Это тоже любовь

Глубокая полночь. За окном ревет холодный ветер, по небу бегут темные тучи, которые вот-вот должны излить целый океан на деревню. В такую погоду, да и время, никому в голову не придет выходить за порог, а уж тем более бежать через всю деревню к Онегину, но только наш Ленский, как обычно, поступил по-особенному. Но на то у него есть свои причины...

***

По приезде в имение дядюшки, Онегин имел мало знакомств, лишь с семьей Лариных, но и те не заменяли ему верного друга. Появлялись мысли и о том, чтобы уехать из этой скучной среды вновь в город. В то же время, когда Онегин страдал от отсутствия общения, которого ему хотелось, приехал в их деревню молодой дворянин, богатый помещик и талантливый поэт Владимир Ленский. Когда они встретитесь, то Евгений внутренне ликовал, как и Владимир, на которого обратила внимание такая уважаемая особь, как Онегин. Но шло время и Онегину была эта дружба в тягость: Ленский всегда рядом, всегда говорит, говорит красиво, но очень много. В целом, ведет себя, как маленький, что Онегину мало нравится. Евгений чувствовал, что между ними вдруг открылась пропасть, так как то, что волнует молодого дворянина, уже давно не волнует Онегина. К примеру, та же Ольга Ларина, которая безумно нравилась Владимиру, но Онегин, перевидавший много девушек на своем веку, плевать хотел на увлечение друга. Евгений хотел кончить эту дружбу, но обстоятельства не дали… Однажды в порыве чувств в дом к Онегину ворвался Ленский. Рыдая о чем-то, он искал утешения, хозяин же угостил его вином. Владимир, как человек непьющий, быстро охмелел, прилег на диван и уснул. Онегин долго ходил вокруг него, не зная что делать с бедным и пьяным товарищем. Он наклонился, чтобы услышать дыхание (вдруг молодое сердце, не выдержав бокала вина, остановилось?), и увидел, как из-под черных длинных ресниц катятся слезы, как пухленькие искусанные губки незаметно двигаются в бесчувствии, а гладкие щеки пылают. Его черные, как смола волосы, змеями вились по подушке, также лезли в глаза, прикрывая такое нежное женоподобное личико. От Ленского пахло медом и молоком, это почувствовал Онегин, когда приложил губы ко лбу мальчишки. — «Горит» — подумал про себя Онегин, — «какой же ты красивый…как девушка!». Улыбка проступала на губах Евгения, когда он продолжал рассматривать поэта, тот вдруг в агонии начал двигать головой и громче плакать, постанывая имя возлюбленной. Евгений осекся, он отлетел от дивана и в голове только и крутилось: — «Господи, Господи, что это такое?! Девица… Нет! Владимир не девица, он мужчина и ему нравится Ольга…» Онегин прижался к стене и прикрыл рот ладонью, в голове были мысли о мучавшемся поэте, а именно о его покусанных губках с присохшими капельками крови и длинных волосах… — «Нет, — шепотом произнес Евгений словно осознал что-то страшное, но повлиять на это уже было нереально, — он не девица…» Владимир проснулся на следующий день в очень плохом самочувствии, но хуже себя чувствовал Онегин, который просидел всю ночь за своим столом, издалека наблюдая за мóлодцем. Владимира проводили домой, а Евгений все думал о нём, о этом запахе молока и мёда, который уже третью неделю не может выветриться из кабинета. Было довольно времени на размышления и в один прекрасный день он нашел для себя такое решение... — «…но ведь это грех… Да и к тому же, хоть я и хотел разорвать нашу дружбу, хоть она для меня больше ничего не стоит, но не могу же я просто так обидеть этого ребенка и опозориться на весь свет. Так, решение здесь одно — я обязан разорвать с ним все связи, запрещу прислуге пускать его сюда, а как мы с ним