1.
Всё начинается с вмешательства Руби в их личную жизнь. Впрочем, нет. Всё начинается с решения Эммы и Реджины съехаться, потому что: «Так будет лучше для Генри». Эмма не помнит, от кого исходила инициатива, — возможно от них обеих одновременно. Так или иначе, они решили, что бедному пацану пора прекращать жить на несколько домов и обосноваться наконец в одном-единственном. В самом деле — это исключало сразу множество проблем, да и Эмме куда спокойнее: не нужно мотаться туда-сюда. Потом Генри вдруг стал высоким подростком с щетиной и планами на будущее, изъявил желание поступать в бостонский колледж и был таков. А они с Реджиной так и остались жить здесь, — вероятно, просто по привычке. — Реджина, передай, пожалуйста, полотенце. — Конечно, дорогая. Руби сидит на барном стуле и, помешивая какао, прикрывает рот ладонью. — Серьёзно, ребята, вы же в курсе, что вас шипперит подавляющее большинство жителей Сторибрука? Плечи Реджины, стоящей к ней спиной, слегка вздрагивают, словно от смешка, а Эмма недоумённо таращится на лучшую подругу: — Что это значит — «шипперит»? — угрюмо спрашивает она. — Господи, Эмма, — закатывает глаза Руби. — Ну ты серьёзно? Ты вообще когда-нибудь открывала твиттер? — Нет, — признаёт Эмма. — Сложно вести социальные сети, когда каждый день рискуешь своей задницей, сражаясь с драконами или троллями. И вообще, я шериф, и мне… — Стоило бы проявить интерес к общественному мнению! — живо заканчивает за неё Руби, стараясь придать лицу серьёзное выражение. — Камон, ребята. Вы же мэр и шериф, неужели вам совсем не интересно, что пишут про вас в интернете? Реджина по-прежнему вертится возле раковины, яростно намыливая тарелки, и не вмешивается в разговор, хотя по напряжённым плечам Эмма точно определяет все оттенки её настроения. — Да как-то не особо… — уже не столь уверенно тянет Эмма. Руби глухо усмехается. — Попробуй как-нибудь вбить хэштег #свонквин, узнаешь много нового и… интересного, — доверительно лепечет подруга. — Свон… квин? — Эмма удивлённо вскидывает брови. — Типа Свон и Королева? Что это вообще значит? Почему не… Эмма и Реджина? Или, там, Спасительница и… — Да не важно, — отмахивается Руби. — Это значит, что в постели ты сверху. Эмма давится воздухом. — Что?! — Нелепость какая, — наконец подаёт голос Реджина. — Если бы мы с мисс Свон спали, я бы точно была… как вы там выразились? — Она щёлкает пальцами: — Сверху. — Ерунда, — тут же вскидывается Эмма. — Уверена, что если бы мы спали, я бы доминировала в постели! Реджина вскидывает брови: — Вашей самоуверенности можно только позавидовать, мисс Свон. — Она закидывает полотенце на плечо и, цокая каблуками, идёт к холодильнику. Эмма невольно — впрочем, как и всегда — пялится на её зад и тут же себя одёргивает. — Возможно, жителям стоит пересмотреть хэштег. Как насчёт: «Королева Реджина и Неумёха Свон»? — веселится. — Ой, девачьки, — говорит вдруг Руби, глядя на пустующее запястье. — Сколько времени-то! Что-то я совсем засиделась, думаю, мне пора. Ни Эмма, ни Реджина не обращают на неё внимания. — Что значит — «неумёха»?! Я починила твою тачку, и я столько всего делаю по дому… Руби выскальзывает из кухни, затем слышится хлопок парадной двери. — Но это не значит, что у тебя есть опыт с женщинами, — невозмутимо парирует Реджина. Эмма пытается придумать остроумный ответ, но вместо этого только беспомощно открывает и закрывает рот, точно выброшенная на берег рыба. — Постой, — наконец говорит она, выпрямившись. — У тебя был опыт с женщинами? — Я тебя умоляю, Свон, — закатывает глаза Реджина. — Конечно, был. — И с кем это?! — А вот это, — говорит она медленно, складывая руки на груди, — уже не твоё дело. — Бред! Говори, с кем, иначе я узнаю сама! Реджина хохочет, запрокинув голову. — В самом деле? — сквозь смех спрашивает она, намеренно нарушая личные границы. Теперь они оказываются лицом к