Dinner and a Movie

Тайрелл посмеивается, глядя, как мучается Эллиот в попытке нарезать томаты. Его сосредоточенное лицо бесценно, и Тайрелл позволяет себе понаблюдать за ним лишнюю пару секунд, прежде чем оставить кипящую кастрюлю с пастой и предложить помощь. — Позволь мне, — Тайрелл забирает у Эллиота нож, соприкоснувшись с ним руками. — Смотри, попробуй держать пальцы вот так, чтобы не порезаться, — показывает он, улыбаясь. Эллиот закатывает глаза, но следует указаниям. — Эй, я не думал, что подписываюсь на участие в «Лучшем поваре Америки», когда ты предложил приготовить что-нибудь самим вместо доставки, — высказывается он в свою защиту и переходит к чесноку. Чеснок оказывается ещё хуже, чем помидоры. Последние несколько недель Эллиот проводит у Тайрелла почти каждый вечер, вместе они пытаются уничтожить Белую Розу. Оба чувствовали взаимное желание держаться вместе с ночи, которую Тайрелл провёл в доме Эллиота после странной череды событий в заснеженном лесу. Обычно они просто монотонно писали коды часами напролёт, пока кто-то не отрывался от ноутбука, чтобы заказать еды, иногда даже после полуночи. Коллекция «компромата» на Уэллика пополнилась хлюпаньем лапшой из коробки и поглощением жирнющих кусков пиццы. Возможно, поэтому сегодня перед появлением Эллиота Тайрелл решил сходить за свежими продуктами в итальянский магазинчик на углу. — Не стоит недооценивать самодельный соус для пасты, в нём как раз вся суть, — говорит Тайрелл, забрасывая на сковороду порезанные Эллиотом овощи. Тот стоит рядом, наблюдая за процессом и силясь вспомнить, когда в последний раз по-настоящему готовил. Тайрелл замечает его отрешённость. — О чём задумался? — тихо спрашивает он и мягко тянет Эллиота за рукав толстовки. — Да просто… давно я не использовал нормальные продукты, — усмехается Эллиот, не отводя взгляда от сковороды перед собой. Тайрелл сперва никак на это не реагирует, только сливает воду и раскладывает пасту по тарелкам. — Теперь можно добавить соус, — указывает он рассеянно. — И да, признаюсь, кажется, это первый раз, когда я пользуюсь кухней, с тех пор как… Джоанна… — он замолкает на полуслове и отворачивается. Эллиот готов поклясться, что слышит в голосе Тайрелла дрожь, от которой его сердце болезненно сжимается. Рефлекторно хочет ответить, но вовремя осознаёт, что человек перед ним наверняка уже наслушался нелепых сожалений. Вместо этого Эллиот проглатывает ком в горле и делает кое-что другое. Тайрелл собирается отвлечься на мытье посуды, когда Эллиот прижимается к его спине, нерешительно обхватывая руками чужую талию. Если бы Тайрелл не успел выплакать все слезы в последнюю пару месяцев, его бы точно прорвало. Но теперь он просто тает в ставших такими знакомыми объятиях Эллиота. Проведенная с Эллиотом пара недель исцеляет Тайрелла куда лучше, чем месяцы одинокого пребывания в пустой квартире. Эллиот снова заставляет его переживать те чувства, о существовании которых он успел позабыть. Обычно их рабочий день заканчивается на диване, в компании ноутбуков; они постепенно приваливаются друг к другу, пока чья-нибудь голова не оказывается на плече напарника. Тогда они молча откладывают работу и засыпают перед самым рассветом, устроившись в объятиях друг друга. Сейчас Эллиот прижимается лбом к шее Тайрелла, вдыхая легкий аромат стирального порошка, почти полностью перебиваемый запахом одеколона. Им пропитались и костюмы, и домашняя одежда, и Эллиот улыбается, признавая, что второй образ ему нравится гораздо больше. Он чувствует, как Тайрелл поддаётся, как чужие руки обвивают его собственные. Эллиот сжимает его в последний раз, прежде чем отойти. — Давай есть, а то остынет. Избегая зрительного контакта, Тайрелл ставит тарелки на кухонную стойку, решив, что так будет комфортнее, чем идти за обеденный стол. Они усаживаются на высокие стулья и ужинают плечом к плечу. — Это, блять, реально