видеться перестанем, так я и забуду о нём». Торжествуя от таких мыслей, Онегин хотел выйти в коридор и крикнуть прислугу, чтобы те принесли вина из погреба, но, открывая дверь, Евгений вновь увидел образ Владимира. — Здравствуйте, Евгений, а я к Вам. Прислуга сначала хотела Вас предупредить о моем приходе, но так как я частый гость в Вашем доме, по их словам, то эту задачу они возложили на меня. Объявляю: к Вам пришел Владимир Ленский, желает Вас видеть, — Владимир захохотал почти детским смешком. Было заметно, что у него сегодня хорошее настроение, скорее всего, провел лишний час с Ольгой… — «Какой же Вы ребенок, боже!» - отходя от двери к окну, пронеслось в голове у Онегина. Евгений устремил свой взгляд куда-то вдаль, за горизонт, пытаясь найти решение новой проблемы. Тем временем, Ленский уже расположился на диване друга, ища в свертке многочисленных листочков, который принес с собой, какой-то особенный. — Евгений, так как Вы мой друг и я Вами очень дорожу, — торжественно и громко проговорил Владимир, — я Вам на оценку принес своё новое стихотворение… — «Если он не уйдет, все это может кончится плохо, я не чувствую в себе сил сопротивляться этому желанию…» - тараторил в своим мыслях Онегин, то бледнея, то зеленея попеременно. -…прочтите, - ласково прошептал Владимир, подходя к другу, стоящему все также возле окна, — Евгений, Вы бледны, Вам не здоровится? — Уходите… — сквозь губу прошептал Евгений. — Я уйду, но прежде я должен Вам помочь, я хоть бы Анисью позову… — Не надо никого звать! Уходите, Владимир! Хуже только для Вас! — кричал Евгений, словно умалишенный. — Евгений, милый, я Вас не понимаю! Как это хуже для меня? Мой друг болен, а я должен покинуть его в скорый час? — из-за своей сентиментальности, доброй и по-детски наивной души, Владимир отхлебнул сполна… Онегин долго не решался поворачиваться к парню, он смотрел вдаль, затем в сторону, но только не на друга. А когда Ленский насильно развернул его к себе, чтобы разобраться в проблеме, то перед Евгением в полном трепете предстало приятное с детскими глазками лицо Владимира. Желание стало по-зверски сильным и остановить его стало невозможным… В глазах Онегина вспыхнула злость, в первую очередь на себя, а во вторую уже на самого Ленского. Он схватил того за руку и потащил за собой по коридору. — Какой Вы глупый, наивный мальчишка! — ругал он друга. Евгений толкнул Владимира в спальную комнату и на слове «мальчишка» громко стукнул дверью, словно подчеркивая всю свою ярость фраз. — Евгений, но в чем дело? Простите меня, если я Вас обидел… Но Евгений уже ничего не слышал, никаких извинений, просьб и молитв, он толкнул друга на кровать и придавливая его своим телом, вцепился в его губы, как зверь в кусок мяса. Владимир же изначально не понимал, почему Онегин его так безжалостно целует, но затем до него начали доходить обрывки смысла. Он пытался уворачиваться от поцелуев, но Онегин держал твердо его лицо, он пытался отбиться, но тело в страхе начинало мякнуть. Эти сопротивления не мешали Онегину, он как глыба висел над мальчишкой, а вот у самого Ленского они забрали не мало сил. Мальчишка молил и шептал (кричать не было сил), чтобы его отпустили, что это ошибка, он извинялся и угрожал Божьим судом, но словно о стену горохом. Владимир быстро утих, потеряв силы, слышались лишь тихие просьбы о пощаде, которые профессионально игнорировались Евгением. Онегин целовал друга в губы и щеки, пытаясь придать ему спокойствия, но тот лишь начал всхлипывать, тогда же Евгений, разозлившись на себя за такие действия, окончательно озверел и решил отдаться чувствам. Он разорвал на