Бюро любви мадам Лаверкрафт

Вывеска над входной дверью гласила: «Бюро любви мадам Лаверкрафт. Сшиваю ваши сердечки красной нитью судьбы». А на земле стояла доска, на которой обычным мелом было выведено: «Акция ко Дню всех влюбленных: три поющих гнома по цене двух». Все это было хорошенько сдобрено порхающими вокруг ангелочками, сердечками, украшено розовыми рюшами и источающими на весь Косой переулок приторный аромат цветами. А из окна на прохожих пялились одетые в смокинги гномы, видимо, те самые, поющие. Гарри переводил взгляд с одной надписи на другую и нервно переминался с ноги на ногу. От обилия розового болели глаза, а сладкий цветочный аромат не давал трезво пораскинуть мозгами. Ему нелегко далось решение прийти сюда, тем более накануне Дня Святого Валентина, когда вокруг все носились в поисках подарков, но зайти внутрь оказалось ещё сложнее. Хотя стоять перед входом у всех на виду тоже было глупо. Даже несмотря на то, что он предусмотрительно законспирировался, несколько магов все равно узнали его. Завтра о нем точно поползут слухи, а «Ведьмополитен» ни за что не упустит такую новость. Гарри уже представил себе первую полосу: «Закоренелый холостяк, завидный жених и мечта многих волшебниц — Гарри Поттер — был замечен у мадам Лаверкрафт. Чье сердечко хочет покорить наш Герой?» — и поморщился. Нет, ну сколько можно топтаться на пороге? Герой он или не герой? Не он ли убил василиска, выиграл Турнир трёх волшебников, одержал победу над Волдемортом? Не он ли один из ведущих авроров в Министерстве? Не он ли без страха идет на любое задание? Так почему же сейчас он не может переступить порог и мнется здесь как слизняк? Гномы через стекло строили ему рожицы, показывали неприличные жесты, а один, повернувшись спиной, пытался стянуть с себя штаны. Гарри с ужасом подумал, что эти мелкие засранцы еще и поют. Как же надо не любить человека, чтобы заказать ему вот эту троицу? Когда наглые гномы в очередной раз показали ему языки, Гарри решил, что он поторопился со всей этой затеей, что он ещё не готов к подобного рода вещам, всяким там признаниям и вообще — что он тут делает, когда его на работе ждёт гора отчетов? Смирившись с мыслью, что он трусливый червь и признание в любви снова откладывается на неопределённый срок, Гарри, опустив плечи и понурив голову в широкополой шляпе — конспирация же, — уже развернулся, чтобы уйти, но позади распахнулась дверь. — Молодой человек, — раздался голос с легким, незнакомым Гарри акцентом. Он медленно обернулся. Перед ним в дверном проеме стояла высокая крупная женщина, с невероятной причудливой прической, закрученной в шишечку, будто макароны на вилку, в розовом сверкающем платье и увешанная бусами, словно ель на Рождество. От ее внешнего вида у Гарри слегка зарябило в глазах. Не может быть столько блёсток на одном человеке! — Вы обивали порог моего Бюро добрых полчаса, весь наколдованный снег мне тут вытоптали, но так и не решились зайти? — строго спросила она, уперев руки в бока. Снега этой зимой действительно выпало мало, а Гарри даже не обратил внимания на то, что перед порогом и правда лежали небольшие сугробы, которые он существенно примял. — Простите? — проблеял он. Даже на планерках Робардс отчитывал его менее строго, чем эта женщина. — Ещё никто не уходил от мадам Лаверкрафт неудовлетворённым. Проходите, я помогу решить любую вашу любовную проблему, — она хитро улыбнулась и сделала приглашающий жест рукой. У Гарри сердце крутануло тройное сальто назад, и он с чувством, будто заходит в загон к взбесившимся гиппогрифам, переступил порог. Дверь позади него захлопнулась. Все, назад дороги не было. Мадам Лаверкрафт усадила его на широкую софу, дала домовику пару указаний и, подойдя к огромному граммофону, начала перебирать пластинки. Все ещё ошалевший Гарри наконец смог перевести дыхание и осмотреться. Внутри Бюро выглядело точно так же, как и снаружи — пестро, аляписто и очень розово. На