***
— Ноба, заканчивай выёбываться. Ты же девчонка, должна знать. Как сделать свидание... Романтичным? — Тц, — Кугисаки раздражённо откидывается на спинку кресла, вертя между пальцами трубочку коктейля, за который заплатил, между прочим, сам Рёмен, — Ну, добавь загадочности. — Загадочности? — Сюрприз, типа. Да. Сукуна всерьёз задумался.***
— Залезай, — Рёмен пихает шлем в руки Итадори, — Быстро. Юджи с долей неудовольствия смотрит на брата, уже ждавшего его, сидя на мотоцикле. — Куда мы поедем? — он хмурится, сжимая шлем пальцами, и ведёт плечами, не желая так просто сдаваться. — Не твоё дело, — не терпящим возражений тоном чеканит Сукуна, и Итадори отрешённо вздыхает, пытаясь сохранить непринуждённое выражение лица. «Что-то будет», – таинственно сообщила Нобара ему ещё позавчера, но Юджи, так и не поняв, к чему она клонила, забил. Теперь, кажется, до него дошло. Да, что-то действительно будет. Девушка не ошиблась. Он натягивает шлем, одним ловким движением садится на сидение и тесно прижимается к крепкой спине. Проводит ладонями по вмиг напрягшемуся прессу под футболкой и довольно улыбается. Он знает, что Рёмен в любом случае удержит управление, поэтому позволяет себе многое даже в таком положении. Когда они выехали за город, Сукуна проехал ещё несколько километров и свернул с шоссе, сбавляя скорость. Пару сотен метров пришлось ехать по укатанной земле. Он остановился, стоило добраться до природной возвышенности, с которой были видны сотни тысяч, если не миллионы ярких городских огней. — Приехали, — Рёмен снял шлем, нехотя выпутался из тёплых объятий и слез с мотоцикла, — Я тебя выкрал, вывез в лес и собираюсь тут задержать на неопределённое количество времени. Юджи фыркает, тоже стягивая с себя шлем, и поворачивает голову в сторону склона, куда ранее махнул рукой брат. Открывшийся вид заставляет на пару секунд замереть. — Красиво... Пройдя дальше, Рёмен присел на траву, вытягивая ноги. Он откинулся немного назад, опираясь на руки, и запрокинул голову, наблюдая за младшим. По нему сразу стало понятно: понравилось. Это можно было считать отличным началом программы. — Да, красиво, — скалится Сукуна, говоря вовсе не об открывающемся виде. Похлопав ладонью по траве рядом с собой, он выжидательно уставился на парня. А тот, всё так же неотрывно смотря на городские огни, приблизился и присел рядом, наслаждаясь свежим воздухом и тишиной. Перевёл взгляд вверх, и вновь восхищённо замер. Отсюда небо выглядело совершенно другим, картина полностью отличалась от той, что была видна из города. Звёзды, казалось, сговорились и решили показаться все до единой: небо было ими усыпано. Он изумлённо моргнул, когда заметил то, чего раньше в жизни ни разу не видел: падающую звезду. — Эй-эй, гляди-ка, падающая звезда. Давай загадаем желания? — Юджи, это херь полная, — отмахивается Рёмен, не удосужившись даже обосновать свои слова. — В тебе и правда сдох романтик, — прошипел Итадори, прижался к его боку и зашептал на ухо: — Дикарь. Про звёзды есть столько красивых легенд. Например, однажды Андромеда обратилась к Персею с просьбой навестить землю, чтобы показать каждому человеку, на что он на самом деле способен. Такое путешествие было достаточно рискованным, поскольку боги на земле теряли часть своего могущества, но Персей уступил и дал своё согласие. Падающая звезда символизировала сошедшую на землю богиню! — Юджи, — чуть севшим голосом, скосив на него тяжёлый взгляд, Рёмен тихо проговорил, — Если ты продолжишь прижиматься ко мне и шептать эту чушь, то, клянусь, ты на своей шкуре прочувствуешь, какой я дикарь. Сукуна честно привёз его сюда не для того, чтобы трахнуть. Он хотел провести время рядом с ним, понаблюдать, довольствуясь реакцией на устроенный сюрприз, и увезти в следующее, заранее подготовленное место. Но всё складывается не так, как он рассчитывал. Твою-то мать. — Фу, что за вульгарщина. Я рассказываю тебе прекрасные легенды, — Итадори расплылся в улыбке, прижался ближе и уже практически мурча на ухо продолжил, — А ты решил свести всё к сексу? Постыдись. Раздражённо рыкнув, Рёмен дернул Юджи за волосы, срывая болезненный стон, и опрокинул, впечатав спиной в землю, крепко сжимая предплечья и смотря в глаза, нависая сверху. Итадори застенчиво отвёл взгляд и прикусил нижнюю губу, издевательски улыбаясь. Сука. Провоцировал этой грёбаной наигранной невинностью. Блять. И эта хрень всегда работала. Всё, твою мать, всегда