У меня снова есть опора

      Первый час дня. Работа в самом разгаре, а Гамильтон уже весь на взводе. И не только из-за неописуемого стресса, которого было бы меньше, не будь его «коллегами» Джефферсон и Мэдисон. Основной причиной его нервозности, которая появилась из смеси радости, предвкушения и лёгкого страха, было то, что кое-кто важный для него возвращается в Нью-Йорк. Кто-то, кто в свое время чуть не свёл его в могилу слухами о своей «смерти». Кто-то под именем Джон Лоуренс.       Само собой, более взвинченное и агрессивное, чем обычно состояние Александра, сразу бросалось в глаза, что не могло не забеспокоить Вашингтона, а после того, как министр финансов начал срываться на людей просто потому что, стало предельно ясно — ему стоит отправиться домой и отдохнуть. Поэтому, он был незамедлительно вызван к Джорджу в кабинет. Алекс вошёл уже со знакомой президенту фразой, которую повторял чуть ли не каждый раз: — Не знаю, что произошло, но что бы то ни было это начали Мэдисон и Джефферсон.       Вашингтон усмехнулся, покачивая головой. «Все ещё звучит, как ребенок. И как этот человек умудряется совмещать в себе гения и… И это?» — подумал он, после чего вслух сказал: — Александр, я вызвал Вас не для этого. — А для чего же, сэр? — Гамильтон чуть нахмурился, складывая руки за спиной.       Джордж приглашающе указал на кресло, но собеседник отказался, так что пришлось перейти сразу к делу: — В таком случае… Я бы хотел поговорить с Вами насчёт Вашего состояния, — он внимательно осмотрел своего бывшего адъютанта. — Что произошло, Александр? Или на Вас так сказалось известие о мистере Лоуренсе?       Александр решил не отвечать на вопрос, но Вашингтон за долгую работу смог уловить непроизвольные изменения во внешнем виде подчинённого. А начинающие краснеть уши только подтвердили его догадку. И ему стоило катастрофических усилий подавить улыбку, но когда это произошло, он сказал: — В таком случае, мистер Гамильтон, думаю, Вам стоит оставить работу на сегодня и вернуться домой. Ваши мысли сейчас не здесь. — Но, сэр… — начал было Алекс, как Джордж прервал его дальнейшую речь жестом и сказал: — Едьте домой, Александр.       По спине Гамильтона неприятно пробежалась дрожь, а в голове возникло воспоминание о том, как Вашингтон уже отправлял его так домой после дуэли Лоуренса и Ли. Понимая, что ему буквально нечего сказать в свою защиту, Александр кивнул и покинул кабинет.       Домой он решил пройтись пешком, все же многое нужно было обдумать и устаканить в голове. В особенности тот факт, что его лучший друг, чертов Джон Лоуренс, жив и сейчас направляется сюда из Южной Каролины. Это вызвало очень противоречивые чувства: с одной стороны, это была несомненно радостная новость, и она отзывалась именно самыми приятными и светлыми чувствами, но с другой… Александру казалось, что после известия о смерти друга что-то внутри него безвозвратно исчезло, умерло; что-то, что уже будет невозможно вернуть.       Когда он дошел со своими терзаниями до дома, уже наступал ранний вечер, а это значит, что встреча неумолимо приближалась. Осознание этого наполнило тело Гамильтона давно забытым неопределенно приятным чувством, он чувствовал, как от волнения снова начинает ныть живот. Говорят, что это бабочки, но он ощущал только странную пустоту. «Наверное, просто у всех это отзывается по-разному», — в очередной раз ответил себе он, переступая порог собственного дома, где в него тут же врезался юный Филип, которому этой зимой уже исполнилось пять. Он начал сразу что-то воодушевлённо рассказывать, пока его не прервала вышедшая с дочерью Элайза: — Родной, дай отцу немного отдохнуть, ладно? Расскажешь ему обо всем позже, — она мягко улыбнулась, так что Филип только кивнул и, забрав у матери сестру, покинул компанию родителей.       Алекс уставше благодарно улыбнулся, отдавая жене сумку. С лица женщины, наоборот, сползла улыбка, уступая место лёгкой тревоге. Она начала говорить чуть тише: — Все хорошо? Ты сегодня слишком рано. — Да, — кивнул. — Все хорошо. Не считая конечно того, что… — Что твой лучший друг «восстал из мертвых», — улыбнулась. — Да-да, ты повторяешь это уже неделю, как пришло письмо. Но ты уверен, что… — она поджала губы, вспоминая то, насколько разбитым был ее супруг, когда пришло письмо от старшего Лоуренса. — Хотя знаешь… Неважно, что, — на ее губах снова расцвела улыбка. — Тебе стоит немного отдохнуть и привести мысли в порядок до встречи.       Александр хмыкнул, слабо улыбаясь и беря жену за руки. Поднял их немного вверх, поцеловал пальчики. — Лучшая из жен и лучшая из женщин, Элизабет Скайлер-Гамильтон, — тихо проговорил он, словно боялся спугнуть.       Элайза наградила его нежным долгим взглядом прежде, чем Гамильтон скрылся на втором этаже.

