низким грохотом едущего по рельсам поезда.       Бен смотрит на нее томным взглядом.       — Могу я… позволишь кончить в тебя?       Да. Пожалуйста. Она хочет этого. Ей это нужно.       Рей, задыхаясь, кивает ему, и он снова целует. Одной рукой Бен обнимает ее за плечи, пока пальцы другой переплетаются с пальцами Рей, а потом Соло начинает двигаться в жестком, отчаянном ритме. От этого Рей теряет последний рассудок. Весь мир теперь сосредоточен в Бене, она отдаленно осознает, что один из них стонет, другой — тяжело дышит…       Оба восхитительно потные и неуправляемые.

***

      Рей безумно удивлена, как ее тело так долго жило без Бена. Это опьяняющее и ошеломляюще восхитительное тепло, когда они сливаются друг с другом, а его вкус и запах — самое близкое к чистому кайфу из всего, что она когда-либо испытывала.       Еще она думает, что, возможно, была в прошлой жизни кошкой, потому что ее язык постоянно исследует восхитительно огромное тело Соло — даже в тех местах, которые раньше и не привлекали. Но когда Рей видит, как его зрачки расширяются и взгляд становится хищным, пока она пробует его повсюду…       Это, черт возьми, того стоит.       И Бен определенно умеет трахаться.       Пальцы на ногах то и дело поджимаются с момента первого поцелуя. Просто невероятно, как легко Бену удается пробудить в ней такое страстное желание только через секс. То, как его глубокие, размеренные толчки ощущаются так пошло, но при том столь интимно, покуда он занимается с Рей любовью. Или даже то, как его массивное тело полностью накрывает ее — что, естественно, — и Рей бы следовало почувствовать себя в ловушке, но Бен окружает ощущением заботы и защиты.       И когда он кончает внутри, а с его губ грубым и хриплым голосом срывается ее имя, Рей хочет, чтобы это никогда не заканчивалось.       Ему тоже нравится пялиться на нее в спальне; на выражение лица, когда Рей вся сжимается от удовольствия; на то, как ее губы открываются от крика; как она распадается от очередного оргазма. И он, бесстыдный говнюк, без капли стеснения рычит подтверждение догадок ей в уши, когда они занимаются сексом уже в четвертый раз:       — Люблю смотреть на тебя, малышка, особенно, когда ты кончаешь на моем члене.       О.       О…       Рей даже не пытается осознать происходящее, когда его голова оказывается у нее между бедер, иначе вспыхнет пламенем и погибнет сказочной смертью.       Она помнит, как он вжимал ее в матрас, покусывал за шею, дразня неглубокими игривыми поглаживаниями вход, и выдыхал похотливые словечки в кожу, что непременно вновь возбуждало. Но когда Рей сама опустилась на него, в тот раз задохнулся он…       — Ты такая хорошая девочка, не правда ли, милая? — Он обхватил ее бедра, покачивая вверх и вниз на всей своей длине. — Так хорошо, что ты позволяешь мне трахать тебя вот так, да вообще позволяешь трахать…       Рей никогда в жизни не достигала кульминации так невероятно быстро, приходя к постыдному выводу, что все бывает в первый раз.       И это продолжается до тех пор, пока между ними не остается ничего, кроме пота и скользкой кожи, сперма стекает вниз и размазывается по бедрам, а Бен продолжает нежно ласкать губами ее тело, не позволяя румянцу исчезнуть.       Рей не говорит, — не хочет подпитывать у Бена и без того раздутое чувство собственной важности, — но то, как его взъерошенные волосы торчат в разные стороны после каждого захода…       Да, это действительно как-то влияет на ее рассудок.       Удивительно, но хотя Бен, вероятно, испробовал на ней все виды прелюдии, он трахает только в двух позах: миссионерской, и когда Рей сверху. Но когда она набирается смелости спросить, почему Соло не хочет взять ее сзади…       — Мне нравится видеть твое лицо и целовать тебя, когда захочу. Все остальное значительно снижает эту способность.       А, ладно. Это…       — А зачем? — тянет он дразнящим мелодичным голосом.       — Незачем? — Но Рей начинает волноваться. — Я просто подумала, что…       Бен будто знает ее уже очень хорошо, каждую реакцию и мысль в голове, и смеется, целуя смущенную Рей.       — Не сейчас, когда у нас с тобой осталось так мало времени, — он наклоняется, пока его губы не оказываются рядом с ушком. — И я совершенно уверен, что в других позах долго не протяну. Нужно и это принимать в расчет.       Уф.       Бен действительно умеет обращаться со словами. Когда она встретила его, то поняла — этот человек точно знает, что сказать. Его легкая дерзость и остроумные замечания давали понять, что он переговорит кого угодно. Так что, наверное, он умеет и убедительно мило заговаривать зубы?       Сложно сказать. Теперь он совсем другой. Гораздо более… нежный. Рей обожает это, и хотя обычно ей не нужны от мужчин какие-нибудь заверения в собственной ценности, но здесь надо признать, что Бен ведет себя так, будто она для него все.       И дело не только в сексе, но и в поведении во всех остальных вещах. Начиная с того, как Бен постоянно приносит попить, чтобы ее не мучила жажда, заканчивая тем, как одевается и говорит оставаться в постели, пока принесёт для них ужин. Это легко — слишком легко, как Рей говорит с ним обо всем на свете, как много он знает мелочей из ее жизни.       Несмотря на все недостатки и страхи Рей, он все равно ее хочет, пока сам нашептывает, как она совершенна. Они уютно лежат под одеялом, словно кусочки сложённой вместе мозаики, и Рей ощущает спокойствие, когда его нос касается ее затылка и утыкается в волосы.       Рей просыпается посреди ночи, чтобы сходить в ванную, и когда снова ложится, руки Бена привычным движением притягивают ее к себе, и он утыкается ей в грудь, чтобы вдохнуть аромат. Какое-то время она просто смотрит на спящего Бена, ее глаза будто впитывают и запоминают каждый изгиб, каждую родинку и каждую чёрточку, а пальцы убирают со щеки несколько темных волнистых прядей.       Это приятное чувство.       Очень хорошее — к такому можно пугающе быстро привыкнуть, а это плохо.       Плохо, плохо, плохо.       Ведь завтра у них разные рейсы домой, и пусть за пару последних часов Бен заставил почувствовать себя единственной девушкой в мире, это не меняет факта, что они улетят в разные концы страны.       А для Рей это, словно ее опять кто-то оставит.       В очередной раз.