стенах были развешаны колдографии милующихся пар, повсюду — рюши, блестки, сердечки, ангелочки и феечки. На полу стояли вазоны с огромными букетами незнакомых Гарри цветов, ароматы которых смешивались и заполняли собой все пространство. Гарри поморщился и почесал нос, чтобы не чихнуть. У этого места была большая популярность. Ещё когда они учились в Хогвартсе, Рон рассказывал, что к мадам Лаверкрафт выстраиваются очереди, чтобы она помогла им с их второй половинкой. Тогда Гарри только фыркнул на это, но он и подумать не мог, что когда-то сам обратится к ней за помощью. По комнате разлилась нежная, спокойная мелодия. — Музыка для создания нужной атмосферы, — мадам Лаверкрафт присела рядом с ним и склонила голову набок. — Ну что ж, дорогуша, рассказывайте. — Эм, я даже не знаю, с чего начать, — замялся Гарри и забегал глазами по колдографиям, как будто там был написан ответ. — Начните с самого начала. Где вы познакомились? Что вас связывает? Какие-то памятные даты, вещи? Гарри удивленно посмотрел на мадам Лаверкрафт, которая выкладывала на стол пергамент и перо, конечно же, розового цвета. Оно тут же поднялось над пергаментом, медленно покачиваясь в воздухе. Честно говоря, он не рассчитывал, что окажется на допросе и уж тем более не готов был вываливать всю подноготную, а эти канцелярские атрибуты его вообще смущали, напоминая Прытко пишущее перо Скитер. Он-то думал, что здесь решают любовные проблемы, а не создают новые. Гарри уже несколько раз успел пожалеть, что решился на эту авантюру. Мог ведь сам подписать открытку и купить торт, но подумал, что профессионал может сделать лучше. В итоге подставил сам себя. Гарри Поттер, ты идиот! — Мы познакомились в школе, — наконец начал он после продолжительного молчания. — Отношения там у нас не особо складывались, но сейчас мы повзрослели и… Что дальше говорить, Гарри не знал. Ну не рассказывать же о школьной ненависти, войне, Волдеморте, Адском огне. Не особо романтично, как ему показалось. Их отношения вообще были далеки от понятия романтичности. Мерлин, да у них и отношений-то никаких нет, если так посмотреть. Несколько раз перекинулись слишком пристальными взглядами, обменялись рукопожатиями, чуть дольше, чем нужно было, пару раз поговорили, пару раз сходили выпить. Они оба повзрослели и действительно изменились с момента окончания школы. Изменились и их отношения. Или Гарри просто показалось, что между ними пробежала искра? «Господи, что я здесь делаю?» — подумал он в очередной раз, утирая выступивший на лбу пот. — Не нужно лишних слов, — пропела мадам Лаверкрафт. — Я все поняла. Вы решились перевести ваши отношения на новую ступень? — Э-э-эм… — Гарри задумался. — Наверное, можно и так сказать. Просто День всех влюблённых — такой символичный праздник, и я подумал — почему бы и нет. Мадам Лаверкрафт улыбнулась и хлопнула в ладоши, перед ней материализовался домовик в чепчике и нелепом фартуке, обмотанном в несколько слоев вокруг маленького тельца. В руках у него была толстая папка, которую он передал ей. — Пакет услуг «Тебе скажут «да». Здесь у нас полёт на карете, ужин при свечах на берегу Темзы, самоиграющая скрипка, — перелистывая страницы, перечисляла мадам Лаверкрафт, — и в финале — предложение руки и сердца в небе, написанное любым игроком Сборной по квидичу на ваш выбор. У Гарри по спине побежал холодок, а аврорское чутьё подсказывало, что пора валить отсюда. — Нет-нет, — быстро замахал он руками, пока мадам Лаверкрафт не заставила его и вправду жениться. — Вы меня неправильно поняли. Я говорил скорее о признании, — выпалил Гарри. — Да, признание в... — Ни слова больше, — мадам Лаверкрафт снова хлопнула в ладоши, и появившийся домовик передал ей новую папку. — Пакет услуг «Я люблю тебя до слез». Идеальное признание в любви, которое вскружит голову любой взыскательной особе. — Нет! — почти рявкнул Гарри, отчего домовик удивленно уставился на него своими огромными