Cause it's too cold, for you here And now so let me hold both your hands in The holes of my sweater. «Sweater Weather», The Neighbourhood
На десантном корабле царила тишина — было уже за полночь, когда Ваттсон сидела на смотровой палубе, которая по совместительству являлась и кухней. Натали, завернувшись в клетчатый, весь в заплатках плед и подтянув под себя ноги, устроилась на диване; на подлокотнике стояла кружка, наполненная какао с зефирками, а на коленях у девушки лежал толстый блокнот, в котором она делала записи по своей научной работе. Сегодняшней ночью Ваттсон не спалось, поэтому девушка вместо того, чтобы ворочаться на тесной кровати в своей каюте, решила воспользоваться уединением и такой приятной тишиной, чтобы поразмышлять над новой совместной с доктором Каустиком разработкой за чашкой чего-нибудь согревающего. Еще одним доводом в пользу выбора кухни как места для раздумий было и то, что из широкого окна открывался завораживающий пейзаж — вид залитых лунным светом долин, скал и небоскребов Края света действовал на Натали вдохновляюще. Закончив с решением одного из многочисленных уравнений, довольная собой ученая закрыла блокнот и взяла в руки кружку с уже слегка остывшим какао. Натали только задумалась о том, когда лучше всего обговорить некоторые вопросы с Каустиком — до или после завтрашнего матча, — как ее внимание привлек внезапно начавшийся за окном снегопад. Подхватываемые ветром, снежинки в причудливом танце пролетали за стеклом, и Натали невольно засмотрелась на них. На Соласе, где Ваттсон провела всю свою жизнь, никогда не было зимы, поэтому вживую девушка снега и не видела, пока не начался сезон Игр на Краю света. И хотя она как ученая прекрасно знала, что снежинки — это всего лишь замерзшие в облаках капли воды, Натали, будучи родом с планеты вечного лета, с волнением наблюдала за тем, как мелкие кристаллики льда искрятся в свете полной луны. Ваттсон встала с дивана и подошла к стеклу. Она испытывала почти детский восторг, смотря, как медленно, но верно арена укрывается белым снежным одеялом. Натали подумала о том, как было бы здорово оказаться сейчас там — слушать, как снег хрустит под ногами, ощущать прикосновение морозного воздуха к щекам… Она вспомнила старые фильмы про Рождество, которые, будучи ребенком, смотрела с отцом, а вместе с тем вспомнила и то, как хотела попробовать сыграть в снежки, сделать «снежного ангела» — такие незамысловатые детские радости, которым на ее родной планете, увы, не суждено было случиться. «Но ведь мы сейчас и не на Соласе…» — подумала девушка, продолжая смотреть на раскинувшийся под их кораблем Край света и допивая какао. Ваттсон задалась вопросом, насколько сложно попасть на арену ночью. Каньон Кингс она знала вдоль и поперек, и попасть на него в любое время для Натали — пустяковая задача. Но одно дело — Каньон, каждый уголок которого она изучила еще в детстве, и совсем другое — новая, чужая ей арена на Талосе… «О чем ты только думаешь? Проникать на арену не во время Игр запрещено!» — мысленно одернула себя Натали, стараясь не дать вспыхнувшему в ней авантюризму взять над ней верх. Тотчас тишину нарушил металлический звук шагов, донесшийся из коридора. Поначалу этот шум несколько испугал пребывавшую в раздумьях Ваттсон, но вскоре она смекнула, кто сейчас направляется на кухню — этот нетерпеливый шаг Октейна перепутать с чьим-то чужим невозможно. Испуг прошел, но на смену ему пришло легкое волнение, которое всегда охватывало девушку, стоило ей хотя бы подумать о Сильве. Натали обернулась ровно в тот момент, как открылись двери на кухню. Октавио едва успел переступить порог, как заприметил стоявшую у окна Натали и остановился. Его зеленые волосы были растрепаны, а