***

      Александр, как и всегда, сидел в своем кабинете за работой, когда в дверь раздался деликатный короткий стук. Не поднимая головы, он бросил: — Открыто, Элайза.       И он не ошибся — это была действительно она, правда, немного смущенная и возмущенная. — Александр! — ее голос отражал ее эмоции, а также выдавал то, что ее что-то веселит. — Тебе стоит пойти унять своего друга или это очень плохо кончится для нашего сына! — Джон уже здесь? — Алекс резко встал, из-за чего несколько бумаг слетели со стола. — Уже как час, — раздался знакомый мужской голос, заставивший зашевелиться волосы на затылке. В дверях, над плечом Элайзы появилось лицо Лоуренса. — Но ты был так сосредоточен, что во-первых, нас не услышал, а во-вторых, мы решили тебя не отвлекать.       Гамильтон какое-то время стоял в ступоре. Он много обдумывал то, какой будет их первая встреча, но никак не ожидал, что именно такой. Вскоре, Алекс вообще перестал отдавать отчёт своим действиям, так что пришел в себя уже в объятиях Лоуренса, когда за спиной супруги хлопнула дверь. — Да уж, Гамильтон, бы себе не изменяешь, — раздался тихий смешок над ухом. — Заткнись, — буркнул он, обнимая его крепче и утыкаясь в плечо. — Не порти момент, — проговорил в его фрак.       Лоуренс глухо рассмеялся, чем вызвал табун мурашек по телу друга. Неизвестно, как долго они так стояли, но одно было ясно точно — ребра будут болеть ещё какое-то время.       Осмотрев друга с ног до головы, Джон привередливо, но с доброжелательной улыбкой отметил: — Прошло пять лет, а ты словно застрял в прошлом. — Зато ты сильно изменился, — нахмурился Алекс, оглядывая немного потрепанное шрамами, но все такое же приятное лицо бывшего напарника. — Ну, — усмехнулся, садясь в кресло напротив стола Алекса, — смерть не проходит бесследно. — То есть… Я не совсем понимаю, что тогда произошло, — сел в соседнее.       Немного помолчав и поразмышляв о том, как же подать историю, Лоуренс кивнул своим мыслям и стал объяснять: — Считай, меня похоронили преждевременно. Сочли мертвым раньше, чем это произошло. Думали, что медикам не удастся меня спасти, но… Меня выходили, я выжил. Но письма уже были отправлены и… — Подожди секундочку, — перебил его Гамильтон, — тебя точно не выхаживали пять лет. Где ты был все это время? — Нет, но восстанавливался я чуть больше года. Это было ещё время, когда все могло пойти не так, поэтому письма не опровергались. — А потом? Ещё четыре года? — Работал. От лица брата, который решил пока спокойную личную жизнь устраивать. — А я говорил, что это очень подозрительно, что твой брат, которому всегда было все равно на твое дело о темнокожих вдруг стал работать над этим.       Лоуренс тепло улыбнулся. — Тебя всегда было сложно надурить. — Но тебе удалось. — Это исключительная ситуация, хотя… Мне кажется, что не удалось. Ты просто убедил себя, что удалось, — прищурился. — Возможно, — вздохнул он и повернул голову к окну. Лоуренс сделал то же. — Прекрасный вид, Александр, — через какое-то время выдохнул Джон. — Может прогуляемся? Сомневаюсь, что с твоей любовью к работе ты часто это делаешь.       