лицу, и Эмма тяжело сглатывает. — Удачи тебе в этом деле, мисс Свон, — шепчет, нарочито ведя пальцем по оголённому плечу и заглядывая прямо в глаза. У Эммы перехватывает дыхание. Буквально, — она едва дышит, то ли боясь спугнуть, то ли в страхе застонать. Реджина наблюдает за ней с издёвкой в прищуренных глазах и, слегка прикусив губу, кладёт тёплую ладонь на шею; туда, где отзвуком громыхает бешено бьющееся сердце. Она пытается сказать что-то, но выходит лишь нечленораздельное мычание, потому что в голове — сплошная каша. Ладно, Реджина всегда действовала на неё так странно. Иногда мысли вылетали из головы; иногда она, засмотревшись на стройные ноги или глубокое декольте, забывала, как правильно дышать. Но теперь Реджина делает это намеренно. — Вы что-то сказали, шериф? — ухмыляется Реджина, откровенно бегая взглядом по её телу. — Я… м-м-м… — Она вдруг страстно желает окунуть голову в ледяную воду, и… В следующий миг её в самом деле окатывает ледяной водой, взявшейся буквально из ниоткуда! Ледяной водопад умудряется попасть даже в трусы, Эмма взвизгивает и замирает с выпученными глазами. — Ох уж эта ваша спонтанная магия, шериф… — задумчиво тянет Реджина, старательно кривя губы, чтобы не рассмеяться. — Не забудьте потом убрать за собой… это. — Она тычет аккуратным пальчиком на лужу, собравшуюся под Эммой, а затем надменно разворачивается на каблуках и спокойно поднимается к себе. Эмма так и продолжает стоять, хватая ртом воздух и цепляясь побелевшими пальцами за край стола. На миг ей кажется, что замерзает даже мозг, но в тот момент, когда в её голове звучит мэрским голосом: «Было бы, чему замерзать», — она наконец приходит в себя и тяжело вздыхает. И правда, — ох уж эта спонтанная магия. — Проклятье, — выдавливает она из себя, стуча зубами. Отчего-то магия работает исключительно ей во вред. Иногда Эмма думает, что лучше бы вообще не пыталась ей научиться: столько проблем можно было бы избежать! Конечно, подобные конфузы случались с ней и раньше; но никогда — настолько явно! Во всяком случае, Реджина не замечала или делала вид, что не замечает. На прошлой неделе, например, она случайно телепортировалась вместе с машиной на болота, потому что слишком уж не хотела говорить с Киллианом. А в прошлом месяце она, пытаясь заснуть, долго думала о Реджине… в весьма непристойном виде; и на следующее утро обнаружила у себя под подушкой её бюстгальтер. В общем, сплошные стыд и позор.2.
Перед собранием они заходят в кафе «У Бабушки», чтобы взять себе кофе, но не успевает Эмма шагнуть за порог, как перед носом у неё вновь вырастает Киллиан. Он прислоняется к стене и улыбается своей фирменной улыбкой «пират-соблазнитель». Эмма мысленно закатывает глаза. — Свон, привет! В прошлый раз ты так внезапно исчезла… — Интересно, с чего бы это, — невозмутимо пожимает плечами Реджина, нетерпеливо стуча пальцами по стойке в ожидании заказа. — Эм… — Киллиан бросает на неё неуверенный взгляд, а затем вновь поворачивается к закусывающей щеку Эмме и улыбается. — В общем… Я тут подумал… — Вы и думать умеете?! — в притворном ужасе округляет глаза Реджина. — Кто бы мог знать, нужно попросить Сидни написать об этом статью… — Да ёб твою мать, Эмма, мы можем поговорить наедине?! — Простите, но мы с шерифом очень спешим, — безапелляционно заявляет Реджина, хватая Эмму под локоть и отодвигая подальше от пирата. Между ними двумя Эмма всегда чувствует себя неловко, но сегодня — особенно. Ей снова хочется исчезнуть, прямо как тогда, когда она оказалась на болотах; но рядом Реджина, от неё приятно пахнет персиковым лосьоном для тела и корицей, так что каким-то чудом она остаётся на месте и даже без приключений добирается до мэрии. А в мэрии случается страшное, — к ней подсаживается Мэри-Маргарет и начинает щебетать то о Ниле и его младенческих выкрутасах, то, забывшись, о проблемах Дэвида с