Противостояние. Миртана.

Долок вздрогнул во сне и проснулся. Ох, демоны… С той встречи с кочевниками прошло достаточно времени, но воспоминания о ней все равно не давали ему покоя. Кочевник, по имени Хасак, лишь рассек воздух над самой головой орка. Долок даже не подумал зажмуриваться или отводить взгляд – это и подкупило бесстрашного воина пустыни. Их всех не просто отпустили, но и напоили вкуснейшим ягодным напитком (где они его только откопали в песках?), пообещав в случае чего помочь, рассказав о своем условном знаке. То, что поведал Хасак, Долока совсем не удивило, но очень сильно насторожило. Хашшашины отправили свои лучшие войска, элитных воинов, подчинявшихся лично Зубену, из Иштара в Мора Сул. В столице Варанта осталась лишь личная охрана избранника Белиара. Что задумывали хашшашины? Неясно. Возможно, они готовились отправиться на север, чтобы помочь оркам завоевать Миртану, но… Чушь какая. Это понимали и Долок, и Хасак, особенно Хасак. Он понимал, что орки не были поклонниками Аданоса, отнюдь, но… Как там говорилось в древней поговорке морра? Враг моего врага – мой друг? Что ж, если это действительно так, то воевать кочевникам с орками не стоило, по крайней мере, в ближайшее время. В любом случае, Долок был рад, что выбрался живым из той передряги. Что, впрочем, совсем не мешало погибнуть ему прямо здесь, в Бен Сала. Ублюдок-хашшашин, которого звали Басир, решил не дожидаться орочьей экспедиции, которая проведет раскопки, и с кучкой авантюристов из больших варантских городов ограбил храм. И, разумеется, ничем хорошим это не кончилось. В этот же день из песков, из древних руин, с кладбищ поднялась нежить. Такого ее количества Долок не видел никогда, даже когда по дурости с друзьями-орками решил залезть в заброшенный склеп в Нордмаре. Ходячие скелеты, мумии, зомби... Кто только не покоился в окрестностях Варанта. То тут, то там на скелетах виднелись обрывки обмундирования армии Миртаны, воинов-хашшашинов, каких-то плащей торговцев… Бен Сала оказалась в осаде. Совместными усилиями орков и стражи Бен Салы удалось очистить от нежити близлежащую шахту, спасти нескольких рабов и запереться в деревне. Подмоги ждать не приходилось. И без того редкие караваны перестали сновать по пустынной дороге. Оставалось надеяться лишь на чудо. И, о Боги, оно произошло! Вчерашней ночью откуда-то с севера явился воин-морра. То, что это был морра, не было сомнений, несмотря на варантский доспех. Его серо-голубые глаза и русые волосы выдавали в нем выходца со Срединных земель. Имени своего он не назвал, и посему Долок про себя называл его просто Морра. На востоке, за горой, забрезжил рассвет, а Морра уже был на ногах и точил свой длинный меч. На вышедшего из-под навеса Долока он не обратил внимания – видимо, слишком много времени провел среди народа севера. - Уже готовишься? - До рассвета осталось всего ничего, а твои парни все дрыхнут, - пожал плечами Морра. - Они могут драться даже во сне, - фыркнул Долок, но в глубине души принял правильность слов чужеземца. – Ты так и не сказал, зачем это тебе. - Я выполняю поручение человека, заключившего сделку с вашим вождем, Каном. Его зовут Ксардас, может, слышал. Долок задумался. - Вроде бы нет. - Моя цель – посетить храм, посмотреть, унес ли тот вор то, что нужно моему… то, что нужно Ксардасу. - Понимаю. По крайней мере, их интересы совпадали. Долок широко зевнул и отправился будить Аршака и Гиббочча, к которому с момента встречи с кочевниками относился с некоторой прохладцей. Не думал он, что орк может оказаться трусом. Ему было плевать на происхождение Гиббочча – орк не должен быть трусом, кем