на лице, вопреки обыкновению, не было привычных очков и маски. Без них Ваттсон видела Октейна редко, поэтому она почувствовала, как усилилось волнение. А когда Сильва улыбнулся ей в знак приветствия, Натали почувствовала, как жар прилил к ее лицу — она надеялась, что в плохо освещенном помещении это останется незамеченным. — Hola, chica, — с характерным акцентом произнес Октавио, махнув ей рукой, — А я-то думаю, кто это на кухне так поздно! Не спится, Ваттс? — Есть такое, — ответила девушка чуть осипшим от долгого молчания голосом, — Немного переживаю перед завтрашним матчем, и, чтобы привести мысли в порядок, решила поработать здесь. — Ох, я, наверно, помешал тебе? — от веселости Сильвы и следа не осталось, и он как-то неуверенно почесал затылок. Обычно Октейну было все равно, причиняет ли он кому-то неудобства или нет — так, многие находили его раздражающим напарником по команде, а про то, как бесится с него старая подруга Аджей Че, можно говорить бесконечно долго; но когда дело касалось Ваттсон, он становился непривычно внимательным и обходительным — по крайней мере, настолько, насколько ему позволяла его беспокойная натура. — Нет, вовсе нет! — воскликнула Натали, спеша разубедить парня, — Я уже все закончила. Но даже если бы и не закончила — ты бы все равно мне не помешал, Тави. Ты никогда мне не мешаешь. Ваттсон несколько смутилась от собственных слов. Общение с людьми ей всегда давалось с трудом, поэтому порой Натали не понимала, какие вещи говорить уместно, а какие — нет. А когда ей пришлось впервые столкнуться с таким чувством, как влюбленность, девушка стала еще сильнее бояться сказать что-то не то — особенно в присутствии объекта своего обожания. Но, увидев, как Сильва улыбнулся ей, девушка вздохнула с облегчением. — Рад это слышать. Жаль, что мои соседи с тобой не согласны — Каустик опять стучал в стену из-за того, что я играл в видеоигры. Слишком громко ему, видишь ли, — фыркнул Октейн, подходя к холодильнику, чтобы достать оттуда пеструю банку энергетика, — Этому viejo pendejo вечно что-то не нравится! — Это не самое худшее, что он мог с тобой сделать за то, что ты мешаешь ему спать, — заметила Натали, вспоминая, как жестоко расправляется Каустик с теми, кому не повезло попасться в лапы беспринципного ученого на арене Игр, — Я бы на твоем месте была осторожнее на завтрашнем… точнее, уже сегодняшнем матче. — Пусть док сначала попробует меня догнать! — усмехнулся Октавио, подойдя к девушке, после чего добавил, подмигнув ей, — Но все равно спасибо за заботу, Ваттс. Натали пробормотала «не за что» и потупила взгляд, ощущая, как ее уши и щеки буквально горят от прилившей к лицу крови. Сильва как будто намеренно встал к ней слишком близко — одно неосторожное движение, и она легко заденет его локтем. Ей казалось, что пространство между ними буквально наэлектризовано, и невольно Ваттсон задалась вопросом, ощущает ли Октавио то же самое. Он всегда держится так непринужденно, и Натали могла только гадать, что происходит в его голове. — Если ты закончила работу, почему ты до сих пор не ушла спать? — нарушил молчание Октейн, — Не стоит выходить на арену невыспавшейся. — Весьма иронично, что о необходимости ночного отдыха говорит мне человек, который после посиделок за видеоиграми решил выпить энергетика, — заметила Ваттсон, бросив на собеседника красноречивый взгляд. — Обо мне не беспокойся, я на том свете высплюсь, или, на крайняк, в комнате возрождения, — отпарировал Октавио, и Ваттсон усмехнулась. Раньше ее немного передергивало от подобных шуток, но за долгое время общения с сорвиголовой она успела привыкнуть к его юмору. — Я просто знаю твой ответственный подход к подготовке перед матчем, поэтому мне и