потенцией. — Господи, мама! — кривится Эмма. — Вы мне и так испортили психику, ты хочешь меня добить?! — Ни в коем случае! — ужасается Мэри-Маргарет. — Но тебе ведь уже тридцать три, и мы почти год были лучшими подружками. По правде говоря, мне так не хватает тех времён… — Ну да, похоже, от проклятия хреново было только мне. Вы тут жили припеваючи и бед не знали! — Эмма, ну в самом деле, ты как дитя малое, — обиженно сопит Снежка. — Ты и так со мной почти не разговариваешь, всё время проводишь с Реджиной. Кстати, когда вы собираетесь поже… — Миссис Бланшар, — раздражённо призывает к порядку упомянутая Реджина, которая уже начала собрание, и Эмма мысленно благодарит её за то, что она прерывает этот нелепый диалог. — Если вам настолько скучно, вы можете не приходить на собрания. — Ну что вы, Реджина, — сладко и искренне улыбается Снежка. — Мне очень интересно, что скажет Арчи… В зале наконец воцаряется тишина, и Арчи Хоппер небрежно поднимается из кресла с какой-то бумажкой. Уже издалека Эмма видит исписанный от и до листок, — настолько плотным почерком, что от одного его вида уже становится скучно. Она тяжело вздыхает, слушает доклад психолога вполуха, а сама включает под столом телефон и заходит в твиттер. Несколько секунд она пытается вспомнить о хэштеге, который упоминала Руби, затем вводит несколько его вариаций, пока не натыкается на самого популярного юзера, который пишет о них. Она лениво пролистывает ленту, иногда сердито хмурясь на откровенный фотошоп. «Вовсе Реджина на меня так не смотрит, — неуверенно думает Эмма, разглядывая прикреплённое фото, где Реджина ласково улыбается ей возле автомастерской. — Просто… ракурс такой» Тем временем приписка к фото гласит: «Они ведут себя как женатики, но до сих пор даже не засосались. Шерифу пора провести расследование в трусиках Королевы». Эмма вцепляется пальцами в подлокотник и кривит губы, стараясь не рассмеяться. О’кей, это смешно. Но если рассматривать это серьёзно? Господи, да Реджина едва ли посмотрит на неё, как на потенциального партнёра. Она ждёт своё «долго и счастливо», а что может дать Эмма? Потрепанного «Жука», тупые шуточки за триста на завтрак, и… ладно, не самые платонические взгляды. Но уж точно никакого «долго и счастливо», — с улыбками, свадебными фотками, кольцами и детскими пелёнками. Боже, да она еле вынесла Генри, а ведь он уже чёртов подросток! Эмма поднимает взгляд на скучающую Реджину и невольно любуется ею. Возможно, слишком долго, чтобы это было прилично, потому что уже спустя мгновение мысли перекатываются совсем не в ту сторону, а на коленях у неё оказываются… чьи-то трусики. Эмма широко распахивает глаза, торопливо пряча неожиданный магический презент между ног. Затем она в ужасе поднимает глаза и тут же сталкивается с горящим взглядом Реджины… И, — о господи, она сейчас без нижнего белья, — она точно придушит Эмму, как только они выйдут из конференц-зала. Ей бы испугаться, но единственное, о чём она может думать, — это о Реджине без нижнего белья. И ещё о том, что это самое бельё в буквальном смысле слова у неё между ног. Оно обжигает кожу и больше смахивает на метку: кажется, что все вокруг об этом знают, — и странно ухмыляющаяся Белоснежка, и внезапно улыбающийся Арчи, читающий свой доклад, и даже чёртова бабуля (какого хрена она тут вообще забыла?!). — Я, эм… Я прошу прощения, — хрипло говорит Эмма, обращая на себя взгляды и комкая трусы Реджины в кулак. — Мне нужно отлучиться. Очень срочно. Прям очень. — Нет, — шипит Реджина. — Уверена, это может подождать до конца собрания, шериф. — Не может… — Продолжайте, Арчи, — машет ему мадам мэр с таким раздражённым видом, что каждому идиоту в комнате становится понятно: между Эммой и Реджиной что-то произошло. Благо, все тактично помалкивают и лишь изредка прячут ухмылки за покашливанием. — Милые бранятся — только тешатся, — мечтательно шепчет