В чужом времени

Я неторопливо шел вдоль каменных оград по широкой, заснеженной дороге. Несмотря на то, что солнце было почти полностью скрыто облаками, погода меня совсем не огорчала, даже напротив –очень приятно было любоваться сероватым небом, вдыхать морозный воздух и поддевать носком сапога влажный, смешавшийся с грязью снег. Я вскинул голову к небу, и даже невольно замедлил шаг, залюбовавшись красотой облаков. Лёгкие и светлые, они собирались в завораживающие узоры. Я негромко выдохнул. Проследил за тем, как ветер развеял облачко пара – мой выдох,– и опустил голову. С интересом принялся разглядывать носки собственных сапог. Я очень любил небо, но долго смотреть на него почему-то не мог. Неведомое наваждение словно бы крепкой хваткой смыкало пальцы на моём горле. Мысли наполнялись чужими воспоминаниями. Небесно-лазурное полотно. Белые полосы… Голова кружилась, и дышать становилось труднее, когда в голове внезапно возникал вопрос – тот ли я, кем себя считаю? Чужая жизнь, чужие воспоминания, бьющие под дых.… Не так-то и легко прогнать их. Но тому, кто привык идти по жизни с улыбкой,– мне, – не составляет труда. А может, это я просто снова шучу. Как тут избавишься от таких глупых наваждений, когда от неба, как ни старайся, а не скрыться. Опустишь голову – так оно и в лужах отразится для тебя... - Со-чан, Со-чан! – услышав оклик, я резко остановился и развернулся на звук голоса. - Тэцу,– произнёс я одними губами и с улыбкой помахал бегущему мне навстречу парнишке рукой. И, после мгновения раздумий, сделал шаг навстречу. Забавно - мы были знакомы не так уж и долго, меньше полугода, но я успел привязаться к этому мальчишке. Если все мои немногочисленные знакомые казались какими-то чужими, словно бы изначально рожденными в иных мирах, нежели я, то Итимура Тэцуноске был для меня «своим». Возможно, именно по этой причине я в особенности дорожил дружбой с ним. - Соджи-нии!– торопливо перебирая ногами, мальчик приближался ко мне, старательно обходя скользкие участки дороги и мелкие лужи. Когда нас разделяло меньше пяти шагов, Тэцу вдруг споткнулся, скользнув ногой по влажному снегу. Я тут же рванулся вперёд и быстро схватил мальчишку за локоть, придерживая и не давая ему упасть. Тэцуноске взглянул на меня с нескрываемым восторгом. - Со-чан, ты спас меня,– восхищенно воскликнул мальчик, глядя на меня во все глаза. Я даже смутился. Всё же не очень привычно было мне то, что мальчишка подчас смотрел на меня, как на Великого Героя, победителя во многих сражениях… Я резко встряхнул головой, одним таким движением стремясь прервать поток навязчивых мыслей и видений. ...Зазевавшись, слишком поздно заметил, что торопливо сделав шаг навстречу Тэцу, сам ступил на мелкий, скользкий «каток». И сейчас моя нога плавно скользила вперёд. Пальцы торопливо разжались, выпуская из крепкой хватки руку парнишки, а сам я, шикнув сквозь зубы, бочком завалился в сугроб, расположившийся по правую сторону от миниатюрной ледяной горки. Я воздержался от излишних комментариев и высказывания мнения по поводу произошедшего события - лишь пошипел ещё некоторое время, после чего, упершись рукой в землю, стал медленно подниматься, при этом внимательно глядя под ноги, чтобы не скользнуть ненароком ещё раз. Приключения – штука, конечно, хорошая, но всё же не такие. - Хорош «герой»… сам на ногах удержаться не может,- негромко проворчал я. Тэцу же, вдруг довольно фыркнув, весело засмеялся. Я совершенно беззлобно взглянул на мальчишку. Что же, раз смеётся – очень даже хорошо. Совсем ведь не обидно. - Как прошёл твой день, Тэцу? – с интересом спросил я, устраиваясь на корточки рядом с мальчиком и внимательно глядя на него снизу вверх. - Хорошо! – живо откликнулся парнишка. В его глазах тут же загорелся огонёк столь яркий, что я уже в который раз не сдержал тёплой улыбки. - Сенсей сегодня читал нам хокку. А Рюю-сан принёс с собой в школу