интересно, почему ты до сих пор не легла, — продолжил Сильва, внимательно глядя на девушку. — Просто засмотрелась видом за окном, — пожав плечами, ответила Ваттсон, — Вряд ли у меня будет возможность во время матча особо любоваться пейзажем — обстановка будет слегка напряженной. — А чем ты еще занимаешься, когда оккупируешь с командой целое здание и сидишь потом на верхнем этаже со своим любимым «Крабером»? — вскинув брови, спросил Октейн. — Что? Я высматриваю цели и прикрываю команду! Ты же не думаешь, что я бездельничаю, пока… — с чувством начала оправдываться Натали, пока не заметила улыбку на лице Сильвы и не поняла, что он подтрунивает над ней. — Ах ты!.. — только и воскликнула она и в порыве эмоций ткнула Октейна в бок, а тот, смеясь, даже не постарался увернуться, как будто и добивался такой реакции. — Да ладно тебе, я же не со зла, amiga, — он положил руку на плечи нахохлившейся Ваттсон, и, хотя ей стало приятно от его прикосновения, она и виду не подала. Октавио заметил, что девушка осталась безучастна, поэтому, чуть наклонившись к ней, серьезно спросил: — Нат, ты чего, обиделась? Ваттсон, все еще ощущая сильную досаду за то, что восприняла шутку слишком серьезно, покачала головой в знак отрицания. Умом она понимала, что нет ничего обидного в дружеском подтрунивании — достаточно невинном по сравнению с тем, как Октейн подтрунивает над Лайфлайн или, например, Миражом, — поэтому старалась не дать глупой обиде взять над ней верх. Тем более, меньше всего она хотела, чтобы Октавио чувствовал себя виноватым — в конце концов, ничего плохого он не совершил. Но, судя по всему, Сильву ее покачивание головой не сильно убедило — она почувствовала, что он обнял ее за плечи крепче. — Я придумал кое-что, чтобы загладить свою вину. — В этом нет необходимости, mon ami… — Ваттсон предприняла попытку переубедить его, но Октейна уже было не остановить — как, впрочем, и всегда, когда он загорался какой-нибудь идеей. Натали оставалось надеяться, что намерения самой хаотичной и безрассудной Легенды Игр «Апекс» не будут угрожать его жизни и здоровью. — Несколько дней назад, после первого матча здесь, на Краю света, я подумал о том, чтобы записать пару роликов с трюками для своих фанатов в районе Эпицентра, — заговорщически сказал Октавио и указал рукой, в которой держал полупустую банку энергетика, на синие глыбы льда внизу, устремленные в ночное небо, — До второго матча было еще пару дней, и мне очень не хотелось ждать, поэтому я решил совершить вылазку ночью. И она была успешной, если не считать того, что я поскользнулся и ушиб копчик — только Аджей не рассказывай, ладно? — К чему ты ведешь, Тави? — осторожно спросила Натали, уже заранее предполагая ответ. — Я же заметил, как ты смотришь туда, — с улыбкой ответил Октейн, — Я, может, и не такой мегамозг, как док или ты сама, но могу сложить два и два. Натали растеряно смотрела на него, не зная, что ответить. Ее охватили противоречивые эмоции — всего за несколько мгновений до прихода Октавио на кухню Ваттсон думала о том, как бы проникнуть на ночную заснеженную арену. И вот он — человек, которому ничего не стоит воплотить ее желание в реальность. И это не абы кто, а парень, к которому она не равнодушна — можно ли тогда считать их совместную вылазку свиданием? Сильва все еще обнимал ее, и от этого ощущения близости она была готова растаять, как льдинка в лучах солнца. Но другая, более рациональная ее часть где-то на краю сознания упрямо твердила о том, что это грубое нарушение правил. Ваттсон не могла точно сказать, какие могут быть последствия от нарушения запрета о проникновении на арену — такие вещи всегда разрешались в индивидуальном порядке. Но она очень не хотела бы попадать под горячую