_________________________________

4 ДЕНЬ

      В последний день они решают не завтракать в номере. После упаковки вещей, Рей впервые оказывается с Беном в вагоне-ресторане «Platinum Club». Они заказывают кофе, хлопья и разные булочки, но вопреки обычному ненасытному аппетиту, сейчас Рей просто подпирает голову кулаком и смотрит в окно.       — Ты молчишь, — говорит Бен, пока ест хлопья.       — Ммм… — следует в ответ. Глаза Рей прикованы к утреннему горизонту, но она тут же смотрит на Бена, когда он берет ее за руку и чуть сжимает свои огромные пальцы.       — О чем думаешь? — спрашивает он.       Думаю о том, что мы, вероятно, никогда больше не увидимся. Рей тихо вздыхает. Но даже если и встретимся когда-нибудь, как долго придется ждать? Должно ли это тянуться, пока мы не поймём, что с нас хватит, и ты уйдёшь, как и другие до тебя?       Это не его вина, Рей это понимает. Во всяком случае, это она позволила себе поддаться, хотя знала, чем все закончится. Она не собирается закатывать истерику и обижаться, потому что Бен ничего не обещал. Он сказал, каковы ставки, прежде чем они впали в эти грезы. Он знал это. Она знала это. Бен пытался предупредить до самой последней секунды.       И все же, легче не становится…       Но есть что-то ещё в Бене Соло, отчего так хочется узнать, насколько далеко Рей может зайти. Увидеть, как много вынесет, чтобы получить его в свою жизнь — если он действительно чувствует то, что сказал ей.       Рей удается слегка улыбнуться.       — Просто думаю, какая сегодня хорошая погода.       Он хмурится и не верит.       — Скажи мне, чего бы ты хотела, м? — И его большой палец нежно касается ее костяшки.       — Ничего такого, чего у меня еще нет, — шутит она, прежде чем встретиться с ним взглядом. — А ты? Что ты хочешь?       — Я? — Он наклоняет голову, и его губы кривятся в своей обычной самодовольной манере. — Я хочу многого, но сейчас буду счастлив, если ты дашь мне свой номер и поделишься нашей фотографией.

