***
Спустя полчаса констебль Макбет сидел за стойкой паба и по всякому вертел открытку, багрово алую с одной стороны и нежно розовую с другой. — Авторучки не найдётся? — спросил он наконец Агнесс, с любопытством взиравшую на эти манипуляции. — Конечно! — она достала откуда-то из-за стойки ручку. Хэмиш решительно перевернул валентинку розовой стороной вверх и вывел: «Привет, милашка!» После этих слов он призадумался. Ему, конечно, случалось писать открытки и раньше. Но это были новогодние открытки, где после «привет» было положено «поздравлять с праздником и желать изобилия в новом году». Ну или открытки ко дню рождения, в которые неизменно вкладывалось несколько десятифунтовых купюр. Но сейчас и пожелание изобилия, и вложение денег казалось несколько неуместным, тем более Рори всучил ему не открытку книжечкой, а просто раскрашенный с двух сторон кусок картона. Хороша открытка, на ней даже места для марки не оказалось! Хэмиш уже решил остановиться на стандартном «поздравляю и желаю», как у него над ухом прозвучал умилённый голос Агнесс: — Ты Александре валентинку подписываешь, как это романтично! Мой Барни тоже каждый год придумывает для меня что-нибудь этакое, — проворковала Агнесс. — И что же ты ей написал? — Да вот пока, — Хэмиш протянул Агнесс картонку. Та всплеснула руками: — «Привет!» — ну разве так начинают любовное письмо? — Любовное письмо?! — переспросил Хэмиш недоуменно. — Ну, конечно! Ты что никогда раньше никому валентинок не посылал? — Давно это было, — пробурчал Хэмиш. — Милашка! — ещё раз повторила Агнес. — Звучит как-то развязно… Надо бы добавить «любовь моя». Хэмиш пожал плечами: — Это уж не исправить! А вот что дальше писать, ума не приложу… Если завтра день влюблённых, то надо пожелать Алекс любви? — Ни в коем случае! Любовь у неё уже есть! — Тогда я не знаю! — Хэмиш посмотрел на открытку, потом на стоящую рядом пинту и отхлебнул немного пива. — Надо было покупать открытку с готовой надписью! — Он отхлебнул ещё немного. — Ничего, — Агнесс мечтательно посмотрела куда-то вдаль, — я тебе помогу. Пиши! Я продиктую. Хэмиш и послушно записал: «Как хотелось бы мне, чтобы всегда были мы вместе, и на судёнышке страсти в бурном море любви доплыли благополучно до горизонта к закату наших дней». — А «судёнышко страсти» это не слишком? — усомнился Хэмиш. — Вы уже давно вместе живёте. Нечего стесняться! В самый раз, — отрезала Агнесс. К стойке подошла Эсмэ: — Добрый вечер Агнесс, припрятала для меня кофейного ликёра? — О да! — кивнула хозяйка заведения, — сейчас будет. — А что это ты пишешь? — обратилась учительница к Хэмишу. — Валентинку для Алекс. Агнес мне помогает. — Можно, я взгляну? — она, нахмурившись, притянула к себе картонное сердечко и усмехнулась: — Ну, во-первых, тут запятая лишняя. Во-вторых, получается какая-то нескладушка. Не будем забывать, что мисс Александра писательница и ей, с её чувством языка, будет даже неудобно читать такое куцее послание. — И какое же по-твоему не куцее? — ехидно поинтересовалась Агнесс. — Вообще традиционно на валентинках пишут стихи. — Ну, — Агнесс со стуком выставила перед учительницей бокал с ликёром, — это твой Рори тебе пишет. Не все же могут. — Не обязательно писать именно свои, — заметила Эсме. — Существует нестареющая классика. Например, Чоссер! — У меня нет другой открытки, — пробормотал Хэмиш озадачено и основательно приложился к пинте. — Не переживай, — погладила Эсмэ констебля по плечу. — Я спасу положение. Следующим добровольцем по спасению положения стал Лахи-младший. — Ты уж прости, — заключил он, прочитав послание. — У меня такое ощущение, что ты не Алекс пишешь, а своей сорокалетней тётушке. В наше время замшелыми стихами девушку не удивишь! В первую очередь, девушку надо рассмешить… А потом — бери её тёпленькую. Уж тут я дока. Учись, пока я жив. — Может быть, оставить всё как есть? — усомнился Хэмиш. — Не пёстро ли выйдет? — Это называется постирония и интертекстуальность, — заметил попыхивающий трубкой Док. — Интер-что? — Не беспокойся, Александра поймёт, — заметил Док снисходительно. Две пинты и три строчки спустя послание было готово. — Ну вот, — заметил Хэмиш перечитав написанное, — осталось только подпись поставить. — Ни за что, — запротестовала Агнес. — Анонимность главное условие, — подтвердила Эсмэ. — Положишь открытку туда, где она точно найдёт, — предположил Лахи-младший, - например, в холодильник, на кастрюлю с супом. — Тогда валентинку скорее Ти-Ви Джон найдёт, — пьяно фыркнул Хэмиш. — Ну, на лэттоп, — предложил Док Браун. — Или в лэттоп. Алекс каждый день пишет? — Ка-уждый, — согласился Хэмиш. По этому поводу и в честь скорого завершения новой книги Александры Макклин решено было выпить.***