глазами-блюдцами. — Признание в любви — это слишком… Слишком рано. Аврорское чутьё уже истошно орало и настойчиво призывало к бегству. — Скорее, в симпатии, — под вопросительными взглядами мадам Лаверкрафт и домовика выдавил из себя Гарри. — О, милый, у нас есть то, что вам нужно. На этот раз ей даже не пришлось хлопать в ладоши — услужливый домовик уже протягивал ей очередную папку и горшок с красивым белым цветком. — Почти как в магловских сказках, — игриво подмигнула мадам Лаверкрафт и открыла папку. — Пакет услуг «Рыцарь на крылатом коне». У нас есть этонский альбинос, статный жеребец. Посмотрите, какой красавец, — потрясая перед носом Гарри колдографией коня, сказала она. — Надеюсь, вы умеете летать на крылатых конях? Опешивший Гарри лишь коротко кивнул. Однажды он летал на фестрале, пару раз на гиппогрифе и даже один раз на драконе, так что обычным этонцем его не удивишь. Зато вот удивится… Так, стоп! Какие ещё крылатые кони? — А вот этот цветок очень редкого сорта, выращен с помощью магии по моему эксклюзивному заказу, — не давая Гарри вставить и слова, продолжила мадам Лаверкрафт. — Он начинает испускать наичудеснейший аромат, стоит вам оказаться рядом со своей второй половинкой. Любовь в ваших сердцах буквально заставляет его благоухать. — Эм, спасибо, но нет, — наконец пришел в себя Гарри. — Это все очень красиво, но как-то слишком. Я бы хотел что-то более простое. Может… открытку? — пожал он плечами и с мольбой уставился на мадам Лаверкрафт, чтобы она уже прекратила его мучения. На ее лице отразилось такое удивление, будто Гарри только что ляпнул несусветную глупость. Как если бы кто-то на полном серьезе сказал, что в «Сладком королевстве» не смог найти ничего себе по вкусу. — Открытку? — переспросила она. Гарри кивнул. — Открытку. Открытку. Так-так-так, — мадам Лаверкрафт постучала пальцами по подбородку. — О! Золотой мой, я знаю, что вам предложить! В этот момент Гарри уже был готов вскочить и кинуться к двери. Он даже был готов прорываться с боем, если понадобится. Ещё одного подобного предыдущим пакета услуг он не пережил бы. — У нас есть одна очень романтичная открытка. В ней есть абсолютно все, что вам нужно. Итак, пакет услуг «Ванильное пирожное». Уже наполовину поднявшийся с софы Гарри сел обратно. Название звучало абсолютно нормально и безобидно, в отличие от первых трёх. Наверное, ничего страшного в этом пакете услуг не должно быть. Ванильные пирожные нравятся всем — они сладкие, нежные и внешне очень милые. Однозначно, это лучшее, что он видел здесь. — Мне подходит, — выпалил Гарри. Ему уже очень хотелось поскорее закончить и сбежать отсюда. Убойная доза розового, приторного и романтичного скрутила его мозги в трубочку. Если он ещё хоть минуту будет изучать сорта цветов или выбирать музыку для первого признания в любви, он съест свою конспиративную шляпу. — Не хотите посмотреть, что туда входит? — спросила мадам Лаверкрафт, открывая перед ним папку. Гарри выхватил в ней беглым взглядом список песен — возможно, их исполняет открытка, — колдографии пирожных — они смотрелись очень аппетитно — и подарочную коробку. Все выглядело достойно и без излишеств. «Надо соглашаться, пока она мне ещё что-нибудь не подсунула», — подумал Гарри. — Полностью вам доверяю, — вслух сказал он. — Хорошо. Только имейте в виду, что пакет услуг будет активен, пока вы не откроете свои чувства, — подталкивая пергамент и перо к Гарри, сказала мадам Лаверкрафт. — Распишитесь в договоре. И ещё там внизу, где галочка, что претензий к нам не имеете. Возможно, Гарри следовало внимательнее прочитать инструкцию к этому пакету услуг и не торопиться подписывать договор, ведь чутьё ему подсказывало, что здесь что-то не так. Но облегчение, что все его муки выбора наконец закончились, притупило здравый смысл и чувство самосохранения. — Счастливого Дня Святого Валентина. Пусть ваша половинка ответит вам взаимностью, — стоя в дверях, крикнула мадам