руку Кубена Блиска, главного учредителя Игр и бывшего главы банды наемников «Высшие хищники». Натали достаточно долго работала электротехником на арене Каньона Кингс, чтобы понять, какой это жестокий человек, и, хотя ученая была с ним в хороших отношениях, не было никаких гарантий, что это спасет ее от его гнева. «Возможно, ты просто накручиваешь себя», — подумала она в попытках успокоиться, — «Скорее всего, если нас поймают, то нам будет грозить дисквалификация на один матч. Может, на несколько матчей. В худшем случае — на весь сезон. А может, нас вовсе не поймают. Октавио же не поймали, верно? И это при том, какой он шумный и совсем не осторожный! Но сейчас нас будет двое…» Мысленно Натали пыталась просчитать чуть ли не каждый вариант развития событий и оценить риски, но ее мозговой штурм был прерван Октейном, который поставил алюминиевую банку на подоконник и аккуратно приподнял ее голову за подбородок, чтобы обратить внимание девушки на себя. — Можно бесконечно долго наблюдать за тем, как ты пытаешься разрешить какую-то дилемму, — с усмешкой сказал Октавио — сейчас их лица были непривычно близко, и Ваттсон с трудом поборола в себе желание сократить это расстояние еще больше, — Но я вижу, что ты очень хочешь туда, поэтому я бы на твоем месте от моего предложения не отказывался, amiga. А если у нас будут какие-то проблемы, я возьму ответственность на себя. Натали попыталась возразить, но Сильва покачал головой. Его оливкового цвета глаза зажглись шаловливым огоньком, и Ваттсон, глядя в них, осознала, что все рациональные аргументы против этой затеи потеряли для нее свою значимость. — Хорошо, Тави. Я согласна, — ответила она, и Октавио победно вскинул кулак вверх. — ¡Mi niña! Я боялся, что ты откажешь, — воскликнул он, и Натали услышала в его голосе нотки волнения, — Уж слишком ты любишь соблюдать правила, не так ли? — Если ты думаешь, что я всегда веду себя как пай-девочка, то ты ошибаешься, — с вызовом ответила ему Ваттсон. Сказать такое для Натали было достаточно смело — Октавио сильно удивился, но удивление это было приятным. — Даю тебе пять минут на сборы, Ваттс, — Октейн выпустил ее из своих объятий (чему Натали была не сильно рада), — Лучше не опаздывай, а то вдруг я захочу зайти в твою каюту без стука?.. Шучу, шучу — но все равно не опаздывай. Октавио игриво коснулся пальцем кончика носа Ваттсон и, подмигнув ей, направился на выход с кухни. Натали смотрела ему вслед и размышляла о том, а не проверить ли ей опытным путем, действительно ли это была шутка?***
Когда напарники по незаконному проникновению на арену ночью ступили на заснеженную землю Края света, снегопад уже несколько сбавил обороты. Ваттсон и Октейн спустились на арену по космическому лифту посреди Небесного Крюка, и девушка поймала себя на мысли, что у нее даже не было с собой фонарика, чтобы осветить себе дорогу в погруженном во мрак районе. Только лунный свет пробивался среди одетых в снежные шапки небоскребов и скал, и именно он вел парочку по правильному пути. Воздух приятно морозил лицо, и Ваттсон, преисполненная восторга, чуть ли не в припрыжку шла по правую руку от своего спутника. В какой-то момент Натали чуть было не поскользнулась, но Октейн очень быстро поймал ее. — Я все понимаю, Ваттс, но если с тобой что-нибудь случится, я себе этого не прощу, — сказал он ей. Октавио очень постарался, чтобы его голос прозвучал строго, и это вызвало у Натали смех, который она не смогла сдержать. — Просто забавно, что ты стараешься быть таким серьезным, хотя обычно это именно ты тот самый человек, который постоянно калечится, — поймав на себе вопросительный взгляд, объяснилась Ваттсон. — Ничего я не серьезный, просто не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, — ответил