боккен! Когда я попросил, чтобы он дал мне его подержать в руках и посмотреть, он мне его не дал, - Тэцу обиженно засопел, но тут же с нескрываемым злорадством добавил: - И тогда я назвал его жадюгой! Я прикрыл рот ладонью, пряча улыбку. - А сейчас мне уже пора, наверное,– ойкнув, быстро протараторил мальчишка. – Братик ругаться будет! – тут же пояснил Тэцу, словно бы жалуясь. - О, в таком случае, не смею задерживать Вас, Тэцуноске-сан, – с важным видом проговорил я, отчего парнишка сразу же засиял, расплывшись в довольной улыбке. – Один только момент…– я протянул обе руки вперёд и ловко перехватил небрежно накинутый на шее Тэцу шарф за бахрому на концах. Сохраняя на лице сосредоточенность, завязал его витиеватым узлом, «как следует». - Ну всё, готово,– с улыбкой сообщил я Тэцу и потрепал мальчонку по плечу. – А теперь – беги, а то твой брат и правда расстроиться. - Аригато годзаймос! – Тэцу поклонился и быстрым шагом, иногда даже переходя на бег рысцой, помчался домой. Я с теплом смотрело в след ему. - Будь осторожен, Тэцу, - я медленно поднялся на ноги. - Береги себя. *** Ночь – самое лучшее время для прогулок. Уверен, что с этой мыслью согласились бы далеко не многие, но лично я всегда считал именно так. Ну, а если ты живёшь один, и никто, ничто не принуждает тебя держаться неких строгих рамок, такие прогулки и вовсе превращаются в нечто волшебное. Особенно если тёмную дорогу впереди рассеянно освещают жёлтые с каплей рыжины фонари. Я закрыл глаза и вдохнул зимний, столь сильно освежающий воздух. Подняв голову к небу, я открыл глаза. К вечеру ветер стёр с неба белёсые следы облаков. Я принялся с интересом изучать россыпь сверкающих высоко в небесах звёзд. Странно, но ночное небо уже не пробуждало во мне странных наваждений. Сейчас я мог вздохнуть спокойно... Заглядевшись на звёзды, я, сам того не заметив, вышел на тёмную, незнакомую мне улицу. Осознав это, я резко остановился и огляделся. Никаких ориентиров, по которым можно было бы найти путь обратно, я не отыскал. - Ксо,– я до боли сжал пальцы в кулаки. Так, главное не паниковать. Добраться обратно, до дома, я смогу по-любому. Теперь, правда, неизвестно когда, впрочем, это и не… Я почувствовал холод стали, коснувшейся моей шеи, и, оторопев, так и застыл, на время даже задержав дыхание. Острие касалось шеи мягко, я бы даже сказал, бережно, если бы только само то, что на меня было нацелено холодное оружие, не представляло бы из себя явную угрозу. - Чужа-а-ак,– презрительно, с отвращением прошипел незнакомец за моей спиной. Я непроизвольно дёрнулся. - Хэй, а он не из псов сёгуна ли? – услышал я уже другой голос. - А может быть и… – первый из незнакомцев расплылся в довольной улыбке, как мне отчего-то показалось. Во всяком случае, я был уверен в том, что с такой интонацией можно говорить лишь сохраняя на губах улыбку. Неприятную такую, нехорошую. - Окита! – негромкий выкрик разорвал ночную тишину. Я непроизвольно повернул голову, в сторону, ловя взглядом человека, позвавшего меня по имени. Слишком уж знакомым показался голос. Перед глазами на миг потемнело. А когда наваждение спало, я поймал взглядом фигуру человека, окликнувшего меня. - Держи, Окита! – мужчина бросил мне какой-то свёрток. Приглядевшись внимательнее, я успел заметить, что это было. Ножны. Скользнув вперёд, я ловким движением ушёл от вражеского клинка, и практически рефлекторно поймал «свёрток». Затем сделал ещё один шаг назад, перехватил катану за рукоять и одним резким движением вынул из ножен. Пригнувшись к земле, я крутанулся на месте,и , наконец, плавно развернулся к противнику лицом. - Окита? Шинсеновский капитан первого отряда?... – я заметил, как в глазах незнакомца мелькнула искра испуга. Выпрямившись, я крепче сжал рукоять и выпрямил руку, метя острием клинка в плечо потенциального противника. По всей видимости, не зря говорят, что человек, который чересчур петушиться