работало. Что бы Юджи ни делал, как бы себя ни вёл – он хотел его. Пошлого, наглого, эгоистичного и развратного или нежного, хрупкого и доверчиво смотрящего. Дьявол. Грёбаный, сука, маленький дьявол. — Ох, что такое? Сукуна? — непонимающим, по-блядски невинным голосом спрашивает, и сглатывает, видя, как сильнее потемнели у Рёмена глаза. Итадори задышал чаще, улыбаясь шире – засранец именно такой реакции и добивался, – и кончиками пальцев провёл вверх по руке Сукуны, от предплечья до самого плеча. Положение было опасным, но безумно возбуждающим. Ему чертовски нравилось видеть, как реагирует Рёмен на каждое, даже такое обыденное действие. Это безумно льстило. Схватив его за подбородок, поворачивая лицом к себе, старший порывисто наклонился и заткнул горячим, настойчивым поцелуем болтливый, наглый рот. Юджи не сопротивлялся, легко поддался грубой ласке и пальцами сжал волосы на чужом затылке. Добившись своей изначальной цели, он моментально отбросил все игры в недопонимание, и отвечал на поцелуй со всей страстью. Сукуна больше его не держал, и Итадори обнял его одной рукой за шею, надавливая, делая поцелуй более глубоким. Ужасно хорошо. Никаких лишних мыслей, только сплошное удовольствие от происходящего. Рёмен чертовски хорошо целуется, и это, пожалуй, неоспоримый факт. Голова кружится. В ней вязко, пусто. Это от жара собственного тела, контрастирующего с прохладным воздухом, и от Сукуны. Он не мог прекратить целовать, трогать, ловить каждый вдох и выдох. Сложно было здраво мыслить, когда они так близко. Рёмен ощущал чужое тепло, запах и касания. И на какие-то секунды забывал, кто он такой. Свободной рукой порывисто начал расстёгивать на Итадори ремень с этих облегающих джинсов, мечтая об этом с того момента, как только Юджи их надел. План дотерпеть до пятизвёздочного гостиничного номера с панорамными окнами с самого начала оказался провальным, ведь Итадори прикасался чертовски приятно, задевая чувствительные точки и рассыпая по коже колкие мурашки, сладко стонал и возбуждал одним своим видом. От поцелуев откровенно вело, хотелось ещё и ещё. Более влажно, развязно. Чтобы пульсацией отдавало в пах. Впуская юркий язык в свой рот, он обласкивал его своим, рвано выдыхая носом, прикрывая глаза от удовольствия. Этот мальчишка – его, его, его, только его. Крепко сжав аппетитную задницу, впечатывая Юджи в себя, заставляя обхватить себя ногами, Сукуна прервал поцелуй и опустился губами к шее. Прикусив кожу, оттянул, затем сразу же зализывая покрасневший участок. Он кайфовал от реакций Итадори, который отзывался на абсолютно каждое действие – ласкающим уши стоном или дрожью. Укусив за кромку уха, Рёмен проводит языком по всей ушной раковине, прекрасно зная, какая последует реакция. Итадори сдавленно стонет, сжимает пальцами подол футболки Сукуны и утыкается носом тому в висок. Одежда мешала. Но не было ни сил, ни терпения, чтобы раздеваться. Они, как всегда и бывало, моментально вспыхивали и заводились так сильно, что терпеть не представлялось возможным. Слишком хорошо, слишком приятно, слишком... Блять, всё слишком. — Ещё пару раз укусишь за ухо, и я кончу, — негромко, предельно честно произносит Юджи, оттягивая брата от себя за волосы. Широко осклабившись, Рёмен, через боль, прошившую затылок, опустился ниже, болезненно укусив за шею. Итадори ощутимо вздрогнул, выгнувшись в пояснице, и сжал пальцами его плечи. Потрясно. Это именно то, что ему так нравится в нём – отзывчивость. И никакого притворства. Сдёрнув невозможно узкие джинсы до середины бедра, он потянул и белье, сразу же вновь сжав задницу. Юджи схватил его руку за запястье, отстраняя. Хитро улыбнувшись, с блеском в глазах, он притянул руку к своему лицу, проводя языком сначала по одному пальцу, а затем вбирая в рот сразу два, смачно облизывая, переводя взгляд прямо в глаза Сукуны. Ему нравилось так делать, и нравилось, что брат каждый раз восхищённо на него пялился. — Вставишь мне? — Рёмену можно было и не отвечать: они оба знали, что да, вставит, до цветных пятен перед глазами, чтобы не смел вести себя так больше. Впрочем, Итадори любил наступать на одни и те же грабли. Надавив пальцами на чужой язык, Сукуна какое-то время просто смотрел, а потом выдернул руку, уводя её вниз, и, не церемонясь, ввёл сразу два пальца: секс у них только вчера был, так что Итадори даже больно быть не должно. Он кусает Юджи за щёку, проводит носом по скуле и чувствует