Страх, осознание и раскаяние.

— И я тебя люблю, малышка, — он дотронулся до экрана и представив, что Тома сейчас находится перед ним, погладил ее по носу, улыбаясь. — Щекотно, — засмеялась девочка. Попрощавшись и пообещав ей обязательно позвонить как только сможет, Брагин отключил видео-звонок. А ведь возможно это был последний их разговор… Эта мысль громом пролетела в голове у Брагина и он закрыл лицо руками. Завтра решится его судьба. Как он себя чувствует? Хуже некуда. Боль и страх потерять все в одну секунду крепко засели у него в голове, да так, что он не мог ни о чем другом и думать. Лекарством, которое хоть ненадолго отвлекало его от своих явно не оптимистичных мыслей, была маленькая Катюша и Марина. Но последнее время и общение с ними происходило с трудом. С дочкой он стал проводить все меньше и меньше времени, а сейчас и вовсе не уделял ей внимания, коря себя ещё и за это. Отдалился от Марины… совсем, стал грубить, кричать, сам не понимая зачем рушит свое же счастье…вероятно, чтобы ей было легче его отпустить, в случае плачевного исхода? Думаю, да. Приехав из очередной командировки, где в этот раз спасал людей из шахты он в полной мере увидел, как страдают не те, кто конкретно попал в беду — под завал, а те, кто находятся снаружи, в полной неизвестности и безысходности — отцы, матери, жены, и другие родственники пострадавших. У одной из жен, дожидавшихся пока из-под завала вытащат ее мужа, в буквальном смысле разорвалось сердце. Она умерла. Умерла от ужаса ожидания, от своей беспомощности и страха за любимого человека. Казалось бы, Брагин, который в связи со своей работой видит тот ужас, что испытывают родственники пациентов, должен был понимать, что происходит сейчас с его женой, которая так же безумно переживает за него… Неожиданно вспомнил момент, когда Марина скрыла от него свою операцию и сделала её в его отсутствие, не сказав ему ни слова. Он прилетел сразу как только узнал и готов был убить её за то, что молчала.

Если мы вдвоём, это значит вместе, поняла? — вспомнил свои слова, которые говорил ей, сидя с ней в палате.

Я когда подумал, что с тобой может что-то случиться, я думал я сдохну…— говорил он ей в день, когда делал предложение.

И эти слова были абсолютной правдой, он ни капельки не соврал, действительно, только представив, что в ходе её операции могло что-то пойти не так, по телу пробежала дрожь. Теперь он понимает, что она чувствовала уже не раз в своей жизни благодаря ему. Вспомнив и будто прожив те моменты ещё раз, он точно понял, каково ей было. Но тогда, несмотря на дикие переживания, он знал, что с ней уже все в порядке, а она находилась в неизвестности… Постоянно. Испортил ей день свадьбы…вынудив провести первую брачную ночь в слезах, сидя на полу в реанимации около его кровати в полной неизвестности — очнется он или нет.

…Как башкой здесь об стены билась, не зная очнешься ты или нет… как живу с тобой, ну вот как с маленьким ребёнком, не знаю, что ты выкинешь в следующую минуту…как на пороховой бочке, Брагин… — говорила она, сидя перед ним на кушетке, после того как он очнулся.

Отойдя от травмы, долго скрывал ее последствия, пока не стало совсем плохо и понадобилась ещё одна операция — на зрение. Она снова сидела на его кровати, снова плакала, ссылаясь на дождь за окном и снова находилась в полной неизвестности — а вернётся ли зрение? И вот снова, третий раз на те же грабли. Снова затянул с болезнью, никому и ничего не сказал, не начал лечиться вовремя… А ещё врач называется. И снова заставил окунуться ее в неизвестность.

Ты мою жизнь превратил в кошмар, — вспомнил ее слова…

А ведь правда, как много боли он причинил этой женщине…и подумать страшно. Осознание пришло только будучи уже дома, сидя за их рабочим столом и закрывая лицо руками, после разговора с дочерью. Чего добивается? Сначала все пустил на самотёк, потом сразу же занялся самолечением, которое не состыковывалось с назначенными ему препаратами, из-за чего стало только хуже, следом за этим уволился из склифа, где конечно тоже мог вляпаться в какой-нибудь акт спасения, ценой собственной жизни, но в склифе ему не приходилось вытаскивать людей из завалов, шахт, ежедневно находиться в опасности и рисковать собой, а на новой работе это была обыденность. Какого жене, которая порой не знает где и кого он спасает, как сильно рискует, следует ли назначенному лечению и вообще…вернётся ли он сегодня со смены? Он даже не думал об этом. Не думал до этого момента.

А обо мне ты подумал?..— спросила она, когда он сообщил ей о своей новой работе и предстоящей командировке, уже конечно же все решив без нее.

Ладно обо мне, о Катьке? — тут же поправила она, наверное посчитав, что дочь, аргумент куда весомее жены.

Так будет лучше, для всех… — улыбнувшись, пожал плечами.

Она просто приняла эту информацию как и ситуацию. Он привлек её к себе и она поддалась вперёд, в его объятия. Она естественно понимала, что ему тяжело, он никак не может смириться с тем, что болен и может совсем скоро уйти. Но сейчас именно ему нужна помощь, а не кому-то от него, именно ему стоит встать на место пациента и прекратить играть в супергероя. Но Марина также осознавала, что останься он сейчас без работы, то совсем бы сошёл с ума, ежедневно обдумывая болезнь. Она искренне не понимала зачем ему нужен этот Центр Спас, если он может помогать людям здесь, в Склифе, чтобы всем было спокойнее. Нарочинская подозревала, что он просто хочет быстрее себя угробить, чтобы не мучить ни себя, ни ее.