и всем своим видом словно бы желает показать смелость , на деле попросту пытается завуалировать собственную глупость. Вот и сейчас мой оппонент с диким рыком бросился вперёд, с самой же первой секунды боя открываясь. Я усмехнулся, отступая на полшага назад и не нанося решающего удара. Лёгкие победы – это скучно. Отчего бы и не развлечься немного? Я перехватил катану второй рукой и нанёс ею удар слева направо, по диагонали, - рассекая воздух. Испуганный, враг отшатнулся. Но, по всей видимости, быстро пришёл в себя - он снова выступил вперёд. Я пригнулся. Мой ложный выпад; ответный удар противника,– я зажмурился от удовольствия: ничто так не ласкает слух воина, как скрежет стали. Моя катана легко скользнула вниз, задевая острием тёмные хакама противника. Я самодовольно усмехнулся, расслышав, как мой оппонент со злостью выругался. Похоже, меч не только одежду моего противника задел, какая жалость... Разгневавшись, мужчина вновь подался вперёд. Что же, самое время начать сражаться в полную силу! Я резко отскочил в сторону и отвёл руку с мечом, на один лишь миг открывая бок. Улыбаясь уголками губ, прижмурился. И успел различить, как в глазах противника разгорелся огонёк счастливого безумия. Он словно бы без слов говорил: «вот, вот она, моя победа, хах! А ещё говорили, с ним сложно справиться. Как бы ни так! Победа у меня в рук…». Один лишь миг… слишком много для опытного воина, и слишком мало для такого, каким был мой сегодняшний противник. Радость на лице мужчины вдруг резко сменилась непониманием, когда я, плавно скользнув в сторону, повёл мечом снизу вверх и резким ударом отбил его атаку. Затем плавно повёл рукой чуть вверх, и совершил завершающий жест – направил катану острием к горлу противника. В голове, резонируя с ритмом быстро колотившегося сердца, билась на повторе одна только мысль – «убей». Я встряхнул головой, прогоняя её. И всё снова встало на свои места. Я увидел в глазах мужчины страх. Его товарищ, так и не осмелившись подойти ближе хоть на шаг, опасливо косился на меня. Я бросил взгляд на острие катаны, рукоять которой до сих пор крепко сжимала ладонь. Кровь?... Нет, показалось; всего лишь игра воображения, всего лишь свет так упал. Однако же, рука всё равно нервно дёрнулась. И мужчина воспринял это по-своему. Резко отшатнувшись назад, он издал тихий и жалобный вой. А после, видно, решив воспользоваться тем, что я «замешкался», спешно отступил назад, и, повернувшись ко мне спиной, торопливой трусцой побежал прочь с этого места. Товарищ его, решив, вероятно, что не стоит испытывать судьбу, быстрым шагом последовал следом за мужчиной, очень скоро нагнав его. Я опустил руку. Чуть вздрогнул, ощутив, как острие катаны коснулась покрывшегося тонкой, ледяной корочкой сугроба. Мои пальцы медленно, словно бы с неохотой, разжались, выпуская её рукоять. Сам же я, прикрыв глаза, стал плавно оседать на землю. - Соджи! – я не успел коснуться коленями земли, когда пара сильных рук подхватила меня, не давая упасть. Я неспешно выпрямился, вставая на ноги. - Кто вы? – мой голос прозвучал как-то чрезмерно жалобно, отчего я недовольно скривился, словно бы от тупой боли. - Ты не ранен? – проигнорировав мой вопрос, обеспокоенно обратился ко мне невысокий мужчина крепкого телосложения. - Ты что, Кач-чан,– второй, длинноволосый парень усмехнулся,– чтобы Окиту ранил, да какой-то там заурядный парень из Чошу? – мужчина перевёл взгляд на меня. - Впрочем, тут дело, похоже, правда серьёзное. Как ты, Соджи? Всё нормально? Сглотнув, я медленно оглядел своих собеседников. Нет, даже внимательно изучив их, я так и не смог понять, что же происходит. Кто они? Почему я никак не могу вспомнить их? И в то же время, отчего они мне кажутся такими знакомыми?... Слишком много вопросов, учитывая, что ответа ни на один из них я не найду. – Ты не узнаешь нас? – мягко спросил первый мужчина. Удивительно, но, несмотря на то, что