Владимире рубашку, чем вызвал еще более громкий плачь и еще больше молитв со стороны Владимира. Страх Ленского был неизмерим. — Перестаньте! Пожалуйста, перестаньте!.. Евгений, пожалуйста, хватит! Я Вас умоляю… — Какой же ты красивый! - вырвалось у Онегина, когда тот увидел голую белоснежную кожу Ленского. Он выцеловывал каждый сантиметр этого прекрасного тела... Слыша, как плачь утихает, он медленно, чтобы показаться незамеченным и не растравить малыша на новый крик, полез к ремню. — Нет! Прошу Вас! Евгений, одумайтесь! - вновь протест. Но Евгений, почувствовав сопротивление, принялся скорее освобождать своего друга от брюк. — Прекратите кричать! Подумайте лучше Вы, никто! слышите? никто не предложит Вам того, что предложу я! Зачем Вам эта Ольга? Глупая, бездушная девица легкого поведения! Чем хуже я? Она кокетничает с каждым вторым, Вы для нее мимолетное видение! — Евгений, Вы в бреду! Ольга порядочная девушка, прошу не говорите про нее так! — К черту Ольгу! Я люблю Вас, Владимир! Примите это уже как должное! Подарите мне хотя бы одну ночь! Я дичаю при виде Вас, я не могу контролировать себя! — Нет, мы не должны! Не могу! Евгений, поймите сами, над нами Божья воля, мы не должны этого делать! Онегин серьёзно посмотрел на товарища. По глазам Евгения было понятно, что он и трезв, и здоров, но вот только повернуть он не сможет. Грех в его голове уже совершен, он не раз оставался наедине и думал о своем друге в неприличном ключе. Да и слова, сказанные им, не есть грех? Он решил покончить с этим делом как можно быстрее. Онегин свободно расстегнул брюки, Владимир же был тих и ждал, что тот все же опомнится. Но Евгений, сдернув нижнюю часть гардероба дрожащими руками, скорее принялся к делу. Схватив орган Владимира, он пытался всячески им манипулировать, чтобы Ленскому понравилось и тот, может быть, простил бы и Евгения, и его грехи. Владимир почувствовал, как внизу его живота вяжутся узлы удовольствия, пальцы на ногах уже не чувствуются, как по телу бежит некий заряд. Эти чувства ему были никогда не знакомы, ему вдруг стало так приятно, что захватывало дух. Онемевшее тело металось и прогибалось, вот-вот и что-то должно было по ощущениям случиться. Первый стон вырвался случайно, безумно смущая Ленского, тот сразу же закрыл лицо руками и продолжал пыхтеть, как самовар, и выгибать тело, словно пытаясь сломать позвоночник. Неожиданные стоны повторялся вновь и вновь. Ленский вдруг машинально сам толкнул бедрами, желая получить больше от Онегина. Но тот лишь отстранился. Ленский все еще был в приятной неге, хотелось еще, тело требовало продолжить, но он не знал, как быть. Мечась в своих чувствах, он не заметил, как Онегин снял с себя одежду, оставшись лишь в легкой прозрачной хлопковой рубашке. Евгений перевернул друга. Владимир вновь начал потихоньку возвращаться в реальный мир и приблизительно стал понимать, что его ждет. — Нет! Нет! Нет! Милый друг, нет! — затараторил он. Онегин вставил намасленный палец в маленькую дырочку партнера. Евгений провел ночь не с одной женщиной и знал, что такое анальный секс и т.