бы он ни был, сыном ли Кана или портового интенданта. План был прост, как песок. Пройти по кратчайшему пути до храма, зачистить округу и ворваться внутрь. Впрочем, от последнего Долок предпочел бы отказаться. Он все еще надеялся, что скоро прибудет экспедиция орков, которые куда лучше подготовлены к боям в катакомбах и замкнутых пространствах. Сам же он бы предпочел запечатать вход и по возможности зачистить окрестности. Хулио обещал в обмен все, что орки смогут унести в руках и сумках. Типичный хашшашин, думает, что все решает награда. Долок сам не понимал, почему он еще в Бен Сале. Он знал, что сил его отряда вполне хватит, чтобы прорваться на север, где было относительно немного нежити, и уйти к Грубуцу в Лаго. У него была возможность уйти, пока бойцы Хулио зачищали шахту, но… Долок не мог уйти, не мог, это претило его природе. В любом случае, стоило размять мышцы. Нежить не могла считаться за серьезного противника. Движения что зомби, что скелетов отличались медлительностью, но это не отменяло того факта, что своей многочисленностью и силой хоть и ржавого, но оружия, они могли убить даже многочисленный отряд. Стоило быть осторожным. Краш Тарагх Долока блестел на солнце – раб Мигель хорошо поработал, вычищая лезвие. Орк шумно выдохнул. - Да поможет вам Белиар, - прошептал в спину Хулио. Морра лишь криво усмехнулся. Судя по всему, в богов он не верил. Усталый хашшашин быстро распахнул ворота Бен Салы. В бой! Нежить не спала и не уставала, поэтому бороться с ней можно было тогда, когда было удобно оркам. Первую группу скелетов, которые, судя по всему, когда-то были солдатами армии трусливого короля, северяне разметали без особых проблем. Впрочем, проблем не возникло и пока отряд добирался до храма, а вот около него… Белиар его дери! Немедленно Морра прикрыл щитом зазевавшегося Аршака, когда в того выстрелил скелет из непонятно как сохранившегося лука. Немедленно Долок рухнул на землю, чтобы перерубить ноги подходящим зомби. - Убей стрелка! И тут взорвался Гиббочч. Неожиданно быстрыми оказались его движения, его порыв. Слегка пригнувшись от очередной пролетевшей стрелы, он размахнулся и перерубил скелета-стрелка пополам, так, что оружие едва не вылетело из его рук. Тут же к нему со спины подошел другой скелет и ударил по корпусу ржавым мечом - Мать твою! – прокричал Морра и использовал спрятанный за поясом свиток, вызывая непонятной стихии магическую бурю. Аршак, все-таки не поленившийся взять с собой арбалет, прострелил напавшему на Гиббочча скелета голову. Долок подбежал к соратнику, рухнувшему на песок и верещавшему от боли. - БЕЛИАР! БЕЛИАР! МАТЬ! – благо, он был жив. - Не ори, идиот! АРШАК! Прикрывай Гиббочча! Я за морра! Тут же Долок поднялся на ноги, перерубил наискось приблизившегося к нему зомби, и направился к Морра, которому, казалось, были бы нипочем даже три десятка соперников. Он с легкостью волка и грациозностью мракориса скакал из стороны в сторону, упокаивая одну нежить за другой, с каждым следующим ударом приближаясь к входу в храм. Делом чести было прикрыть его. Долок перерубил позвоночник очередному скелету и встал за спиной морра. - Оно тебе надо, лезть внутрь?! Там ведь все куда хуже! - Поверь мне, я и не такое видел! - отшутился Морра, и по каждому его движению было видно, что он не врал. Краш Тарагх застрял в зомби. Грязно выругавшись, Долок выхватил из-за спины давно не пригождавшийся ему Краш Варрок и принялся отбивать атаки уже им. О Белиар, почему же орки так редко используют щиты?! Над головой пролетела стрела, Долок обернулся, но Аршак уже всадил в глазницу стрелку арбалетный болт. Меткий