сидящая рядом Снежка, и Эмме не впервые хочется её чем-нибудь стукнуть. Господи, и эта туда же! Эмма прячет трусы Реджины в карман и злобно думает о том, чтобы продать их на сторибрукском аукционе, а на вырученные деньги купить собственный дом. Где-нибудь в Бостоне. Или в Нью-Йорке. «А лучше сразу на Марсе, — добавляет она мысленно, замечая огонь в глазах разъярённой Реджины. — Господи, мне пизда». После собрания она намеревается улизнуть самой первой, однако внезапно обнаруживает, что буквально приросла к креслу, и плотоядная ухмылка провожающей горожан Реджины не оставляет никаких сомнений, чьих это рук дело. Когда дверь за последним посетителем с щелчком закрывается, — Эмма вздрагивает. — Мисс Свон, — сладко тянет Реджина, цокот её каблуков набатом раздаётся в голове. — Да я не специально, клянусь! — принимается оправдываться Эмма, изо всех сил пытаясь отлепить задницу от кресла. А ещё ей очень, ну прям до ломоты в пальцах хочется проверить, действительно ли Реджина сейчас без нижнего белья. Мысль о том, чтобы прикоснуться к её обнажённой коже, жаром проносится по всему телу и замирает сладкой истомой внизу живота. — Реджина, ну хватит… — Ой, да неужели? — вздёргивает брови, останавливаясь напротив и складывая руки на груди. — И меня должно это волновать? Ваше неудовлетворение, мисс Свон, — шипит она, упираясь ладонями в подлокотники кресла так, что её грудь оказывается почти перед лицом Эммы, — исключительно ваша проблема. — Нет у меня никакого неудовлетворения. — Мои глаза выше. Эмма покорно поднимает глаза и повторяет: — Я, м-м-м, удовлетворена. Реджина вздыхает так тяжело, словно несёт на себе всё бремя этого мира. — Убирайтесь с глаз моих. — Но… — Вон! — Трусы-то оставить?! По взгляду Эмма понимает — не надо. Ну, хоть трусы Реджины при ней.3.
И потом начинается это. Следующим утром Реджина спускается на завтрак в одном коротеньком пеньюаре; настолько коротеньком и настолько прозрачненьком, что Эмма может вдоволь насладиться стройными ногами и кружевным бельём. Она едва не давится горячим кофе, когда видит Реджину в таком виде, а потом откровенно пялится на неё, не в силах отвести глаза. — Какие-то проблемы, шериф? — любезно спрашивает мадам мэр, развернувшись к ней во всём своём великолепии, и как будто бы удивлённо выгибает бровь. — А… это… м-м-м… — теряет дар речи Эмма и пытается взять себя в руки. Наконец соизволив отвести взгляд, — что требует немалых усилий! — она говорит: — Ты сдала всю одежду в химчистку? — Нет, — пожимает плечами Реджина и невозмутимо принимается готовить кофе. — А что? — Она приподнимается на носочках, чтобы открыть верхний шкафчик, так что её пеньюар задирается ещё выше, а Эмма готова поклясться, что Реджина и без того спокойно могла бы дотянуться до ручки шкафа. Пауза немного затягивается. — Тогда где твоя одежда? — Я не всегда хожу по дому в платьях и на каблуках, мисс Свон. — Всегда. — Нет. — Реджина, я живу с тобой полтора года! — Батюшки, как много, — удивляется Реджина. — Ну, сегодня у меня день без платьев. Эмма вытягивает шею, чтобы разглядеть под пеньюаром что-нибудь ещё, но терпит поражение. — А-а-а, ясно. На самом деле она побаивается «инцидента с собрания», потому спешно давится своим кофе и не менее спешно ретируется с кухни. — Кстати, у меня тоже был опыт с женщинами, — бросает она напоследок как бы между прочим. Днём Реджина объявляется в кафе и бесцеремонно прерывает исключительно дружескую беседу с Белль. — Почему вы не в участке, шериф? — шипит она, складывая руки на груди. Эмма поднимает на неё уставший взгляд и говорит: — Я обедаю. — С каких пор вы обедаете в кафе? — выгибает брови мадам мэр. — У меня сегодня день обедов в кафе, — саркастично улыбается Эмма, на что Реджина опасно щурится и выглядит так, словно готова взорвать это самое кафе. Эмма начинает нервничать и переживать за судьбу своего любимого