вкусно, — признаёт Эллиот и улыбается Тайреллу, разгоняя остатки неловкости. Тайрелл смотрит на него своим «я же говорил» взглядом и передразнивает, прежде чем вернуться к поглощению пасты: — Должно быть, всё из-за «нормальных продуктов». Они заканчивают есть в приятной тишине, обмениваясь взаимными усмешками. — Вернёмся к работе? — Тайрелл поворачивается к Эллиоту, обводя взглядом пустые тарелки. Эллиот раздумывает секунду, а потом пожимает плечами: — Мы за сегодня и так много сделали. Тайрелл удивлен: ещё даже полуночи нет. Обычно Эллиот остаётся у него до утра. Тайрелл не хочет, чтобы он уходил. Эллиот заговаривает до того, как Тайрелл успевает открыть рот: — Хотя, может, посмотрим что-нибудь? — осторожно предлагает он, не отрывая глаз от кухонной стойки. Эти слова застают Тайрелла врасплох, но через миг на его губах появляется улыбка облегчения. Эллиот никуда не уходит. Почти каждую ночь они включали «Офис» на фоне, ведь этот сериал более-менее находился на пересечении их интересов: Эллиот не особо увлекался скандинавским нуаром, Тайрелл же не был большим фанатом фантастики 80-х. — Правда? Тогда ладно, но сначала закончим тут. Я мою, ты вытираешь? — беспечно предлагает Тайрелл, будто у них каждый вечер «ужин и кино». Эллиот не знает, что на него нашло, но проводя время с Тайреллом в ежедневных заботах, он всё сильнее хочет большего. Он прекрасно понимает, что их отношения уже вышли за рамки платонических. Все эти взгляды и прикосновения… И Тайрелл наверняка чувствует то же самое, хотя вслух никто ничего не произносил. Оба потеряли своих любимых и теперь находили утешение друг в друге. Тайрелл предлагает переместиться в спальню и открывает Нетфликс, пока Эллиот переодевается в домашние штаны. Когда он присоединяется к Тайреллу под одеялом, то обращает внимание на простыни, мягкие и дорогие на ощупь. Они тоже пахнут Тайреллом. Эллиот понимает, что гораздо больше ассоциирует с ним запах чистого белья, чем душного одеколона. Тайрелл улыбается сам себе, пока его взгляд прикован к Эллиоту. Он только сейчас замечает, каким уютным и маленьким тот выглядит в его кровати, в его одежде. Тайрелл мог бы к этому привыкнуть. Он хотел бы привыкнуть. — Чего ты пялишься? — Эллиот перехватывает взгляд мужчины и поднимает брови. Тайрелл в ответ глупо улыбается и прерывает зрительный контакт. — Что хочешь смотреть? — он кивает в сторону большого экрана перед ними и передает Эллиоту пульт. — Мне без разницы, — Эллиот пожимает плечами, поправляя подушки позади себя, чтобы устроиться поудобнее. — Можем глянуть что-нибудь из твоих скандинавских фильмов про убийства. Тайрелл включает «Мост», один из своих любимых сериалов. Он смеётся над Эллиотом, потому что тот сам позволил выбрать шоу, и теперь ему запрещено жаловаться. Но Эллиота хватает ненадолго, вскоре он начинает бубнить что-то о том, как его раздражает читать субтитры. — Тогда давай я сам буду переводить? — Тайрелл шутливо приподнимает бровь, отключая текст. Заканчивается все тем, что Тайрелл притирается к Эллиоту так близко, что озвучивает происходящее на экране прямо тому на ухо. Эллиота такое положение вполне устраивает — тихий голос и теплое дыхание Тайрелла щекочут ему шею, посылая мурашки вдоль всего позвоночника. Забывшись, он откидывается назад и вдруг чувствует, как чужие руки обвивают его тело, подтягивают ближе к груди Тайрелла. — Тебе нормально? — спрашивает Тайрелл, обдавая ухо Эллиота волной жара. — Не сломаюсь, — Эллиот позволяет себе короткий смешок в ответ. Он поворачивает голову, чтобы оказаться лицом к лицу с Тайреллом, чьи голубые глаза в сумрачном свете превратились в чернильные. Сейчас они наполовину скрыты отросшими русыми волосами, и Эллиот хочет убрать их с такой же нежностью и заботой, с какой сам Тайрелл относится к нему. Вместо этого он сглатывает, и они одновременно произносят: — Ты же знаешь, что можешь… — Ничего, если