Александр молча кивнул и встал. Спустившись вниз, вышли в гостиную, где Элайза читала детям, а те задавали тонны вопросов, постоянно перебивая друг друга. Мужчины улыбнулись на это, а Алекс через мгновение заговорил: — Дети, вы хоть слушаете, что вам читает ваша прекрасная мать?       Вся троица мгновенно обернулась. — Вы куда-то уходите? — прикрывая книгу, спросила Элайза. — Да, решил вытащить твоего мужа из когтистых лап его работы, а то в мешках под его глазами вы скоро начнёте хранить овощи.       Женщина коротко рассмеялась. — Я ему об этом твержу уже несколько лет, но он и слушать меня не хочет. Так что если тебе удастся его выгулять, — ухмыльнулась, глядя на возмущенное лицо мужа, — то я буду только благодарна.       Обняв друга за плечи, Лоуренс хохотнул. — Что ж, раз надо именно выгулять, то этим мы и займёмся. Но вот когда верну его, уже не буду утверждать. — Что ж… Будем надеяться, что это не будет, как в вашей далёкой юности, дорогие мои. — Для нашей юности? Дорогая Элайза, тут я могу тебя уверить, что на такие бесчинства без Лафайета и Маллигана мы не пойдем. — Звучит обнадеживающе. — А мое мнение вообще здесь учитывается? — задыхаясь от возмущения, чуть пискляво выдавил Александр. — Нет! — в один голос ответили два самых дорогих человека в его жизни, после чего он был вытянут из дома на улицу.       Все городские улицы и улочки они прошли в тишине, пока не вышли к тракту, ведущему из города. Лоуренс не знал, какой идеей загорелся Александр и куда его ведет, но четко осознавал, что это его не беспокоит, ведь за этим человеком он пойдет куда угодно. Как всегда это делал.       Они вышли к порту, ведущему через Гудзон, а через какое-то время оказались в Нью-Джерси. Там их путь продолжался недолго. Они вышли к парку, откуда открывался вид обратно на Манхэттен, залитый светом закатного солнца. Александр сел на прогретую за день землю, сложил руки на коленях. Лоуренс же растянулся на траве, подкладывая руки под голову. Прикрыл глаза, чувствуя солнечное тепло на лице. — Знаешь… — прерывая устоявшуюся тишину, тихо заговорил Гамильтон, боясь разрушить момент. — То письмо… Оно что-то сломало во мне, — нахмурился, поджигая взглядом противоположный берег.       Вздохнув, Джон сел и повернулся к другу. Но тот продолжил говорить: — Да, я помню, что говорил тебе, будто это все в прошлом, если тебе так будет удобнее и спокойнее, но… Думаю, ты понимал, что для меня это было не совсем так. — И тем не менее, у тебя два чудесных ребенка, и не менее прекрасная жена. И им нужнее ты живым, а не мертвым телом в нескольких футах под землёй, — заметил Лоуренс, опуская руку на плечо друга. — Я понимаю, о чем ты говоришь, Александр, что ты хочешь мне сказать, но даже с твоим импульсивным характером, все же стоит полагаться на холодный, гениальный ум. — Я… — вздохнул, запуская руки в волосы.       Слабо улыбнувшись, Джон придвинулся ближе и, потянув на себя Гамильтона, заставил улечься на свои колени, запустил руки в его волосы. Алекс хмыкнул: — Помнишь еще… — О тебе сложно что-то забыть, — улыбнулся. — Ты все решишь, Гамильтон.       Тот слабо кивнул, подумав: «Решу… У меня снова есть опора».