Я не брошу.

      Нурлан сонно приоткрыл глаза и привстал на локти, пытаясь понять, кто он и что происходит. Телефон на комоде вибрировал и светился. Вроде дотянуться совсем просто, но так лень… Переборов себя, парень схватил мобильный и попытался прочитать, что написано на экране. Глаза неприятно заболели от резкого свечения.       Шесть пропущенных звонков и десять новых сообщений от Алексея Щербакова. По тексту Сабуров быстро понял, что тот нахлестался как не в себя и нормально писать не может — слова путает, ещё и никаких знаков препинания. Понять, что тот хочет донести, было крайне сложно, но, с горем пополам, это получилось. Смысл был прост — Алексей напился и теперь просил, чтобы Нурлан срочно приехал к нему, или в противном случае тот придёт сам и заставит выпить столько же, сколько осушил сам. Угроза была достаточно убедительная — хотя Сабурова почти ничего не брало, да и идти не хотелось, желание помочь своему другу было выше всего, кроме сна.       Закатив глаза, парень поднялся с кровати и включил свет. Нурлан долго не мог привыкнуть к его яркости, так как спал крепко, да и встать хотелось только утром, а не сейчас. Теперь уже ничего не поделаешь — есть Алексей и есть спокойная жизнь, понятное дело, что Сабуров, не задумываясь, выберет первого. Слишком много места тот занимает в его жизни, но отпустить его он никогда не решится, поэтому сейчас и бегает по всей квартире в поисках толстовки, боясь, что тот напьётся ещё сильнее.       «Этого не должно произойти» — красная табличка в голове Нурлана горела как никогда ярко. Какое-то странное предчувствие, словно что-то должно случиться, но что именно —непонятно, да и проверять Сабуров не хотел. Схватил с вешалки куртку, накинул ее себе на плечи и выскочил из квартиры с хлопком двери. Не с первого раза попадая ключом в скважину, парень простонал от досады и быстро побежал по лестнице, все же умудрившись пару раз зацепиться за ступени. Собственно, кто ночью по многоэтажкам бегает, кроме него и какой-нибудь нечисти? Никто. Большая часть людей спит. Наверное. Нур сам не до конца понимал, что происходит — мозг лишь говорил, что всё плохо, а тот с ним соглашался.       Надо торопиться — поздний час, затягивать не особо хочется. Если хорошо с Щербаковым все будет не так плохо, можно у него остаться. Тот не откажется, наоборот, с большим воодушевлением согласится.       В таких случаях Сабуров не мог понять своего коллегу и друга — тот сам себе противоречил, причём так сильно, что голова шла кругом. Особенно на шоу — то одно, то второе, ничего непонятно. Алексей был самой странной загадкой в жизни Нура: его непонятные привычки, фразы. Он сам по себе такой интересный, что его хочется изучать как книгу. Если хоть на минуту про него забудешь, он сам о себе напомнит. Как что, так сразу тут как тут, всегда рядом ошивается. Если так подумать, все хорошие моменты связаны только с ним. Он ближе, чем думал Нурлан, намного ближе. Бывает грубым, но редко. Тут ладно, оба друг друга стоят — как говорится, два сапога пара. Раньше такие шутки, конечно, бесили, но со временем становится понятно, что это и не шутки. Вся та пустота, что была до Щербакова, теперь заполнена им. Полностью. Его то слишком много, то слишком мало. Совершенно недавно до младшего дошло, что он не готов жить без Лёхи — без него плохо и одиноко, а с ним спокойно, особенно когда Сабуров уснёт на его плече, а тот будет сидеть и старательно не двигаться, а если повезёт, то сам обнимет или уснёт.       Машина резко затормозила. Очнувшись от тёплых мыслей, Нурлан быстро расплатился и направился к зданию. Оставалось вспомнить в каком номере сейчас находился Алексей. Достав телефон из кармана джинс, парень стал искать заметку, хранящую приблизительную информацию, где мог сейчас находится старший. Нурлан продолжал стоять возле двери, листая записную книгу и коря себя за то, что забыл столь важный адрес. Пальцы на руках краснели, покрываясь твёрдой корочкой, начинали болеть точно так же, как и сердце владельца тела.       