Лаверкрафт, когда Гарри, кутаясь в шарф и пряча глаза под полами шляпы, быстро удалялся от ее Бюро. На следующее утро Гарри проснулся в хорошем расположении духа. Он буквально чувствовал, что сегодня произойдёт что-то грандиозное, и он даже знал, что именно. Если мадам Лаверкрафт настолько хороша, как о ней отзываются, то сегодня вечером он будет ужинать не один. В окно постучала сова, в лапах у неё был небольшой свёрток. По отпечатку помады на нем Гарри понял, что ежегодная рассылка подарков от поклонниц на День Святого Валентина началась. Хорошо, что он вчера предусмотрительно поставил на дом охранные чары, и теперь никто и ничто постороннее попасть внутрь не могли. Обычно уже с утра его двери были завалены письмами, открытками и подарками. — Кыш-кыш, — махнул рукой на сову Гарри, — лети обратно. И передай своей хозяйке, что я уже занят. От этих слов на его лице заиграла улыбка — звучали они действительно приятно. И неважно, что виновник всего этого был пока не в курсе. Сова укоризненно посмотрела на него желтыми глазками-бусинками и, развернувшись, полетела обратно. Как жаль, что на кабинет в Министерстве нельзя было поставить охранные чары. Оголтелые поклонницы прознали это, и теперь на его рабочем столе ежедневно покоились тонны макулатуры от них. Войдя в Министерство, Гарри ловко уклонился от двух сов, летящих на него подобно самонаводящимся ракетам, от коллеги, пытающейся накормить его собственноручно приготовленным пирогом с патокой — из года в год тот выглядел только хуже, — и вбежал в лифт. — Сегодня тяжелый день? — спросил Берроуз из Отдела магического транспорта, указывая на вьющиеся над головой Гарри самолётики. Тот даже и не заметил этот рой, пока отбивался от сов и пирога. — Как и каждый год, — ответил Гарри, отлавливая самолётики и с особым усердием сминая их в кулаке. Ну уж коллеги-то могли бы и не использовать средства связи между отделами для личных целей! Сколько уже запретов по этому поводу подписал министр, но в День Святого Валентина они как будто забывались. — Удачи, — крикнул Берроуз, когда Гарри вышел на своём этаже и его тут же окружила новая партия назойливых самолётиков. Отделение самолётиков с личными посланиями от деловых, конечно, существенно усложняло рабочий процесс. Обычно Гарри спустя полчаса такого мытарства сгребал все в кучу и вываливал в мусорное ведро, устраивая себе выходной. Проходя по коридору, Гарри чуть притормозил перед открытой дверью в кабинет Малфоя и Флоренса и незаметно заглянул туда. Пока никаких предпосылок «Ванильного пирожного» от мадам Лаверкрафт не было — все спокойно работали в обычном режиме. Флоренс лениво махнул ему рукой в знак приветствия, а Малфой даже не оторвался от заполнения каких-то бумаг. На его столе стояла небольшая, аккуратно выстроенная пирамида из открыток, что вызвало у Гарри укол ревности. «Ну уж моя открытка Малфою голову нахрен снесет, это точно», — думал Гарри, заходя в свой кабинет и отмахиваясь от увеличившихся по количеству самолётиков, как от назойливых мух. — Гарри, бардак с твоего стола уже, блядь, переместился на мой! — с порога накинулся на него Уитмор, но замер, рассматривая облако самолётиков над головой Гарри, а потом только вздохнул и махнул рукой. — Я не готов сдохнуть под этой романтической макулатурой. — Прости, Джон, ты же знаешь, что это происходит каждый год, — пожал плечами Гарри, достал палочку и безжалостно испепелил все летающие над ним самолётики. На его столе действительно был полный кошмар: подарки, открытки, конфеты, даже пара почему-то воняющих, как нестираные носки, букетов. И помимо этого ещё внушительная гора незаполненных Гарри отчетов. Он вздохнул, взял мусорную корзину и одним движением смахнул все, что не относилось к работе, в неё. — Найди уже девушку и разошли во все газеты новость об этом, — сказал Уитмор, скидывая со своего стола в корзину валентинки. — Может быть, тогда эта вакханалия прекратится. — Поверь, я