лёгкий поцелуй на своём подбородке. Хмыкает, продолжая двигать пальцами, и старается не терять контроль, который и без того трещит по швам. — Как-то... Ты сегодня нежничаешь, — сбивчиво произносит Юджи, судорожно сглатывая, проводит руками по плечам, — Это что, входит в подарок на мой день рождения? Рёмен закатывает глаза и фыркает, прекрасно зная, что это максимально хреновый подарок – во всех смыслах, – поэтому не видит смысла в том, чтобы отвечать. Это ведь Юджи. Он всегда несёт чушь. Во время секса и не только. — Ох, — он выдыхает, когда пальцы задевают простату и облизывает губы, — Молчание – знак согласия? Тогда постарайся. Цокнув, Рёмен укусил соблазнительно выпирающую ключицу, надеясь, что хоть так заставит брата заткнуться. Он вытащил пальцы, когда уверился в том, что этого достаточно. — О, не волнуйся, — расстёгивая штаны, произнёс Сукуна, привычно ухмыляясь, — Я постараюсь. Высвободив член и сразу сплюнув на пальцы, он размазал слюну и естественную смазку по головке, сразу же наваливаясь всем телом и приставляя её к сфинктеру, заставляя парня буквально подавиться словами, которые хотел бросить в ответ. Рёмен несколькими рывками вставил член, и сдавленно простонал, мысленно умоляя себя успокоиться, чтобы не кончить спустя пару толчков, потому что это будет не круто. Но он ничего не мог поделать с тем, насколько потрясающий Итадори. Тёплый, мягкий, красивый, с идеальным телом и таким похабным взглядом – только с ним, – что... Что сложно. Чертовски сложно останавливаться. — Не отпущу никогда, даже если попросишь, — прошептав в губы, переполненным желаниями взглядом смотря в глаза, Рёмен чувственно повёл бедрами, хрипло выдыхая и целуя – непривычно нежно и неторопливо. Юджи вздрагивал, мычал в поцелуй и гнулся под ним так, как было нужно, так, как хотел Сукуна, идеально. И прикасался тоже идеально. Ерошил волосы, тянул, царапал плечи, запустив руки под футболку, оставлял ярко-красные следы, – кто бы мог подумать, что Итадори такой собственник? Но мальчишка был ужасно ревнив. И это тоже заводило. Его хотелось раздеть, добраться до мягкой, чистой кожи, оставить как можно больше меток, облизать всего. Но сейчас не получится. Рёмен шумно выдохнул, провёл рукой по пояснице брата, вжимая в себя сильнее, и задвигался быстрее, выбивая из Юджи сладкие, крышесносящие стоны. Мысли о самоконтроле отправились в бездну. Сукуна себя явно переоценил: с Итадори он себя контролировать просто не способен. Прижав руки парня к земле над его головой одной своей, второй Рёмен сжал мягкое бедро до синяков, фиксируя положение, и возобновил толчки, входя глубоко, резко, с пошлым хлюпаньем, по самые яйца, наслаждаясь тем, как нежные стенки сжимают его плоть, даря невыносимое удовольствие. Было так хорошо, так восхитительно. Ощутив какое-то странное, но дикое желание, Сукуна наклонился к лицу брата максимально близко, поцеловал в лоб и тихо, так, что едва ли его было слышно, произнёс: — Я тебя люблю, мелкий паршивец. Юджи сразу же открыл глаза, удивлённо уставился на брата, тяжело дыша, и хотел что-то сказать, но очередной толчок выбил из лёгких воздух. Итадори ахнул, выгнулся, запрокинув голову назад, и с протяжным стоном кончил. Рёмен, усмехнувшись, несильно сжал его шею и сделал ещё несколько властных толчков, прежде чем выскользнуть из тела, чтобы провести рукой по стволу, кончая, пачкая спермой траву. Он потянул Юджи за руку, заставляя того принять сидячее положение, и затащил к себе на колени. Кое-как застегнув свою ширинку, он стянул с Итадори запачканную семенем футболку, отдавая свою: в кофре* всё равно есть майка. — Эй, — тихо позвал Юджи, обнимая руками шею брата, заглядывая в глаза, — Мне не послышалось? Ты что, правда признался мне в любви вот так, трахая под ночным небом, практически в лесу, на мой день рождения? — Я могу забрать- — Ага, щас. Да это практически романтично! — Итадори дуется, отводя взгляд, но уже спустя секунду искренне улыбается, обращая к Рёмену самый нежный взгляд, на который только был способен, — Ты никогда раньше этого не говорил, я просто... Удивился. Спасибо. Я тоже тебя люблю. Это лучший подарок на день рождения. Впредь, если захочешь меня действительно порадовать, просто повтори эту фразу. — Ни за что, — фыркает Сукуна, отворачивая голову. Разве что действительно по праздникам... Иногда можно быть более честным. кофра* — специальные багажные сумки для мотоциклов, аналог багажника.