Brooklyn bridge

Бекхен – это вечно ускользающая тень. Привязать его к себе – это как пытаться ловить дождевые капли кончиками пальцев. Кажется, что получается, но на деле бессмысленно и безрезультатно. Бекхен не влюбляется в людей. Бекхен навсегда отдает свое сердце городам. Вместо крепких объятий – бесконечные ночи среди темных окон спящих домов. Вместо поцелуев – рассвет над кромкой горизонта. Чанель, наверное, сумасшедший, если до сих пор не отказался от идеи поймать Бекхена. Все планы в мгновение ока рушатся, а встречи отменяются, уступая место веренице билетов и дорожной сумке. За несколько лет атмосфера вечного путешествия стала привычной. Смена часовых поясов перестала настойчиво стучать по вискам наступающей мигренью, а языковой барьер стал совершенно незначительной причиной, чтобы отказываться от очередного штампа в паспорте, страницы которого навечно раскрашены узорами печатей и виз. Если долго в них вглядываться, то среди вереницы полос, букв и чисел можно увидеть их жизнь. Извечную попытку ухватиться за воздух и запереть в клетке с железными прутьями. Постоянное желание двигаться, просыпаться в новом месте, не успевая привыкать к пейзажам за окном. И каждое утро с долей страха раздвигать тяжелые плотные шторы, в надежде, что предчувствие не обмануло и за окном будет тот самый город, та самая улица. - Тебе не надоело постоянно мотаться между городами? – знакомый голос разбивает предрассветную тишину. За два часа до рассвета Нью-Йорк особенно прекрасен. Шум городского трафика стихает, переставая так остервенело разрывать барабанные перепонки грохотом большого города. - Я уезжаю, чтобы возвращаться, - честно и коротко, не пытаясь завернуть правду в красивую обертку из слов, размышлений и ненужных оборотов. - Если я устану следовать за тобой? – крепкие объятия и горячее дыхание куда-то в макушку. В такие моменты Бекхен готов простить и прерванное словами очарование дремлющего города, и бесцеремонно нарушенное уединение. -Ты мой Бруклинский мост, - брошено как бы невзначай. Возможно в надежде, что его не услышат, не поймут. Чанель слышит и понимает. Понимает, что это лучше любого признания. Что ради этих слов он готов бесконечно долго следовать за Бекхеном, променять все свои деловые костюмы и телефонные переговоры на еще пару дорожных сумок и прописаться в аэропорту каждого города мира. Особенно Нью-Йорка. Именно здесь ему чаще всего удается поймать Бекхена. Бекхен не влюбляется в людей. Бекхен влюбляется в города. Но его сердце навечно отдано Чанелю. Он больше, чем просто человек. Он тот, кому раз за разом удается ловить Бекхена. Он словно Бруклинский мост, соединяющий урбанистичный Бруклин и сияющий Манхэттэн. Он тот, кто не дает Бекхену раствориться в этой бесконечности городов, разорваться на части, перестав быть единым целым, превратившись в тысячу еле слышных отголосков одного человека в разных частях мира. Чанель - тот, кто медленно, но верно приближает Бекхена к решению остановиться.