д. Он вставил и другой. Владимир больше ничего не говорил, он захныкал вновь. Он боялся дышать и двигаться лишний раз, когда в него вошли чужие пальцы. Евгений наклонился ближе, и параллельно своим действиям, гладил того по спинке и шептал на ушко, что все будет хорошо, что он его любит и прочее, прочее. Третий палец не полез. Евгений, все также целуя своего маленького плаксивого друга, вошел в него своим половым органом, не доходя до середины. Со стороны Владимира послышалось короткое и тихое «ай», после чего он сморщил лицо так, словно в него залили раскаленный чугун. Онегин входил медленно, не всовывая даже до середины. Позволял привыкнуть. Сам он был спокоен и даже счастлив в какой-то степени. — Сейчас будет легче, потерпи, вот еще чуть-чуть… Я Вас люблю, милый. Нет, не закрывай ротик — кричи… Но вот уже через несколько минут лицо Ленского приобрело более расслабленный вид, хотя он также айкал и ойкал через раз, часто и очень громко дыша. Евгений изменил угол наклона, чтобы увидеть лицо Владимира и вдруг услышал полный удовольствия стон, Онегин повторил своё действие вновь. Ленский постыдно громко стонал и пытался прикрыть свой рот чем попало, а Онегин лишь ускорялся. — Ах, Евгений, я прошу Вас…быстрее! Ну же! Ленский выгибался, ближе двигался к товарищу, лишь бы уже конец. Он комкал золотые покрывала из шелка на кровати друга, кусал их и вновь разглаживал, ему было стыдно, что он ведёт себя так. Онегин, видя эту картину и слыша реплики друга, лишь сдерживался, чтобы не нанести вреда мальчишке. Через несколько минут Евгений почувствовал, что вот-вот настанет конец. Так и случилось. Он поспешил вынуть себя из Владимира и нехотя излился тому на спину. Ленский же кончил несколькими секундами ранее прямо на дорогую постель Онегина. Евгений развернул Ленского, чтобы увидеть все его чувства. Тот был полностью алый, потный и растрепанный. Он медленно и тяжело дышал, устало из-под опущенных век, глядел на Евгения. Онегин принялся вновь целовать все тело Ленского, словно извиняясь, хотя сил совсем не было, в конце концов он упал рядом с товарищем. — Что с нами будет? Что скажут люди? — начал возвращаться в реальность Владимир. — Никто не узнает, потому что мы никому не скажем, а кроме нас никто и не знает… — А как же Он? — Владимир, а кто из нас не грешен? Ты думаешь, Татьяна или ее сестрица Ольга чиннее нас будут? — Что же Вам не дает покоя эта Ольга? — А ты ее любишь? А в ответ тишина. — Владимир? Ты любишь Ольгу? — Теперь я ничего не знаю. — А меня ты любишь? — Я не знаю. Можно я пойду? Онегин молчал. — Стихи не забирай, я прочту, а ты завтра приходи, рецензию услышишь… — прошептал вслед Ленскому самый завидный жених этой деревни. На следующий день Ленский не пришел, он не пришел и через неделю. До Онегина доходили слухи, что он с красоткой Ольгой счастлив и даже собирается жениться. Евгений же не выходил из дома вообще, он заперся у себя в комнате и только молил Господа о пощаде его и Владимира, хотя и понимал, что этот грех не искупить. Он плакал ночами так же, как и Владимир когда-то плакал в шёлковых простынях его спальни, он не знал, как дальше существовать. Казалось, что Владимир уже все нашел, а что же делать Евгению? Он будто все потерял... Он несколько тысяч раз перечитал строчки стихотворения, написанные Ольге Лариной, и, в конце концов, напившись, сжёг эти прекрасные стихи в печи. Ему бы встретить еще раз этот березовый взгляд… Заснув после бутылки вина на своем диване, стоящем в кабинете, вдруг он вскочил в час ночи из-за громкого стука в дверь кабинета. Отперев, он вновь увидел Владимира, который сразу прильнул к его губам. Когда же они отстранились друг от друга, Владимир отбежал к окну, облокотился на подоконник, прижавшись к стеклу спиной, принялся шептать: — Я не могу без Вас, я ни минуты без Вас не могу. Я все думаю о том вечере… Знаете, Вы были правы, я был для Ольги мимолетное увлечение, стоило мне не прийти к ней однажды, она променяла меня на другого кавалера. А я все о Вас! О Вас! И думаю… — У Вас жар, Владимир. Вы весь алый. — Это не жар, это любовь. А Вы как сильно похудели, это уже болезнь! — Нет, это тоже любовь…