Прелюдия.

      Мужчина хлопнул дверью, а затем и ладонью по выключателю. Прихожую залил теплый свет.       — Марат, осторожнее!       Куртки как попало полетели на вешалку, ботинки разлетелись в разные углы.       Ураган, что ворвался в крохотную квартирку, снятую в Красногвардейском районе, ушел вглубь квартиры.       Корчемный чуть не выбил рукой стекло в двери, пока они дошли до кровати. Все было чересчур стремительно, будто в фильме.       Шклярский стянул с Марата футболку, пока тот пытался разобраться в пуговицах на его рубашке. Когда наконец все лишнее было снято с тела, обнаженная спина Эдмунда почувствовала прохладу покрывала.       Он чувствовал не только холодную постель, которая ждала своих хозяев, но и то, что Марат не брился дня четыре, что у него самого подрагивают руки от желания и нетерпения, что они оба ужасно соскучились и будто не неделя прошла с их последней встречи, а целая вечность.       Поцелуи были влажными и долгими. Марат спускался по шее к ключицам и поднимался обратно к губам. Но вот он продолжал спускаться, оставляя мокрые дорожки языком, что еще больше возбуждало Эдмунда.       Шклярский решился перехватить инициативу на себя. Он запустил пальцы в чуть спутанные белые волосы и поднял на себя лицо партнера. Потянул его на себя, увлекая в поцелуй. Корчемный переставил руки и навис над Эдмундом всем телом. Это очень удобно для того, что тот задумал.       Он приподнялся на локте и заставил Марата лечь на спину, оказываясь сверху.       — Шклярский, ты чистый бес, — шепот обжег губы.       Эдмунд уселся на животе Корчемного.       — Да?       — Поиграть хочешь, темнейшество?       Шклярский двинулся чуть назад. Марат вздрогнул и выдохнул, а Эдмунд почувствовал его.       — Может, и хочу поиграть.       Он двинулся еще. Эдмунд чувствовал, что Марат давно готов, но понимал: чтобы войти, Корчемный должен подготовить его, иначе злосчастное ожидание не увенчается удовольствием.       Шклярский нагнулся вперед, почти касаясь губами шеи Марата, но вдруг…       — БЛЯТЬ!       Он уперся одной рукой в кровать, сжимая покрывало, второй вцепился в плечо Корчемного, отчего тот поморщился.       — Что случилось?       — Марат, — связки Эдмунда были напряжены до того, что он хрипел. — Я не могу пошевелиться.       — Что?!       Марат приподнялся и осторожно, обнимая Эдмунда, уложил его на спину. Шклярский шипел как змея и ругался на обоих языках, что было понятно по смене акцента.       — Что у тебя болит? — Марат сел рядом.       — У меня прострелило правую лопатку и защемило между ними. Блять, это, нахуй, просто фантастическое начало выходных.       Корчемный рассмеялся. Действительно, он ожидал чего угодно, но не того, что у Шклярского защемит в спине.       — Хули ты смеешься?! Иди давай на кухню за мазью! Сейчас будешь массаж делать, а не поможет — у меня там же, в ящике, где-то сныканы шприцы и обезбол в ампулах.       — Да ты подготовился. — Марат, все еще посмеиваясь, сполз с кровати и натянул домашние штаны.       — Там слева баночка такая… Ой, блять!.. Быстрее только!       Через минуту Корчемный вернулся с нужной баночкой. Он перевернул Шклярского на живот и принялся массировать больное место с мазью. Эдмунд стонал громче, чем если бы они все-таки занялись сексом.       Когда Марат закончил, он принес Эдмунду штаны и футболку. Шклярский встал с кровати и виновато проводил Марата взглядом, пока тот обходил ее, чтобы лечь на свое спальное место.       — Слушай, ну может все-таки…       — Чего? Чтобы ты на меня шипел: «Осторожнее! Не дергай меня! Дай я сам!»? — Корчемный расправил постель. — Давай уж лучше подождем, пока ты поправишься. Хотя бы до утра.       Они улеглись. Но к этому времени Шклярский почувствовал, что ему легче. Он знал: Марат засыпает долго.       — Солнце.       В ответ он услышал вопросительное мычание.       — Ну может?..       Рука скользнула по теплому животу Корчемного, забираясь под резинку штанов.       Рваный вздох.       — Я уже говорил, что ты чистый бес?