***

      Легче не становится.       После регистрации багажа и прохождения службы безопасности Бен до боли мил: переплетает их пальцы вместе, пока они идут вместе, обнимает, упираясь подбородком Рей в макушку, болтает глупые ремарки о ее росте, и тащит в книжный, показать любимые романы детства.       Она не говорит, что уже скучает по нему, и что все становится только хуже.       Его рейс первый, и она еле сдерживается, чтобы не заплакать. Рей неловко улыбается, пока он возвышается над ней, не имея никакого желания вставать в очередь на свой рейс.       Но как раз перед тем, как он хочет заговорить, Рей опережает его.       — Давай не будем слишком драматизировать.       Его рот открывается, закрывается и снова открывается.       — … хорошо.       — У нас есть телефоны. Ты знаешь, где я работаю. А я знаю, где ты. Это не значит, что мы никогда больше не поговорим. — И она делает длинную паузу, прежде чем снова посмотреть на него. — Так ты поцелуешь меня еще раз, прежде чем уйти и сказать: «Увидимся»?       Его глаза сужаются, губы на секунду поджимаются, и он вздыхает. Бен заключает ее в объятия, нежно приподнимает за подбородок, но не целует в губы, как она думала. Вместо этого он нежно касается губами лба, проводит ими вниз, чтобы поцеловать щеки и кончик носа. Он чуть поворачивает Рей голову, чтобы прижаться к виску, а потом проложить дорожку через скулы и подбородок, прежде чем перейти на другую сторону лица и сделать то же самое.       И только тогда, наконец, целует в губы.       — Позвони мне, когда приземлишься, — шепчет он ей в губы.       Кожа Рей приобретает яркий красноватый оттенок, стоит Бену отпустить ее тело и поправить ремень спортивной сумки через плечо. Она наблюдает, как он идет к стойке для пассажиров бизнес-класса, и через несколько секунд, обернувшись в последний раз посмотреть на нее, исчезает из поля зрения.       Как будто он был прекрасным сном, которого никогда и не существовало.

_________________________________

2 НЕДЕЛИ СПУСТЯ

      Бен кладет стопку бумаг в папку и вытягивает шею — проверить, за столом ли секретарша. Поймав ее взгляд, он поднимает руку и жестом зовет подойти.       Базин Нетал просовывает голову в дверь.       — Да, мистер Соло?       — Ты можешь завтра утром первым делом отнести это Хаксу? — Он поднимает папку.       — Конечно, — забрав у него документы, она откашливается. — Ну… раз уж я здесь… мистер Сноук искал вас сегодня днем. По поводу какого-то благотворительного ужина, где ему нужно ваше присутствие от лица компании, чтобы встретиться с группой наших клиентов из химического сегмента.       — Угу. Ладно, я позвоню ему позже.       — Оу… — тон Базина граничит с недоумением.       — Что?       — Нет, ничего. Обычно вы разразились бы длиннющей речью, что подобные мероприятия пустая трата времени, что ненавидите быть обезьяной в костюме, и что надо несколько часов торчать там, где до смешного маленькие порции пищи и от голода приходится заказывать доставку еды.       Бен выгибает бровь.       — Эти мысли все еще актуальны, но я решил сделать перерыв в прослушивании моей сегодняшней проповеди.       — Интересно…       — Я, наверное, пожалею, что спросил об этом, но почему?       — Не знаю, вы кажетесь менее… — и она усмехается, — капризным. Вы, наконец-то, занимаетесь сексом?       Ноздри Бена раздраженно раздуваются.       — Прошу прощения? Я не думаю, что моя сексуальная жизнь подходящая тема для обсуждения.       — О, да ладно. Вы самый любимый холостяк и лучшая тема для обсуждения на ланче в этой компании — настолько популярный, что даже филиалы в других штатах говорят о вас. — Она хмурится. — Вы хотите сказать, что не знали?       — Я… понятия не имел.       Базин смеется, сочувственно качая головой.       — Я могу вам еще чем-нибудь помочь? Если нет, я, наверное, пойду.       — Нет, все. Спасибо, Базин.       — Уже перевалило за восемь, так что вам тоже пора. Спокойной ночи, мистер Соло.       После того, как она закрывает дверь, Бен проводит рукой по волосам, расстёгивает верхние пуговицы рубашки и ослабляет галстук. Он берет телефон, обращая внимание, что его древняя заставка на рабочем сотового — довольно длинная цитата одного из любимых философов — теперь заменены селфи с Рей. Большой палец скользит по экрану и останавливается на ее лице, рассматривая раскосые глаза и красивую улыбку.       Он открывает их чат, прокручивая последние с сегодняшнего утра сообщения. Бен: нервничаешь по поводу завтрашнего первого рабочего дня?