Отыскать получилось, хоть и не с первой попытки — в самом низу списка было название отеля и номер, где любил останавливаться Щербаков, куда он прятался от всего мира в небольшой тёмной комнате. Мрачно, конечно, но так почему-то спокойней, чем когда всё слишком ярко, когда все бегают и кричат, что-то требуя от него. Одиноко, но спокойно. Сабуров редко совался в номер, ему там не особо нравилось — как говорил, ему такое не по душе, хотелось чего-то более светлого.       Нурлан сильно скучал, но не шёл. Что-то постоянно останавливало, отталкивало, что именно — непонятно. Алексей его друг, ничего же не будет, если он придёт к нему поздно ночью? ***************       Лёгкий стук в дверь, и Сабурову кажется, что он уже успел разбудить всё здание, но тишина продолжается. Можно услышать только собственное тяжёлое дыхание. Складывалось ощущение, будто его надурили, и он просто так катался из одного конца города в другой. Ночью же только этим и занимаются, чем ещё?       С другой стороны двери наконец-то послышались шорохи и очень медленные шаги, будто Щербаков захотел поиграть на нервах Сабурова, которых и так почти не осталось в связи с последними событиями. Прислонившись к стене, он ждал, пока ему откроют, и молился, чтобы никто не захотел в такое время выйти из своего номера. Он пропустил тот момент, когда дверь окончательно открылась и перед ним материализовался Алексей с странным выражением лица — то ли недовольный, то ли злой. Пахло от него как от настоящего бара, видимо, мешал содержимое многих стеклянных бутылок, следовательно, всё ещё сложнее. К радости, тот ещё стоит на ногах, значит влил не так много, как показалось младшему.        Сабуров только хотел что-то сказать, как его резко затащили в помещение, захлопнув дверь. — Лёха, ну еб твою мать… Зачем так напился и какого хера в три часа ночи мне пишешь? Я тоже человек, тоже хо…       Договорить Нурлану не дал сам владелец номера — прижал того к стене, укладывая руки на талию и обжигая шею тёплым дыханием. — Тсс, я слишком долго ждал… —прошипел старший в губы Сабурову. — Че.го. — успел проговорить Нурлан прежде, чем его губы перекрыл Щербаков, мягко касаясь. Глаза младшего полезли на лоб, почему — не понятно: может от поцелуя лучшего друга, а может и от сильного запаха алкоголя, от которого глаза слезятся.       Положив ладони на плечи старшего, Нурлан попытался отодвинуть того, но Алексею как-то всё равно на эти попытки выбраться — у него был план, которому он четко следовал. Пьяный мозг всё ещё мог думать и анализировать: напился он для храбрости, поэтому сейчас он как никогда готов доказать человеку напротив, что не нужно ничего скрывать от него. — Того, Нурлан. Того. Почему я узнаю о твоей влюблённости от третьих лиц? Ты мне не доверяешь? — немного отдаляясь, проговорил Алексей. Вся ситуация доводила его до дрожи в коленях и давления на виски, однако он мог понять младшего и его чувства. Сам такой был: нерешительный, пугливый, словно ребёнок перед первым классом, перед чем-то новым и неизведанным. Было неприятно, что не рассказал, что чувствует, а сейчас сжимался под Щербаковым, хотя сам выше.       Такой большой, но такой ребёнок… — Я… не могу понять… Ты специально для этого напился?.. — прошептал Сабуров, когда лицо друга опять стало ещё ближе, а их носы почти соприкоснулись. — Да, иначе храбрости не хватает. В такой ситуации не буду шутить и стебать тебя. Твои чувства взаимны, и я серьёзен, как никогда, понимаешь? — спросил старший смотря в глаза собеседника, который плавился, как сырок от горячей температуры. Бездонные, такие родные, становящиеся ближе, чем когда либо. Можно было разглядеть всё, что в них происходило, настоящее отражение самого Нурлана.       Эта непонятная ситуация доводила младшего до тряски. Алексей близко, даже руку можно не протягивать. Настоящий… — Я не брошу тебя, никогда не брошу. Понимаешь? — Я… да, спасибо…огромное…