работаю над этим. И Гарри очень надеялся, что сегодня его работа над этим вопросом завершится. Оставалось только дождаться заветной открытки для Малфоя и потом пригласить его на ужин. Было немного волнительно — как он отреагирует на это; понравится ли ему такой сюрприз; не подумает ли он, что Гарри слишком торопится, — но назад уже дороги не было. Время близилось к обеду. Гарри уже успел сходить на планерку, отбиться от очередного подарка от коллеги, перекинуться парой фраз с Линдтом из Отдела тайн, испепелить ещё одну стаю самолётиков, несколько раз пройти мимо кабинета Малфоя, внимательно изучая его стол, но «Ванильное пирожное» от мадам Лаверкрафт все ещё не дошло до адресата. И теперь Гарри сидел за столом, нервно покусывая кончик пера и тщетно пытаясь сосредоточиться на отчете. Прекрасное утреннее настроение медленно, но верно сменялось необъяснимой тревожностью. Аврорское чутьё снова активизировалось, тихо и недовольно ворочаясь внутри, намекая на приближение какого-то пиздеца. Все это было не к добру. Когда Уитмор вернулся с обеда, Гарри мерил шагами кабинет. Насчитал ровно четыре шага в длину и семь шагов по диагонали. — Тут Малфою коробку принесли, от мадам Лаверкрафт. Кто-то расстарался. Всю такую розовую, с рюшечками, бе, — скривился Уитмор, усаживаясь в свое кресло. Стоило только Гарри услышать про коробку, он рванул к выходу, но вовремя затормозил, откашлялся и повернулся к ошарашенному Уитмору. — Розовую с рюшечками, говоришь? Отвратительно. «О, Великий Мерлин, наконец-то!» — Ага. Малфой, наверное, тоже так подумал. У него такой охреневший вид был, когда курьер поставил ее на стол. — Правда? — Гарри склонился над столом Уитмора. — А это был больше охреневший вид, типа, что за дерьмо я только что увидел? Или — ого, и это все мне? Уитмор приподнял одну бровь и удивленно посмотрел на Гарри. — Мне откуда знать? Сходи и сам спроси. — Будто бы мне есть дело, — попытался максимально равнодушно ответить Гарри. Хотя самого его так и подмывало хотя бы одним глазком заглянуть в кабинет Малфоя, чтобы увидеть, как тот будет распаковывать коробку. В этот момент из коридора донеслись приглушённый хлопок, удивлённый вскрик «Твою мать!» и тихое хоровое пение. Гарри с Уитмором переглянулись и, не сговариваясь, кинулись на звук. У кабинета Малфоя и Флоренса уже собралась небольшая толпа, с любопытством заглядывающая внутрь и тихо хихикая. Гарри понимал — что-то пошло не так, и с бешено бьющимся где-то в глотке сердцем пробирался поближе к двери. Когда он осторожно заглянул внутрь, сердце на секунду остановилось и из глотки медленно скатилось в пятки. Это был провал! В кабинете творилось какое-то розово-плюшево-конфетное безумие. Малфой с нечитаемым выражением лица сидел за столом, усыпанный блёстками и цветными конфетти. Вокруг него летали феечки, добавляя блёсток и распевая романтичные песни. Рядом по воздуху плавали ароматические свечи и мелкие цветы. Под потолком как заведённые носились ярко-розовые фвуперы, с привязанными к их лапкам лентами. На лентах было написано: «Ты мне нравишься. Очень» и «Ты моя половинка, вот тебе валентинка». Гарри понял, что земля уходит у него из-под ног, а перед глазами темнеет. Когда коробка, стоящая на столе Малфоя, начала изрыгать белое облако, похожее на сладкую вату, Гарри развернулся и помчался в свой кабинет. «Мне конец», — подумал он, падая в кресло и на автомате поджигая палочкой вновь скопившиеся над ним самолётики. Это все не могло быть правдой! Пакет услуг назывался «Ванильное пирожное», а не «Ванильный пиздец»! Гарри собственными глазами видел на картинке милые пирожные, свечи, симпатичную коробку. Как это превратилось в тот ужасный ужас, что творился в кабинете Малфоя? Ну все, теперь он точно не пойдёт с Гарри на ужин! Он вообще теперь в его сторону не посмотрит, хорошо, если не заколдует. И Гарри всю оставшуюся жизнь проведёт в одиночестве, проклиная тот день, когда обратился