Я живу как…на пороховой бочке. Я не знаю, что он завтра выкинет и чем это закончится,

 — сказала она как-то Нине, когда собиралась разводиться. Ненадолго пороховая бочка была тылом. Вот, теперь опять, она действительно не знает, где он будет завтра, что будет делать и чем это обернётся. Страшно? Безумно. — Позвонил? — Марина обернулась на Брагина, когда тот вошёл в гостиную. — Позвонил, — покачал головой, усмехнувшись. — Как она?.. — продолжая мыть посуду, неповорачиваясь, спросила Марина. — Все отлично, с дедушкой, весёлая, — облокотился на кухонную тумбочку. — Ну и отлично… — выдохнула она, поставив на полотенце очередную кружку, — ты таблетки выпил? — Выпил, — сразу же буркнул он, она ничего не ответив продолжала мыть посуду. В последнее время их отношения складывались мягко говоря напряженно. — Марин, — подошёл сзади, сцепив руки в замок у нее на животе и положил голову ей на плечо, она вздрогнула от неожиданности, — ты прости меня, — провел носом по ее шее, вызывая табун мурашек, — нагрубил тебе…я был неправ, — выдохнул он, вспомнив утренний инцидент с кашей, кофе и таблетками. — Я не обиделась, — негромко произнесла она, взяв в руки тарелку, которую из ее рук тут же перехватил Брагин, отставив в сторону. — Что ты делаешь?.. — она потянулась, чтобы вернуть её назад, но Брагин развернул ее лицом к себе, перед этим выключив кран с водой. — Оставь, — опустил руки на ее талию, — я завтра домою… побудь со мной, — чуть улыбнулся, — пожалуйста. Марина дотянулась до полотенца и вытерла руки, наконец улыбнулась и прижалась к его груди. — Дурак я, да? — обнимая ее, усмехнулся Брагин. — Угу, — Марина закивала. — Живёшь с дураком? — вскинув брови, засмеялся он, посмотрев ей в глаза. — А что ж мне делать, — улыбнулась, — приходится… — развела руками и снова уткнулась ему в грудь. — Просто очень страшно… — недолго простояв в тишине, вдруг прошептал он, целуя ее в макушку, — очень… — Все обойдётся, — ей самой было страшно не меньше, но раскиснуть, опустить руки и не поддерживать его она просто не могла себе позволить, — мы справимся, — она подняла на него глаза, чуть улыбнувшись. Выдержав зрительный контакт длиной около десяти секунд, Брагин наклонился, дотрагиваясь до её губ. Марина ответила на поцелуй, сцепив руки у него за затылком. — Люблю тебя, — прошептал ей в губы, снова вовлекая в поцелуй, в который вложил всю нежность и любовь. Легко прижимая её к себе за талию и целуя её сладкие губы, по которым успел безумно соскучиться, он вдруг подумал, что может навсегда потерять её. В один момент его может не стать и он больше никогда не сможет прикоснуться к ней, поцеловать, привлечь к себе и сказать как сильно любит, сказать насколько благодарен за её терпение и заботу, за их совместные мгновения, за очаровательную дочь, которая тихо посапывает в соседней комнате, не сможет сказать ничего… Эта мысль убивала его изнутри. Нет, он не мог так просто оставить её одну и снова сделать ей больно.

Я устала…понимаешь? Я хочу жить с человеком, который несёт хоть за что-то, хоть какую-то ответственность, чтобы у меня был тыл…

Он не мог оставить ее после всего, что они прошли вместе. Ведь во все самые трудные моменты жизни, несмотря ни на что, она всегда была с ним. Значит, стоит немного подумать о ней, взять себя в руки, поберечь здоровье и дать отпор болезни, и провести последние дни перед операцией именно с ней и Катей. Он не предполагал, но она подумала о том же. Подумала, что до операции осталось всего каких-то пару дней, которые могут стать последними в их истории. Сама ужаснулась от своих же мыслей, но отрицать такой исход, тем более имея медицинское образование, было крайне глупо, хоть и легче морально.

Обещаю, я не умру, — улыбаясь, пообещал он, когда рассказывал о своём новом месте работы.

Оба не заметили как нежный поцелуй перерос в более требовательный, руки Брагина сильнее прижали Марину к себе, перед этим тщательно прогулявшись по ее соблазнительному телу. Плавно переместившись из кухни в спальню, Олег бережно опустил ее на кровать, развязывая пояс халата. Уже совсем скоро спальню заполонили томные вздохи, шорохи от движения и стоны, заглушающиеся в поцелуях, ибо неподалёку спал ребёнок. — Будильник надо поставить, — лежа у него на груди, вспомнила она. — Я сам проснусь, — перебирая ее, уже растрепанные локоны, убедил он. — Я так тебя люблю, — сплетая ее руку со своей, выдохнул Брагин, — и буду любить до конца… — Говоришь, будто прощаешься… — потерлась носом об его шею. — Ну, мало ли… — вздохнул он. — Даже не думай, — резко поднялась она, оперевшись на локоть и уставившись на него. Он хмыкнул, улыбнулся, и одним движением прижал ее к себе, вдыхая ее сладковатый аромат.