Рей: немножко Рей: Но я взволнована! Рей: надеюсь, уже на первой неделе познакомиться с Леей Рей: слышала, она много путешествует

      — «Да», — думает Бен.       Фактически, Органа не будет в стране еще, как минимум, две недели. Она поехала одним из ключевых в этом году докладчиков на саммит в Европу. Бен: все будет хорошо Бен: увидимся в эти выходные Бен: прилетаю в субботу утром Бен: только нужно сделать пару вещей до нашей встречи Бен: и придётся вернуться первым рейсом в понедельник

Рей: ок 👍🏻

Бен: не могу перестать думать о тебе Бен: скучаю по тебе, милая

      Рей: 💕

      Бен знает, что с тех пор, как Рей увидела его в тот день собирающим чемодан, она перешла в жестокий режим самосохранения. Он чувствует ее страх, ведь Рей не знает, как долго продержится Бен. В глубине души она постоянно боится, что Соло устанет и уйдет.       И неважно, что скажет или сделает Бен. Он все еще будет далеко, а потому ему никогда не хватит никаких слов, чтобы Рей снова сдалась, как в те удивительные, нереальные часы, когда она позволила изучить каждый дюйм ее тела. Он наблюдал, как она смеется, улыбается, рассказывает каждую маленькую тайну и битву, в которой участвовала в юные годы…       Но, самое главное, именно там Рей смотрела на него так, будто он для неё целый мир, и Бен чувствовал свою ценность как мужчина, а не как единственный наследник династии Скайуокер-Органа.       Он откидывается в кресле, наклоняя спинку так, чтобы скрестить руки за головой, и тупо смотрит в потолок. В голове кружится вихрь эмоций.       Что-то изменилось. И не только из-за чувств к Рей. В последнее время он больше думает о запертых в пыльных уголках сознания старых воспоминаниях. Он не станет отрицать, что только сейчас начинает понимать, какое влияние Рей на него оказала.       Бен неподвижно сидит ещё пару минут, а потом открывает электронную почту и начинает печатать. <i>От кого: Бенджамин Соло [benjamin.solo@pdslaw.com] Кому: Александр Сноук [alexander.snoke@pdslaw.com] Тема: Возможность перевода в офис на восточном побережье Господин Сноук, По теме письма, хотелось бы очень изучить этот вопрос. Буду рад обсудить его с вами завтра, помимо всего прочего. С наилучшими пожеланиями, Бен Соло       Сноук вряд ли обрадуется такому раскладу. Он всегда требовал, чтобы Бен был с ним в штаб-квартире вместе с остальными ведущими менеджерами. Соло постукивает пальцами по краю стола, а потом сохраняет письмо в черновике. Есть только одна вещь, которую ему нужно сделать, прежде чем отправить это.       Но когда он запирает кабинет, телефон вибрирует сообщением с единственной стоящей причиной.