в Бюро любви мадам Лаверкрафт. «Но я ведь могу не говорить Малфою, что эта коробка от меня!» — обрадованный этой мыслью Гарри подскочил на стуле и заулыбался, но тут же поник и сел обратно, вспомнив слова мадам Лаверкрафт, что пока он не признается, пакет услуг будет продолжать действовать. Мерлин, он обрёк Малфоя быть погребённым под слоем блёсток и конфетти! Потому что он точно не сможет пойти к нему и во всем сознаться. Из коридора доносились ужасающие звуки, вскрики заклинаний, грохот и маты, как будто началась Третья Магическая война, а Гарри все просрал. В кабинет ввалился тихо хихикающий Уитмор. Гарри хмуро посмотрел на него. Твою мать, после такого за спиной Малфоя будут ещё полгода шушукаться! Мерлин, этого он никогда Гарри не простит. — Ты видел, что творится в кабинете Флоренса и Малфоя? — спросил Уитмор, пока Гарри прикидывал — сможет ли наложить Обливиэйт на весь Аврорат. — А коробка-то оказалась с сюрпризом. Я пожалел, что у меня под рукой не оказалось моей колдокамеры — лицо Малфоя должно быть увековечено на снимке. Наконец Уитмор не выдержал и заржал, стуча рукой по столу. Гарри совершенно не разделял его веселья. А осознание, что причиной всего оказался он сам, тяжким грузом легло на его плечи и пригвоздило к стулу. Не так он все это себе представлял, далеко не так. И как он мог оказаться таким непрофессиональным остолопом, не изучив бумаги, сразу поставить на них подпись? Как он мог тщательно не проштудировать описание этого «Ванильного пирожного», ведь были все предпосылки в лице других пакетов услуг? Пока Гарри с особым мазохизмом предавался самобичеванию, в их кабинет ввалился Флоренс, весь обсыпанный конфетти, и блестящий, как рождественская игрушка. Он отряхнулся по-собачьи, достал что-то из кармана и сказал: — Я буду работать у вас. В нашем кабинете будто единороги радугой наблевали, — он поморщился и взмахнул палочкой. Тут же посреди кабинета образовались стол и стул. — А эти, блядь, гномы... — Гномы? — подскочив, вскрикнул Гарри, чувствуя, как холодная капля пота скатилась в трусы. — Ага, гномы, я тоже в шоке. Это кто ж такое придумал? Как надо ненавидеть человека, чтобы отправить ему этих засранцев? — он понизил голос: — Я, конечно, понимаю, что это Малфой, но ради Мерлина, все равно жестоко. «Все, теперь мне точно пиздец», — обречённо подумал Гарри. Перспектива действительно вырисовывалась не радужная. Гномы были последними гвоздями в крышку гроба Гарри. Теперь он не то что не вымолит у Малфоя прощения, он теперь даже посмотреть в его сторону не сможет. Интересно, где могут предоставить убежище беженцам из Британии? — А вы взорвать их не пытались? — спросил Уитмор, подавая стакан воды психологически раненому Флоренсу. — Что мы только ни пытались с ними сделать, но на всей этой розовой херне лежит защитное заклинание. На наши взрывы даже Робардс прибежал, вставил Малфою пиздюлей и сказал, что если к вечеру тот не разгребет это, переведёт его в архив, описи оформлять. У Гарри перехватило дыхание. Из-за него Малфоя ещё и накажут. Господи, почему он такой идиот? И даже признаться симпатичному ему человеку нормально не может! — Мда, поклонницы в этом году совсем шизанутые, это ж надо такое устроить, — задумчиво протянул Уитмор. — Хорошо, что я женат. — Ну ты себя-то в один ряд с Малфоем не ставь, — усмехнулся Флоренс. — Ещё бы с Поттером себя сравнил, вот придурок. Гарри уже не слушал, как возмущался Уитмор, он быстро пролетел мимо них и выбежал в коридор. Если Малфой пошлёт его, проклянет или врежет по носу — плевать, но подставлять его под наказание Гарри не собирался. Он вообще не собирался ничего этого делать, просто хотел добавить немного романтики! Добавил, блядь. Из-за закрытой двери кабинета Малфоя и Флоренса все ещё доносилось пение, шум крыльев и невнятное бормотание. Гарри прислушался — самого Малфоя слышно не было. А если с ним что-то случилось? Заклинание отрикошетило и попало в него? Напали