Утром следующего дня, Барни, протирая барную стойку обнаружил на ней открытку-поздравление с днём святого Валентина. — Это чьё это? — спросил он прищурившись рассматривая открытку. — Неужели кто-то хочет охомутать мою Агнесс? Он уже собирался выбросить валентинку в мусорный бак, но Док Браун, сидевший на своём привычном месте с неизменной трубкой и книжкой прервал его: — Это для Александры… Хэмиш вчера писал. Забыл, наверное. — А, — сказал Барни. — Ну, отдам ему, как зайдёт. — Мистер Мэлдон, — в бар вбежал Фрэнки, облачённый в синий комбинезон с надписью «МакКрэ и партнёры», — мистер МакКрэ велел передать, что салями будет сегодня к двум часам по полудню, кровь из-носа будет. — Хорошо, Фрэнки, — кивнул Барни мальчику. — У меня к тебе поручение. Отнеси Хэмишу эту открытку. Справишься? — Конечно, да, мистер Мэлдон. Не сомневайтесь, мистер Мэлдон, — закивал Фрэнки. Он взял валентинку и выбежал из паба так же быстро, как и забежал туда, в очередной раз позабыв наставления мистера Маккрэ-старшего о том, что за каждую оказанную клиенту услугу надо выставлять счёт. Фрэнки быстрым шагом шёл по улице, преисполненный осознания собственной важности, и вне сомнения дошёл бы до полицейского участка, если бы не Тэм. Тэм всё — не испортил — но усложнил. Потому что предложение сгонять на пустырь за пожарной частью и сыграть в футбол трое на трое было уж слишком соблазнительно. — Я не могу, — сказал Фрэнки со вздохом. — Мне надо констеблю Макбету отдать одну вещь. — Да ну!.. — сказал Тэм. — Прям-таки и нужно. — Прям-таки и нужно. — Ну, — Тэм похлопал по зажатому подмышкой футбольному мечу, — так ты можешь бабе его отдать. Вот она на той стороне улицы стоит и толкует о чём-то с мистером Джеффризом. — Ты уверен, что это будет тоже самое? — спросил Фрэнки колеблясь. — Зуб даю, — уверил его Тэм. На другой стороне улицы Александра действительно говорила с каким-то представительным седым джентльменом. Фрэнки подошёл к ним и, терпеливо дождавшись паузы в разговоре, провозгласил: — Хэмишу велели передать, — он сунул валентинку в руки Алекс, и, не дав дальнейших пояснений, с чистой совестью отправился гонять мяч.***
Утром дня влюблённых Хэмиш проснулся в предурацком состоянии духа. Во-первых, вчера он явно перебрал, и его ощутимо мучило похмелье. Во-вторых, он никак не мог найти написанную накануне Валентинку. В-третьих, Алекс куда-то ушла ещё до его пробуждения. И хотя к тому моменту, как она вернулась, он успел принять душ и кое-как привести себя в порядок, злополучная открытка так и не нашлась. Хэмиш никак не мог вспомнить, положил ли он её в холодильник, или на лэттоп, или на подушку, как, кажется, советовал Лахи-Младший… Или вообще потерял по дороге из паба. Может быть, она куда-то завалилась?.. — спрашивал себя констебль, проверяя все углы участка, а Малыш Джок, с любопытством наблюдавший за тем, как хозяин ползает под кроватью и за холодильником, всячески пытался помочь делу: бегал за ним следом, тявкал, вилял хвостом, но увы — это тоже не принесло никакого результата. Когда Александра вернулась, Хэмиш нацепил на себя лучистую улыбку, в надежде, что хотя этим можно компенсировать отсутствие открытки. Александра улыбнулась ему в ответ как-то особенно лукаво и потребовала: — Танцуй! — Это что за такой матриархат? — не понял Хэмиш. — Я уже у Изобель в спектакле на всю жизнь вперёд наплясался. — Вот и ещё попляшешь! — повторила Алекс и не удержалась от смеха. — Тебе валентинку прислали… Не станцуешь — не получишь. — А вот и не буду, — Хэмиш упрямо выпятил нижнюю губу. — Я обещал о тебе заботится, а не плясать под твою дудку. Да и вообще, кто бы мог прислать мне валентинку кроме тебя… — Посмотрим, — Алекс уняла хихиканье и сделала нарочито серьёзное лицо. — «Привет, милашка!» — милашка, это судя по всему ты, — сказала она. — Эй, отдай! — потребовал Хэмиш. — Отдам, когда прочту, — Алекс ловко ретировалась к окну. — Сам виноват, танцевать не захотел. Ммм, — промычала Алекс, — скользя глазами по строчкам. Тут тебя на лодчонке страсти по волнам любви предлагаются прокатится. Сдаётся мне, что в тебя влюбилась какая-то старшеклассница. Она и Чоссера цитирует… Его как раз в средней школе проходят. — Давай сюда! — Хэмиш сделал резкий выпад, но Алекс успела упорхнуть в другой угол комнаты. — О, я понимаю твой пыл, — резюмировала она и продекламировала: — Ведь ты как старые растянутые рейтузы, в которых всегда уютно которые не хочется снимать даже в выходной. «Лахи — убью», — мелькнуло в голове у Хэмиша. — Кхм, — сказал он вслух. — И от кого же столь пылкое послание. — Увы! Не подписано, — развела руками Алекс. — Но у меня есть предположения… В конце концов, можно провести графологическую экспертизу… Или спросить у Рори кому именно он продал эту открытку. Хэмиш извловчился, вырвал валентинку из рук Алекс и порвал пополам. — Если это не от тебя, то мне никакие графологические экспертизы не нужны… Мне не интересно. Кстати, — добавил он чуть помедлив. — У меня тоже для тебя есть подарок. Шоколад. Он достал из ящика стола коробку шоколадных конфет. — Распечатаешь? — спросил он. — Вечером, — улыбнулась Александра. — Перед тем как прокатится на утлой лодчонке любви по океану страсти.