Рей: Я тоже скучаю Рей: Позвонишь мне, как будешь дома?

***

      Хотя в юности Люк Скайуокер считался довольно оптимистичным и беззаботным парнем, теперь он имел славу неисправимого скряги. Серьёзный, больше теоретик, чем практик, поэтому в офисе большинство коллег, как правило, его избегают. За исключением трех довольно шумных старых сотрудников, которые не стесняются подшучивать над раздражительным ведущим адвокатом.       Во, Тай и Хенникс стали близкими товарищами в те годы, когда молодыми студентами-юристами пришли в фирму «Скайуокер, Кеноби и Органа». Раздражать Люка всякой хренью — одно из любимых их развлечений.       — Тааак… — тянет Хенникс, пока стоит в дверях кабинета Люка. — Босс, я слышал, что сегодня к нам придет новая девушка?       Люк хмыкает.       — Свежее мясо! — кричит Тай. — Она горячая?       — Черт побери, Тай. Ты настолько недоразвитый, что кровь приливает только к одному определенному органу в теле? — Во усмехается. — Разве ты не читал циркуляр? Она присоединяется в качестве нового помощника Люка.       — Сколько ей? — спрашивает Хенникс.       — Четверть века, — бормочет Люк.       — Такая молоденькая? — охает Тай.       — Она сообразительная, — огрызается Люк. — Гораздо умнее вас, между прочим. Стипендиат, ее дипломная работа замечательна, ссылается на многие работы Леи. Она, кстати, прочитала все публикации моей сестры, поэтому очень хорошо понимает наш подход. А вы даже и десяти из них не изучили!       — Ай… — стонет Тай. — Удар по яйцам, босс. Я же говорил, что к Рождеству все прочитаю!       — К этому Рождеству? — издевается Во. — Или через пять рождественских праздников?       — Тай, будь твоя работа хоть наполовину так же хороша, как болтовня, ты бы подошел для этой должности. Но вместо этого мы снова спорим о бесконечных вероятностях, — фыркает Люк. — А теперь возвращайся к работе. Все вы.       Во и Хенникс фыркают от смеха, Тай отмахивается и, пожимая плечами, поворачивается к Люку.       — Ты уверен, что это хорошая идея снова нанять кого-то настолько умного? Забыл, что случилось с последним парнем, который…       — Вон. Из моего. Кабинета. Сейчас же!       После того, как все трое уходят, звонит стационарный телефон. Люк на секунду сжимает пальцами переносицу и берет трубку.       — В чем дело, Три?       На другом конце линии Триша Пио — секретарша Люка еще с тех времен, как он несколько десятилетий назад пришёл в семейную компанию, — звучит бодро.       — Доброе утро, мистер Скайуокер. У меня есть для вас два неотложных дела. Сейчас подходящее время?       — А у меня есть выбор?       — Нет! — смеется Три. — К сожалению. Пожалуйста, не забывайте, ваша новая сотрудница прибудет сегодня около одиннадцати, и по моим точным подсчётам, после прохождения необходимых кадровых процедур, мисс Ридли окажется в вашем офисе к половине двенадцатого.       — Фантастика. А другое дело?       — Вас ждет звонок.       — Кто… — начинает спрашивать Люк, но Три уже переводит на другую линию. «Черт возьми», — чертыхается Люк себе под нос. Он терпеть не может, когда она вешает трубку до конца разговора. Он откашливается, прочищая горло. — Говорит Люк Скайуокер.       Тишина.       Он хмурится, решив попробовать еще раз.       — Там есть кто-нибудь?       — Привет, — наконец слышится низкий голос. — Давно не виделись, дядя.