заведения. — Я пожалуй пойду, — севшим голосом говорит Белль, максимально спешно собирая свои вещи. — Идите, мисс Френч. А вы, шериф… — Она хватает её под локоть, вынуждая подняться. — Должны быть в участке. А если что-то случится?! — Реджина, у меня есть телефон, и ты можешь на него звонить, держу в курсе. Люди вокруг в ужасе таращатся на них. Наверное, тоже переживают за судьбу кафе. Ну, или за её жизнь, жизнюшку. — И тем не менее я плачу вам не за то, чтобы вы развлекались со своими подружками посреди рабочего дня, — уязвлённо защищается Реджина, а потом переносит их в участок. — Эй, мой обед! — Я принесла вам обед, — бурчит Реджина, и Эмма в самом деле замечает на столе контейнер с домашней едой. Внутри всё тут же тает. — Оу, Реджина… — Мне пора в офис, увидимся дома, шериф. — Реджина, подожди. — Она хватает её за руку и неловко улыбается. — Спасибо. Мадам мэр только кивает и исчезает в клубах фиолетового дыма. Эмма тяжело вздыхает. Ну что за жизнь. До конца дня она, от нечего делать, листает твиттер, пока случайно не натыкается на запись от некто с ником «городской лесничий», который пишет: «о’кей, я только за #свонквин, но давайте будем честны: Реджина всё ещё влюблена в свою бывшую Малефисенту». К посту также прикреплена фотография, где Реджина и упомянутая Малефисента стоят чуть ли не в обнимку рядом с мэрией и явно увлечены каким-то отнюдь не деловым разговором. Эмма яростно открывает ветку и листает ещё несколько фото с комментариями в духе: «Ни за что не поверю, что это просто дружба». На одной из приложенных фотографий Реджина задорно хохочет над какой-то шуткой, и это чертовски бесит Эмму аж до дрожи. Она почти готова вызвать эту грёбаную Малефисенту на дуэль, так что домой она возвращается злая и на взводе. Но вечером Реджина почти не разговаривает с ней. Облачённая, тем не менее, в короткий халатик, она забирается с ногами в кресло и лениво листает какую-то книгу. Эмма суетливо вертится вокруг неё, стараясь разговорить, но в конечном счёте сдаётся. — Реджина, ну хватит, я чувствую себя идиоткой. — Ну надо же, — тянет та, вскинув брови и не отрывая взгляда от книги. — Вы наконец обрели баланс с собой. — Реджина! — М-м-м? — Она лениво переворачивает страницу. Не выдержав, Эмма выхватывает у неё книгу и откидывает в сторону. Реджина недовольно хмурится. — Вы переходите все границы, шериф, я вызову полицию. — Я и есть полиция! Эмма хватает её за руку и зло тянет на себя: — Ненавижу, когда ты такая! — Какая? — выдыхает она ей в губы. — Холодная и… такая! — Ну так сделайте с этим что-нибудь, шериф, — лукаво улыбается. Эмма смотрит ей в глаза всего мгновение, прежде чем наконец решиться и сократить это дурацкое расстояние. Реджина отвечает на её поцелуй сразу же: резко притягивает за отвороты рубашки и крепко обнимает одной рукой за шею. Эмма шумно выдыхает и закрывает глаза, и этот поцелуй кажется ей таким правильным и таким долгожданным. Она зарывается пальцами в густые тёмные волосы и слегка сжимает их, отчего Реджина тихо стонет и прижимается сильней. А Эмма наконец делает то, чего хотела так долго: забирается пальцами под халат и ведёт ладонями по оголённой коже, почти задыхаясь от этого ощущения. Сердце, словно бешеное, бьётся где-то в горле, а потом её мозг делает невероятный кульбит — и уже в следующее мгновение она обнаруживает себя на диване в гостиной. — Я уж боялась, что ты никогда не решишься, — выдыхает Реджина ей в шею, затем прикусывает мочку уха. — Господи, заткнись. — Эмма вновь накрывает её губы яростным и собственническим поцелуем. И никаких. Долбанных. Малефисент.4.
— Ну так и кто из вас сверху? — любопытничает Руби. — Конечно же я, — невозмутимо говорит Реджина, протирая бокалы. Эмма самодовольно ухмыляется. Конечно же, нет. И, оказывается, «долго и счастливо» Реджины заключается вовсе не в свадебных фотках и детских пелёнках.