Октейн. Его нижнюю половину лица скрывала маска, в которой он ходил обычно, но несмотря на это, Ваттсон показалось, что щеки парня залились румянцем. Но, в конце концов, в неверном свете луны ей могло и показаться. — Если будем идти так, — Натали взяла Октавио за руку, — то дорога будет безопаснее, и ты будешь меньше переживать. Сильва явно удивился ее внезапной инициативе, но ничего не сказал. Он лишь крепко сжал ее одетую в перчатку руку, и они продолжили свой путь. Им понадобилось около пятнадцати минут, чтобы обойти скалы и дойти до Эпицентра. Остановившись и отпустив руку Октейна, Натали окинула изумленным взглядом локацию — мелкие хлопья снега медленно опускались на землю, кружась вокруг острых ледяных пик. Наблюдать за этим непосредственно вблизи было куда приятнее, чем из-за грязного окна десантного корабля. Девушка сняла перчатку с левой руки и вытянула ее вперед. Несколько снежинок упало на ее ладонь, уколов ее холодом, а потом, почти мгновенно, растаяли от тепла ее кожи. Ее мокрой от тающего снега руке стало еще холоднее, но Ваттсон не спешила надевать перчатку назад — это был новый для нее опыт, и ей очень хотелось прочувствовать его сполна. Спустя мгновение Натали почувствовала удар в правое плечо. Вскрикнув от неожиданности и слегка потеряв равновесие, девушка посмотрела на плечо, которое было все в снегу. «Это еще откуда?» — подумала Ваттсон, после чего услышала: — Я бы на твоем месте нашел бы укрытие, потому что теперь я буду целиться в голову! Натали обернулась и увидела Октавио, стоявшего на небольшой возвышенности. Его зеленая куртка выделялась ярким пятном на белоснежном фоне, а стальные протезы блестели на свету. Из одной руки в другую он перекидывал слепленный снежок, и Ваттсон была уверена, что за маской сейчас скрывается широкая улыбка. — Это нечестно! Ты напал со спины! — крикнула она, надев перчатку на руку и начав отряхивать плечо. — Честный поединок — это так скучно! А мы же хотим с тобой повеселиться, верно? — он развел руки в стороны, — Итак, я начинаю обратный отсчет — три, два… Ваттсон не нужно было говорить дважды — мгновенно среагировав, она побежала в сторону ближайшего закрытого ящика с добычей. Она услышала, как за спиной со свистом пролетел снежок — видимо, Октавио дал ей фору, потому что Натали не могла поверить, что он промахнулся бы по бегущей по прямой траектории цели, тем более на таком расстоянии. Ваттсон успешно добежала до своего укрытия и упала на колени, чтобы никакая часть ее тела не выглядывала из ящика. «Вот же хитрюга! Именно тогда, когда я меньше всего ожидала!» — подумала Натали. Возможно, ей стоило бы разозлиться на него — за то, что начал игру без предупреждения, — однако Ваттсон охватил невероятной силы азарт. Она, не обращая внимания на слабую боль в коленях от удара об обледенелую землю, взяла немного снега в руки и стала лепить из него снежок. — Хочешь веселья — я устрою тебе веселье, — произнесла Натали, с хитрым прищуром окидывая только что слепленный идеальный снежный шар. — Эй, Ваттс, мы вроде не в прятки играем, — громко сказал Сильва, и вслед за его словами девушками услышала похрустывание снега под его протезами. Решив сыграть на эффекте неожиданности, Ваттсон высунулась из-за ящика и кинула снежок в сторону своего «противника», а тот, в свою очередь, ловко увернулся. — Не на того напала, cariño, — с усмешкой сказал довольный собой Октавио, упустив из виду, как Ваттсон исчезла за похожей на ледяной столб глыбой, которая находилась по правую руку от нее. Натали планировала зайти Октейну за спину: во время матчей она не приветствовала такой тактики, однако Октавио сам задал правила для их игры — точнее, полное их