***

      Рей потирает виски, пока сидит возле кабинета Люка.       Она собрала пряди в необычные три пучка и с головы до ног обряжена в совершенно новую одежду. Рей разглядывает что-то насвистывающую себе даму, которая сидит за столом перед дверью. Триша (по настоятельной просьбе называть именно так, известная как «Три») — высокая, жизнерадостная женщина с великолепными, блестящими под солнечными лучами золотистыми волосами.       Рей бросает взгляд на четыре больших портрета на стене. Она сразу узнает троих из них: первая — красивая, строгая Лея Органа, второй — опытный Люк Скайуокер, значительно моложе, но все еще сохранивший мальчишеские лазурные глаза, и третий — Бен Кеноби, чье имя увековечено в истории известным законом о правах человека, названным в его честь.       Она незнакома с четвертым — довольно высоким широкоплечим мужчиной, чье очень красивое лицо и потрясающие волнистые каштановые волосы резко контрастируют с суровой внешностью. Она приглядывается к крошечной табличке с именем в нижней части рамки. ЭНАКИН СКАЙУОКЕР Основатель, отец и учитель       «Должно быть, это отец Люка и Леи», — понимает Рей, и внимание полностью поглощает властная аура Энакина. Он, наверное, на пике своей карьеры был весьма необычной личностью.       — Мисс Ридли? — Голос Три прерывает мысли. — Он готов принять вас.

***

      Происходит что-то странное.       Пока она сидит напротив Люка, слушая его рассказ о структуре организации и нескольких основных направлениях, он не кажется тем же унылым человеком, которого Рей встретила на собеседовании. Сначала Рей сомневается, ведь большинство его мимики скрыто за седой косматой бородой, но потом становится очевидным, что в глазах появился огонек, которого раньше не было.       Люк кажется…       В приподнятом настроении.       Наконец он замолкает и смотрит на Рей.       — Есть вопросы?       — Нет, все понятно! — улыбается она. — Просто очень рада, что наконец-то начала работать с вами и внесу свой вклад в общество. Я всегда была очень увлечена помощью другим людям, особенно тем, у кого нет средств сделать это самостоятельно.       Он кивает.       — Всему свое время, и не беспокойся о других идиотах в этом офисе, ведь будь хоть один из них лишь немного лучше тебя, мы бы сейчас не разговаривали.       — Спасибо, Люк. — Она покусывает нижнюю губу. — Честно говоря, я просто немного беспокоюсь о замене последнего юноши, который работал на вас. Я слышала о нем действительно… выдающиеся вещи. — Она резко втягивает воздух. — Задача кажется немного сложной.       Он откидывается на спинку стула.       — Жизнь действительно забавная штука, вот что я тебе скажу.       Рей моргает.       — Что вы имеете в виду?       — Ну, раз уж ты его заменила… — и Люк с минуту потирает шею, пытаясь собраться с мыслями. — Человек, о котором ты говоришь — мой племянник, и да, можно сказать, что он умнее многих. Вечно все подвергает сомнению. Всегда желает раздвинуть границы вещей, которые я никогда не считал необходимыми. И хотя у нас были очень разные взгляды на решение вопросов, он очень… одаренный. — Люк, кажется, почти сожалеет, когда продолжает: — Он оставил эту компанию, чтобы заниматься корпоративным правом. Тогда я немного вспылил. Мы обменялись несколькими горячими фразами, и хотя он всегда был тем еще дурнем, мне следовало понять его мотивацию и выбор.       — И… что это было?       — Его дедушка, — вздыхает Люк. — Энакин Скайуокер не всю свою карьеру провёл в этой компании. Он ушел на полпути, чтобы работать на отставного судью, в высшей степени беспринципного человека, известного как Шив Палпатин. Вам наверняка знакомо это имя? Мой отец помогал Палпатину на начальном этапе создания юридической фирмы, которая теперь стала известна как «Палпатин, Дуку и Сноук». После расширения фирмы Палпатина, Энакин стал одним из лучших корпоративных адвокатов защиты за последние несколько десятилетий. Обучил десятки сотрудников следующего поколения. Хотя я не знаю, что заставило моего отца в конце концов решиться уйти, ущерб Кеноби был уже нанесен. Моя сестра тоже больше никогда с ним не разговаривала.        Тело Рей цепенеет, мозг пытается собрать воедино тонкие фрагменты информации.       Может ли быть что…       — Он хотел проложить собственный путь вдали от семьи, точно так же, как это сделал Энакин. — Люк слегка трет лицо ладонью. — Это было очевидно, когда он примкнул к той же самой компании, зная, кто заботился о нем в детстве. Бенджамин был очень привязан к своему деду, даже после его смерти.        — Это… — Язык Рей словно омертвел у нее во рту. — Это сын вашей сестры? Сын Леи?       — Угу.       — А мужа Леи зовут… Соло?       — Да, точнее, Хан Соло. Ты знаешь Бенджамина?       — Хм… Думаю, да.       — Хм. Мир тесен. Интересно, что я не разговаривал с ним с тех пор, как он ушел из этого офиса пять лет назад — до сегодняшнего дня. Не знаю, как так звёзды сошлись, но этот идиот решил позвонить мне сегодня утром и… — Люк сцепляет руки и смотрит в потолок. — Он всегда был странным мальчиком, талдычил о том, что главная причина, по которой он связался с нами — это случайная встреча с девушкой во время его недавних каникул. — Люк искренне смеется. — Ну… какова бы, черт возьми, ни была причина, я чувствую, что с моей груди свалился груз, понимаешь?       Ее пульс уже зашкаливает.        — Почему?       — Потому что он собирается вернуться в этот город, чтобы быть ближе к нам. Хан и Лея будут на седьмом небе от счастья, когда узнают.       Она теряется в догадках, когда Люк встает, чтобы открыть дверь.       — Три! Где та бутылка виски, которую я берег? Пора ее открыть!       — Конечно, мистер Скайуокер. По какому случаю?       — В честь моего нового помощника, конечно. — Он делает глубокий вдох, прежде чем взреветь в оглушительном ликовании, которое наверняка разносится по всему офису. — И мой абсолютно глупый племянник, наконец-то, возвращается домой!