же ублюдок! Наконец они достигли входа в храм, благо, количество нежити к этому времени уже изрядно уменьшилось. Пока Долок разбивал ногами череп зомби, Морра активировал очередной свиток (боги, сколько же их у него?!), вызвав магический свет. Тут же он накинул на лицу тряпку, которая защищала бы его органы дыхания, и неожиданно спокойным голосом сказал: - Ждите меня здесь! Не пускайте эту дрянь внутрь! Что делать, если нежить полезет изнутри, Морра не сказал. Но Долок верил – бесстрашный воин, пришедший с севера, не позволит этому случиться. Почему-то именно этот Морра внушал ему доверие. *** Дождь барабанил по еще оставшимся целыми крышам Венгарда. Матиас мрачным взглядом окинул горящий по ту сторону замковой стены город. Орки бесчинствовали там. Казалось, за минувшие дни, недели, а может даже и месяцы ничего не поменялось. Все также действовали на нервы вечерние орочьи барабаны. Все также в зазевавшегося часового на стене мог прилететь арбалетный болт. Все также не поступало никаких сигналов со стороны храма Инноса. Вполне могло быть, что все там уже умерли. Орки, в отличие от людей, получали припасы снаружи. Барьер, не пропускавший ни единого живого вещества, тем не менее, с легкостью позволял оркам с помощью нехитрым приспособлений забрасывать своим собратьям в Венгарде и провиант, и оружие, и боеприпасы. Наверняка они уже работали над способом попасть в город, минуя Барьер, но Матиас надеялся, что этого не случится еще очень долгое время. Его ждали во дворце короля. Как и многие другие паладины, отличившиеся во время войны, Матиас был приглашен на званый ужин у Робара Второго. Что там будет, он не знал. Может, и в самом деле ужин, может, и военный совет. В любом случае, там, в королевской зале, было тепло и сухо, не сравнить с мокрыми камнями крепости. В отблесках очередного пожара Матиас заметил перебегавшего между домами орка-разведчика. Впрочем, наплевать. Лучники с ним разберутся… Ему же пора в залу. Нехорошо заставлять Избранника Инноса ждать. Многочисленные слуги, силы которых следовало бы направить на оборону города, уже давно расставили столы в приемной короля. Кушанья же… Матиас обомлел. Он выходил далеко не из бедной семьи, но такого богатства он даже представить себе не мог. В золотых и серебряных блюдах возвышались горы поджаренного до хрустящей корочки хлеба, окорока, в кувшинах плескалось дорогое вино, супы дымились в своей глубокой посуде, в маленьких тарелочках виднелись соусы и специи, а тушеный рис, деликатес в крестьянских семьях, накладывали без счету. У Матиаса дыхание перехватило от обрушившихся на него ароматов. Как последний простолюдин, он замер с открытым ртом подле двери, и неизвестно, сколько бы он простоял, не подтолкни его сзади Кобрин. - Матиас! - Приветствую вас! - Меньше любезностей. Я ценю твой боевой талант и, признаться, даже удивляюсь ему. Помнишь Пирациса? А Ромула? - Того слугу Инноса, с коим я имел честь биться плечо к плечу? Кобрин рассмеялся. Кажется, он уже был немного захмелевший. - Этот ублюдок тебя под разжалование в солдаты хотел подвести, а ты такой вежливый… Вылазку на юг помнишь? - Смутно… - Матиасу пришла в голову лишь пылающая ферма и крики старика в мантии мага. Да, точно, это и был Ромул. - Помер он – можешь радоваться. Не сдюжил ритуала возведения Барьера. Да и Пирацис, ублюдок, не дожил – убили во время штурма. - Да помилует Иннос его душу, - произнес Матиас, улыбаясь про себя. Интересное, какое до этого дело Кобрину, который по статусу уступал лишь верховному магу и самому королю? Об этом паладин и спросил. - Благо, теперь король слушает больше нас, воинов. Да