фраза была произнесена спокойно, без лишнего выражения эмоций, я почувствовал, что мужчина стал печальнее. – Плохо дело, если так, – серьёзно произнёс второй. – Но ведь он дрался! Уверенно держал в руках меч... Разве это не значит, что… - мужчины переглянулись. - Неужели ты не помнишь о Шинсенгуми? – тихо, словно бы боясь и ответа, и самого вопроса, произнёс первый мужчина. Я качнул было отрицательно головой, как вдруг… Мой взгляд уже в который раз скользнул по фигурке мужчины. На этот раз я с интересом стал изучать одежду незнакомца. А одет он был, - как странно это смотрелось! – в традиционную японскую одежду. У меня даже на секунду возникло ощущение, что мужчина только-только ушёл с какого-то костюмированного фестиваля. Вот только… Не бывает такой одежка для обычных фестивалей. Потрёпанная, впитавшая в себя множество запахов, она смотрелась на мужчине настолько естественно, что казалась повседневной и привычной для него. Но что самое главное… Хаори. Я в изумлении стал разглядывать накинутое поверх кимоно лазурно-голубое хаори. Белые треугольники по краям рукавов, как облака на небе… Облака. На небе. Сердце застучало в ускоренном темпе, дыхание сбилось. Перед глазами на бешеной скорости замелькали полу-знакомые образы. Неужели снова наваждения?... Нет. В этот момент я понял. То были не наваждения. То были, - всего-то! - настоящие воспоминания. Небо. Облака. Хаори. Школа Ши-эйкан. Росингуми; Мибуро, «волки из Мибу». Шинсенгуми. Цепочкой ассоциаций, одно за другим, воспоминания постепенно заполняли мою память, воскрешая то старое и забытое, с чем я всё это время отчаянно боролся. И зачем, спрашивается?... В мгновение ока я осознал, отчего так больно мне было смотреть на небо. Понял, отчего люди казались мне чужими. Отчего само время казалось мне чужим… Я едва заметно шевельнулся, переступая с ноги на ногу. – Кондо-сан, Хиджиката-сан, - я поочередно обратился к каждому из собеседников, сопроводив обращение легким кивком головы. Кондо расплылся в довольной улыбке, столь искренней, что я, сам того не заметив, улыбнулся в ответ. – Я знал, что ты нас узнаешь, - твёрдо сказал самурай. – Знал, что ты не сможешь так просто забыть Шинсенгуми. Я молча кивнул. И тут же обратился к командиру с вопросом: – Но отчего всё это время я считал, что… Кондо не ответил. Только усмехнулся уголками губ, и потрепал меня по волосам. – Просто так вышло, Соджи. Прости, что мы заставили тебя так долго ждать. Пойдёшь с нами обратно? – негромко, но твёрдо ответил на мой вопрос фукучо. Я кивнул. – В Эдо. Да? – я с любопытством заглянул в глаза Кондо. – Да, - тепло и серьёзно произнёс Кондо в ответа, пряча в уголках губ улыбку. Я ещё раз кивнул. И, встав по правую руку от Кондо, неуверенно сделал шаг вперёд. Что-то не так. До сих пор оставалось ощущение, будто я что-то забыл. Чужое время. В нём - один единственный, рассеянный луч света… Среди всего того, что «чужое» - единственное «своё». – Итимура, - выдохнул я, резко останавливаясь. Командиры, пройдя на полшага больше, одновременно развернулись ко мне. – Он ведь тоже… вместе с нами? –осторожно спросил , я и командиры переглянулись. – Да. Только немного позже. Когда настанет время, он сам нас найдёт, – кивнув несколько раз, доверительно произнёс Хиджиката, наконец. – Хорошо, - я выдохнул с облегчением. Значит, ещё увидимся… Спокойный и отрешённый от этого мира, я, идя бок о бок с друзьями-командирами, шагнул вперёд, в рассвет. В своё время. Для того, чтобы завершить все те бои, что не успел в прошлый раз. Самураи не бывают бывшими. Знамя «Искренности» никогда не будет сожжено врагами. Имя Шинсенгуми ещё не одно столетье будет срываться с губ рассказчиков мировых хроник. То, что многие считают погибшим, живо и будет жить, пока жива сама Япония. Оглянись, случайный путник. Оглянись, - чужак ли ты, или свой, - ты их увидишь. Тех, кто вечно будет идти по следу. Волков Мибу.