отсутствие. Огибая глыбу, девушка на бегу взяла в руки горсть снега, чтобы слепить новый снежок, со смешком представив, как одержит сокрушительную победу над своим «противником». — Эй, chica, куда ты улизнула? Chica! — позвал ее Октейн, заприметив, что за ящиком с добычей никого нет. Внезапное исчезновение Ваттсон несколько дезориентировало его, поэтому Октавио совершил непростительную ошибку, а именно находился на одном месте слишком долго. Натали, быстро обогнув ледяную глыбу, воспользовалась этим и, прицелившись, запустила в парня снежок, попав им ниже спины. Застигнутый врасплох Сильва громко выругался по-испански, а Ваттсон рассмеялась. — Кажется, ты меня звал, mon ami, — промурлыкала она, наблюдая за тем, как Октавио отряхивает шорты, — Надеюсь, сейчас тебе достаточно весело? — О, даже не представляешь, как! — закончив приводить себя в порядок, парень посмотрел в сторону Натали. Даже будучи на немалом расстоянии от Октейна, Ваттсон увидела знакомые шаловливые огоньки в ее взгляде. Поняв, что последует за этими словами, девушка попыталась спрятаться за ледяным укрытием, но Сильва таки смог попасть снежком в ее плечо. — Не думай, что я не смогу тебя поймать, Ваттс! — услышала Натали его возглас и поняла, что он сейчас двинется к ней. Смеясь, она стремительно поменяла свое местоположение, укрывшись посреди нескольких ящиков с лутом. Вскоре и сам Сильва выглянул из-за ледяной скалы, и между ними завязалась перестрелка снежками. В этот момент Ваттсон как никогда прежде была рада, что надела утепленный комбинезон — в своем достаточно тонком костюме, который Натали обычно носила на арене, она бы не выдержала бы долго такого обстрела. Пока они играли, Ваттсон потеряла счет времени — ее настолько охватил азарт, смешанный с восторгом, что она даже позабыла о том, что их, вообще-то, могли и заметить. Однако она не могла думать об этом, когда ее давние детские мечты наконец исполнились, и помог ей в этом не абы кто, а именно Октавио. В момент, когда Натали наклонилась, чтобы взять руками немного снега, Сильва, воспользовавшись заминкой, резво подскочил к ней. Ваттсон не успела вовремя среагировать, как Октейн крепко обхватил ее руками. — Вот ты и попалась, — с нотками удовлетворения в голосе произнес Октавио, но его радости не суждено было длиться долго: металлические протезы сорвиголовы плохо сцеплялись со скользкой поверхностью под их ногами, поэтому Сильва потерял равновесие и упал, потянув за собой Ваттсон. Девушка, вскрикнув от неожиданности, приземлилась прям на него, из-за чего Октейн громко охнул. — Ты в порядке, Тави? — обеспокоенно спросила Ваттсон, приподнявшись на руках — однако слезать с него она не спешила. — Ну, бывало и хуже — я все-таки однажды подорвался на гранате, помнишь? — усмехнувшись, ответил Октавио, а потом, сняв с лица маску, приподнял голову, чтобы взглянуть на Натали, — Ты сама как? Не ушиблась? — Я? Да все… хорошо, — нерешительно ответила Ваттсон. Такая тесная физическая близость и необычное положение, которое они приняли, немного сбивали ученую с толку и вызывали слишком много эмоций за раз. Лицо Октавио было настолько близко к ее, что она чувствовало его дыхание на своих щеках. Натали бросила взгляд на его чуть приоткрытые губы, и ее сердцебиение участилось — она надеялась, что он не сможет через несколько слоев одежды это почувствовать. — Ну вот и отлично, — Октейн игриво улыбнулся, и Натали ощутила, как кровь приливает к ее лицу — ей даже показалось, что ее щеки настолько стали горячими, что медленно падающие снежки моментально таяли, едва коснувшись их, — Надеюсь, тебе понравилась наша вылазка. Было довольно весело, как ты думаешь? — Это было великолепно, mon ami. Спасибо тебе, — чуть дрожащим от