и этого кретина, закинувшего старину Ли за решетку, мы лишились. Впрочем, король сейчас об этом сам и расскажет. Раздалась музыка. Слуги растворились в полутьме залы, а многочисленные гости, среди которых были и вельможи, и выжившие венгардские чиновники, и маги, и воины, конечно, воины, последняя надежда Миртаны. Усталые, израненные, изнуренные многочасовыми дежурствами, они представляли собой тот щит, за которым прятались оставшиеся в живых мирные жители королевства. К удивлению Матиаса, король явился молча, без сопровождения ходящей хвостом гвардии, без фанфар и какого-либо пафоса. Впрочем, удивление паладина длилось недолго. Как и Кобрин, Избранник Инноса был пьян. - Приветствую вас, воины Миртаны! Зал огласился шумом военачальников и паладинов. Они были рады видеть своего короля. - Садитесь же и питайтесь, вкушайте то, за что мы так любим нашу Миртану! Зазвучала музыка. Музыканты бренчали на своих лютнях и дудках что-то веселое, но никому не было до них дела. Многие воины, особенно те, что не происходили из богатых домов, не понимали, в чем причина вечернего собрания. Король молчал долго, опустошая один кубок за другим. Он пребывал в унынии, и причиной того могло быть что угодно. Кобрин, сидевший рядом с Матиасом, тихо шепнул: - Совсем старик зачах. Недавно у берегов видели «Эсмеральду», королевский флагман, но подкрепление не пришло. Возможно, орки всех перебили… Король громко закашлялся. Воины напряглись. Тут же к монарху подскочили маги огня и слуги. Причина их волнения вскрылась тут же. Робар кашлял кровью, и это могло значить лишь одно – дни его сочтены, а значит, и дни Миртаны тоже. Но не на пиру же думать об этом! Отогнав своих прислужников, король поднялся и громко заявил: - Господа! Я знаю, вы храбро сражались за Миртану, за Инноса, за меня, Белиар его дери, в конце концов! Забудьте все! Мы в …! Пейте же, мать вашу! Напейтесь до безумия, наешьтесь, достаньте свои мечи, откройте ворота замка и надерите зад этим оркам! Кто они такие?! КТО?! Грязь под ногами, белиаровы выродки! Робара понесло. Он слишком долго сидел в заточении, ожидая… Чего?! Он верил, что Иннос поможет ему, что вдруг из-за гор придут полки верных ему воинов и разорвут орков, как варг крольчонка. Но они не приходили. Войска Кана с каждым днем все ближе подбирались к замку короля. Если неделю назад они боялись подойти за два квартала до ворот, то вчера дозорный видел их всего в жалкой сотне шагов. Все верили в победу Инноса, но… Слишком много было этих «но». Слишком сильны были орки, слишком много людей предало Миртану, слишком ослабела воля короля. Короля… Матиас не верил, что перед ним сидел монарх, во имя которого гибли тысячи, а может и десятки тысяч человек. Гибли от варантских песком до ледяных пиков Нордмара. Сколько отрядов ополченцев, солдат, паладинов уходило в последний бой с именем Робара на устах? Сколько?! В войне выигрывает кто-то один, и Матиас с грустью осознал, что он оказался на стороне проигравших. В победу не верило уже даже верховное командование, что уж взять с простых солдат, которые сидели сейчас под дождем, доедая пустую похлебку, пока в замке пировали. Матиас понимал, что каждый имел право провести свои последние дни так, как хотел. Он прекрасно помнил, как сам бежал из Фаринга в Венгард, надеясь пересидеть войну. Он помнил это, и понимал, что поступил не лучше, чем сейчас Робар. Робар… Король… Матиас не притронулся к пище. Он не мог позволить себе съесть ни куска. Паладин поднялся с места. На немой вопрос Кобрина он ответил: - Я вернусь на свой пост. Враг на нашем пороге, и времени пировать у меня нет. Во имя Инноса!