Все нити ведут к тебе

***

      Он лежал на траве, вертел в руках одуванчик, смотрел на синее небо — на нём расцветали мириады звёзд, сияли нежной корочкой льда близлежащие планеты. Лис когда-то мечтал побывать на одной из них — та, что была самой красивой, самой холодной, почти ледяной, почти неприступной. Но он услышал разговоры об этой планете, и тут же перехотел: по слухам, люди там были такими же, как и сама планета: злыми, вечно хмурыми и чем-то недовольными. Ему бы там не понравилось, хотя он и не был бы там так одинок, как здесь, на Земле. Но какая разница? Его дом здесь — в цветочных полях, в куполе голубых небес, в кронах больших и старых деревьев. В его норе — маленькой, сырой, но такой родной. И в курах.       Может, ему и было одиноко, но он вряд ли хотел что-то менять.       А потом Лис встретил его…       Он звал себя Маленьким принцем и говорил, что прилетел сюда с другой планеты. Он был странным, и взаправду выглядел каким-то неземным, иным, нездешним. У Принца были яркие, синие глаза, в которых можно было увидеть целую Вселенную, Млечный путь и стыки самых разных планет; они были настолько красивы, что затмевали собою даже ночное Небо. На голове мальчишки вились чёрные вихри, ярко контрастируя с бледной, словно первый снег, кожей; на тонкой шее красовался длинный шарф: тоже синий, но едва ли под цвет глаз; с красной полоской и торчащими нитками на каждом из концов. Принц носил лёгкую, белую одежду и ходил босиком.       В тот день, — день их первой встречи, — Лис прохлаждался под тенью самой большой в саду яблони, как вдруг услышал всхлипы: какой-то мальчишка сильно плакал, зарывшись лицом в траву! Тогда Лис решил какое-то время понаблюдать со стороны, однако не смог продержаться долго: ему отчего-то стало жаль мальчишку, и вместе с тем — любопытно узнать его историю.       Завидев его, Маленький принц почему-то восхитился его красотой; у него аметистами засверкали глаза, и всю печаль сняло, как рукой. Лицо его мгновенно просияло. Лис заметил, как потянулась к рыжим кудрям маленькая ладонь Принца; однако потом, смущенный своим невежеством, мальчик тут же её отдернул. И у них начался весьма серьёзный разговор. По крайней мере, его таким наверняка считал сам Принц. Он и впрямь был очень странным парнишей…       А потом Маленький принц приручил его: привязал к себе красными нитями; вырезал свои инициалы на мелком, лисьем сердце; клеймом выжег на его теле небрежное: «le petit prince». И Лис научился видеть в ночном небе его глаза; в ярком, апрельском Солнце — его улыбку, и в лёгком шелесте пшеничных колосьев и нежном дуновении ветра — его шаги и мягкий голос. Скучные будни Лиса вспыхнули такими яркими красками, что слепило глаза. Даже те дальние планеты, что уже не казались столь привлекательными, вновь обрели шарм, и лишь малейший взгляд на них заставлял всё внутри тягуче тянуться и трепетать.       Но всё хорошее приходит к концу. И Принц… Он часто спрашивал советы и говорил о ком-то очень красивом, но жутко вредном, и, отчего-то, звал её Розой. Наверное, потому что она и впрямь была невероятно хороша собой, но при этом имела очень острые шипы, которые больно жалили такого ранимого Принца…       Они лежали на траве под той самой яблоней, под которой встретились впервые; когда пришло время расставания, Принц не очень медлил; он улыбнулся, разглядывая сад чужих роз и чуть печально, и, вместе с тем вдохновленно что-то говорил…       — За все это время, проведённое с тобой, я многое понял… Но сегодня мне придётся уйти. Разве тебе не будет больно? — спросил Маленький принц.       — Да, конечно.       — И ты будешь плакать?..       — Да, конечно…       — Тогда почему?! — воскликнул Маленький принц, — Я не хочу, чтобы из-за меня тебе было плохо! Лис взглянул на небо и улыбнулся.       — Видишь это небо, Принц? — Принц кивнул. — Когда я смотрю на него, то думаю о тебе, и когда сумерки, умело перекрашивая, касаются его своею кистью, то на ум мне приходят твои глаза. Ты знаешь, что это значит, Принц? — Принц вновь кивнул.       — Как у меня с Розой… Но расставание — это же так больно! Неужели тебя и впрямь все устраивает?       — За всё время, проведённое с тобой, я многому научился. Ты раскрасил мою серую жизнь яркими цветами… Мне не о чем горевать. — «Хоть мне и очень больно», мысленно добавил он.       В ответ Маленький принц улыбнулся.       — Я хочу дать тебе имя, — сказал он.       — Имя?       Принц посмотрел в сторону.       — Это мой тебе подарок напоследок. Наверняка очень грустно, когда тебя зовут просто «лисом», когда в мире есть тысяча других лисиц…       Лис ничего не ответил. Ему попросту нечего было сказать. В какой-то степени Принц был прав… Но ведь и он не имел имени.       — Что насчёт тебя? — наконец, спросил Лис.       — Мне не нужно имя! — просто ответил он, — Есть ли в мире ещё один Маленький принц с другой планеты, о котором ты мог бы услышать?       — Нет.       — А людей с одним именем много! Зато лисов — нет. Так что ты думаешь об этом, Кайл?       Лис онемел, впервые услышав столь престранное обращение; хвост его чудаковато дёрнулся. Кайл… Кайл. Чёртовы куры!       Он зажмурил глаза, поджал уши… И никак не мог принять тот факт, что теперь у него есть имя…       Имя, которое дал ему Маленький принц.       Он рвано выдохнул, с огромным усилием приподнял веки и устремил свой взгляд прямо на мальчишку.       — Оно очень красивое…       Принц вновь улыбнулся, но ничего не ответил. Взгляд его стал потерянным.       А после, спустя ещё несколько минут краткого, сухого, будто бы не их связывали такие тесные дружеские узы, прощания, он улетел… И Лис… Кайл лежал, поджав хвост, утирал горькие, обжигающие слезы; казалось, сердце его превратилось не в осколки — в пыль.       Оно перестало биться с уходом Маленького принца.       Он взглянул на красную нить на мизинце, что простиралась далеко-далеко — через все созвездия, через все планеты и астероиды, и наверняка уже остановилась на каком-то одном из них — том, с которого к нему благословением высшим спустился Маленький принц. Внезапно улыбнувшись, Лис… Нет, теперь уже Кайл, аккуратно, но бодро встал со смятой под его весом травы, вытер рукой слезы с лица; в который раз дёрнул пышным, рыжим хвостом и ушами и оглянулся. Вдруг он поднял взгляд к Небу: на нём мягкий оранжевый плавно переходил к нежному розовому и сияли, переливаясь голубым, звёзды; вновь ледяной коркой льда блестали планеты, и один конкретный астероид, самый дальний — загорелся рыжим светом.       Его нить вела туда.       Кайл резко выдохнул; рыжина закатных небес, Солнца и самой лучшей из возможных планет отражались в его влажных жёлто-карих, коньячных глазах. Похладевший воздух морозил влажные щёки; он набрал его в лёгкие одним глубоким вдохом. В голове его раздражающей бабочкой порхала какая-то очень странная, очень глупая мысль, не имеющая никакого смысла и не желающая исчезать. Сомнительно, что Маленький принц бы её оценил. Но…       — Прощай, Стэнли.       Он не верил, что они когда-нибудь встретятся снова.