волнения голосом ответила Натали. Она не знала, как в полной мере выразить словами то, как она благодарна за вечер, который ей устроил Октейн, поэтому Ваттсон, поддавшись чувствам, наклонилась к нему еще ближе и неловко чмокнула его в щеку. Это был один из тех редких случаев, когда Натали сначала делала, а потом думала. Чуть отстранившись от Сильвы, девушка испытала сильно смущение — а стоило ли ей вообще это делать? Она посмотрела на Октавио — тот удивленно вскинул брови, а на его щеках заалел румянец. Октейн явно был не менее смущен, чем Ваттсон — но, в отличие от нее, не впал в оцепенение, а протянул руку к ее лицу и нежно погладил по щеке — как раз той, где располагался ее шрам в виде ветвистой молнии. Прикосновение неожиданно теплой руки парня подействовало на Натали, как слабый удар тока — она вздрогнула, а по ее коже побежали мурашки. Сильва чуть приподнялся, тем самым сократив дистанцию между ними еще сильнее. С момента неловкого поцелуя в щеку ни он, ни она не проронили ни слова, однако по тому, как они смотрели друг на друга, и так все было ясно. Натали наклонилась к Октавио ближе, и она уже коснулась кончиком своего носа его, как… — Немедленно встаньте и поднимите руки вверх! — раздался громкий мужской голос, и Ваттсон от испуга резко отстранилась от Сильвы. Она окинула взглядом местность вокруг в поиске источника звука и увидела, что их обступили несколько роботов М.Р.В.Н. и людей, одетых в форму персонала, отвечающего за безопасность арены — Ваттсон видела такую еще на Каньоне Кингс. В руках у роботов и пары человек были фонарики, но большая часть людей была с оружием. «Как же мы их не услышали?», — подумала Натали, чувствуя, как у нее от страха екнуло сердце. — Какого черта, muchachos?! — возмущенно воскликнул Октавио, резко сев. Оружие в руках обнаруживших их людей ничуть его не смутило — возможно, не возьми его Ваттсон за руку, Сильва бы встал на ноги и пошел на них с боем. — Вам было приказано — немедленно встаньте и поднимите руки вверх! — отчеканил мужчина, который стоял к ним ближе всего и направлял на них R-301. — Постой, это не просто нарушители, это одни из Легенд, — послышался справа от мужчины молодой женский голос. Девушка, также державшая их на мушке, опустила свою винтовку. — Именно, — сказал Октейн, поднимаясь на ноги и нехотя поднимая руки, и Ваттсон последовала его примеру, — И вы появились охренеть как не вовремя. Натали, пусть и не собираясь вступать в открытую конфронтацию с людьми, нацелившими на нее оружие, полностью разделяла возмущение Сильвы. Эти люди явились в самый неудобный момент — ни секундой раньше, ни секундой позже. — Вы, как Легенды, прекрасно знаете, что проникновение на арену вне матча запрещено, — вкрадчиво сказал мужчина, даже не думая опускать винтовку, — Более того, вы должны помнить, что за подобное нарушение грозит дисквалификация и даже полный запрет на участие в Играх… — Да-да, мы в курсе и в дополнительных лекциях не нуждаемся, — нетерпеливо сказал Октейн, — Слушай, amigo, ты очень крутой и все такое, но может, мы сможем договориться? Мы все-таки с этой красоткой знаменитости, как никак — представь, что будет с нашими фанатами, если по твоей вине нас выгонят из Игр? — Тави, что ты… — взволнованным шепотом начала было Ваттсон, но Октавио не дал ей закончить вопрос. — Я все улажу, cariño, — тихо ответил он и подмигнул девушке. И хотя ситуация, в которую они попали, очевидно, была достаточно накаленная, Натали, будучи доселе напряженной, как натянутая струна, без тени сомнений поверила в то, что он действительно сможет все уладить. И именно в этот момент человек, который держал их на мушке, несколько поколебавшись, наконец опустил винтовку.***