эти дебильные гномы? Или таки его засыпало конфетти? Не теряя времени, Гарри, как истинный аврор, с плеча вынес дверь и ввалился в кабинет, и тут же попал в приторно-сладкое царство розовых блёсток и поющих фей. Гномов пока видно не было. Зато посреди этого безобразия, прямо на полу, скрестив ноги и подперев подбородок кулаком, сидел растрёпанный Малфой, а над ним все так же порхали феи. Выглядел он очень заебанно. И очень… пестро. Вся форменная мантия, волосы, руки были обсыпаны блёстками, ещё больше, чем час назад, даже лежащая рядом палочка блестела. — Малфой? — неуверенно спросил Гарри. Тот поднял уставшие глаза и нахмурился. — Чего тебе? — Пришел посмотреть, как ты. — Ну и как я, по-твоему? Гарри промолчал, потому что врать не хотелось, а правду Малфой и сам знал. — Я даже не знаю, кого благодарить за всю эту красоту, — саркастично сказал Малфой, обводя рукой кабинет. Скрываться уже не было смысла, тем более это все не закончится, пока Гарри не признается. Перед смертью не надышишься, а умирать ему не впервой. Он набрал полную грудь воздуха и на одном дыхании выпалил: — Можешь благодарить меня! Малфой пару секунд тупо пялился на него и медленно моргал. Гарри даже подумал, что тот завис и уже хотел потрясти его за плечо, но тут Малфой очнулся, с невероятной скоростью подскочил на ноги и схватил Гарри за грудки. — Что ты сказал? Ну-ка повтори, Поттер! — чеканя каждое слово, спросил он. По свирепости взгляда Малфой сейчас запросто мог посоревноваться с африканским нунду. — Это коробка была от меня, — стараясь быть максимально спокойным, ответил Гарри. — Ты что, издеваешься надо мной? Малфой с такой силой приложил его об стену, что у Гарри, кажется, даже спина, ноющая с последнего задания, пришла в норму. — Посмеяться захотел? Весело тебе было, Поттер? — рычал Малфой. — Нет, Малфой, послушай, я не знал, что так выйдет. — О, правда? То есть ты случайно заказал мне всю эту поющую херню? — Нет, заказал специально, но не вот это вот все. Там должны были быть милые пирожные, красивые цветочки и открытка. Просто открытка, — затараторил Гарри. Малфой нахмурился ещё сильнее и недоумевающе посмотрел на него, как будто Гарри нёс какой-то бред. Хотя в некотором роде так это и было. — Тебе на последнем задании заклинание в голову прилетело? Ты что несёшь? — Я говорю правду, Малфой. Это должна была быть просто открытка с… — Гарри сглотнул. — С признанием. И ванильные пирожные. — Че-его-о? — похлопал глазами Малфой и отступил на шаг. Блёстки осыпались с его плеч и медленно закружились в воздухе. Ну вылитая фея-крестная. — Ну сегодня же День Святого Валентина, — начал Гарри, чувствуя, как пылают щеки, — и я хотел подарить тебе валентинку. Даже в это расхваленное Бюро обратился, чтоб его. Я думал, все будет мило и романтично, а потом я… Ну, а потом мы с тобой… — залепетал он и в итоге замолчал, смотря на Малфоя с надеждой, что тот все понял. Он же умный мужик. Малфой стоял с открытым ртом и во все глаза таращился на Гарри. По его виду было ясно — до него начинало доходить. — Так это что получается? Ты мне... — Пытался признаться, да. Я знаю, Малфой, что это, наверное, самое ужасное признание в твоей жизни, но зато от чистого сердца, — Гарри на секунду перевел дух и выдал: — Малфойтымненравишься! — Что, прости? — Ты все слышал. — Я ничего не понял. — Все ты понял. — Поттер, если уж ты пытаешься признаться, то делай это как полагается, а не по-Поттеровски, — Малфой закатил глаза. Гарри видел, что тот старался подавить улыбку, и понимал, что злость Малфоя отступала, поэтому сейчас надо было просто не упустить этот шанс и снова все не испортить. Он подошёл к нему практически вплотную, осторожно коснулся кончиками пальцев его ладони и сказал: — Ты мне нравишься. Будешь моим Валентином? Повисла тишина. Они смотрели друг на друга долгие несколько секунд, а потом одновременно на их лицах начали расползаться улыбки, и в итоге они не выдержали