Эйфория о любви с насилием

      Даже такой отвратительный человек как Ризотто умеет любить. Конечно не так, как делают это другие, с каким-то приятным чувством смотря на любимого человека, но всё же умеет.       Для него чувство любви — мусор, которым можно управлять. В правильных руках гениального манипулятора Неро станет потрясающей куклой в коллекцию, которая способна только убивать.             «Только убивать», — простая истина, которая каждый раз он вдалбливает себе в голову, без особо интереса смотря на капающую кровь, которая пачкала до блеска чистый пол.       С особой жестокостью и без жалости к несчастному, которому в последний момент пришлось увидеть лицо убийцы и погибнуть, став мягким, как плюшевая игрушка. Ведь нет внутри твёрдого от взрыва своей же собственной крови.             Любовь — маниакальный бред, для которого Ризотто не ищет место в своей зияющей пустоте под названием «Душа». Любовь по словам многим — единственный язык, на котором могут общаться люди, понимая друг друга. Любовь создана лишь для тех, кто смирился с несправедливостью жизни и тебе требует утешения от иного человека.             Насилие — единственное, ради чего можно стараться. Ради которого можно работать. Ради которого можно существовать, с упоением разглядывая на то, как другие люди грызут друг другу глотки, а для этого нужно было просто создать проблему.       Все связи сгорают, разрушаются, становятся пеплом и развеваются по ветру, как верёвочный мост, который стал жертвой молнии. Почему же именно насилие, почему именно любовь? Почему эти слова не способны стать синонимами несмотря на то, что равносильно вдохновляют человека на отвратные поступки?       В своих словах не видит смысла, в чужих — тем более, хватаясь за действия и видя пользу только в них. Холодные руки парня обвивают его шею, но даже не в целях задушить — в отличие от Неро тот понимает, что происходит.       Тот понимает, что вдохновение, движимое ими вовсе не от насилия и бездумного варварства над телом уже давно убитого. Они не кричат «Ты мёртв» лишь из-за того, что жертва этого не услышит, ведь её душа покинет это убогое тело. И не от чистой любви это, раз рука Ризотто мягко касается скулы Прошутто, испачкав чужой кровью. Да и они сами стояли в луже из этой крови, вдыхая приятный аромат железа, который витал в воздухе. Жарко. Душно. И пахнет чужой кровью и идейным вдохновением вперемешку доселе неизвестным азартом, который играет красками зажженной спички у открытой бочки с керосином. Для Прошутто — чувство неизвестное, а для Ризотто, который в жизни не получал ласки любви — тем более. Зато эйфория и кайф, ради которого не нужно наркотиков! Только один правильный человек и задание, в котором можно дать свободу и устроить кровавую баню! Неро лишь даёт себе свободу насладиться этим, вдохнув себе побольше воздуха в лёгкие и едва глаза закатывая от наслаждения. Рука же аккуратно касается талии чужой, едва сжимая пиджак в паутинку и пачкая его кровью. Полустон чужой с недовольной хрипотцой прозвучал незамедлительно.       И слов не надо. Прошутто беззлобно усмехается, пользуется моментом, касается щеки чужой, оставляя на ней кровавые пятна. Хотя будь бы его воля — запятнал бы Неро целиком, но почему-то останавливается только на этом. Может, потому что также наслаждается этой минутой, слушая, как медленно капает кровь откуда-то сверху.       Шаг.             Один. Другой.       Банальное отсутствие мелодии не помешало сделать пару шагов в простом танце. Да и само тело, казалось бы, зовёт и ноет от того, что те просто стоят посередине комнаты, смотря друг другу в глаза. Рябь пока не застывшей крови, неприятный липкий звук подошв дорогой итальянской обуви и абсолютное молчание, которое воцарилось между ними — разве нет способа лучше, чтобы насладиться этим потрясающим насилием? А может даже и не принятой ими любовью, которая перерастает в что-то большое.       Шаги в такт капель крови, широкая улыбка и ощущение того, что им нужно что-то большее, нежели проницательные взгляды, но нет желания этого прекращать. Мелкая дрожь в руках, переизбыток эмоций — Прошутто мог бы наслаждаться этим вечно, пытаясь согреть своими холодными руками ещё более холодные щеки лидера. И смотреть ему прямо в глаза, с особым интересом заглядывая в душу, которая на самом деле существует.             «Что же ты хочешь, Ризотто?», — вопрос, на который целую вечность он будет ждать ответа, однако не получит его, получая бесцельный взгляд на себя. Он никогда ничего не расскажет, но Прошутто это не остановит. Бесконечное множество отгадок и бесконечное молчание — Прошутто согласен вестись в этом танце крови и любви, разглядывая только одного важного человека.       Кажется, он споткнулся об руку какого-то трупа. Дорогая итальянская туфля испачкалась в крови, однако её обладатель удержался на своих двоих, лишь сильнее сжимая чужую руку и одежду. Ризотто широко улыбнулся, разглядывая маленькую растерянность в глазах.       — Что же ты творишь со мной, идиот. — блондин никогда не был символом терпения. А Ризотто это лишь ещё больше раззадоривает, из-за чего он тянется к поцелую, ощущая, как медленно стягивается шапка с его головы.       И зачем всё это растягивать? Поцелуй горячий, нетерпеливый, с особым привкусом наслаждения как у сладкого торта с клубникой и железом от крови.       Ризотто иногда не контролирует себя. И Прошутто этот вкус собственной крови нравится также сильно, как и сам Неро — а танец на крови лишь доказательство.       Лишь бы это не заканчивалось. Потому что в этой эйфории задохнуться согласны они вдвоём.