— Черт, я до последнего боялся, что мы жестко влипли, Ваттс, — сказал Октавио сразу после того, как они ступили на палубу десантного корабля, — Я надеялся, что нам вообще ничего не будет, но какой же этот чел редкостный зануда… — Дисквалификация на один матч — это не самое страшное, что нам грозило, — заметила девушка, следуя за сорвиголовой, а потом, зевнув, добавила, — В конце концов, не придется рано вставать. — Мне всегда нравилась твоя способность видеть во всем хорошее, — с улыбкой сказал Октейн, и Ваттсон тотчас зарделась. Они прошли на кухню — оба проголодались после их небольшого приключения и не отказались бы выпить чего-нибудь согревающего. Однако Сильва, сняв мокрую после их с Натали снежной баталии куртку, не торопился заниматься приготовлением еды или теплых напитков. Ваттсон как раз повесила свою куртку на спинку стула и положила на стол шапочку с завязками, как Октейн подошел к ней со спины и обнял за плечи. Натали вздрогнула, но не отстранилась — ощущение рук Сильвы на своих плечах было невероятно приятным. — Когда мы с тобой валялись в снегу, мне показалось, что… — начал было говорить Октавио, но тут же запнулся. Его голос звучал несколько неуверенно, и Ваттсон невольно улыбнулась — она никогда бы не подумала, что Октейн — тот самый Октейн, который славится своим безрассудством, — может быть таким нерешительным. — … что между нами проскочила искра? — спросила Ваттсон, не сдержав хихиканья — она питала особую слабость к шуткам про электричество. — Черт, да! Именно. Мне же… не показалось? — все таким же неуверенным и осторожным тоном продолжил Октавио. Ваттсон представила, как неловко он себя чувствует, спрашивая ее о таком, и решила не мучить парня долгим молчанием. — Не показалось. Между нами было так много искр, что мы ненароком привлекли незваных гостей, — рассмеявшись, ответила Ваттсон, — И сейчас их по-прежнему очень много. Натали почувствовала, что он сжал ее плечи крепче, и обернулась к Октавио. Они снова были очень близко друг к другу, и Натали ощутила дрожь по всему телу от обуревавшего ее нетерпения. — Но сейчас нам точно никто не помешает, — с улыбкой, чуть хрипловатым от волнения голосом сказал Сильва и прежде, чем Натали успела что-то ему ответить, он наклонился к ней и коснулся своими губами ее — сначала осторожно, как будто боясь спугнуть, но и этого было достаточно, чтобы внутри у Ваттсон все вспыхнуло. Она крепко охватила его шею руками и прижалась к нему всему телом, после чего поцелуй стал более нетерпеливым — под стать самому Октейну. От переизбытка чувств у нее перехватило дыхание, и Сильва ненадолго прервал поцелуй. Он, поддразнивая девушку, потерся кончиком носа об ее и нежно провел большим пальцем по ее мокрой нижней губе. — Это определенно того стоило — начиная от того, как мы спустились на Небесный крюк, и заканчивая дисквалификацией, — тихо сказал Октейн. — Oui, — едва слышимым шепотом ответила Ваттсон, поддавшись вперед и целуя Сильву уже сама — сначала немного неуверенно в силу своей неопытности, но постепенно все настойчивее, не желая выпускать его из своих объятий. Натали не знала, сколько они провели времени за поцелуями и ласками — в момент поцелуя ей казалось, что он длится вечность, но как только они чуть отстранялись друг от друга, у нее было ощущение, что прошел лишь миг. От прикосновений Октавио у нее кружилась голова, и Ваттсон с трудом смогла отпустить его у дверей своей каюты, когда пришло время наконец укладываться спать. Она не могла сказать точно, чем аукнется ей дисквалификация, и что на это скажут другие Легенды, но Ваттсон было на это все равно — эта ночь стала для них по-настоящему особенной, отправной точкой чего-то нового и волнующего, и ничего более для ученой не было важно.