я… Тайрелл продолжает первым: — Я хотел сказать, оставайся сегодня. Я всегда тебе рад. Он вспоминает все те вечера, когда после часов работы они засыпали прямо на диване. Только вот просыпался Тайрелл всегда один. Однажды Эллиот, стараясь как можно тише влезть в свои кроссовки, слышал, как Тайрелл бормотал во сне. Просил остаться. Эллиот осторожно прошёлся пальцами сквозь светлые пряди его волос, перед тем как покинуть комнату. Так или иначе, Эллиот кивает — сегодня он не уйдёт. Но у него уже не хватает смелости, чтобы повторить свой вопрос. Да и вообще, когда-то давно ему сказали, что спрашивать — отстойно. Эллиот приподнимает голову и закрывает глаза. Уже не ясно, кто кого первым коснулся губами, это было так правильно и естественно: время не остановилось, небо за окном не расцвело фейерверками. Поцелуй оказался желанным, но не отчаянным. Тайрелл мягко целует Эллиота, поддерживая руками его лицо. Они оба чувствуют знакомое тепло, как будто всё это уже происходило раньше. Может, в одну из тех совместных ночей на диване, на границе между реальностью и сном? Эллиот безмятежно начинает перебирать волосы Тайрелла и чувствует, как чужие губы изгибаются в улыбке. Он отодвигается и открывает глаза, встречается взглядом с Тайреллом, и расстояние между ними не больше дюйма. — Привет, — шепчет Тайрелл, соприкасаясь с Эллиотом лбами. — Это настолько тебе не нравится сериал, что лучше уж целовать меня? — Нет, я вообще давно хотел это сделать, — говорит Эллиот с невозмутимым видом, то ли не замечая насмешки, то ли не в силах придумать остроумный ответ. — Ты прелесть, — с ухмылкой восторгается Тайрелл. Но вдруг глаза Эллиота словно туманом затягивает, что не укрывается от внимания Тайрелла. Он готов поклясться, что это знакомое выражение боли и отчаяния не доводилось видеть уже очень давно. Меланхоличная рассеянность в общении сменилась уверенным зрительным контактом. Робкие переглядывания превратились в вызывающие игры в гляделки, заканчивающиеся усмешками и закатыванием глаз. Теперь же, от вида подавленного эмоциями Эллиота, сердце Тайрелла пропускает удар. — Эллиот? — Тайрелл ловит его взгляд, отстраняется, но не выпускает чужую ладонь из своей. Эллиот неровно выдыхает, собираясь с мыслями. — Тайрелл, я этого хотел, — он указывает на их всё ещё переплетенные руки, голос понижается до шёпота. Тайрелл быстро кивает, он тоже хотел. — Но, как я и говорил раньше, я теряю всех, кто мне дорог. Он сжимает пальцы Тайрелла в своих руках, прежде чем продолжить: — Всех, кто сближался со мной, преследовали или убивали… Чтобы причинить мне боль и манипулировать мной. Ни разу это не закончилось ничем хорошим, и я просто хочу предостеречь тебя, — подводит он итог. Эллиот ждёт, пока Тайрелл что-нибудь скажет. Тайрелл же приподнимает лицо Эллиота за подбородок, чтобы снова встретиться с ним взглядом. — Мне плевать, даже если придется умереть, — буднично отвечает он, и эта спокойная уверенность вызывает у Эллиота улыбку. Тайрелл замечает, что Эллиот уже не так напряжён, так что он снова притягивает его в объятия. Позволяет уткнуться лицом в свою шею и слышит едва различимый шепот, такой тихий, что мог бы и не заметить, если бы не движения мягких губ возле ключиц. — Если с тобой что-нибудь случится… Тайрелл обрывает его: — Этого не произойдет. Эллиот, ты — всё, что у меня осталось, и теперь я не отпущу тебя, — за словами следует нежный поцелуй в висок. — Я был бы не против, — бормочет Эллиот и уютно сворачивается у Тайрелла на руках. Он был бы не против. Каждый вечер Эллиот возвращался к себе, не зная, что значит «остаться». Но теперь он понимает. Быть окружённым заботой, вниманием и пониманием человека, которым он и сам уже так сильно дорожит. Человека, который с самого первого дня готов был рисковать своей жизнью ради Эллиота. Теперь Эллиот, не задумываясь, сделает то же самое. Так что он остается.