_________________________________

СУББОТА

      Рей сидит в кафе, о котором они договорились, погружённая в свои мысли, ее взгляд устремлен вдаль. Она помнит, как Финн и Роуз дразнили по поводу сегодняшнего свидания с Беном, а теперь называют ее маленькое отпускное путешествие «любовным приключением».       — Почему ты мне не сказал? — спросила она Бена по телефону в конце первого же дня. — Я, должно быть, выглядела чертовски глупо, когда рассказывала о них, не имея понятия, что говорю о твоей собственной семье.       — Рей…       — Ты был не уверен, что можешь мне доверять? Да?       Он ответил не сразу, но когда, наконец, сделал это, ее раздражение испарилось под его успокаивающим тоном.       — Это было не нарочно. Я не рассказывал о своей семье целую вечность, обычно я вообще не говорю о них. Тем не менее правда — настоящая правда в том, что я хотел, чтобы ты меня узнала. Только меня, без всех достижений моей семьи и веса наследия деда. Последнее, что мне было нужно — это еще один человек, вынужденный относиться ко мне по-другому из-за того, кто я. Ты должна была сделать это, потому что хотела. Потому что тоже это чувствовала. И что, вопреки всему, между нами все по-настоящему. Мне нужно было, чтобы ты сама это увидела.       Дверь кафе открывается, Рей поднимает глаза и видит Бена, медленно опускающегося на стул напротив. Когда он тянется через стол, чтобы взять ее за руку, сердце Рей взлетает выше самых смелых мечтаний в попытке осознать, что Бен действительно проделал весь этот путь, чтобы быть здесь.       Он прилетел только ради нее.       Может быть, все действительно будет хорошо. Все будет хорошо, ведь это Бен, и с момента их встречи он всегда заставлял чувствовать, что они — исключение из правил.       Он здесь.       Он действительно здесь.       Бен отвечает улыбкой, целуя ее пальцы, прежде чем сказать:       — Здравствуй, дорогая.

***

Может, в глубине души я и знаю, Что любовь не продлится вечно И нужно искать способы Справляться в одиночку и не поддаваться эмоциям. Я всегда жила, Держа удобную дистанцию, И до сих пор клялась себе, Что довольна одиночеством, Ведь никто и никогда не был достоин этого риска. Но ты — единственное исключение. И я на пути к тому, чтобы поверить… Paramore — «Единственное исключение»