и оба прыснули со смеху. — Что? Что ты только что сказал? — хохотал Малфой, а блестки и конфетти так и сыпались с него дождем, окружая его мерцающим туманом. — Так говорят маглы, я не виноват, что это звучит очень по-дурацки, — ответил Гарри, сдерживая смех. — Ну, в любом случае, это лучше, чем то, что ты здесь устроил! — Скажи спасибо, что я не прилетел к тебе на этонском жеребце-альбиносе, — все-таки хихикнул Гарри. — Святые яйца Мерлина, и такое могло быть? — картинно ахнул Малфой. — Ну спасибо, что благодаря тебе мне всего лишь разнесли кабинет. Теперь Робардс переведёт меня в архив. — Не переведёт, смотри, — Гарри показал пальцем на стол Малфоя. Все безобразие, что творилось в кабинете до этого, исчезло, остались лишь подарочная коробка и коробка поменьше, красиво перевязанная красной лентой. — Я признался тебе, и действие этой так называемой открытки закончилось, — пожал плечами Гарри. — Знаешь, Поттер, ты просто пиздец! — ткнул пальцем ему в плечо Малфой. — Не обязательно было устраивать все это светопреставление, мог бы просто пригласить меня выпить. Я с радостью согласился бы, — сказав это, он резко отвернулся и подошёл к столу, начал развязывать красный бант. В коробочке были кексы с горой крема, красиво украшенные, посыпанные мармеладом и зефиром и источающие просто дивный аромат. — А вот и обещанные ванильные кексы, — сказал Гарри, выглядывая из-за спины Малфоя. — М-м-м, люблю такие. Малфой провел пальцем по одному из кексов, собирая крем, и положил его в рот, закрыв от удовольствия глаза. Гарри же наоборот вытаращился на него и медленно сглотнул. Если Малфой решил таким образом его наказать — возбудим, но не дадим, — то это у него отлично получалось! — Ну так что? — прочистив горло, неуверенно спросил Гарри. — Вечером сходим выпить? Малфой посмотрел на него и улыбнулся: — Предлагаю сначала съесть кексы. До прихода Робардса у меня ещё есть время навести здесь порядок, — сказал он, махнул палочкой, чтобы закрыть дверь, потом взял коробку с кексами и сел прямо на пол, потянув Гарри за руку за собой. Тот с радостью сел рядом, чтобы их руки слегка касались друг друга. — Как думаешь, стоит оставить мадам Лаверкрафт положительный отзыв после всего, что тут было? — спросил он, откусывая кусочек кекса. Тот был действительно божественный. — Ну-у-у, — задумался Драко, окидывая свой кабинет взглядом, — кексы вкусные, шоу было фееричное, а гномы знают матерные песни. — Не-е-ет? — ошарашенно протянул Гарри. — Ага, сам в шоке. Я их в шкафу закрыл, они меня задолбали. — О Мерлин, — взвыл Гарри и закрыл лицо руками, — Драко, мне ужасно стыдно! — Да, так и должно быть, — веселился тот. — Просто посмотри, во что превратилась моя мантия, посмотри, что стало с моими волосами. Да я весь сверкаю, как солист «Ведуний». Не знаю, как ты будешь отрабатывать мой позор, — он посмотрел на Гарри и изогнул бровь. — Может, для начала так? Гарри развернулся к Драко, провел ладонью по его щеке, почти невесомо, будто спрашивая разрешения, и, не получив отказа, коснулся его губ своими. Просто лёгкое прикосновение, не совсем поцелуй, но у Гарри и от этого уже сбилось дыхание, а сердце затрепетало. Он не хотел торопиться, хотел все сделать постепенно, медленно изучать, открывать для себя Драко и открываться ему самому. — Для начала вполне сносно, — улыбнулся ему в губы Драко. — А сейчас хочешь шоу? — Ты же не собираешься?.. — Именно, — Драко хитро улыбнулся и взмахнул палочкой — двери шкафа медленно отворились, и оттуда вразвалочку вывалились гномы, которых Гарри видел в окне Бюро. Те самые три засранца. — Ну что, парни, вы нам исполните? Гномы переглянулись и в три глотки затянули что-то такое, от чего даже ведущему аврору Гарри Поттеру, который имел дело с самыми отъявленными преступниками магического мира, стало стыдно. Но приятным бонусом было то, что Драко держал его за руку и улыбался. А ванильные пирожные действительно были очень вкусными.