ты всегда красивый
красивее всех
Ибо печатает быстро, мысли о Сяо Чжане немного успокаивают. Не успокаивает то, что сам Сяо Чжань, скорее всего, нервничает сейчас едва ли не больше него. Ибо хочет обнять его и заверить, что все будет хорошо. И именно так, как они запланировали. Точнее, не совсем они. Вообще, изначально они хотели уехать в отпуск вдвоем и пожениться в каком-нибудь райском местечке в богом забытом месте на берегу океана, где будут только они вдвоем и один свидетель перед высшими силами и законом. Однако, стоило Сяо Чжаню заикнуться о таком бракосочетании своим родителям, мечта о тихой свадьбе улетела в тартарары. Сяо Инь тогда по видео связи артистично пыталась успокоиться при помощи бокала вина, а Сяо Цзэ в своей привычной спокойной манере объяснял Сяо Чжаню, что его свадьба это не просто мероприятие для двух влюбленных друг в друга людей. Это событие для всей его семьи, а еще для всех, кто с этой семьей связан. В итоге окончательный список приглашенных больше напоминал какой-нибудь благотворительный прием, где должен собраться весь цвет общества. Сяо Чжань потом долго извинялся перед Ибо за необходимость, чтобы все выглядело именно так. А Ибо долго убеждал его, что все в порядке, и, вероятно, так будет даже лучше. — Зато таким образом огромная куча народу, в том числе и СМИ, и чуть ли не пол-Америки, и не только Америки, будет знать, что один из самых завидных холостяков Штатов больше не холостяк. А мой муж, — привел тогда весомый аргумент Ибо. Сяо Чжань засмеялся, пихнул его в плечо, пробурчав что-то смущенное, и напряжение спало само собой. Чтобы возрасти многократно в канун самого важного в жизни дня. Они с Сяо Чжанем не занимались подготовкой свадьбы — все на себя взяла Сяо Инь, поэтому репетиция была тем еще стрессом. Впрочем, Ибо даже рад тому, что эта самая репетиция была, потому что если бы не она, то, во-первых, он бы точно ошалел при виде размаха церемониального шатра (хотя и шатром-то его можно назвать лишь с натяжкой), во-вторых, он нервничал бы еще больше, пребывая в неведении. В конечном итоге, от первоначальной идеи тихой свадьбы на берегу океана без особых ухищрений и излишеств остался только берег океана. Однако на это Ибо бы никогда не пожаловался, потому что Сяо Инь местом проведения церемонии выбрала Тайби. Едва ли она знала, что значит это место для них обоих, поэтому и Ибо, и Сяо Чжань решили, что это судьба. В том месте, где все началось однажды, все должно получить новое начало. — Как философски, — усмехнулся Сяо Чжань, когда Ибо рассказал ему о своих размышлениях на этот счет. — И романтично. Романтично. С этим Ибо согласен. А еще согласен с тем, что вынужденное отсутствие медового месяца — ужасно не романтично. И возможно, более правильным было бы перенести свадьбу на тот момент, когда у них будет возможность провести вместе полноценный медовый месяц, но очень скоро Ибо понял, что такой момент если и наступит, то скорее всего не скоро. С момента объявления родителям о помолвке и без того прошло уже два года. Ты снова льстишь мне, Ван Ибо И как не стыдноничего подобного
чистейшая правда
клянусь говорить только
правду и ничего
кроме правды
Это не та клятва Следом прилетает смеющийся смайлик, и Ибо неосознанно улыбается в ответ. — О! Наконец-то просветление, — ухмыляется Даглас, замечая на лице жениха улыбку. — Сяо Чжань что ли пишет? — А кто же, — посмеивается Джейкоб, подходя к окну. — Мальчики, у нас пятнадцатиминутная готовность. Машины уже в пути, — в комнате появляется одна из организаторов их свадьбы. Ее зовут Кэррол, и она отвечает за того жениха, который Ибо. — Готовы? Ибо, не волнуйся. Сказать «Не волнуйся» легко. Исполнить — невозможно. Когда Ибо усаживается пятнадцатью минутами позднее в белый автомобиль на заднее сидение, ему на мгновение кажется, что все происходящее — сон. И он знает, что это не последний раз за сегодняшний день, когда он чувствует себя именно так. Даглас снова подпихивает ему бокал с шампанским, Ибо снова отказывается. Он пообещал Сяо Чжаню, что сегодня ни капли спиртного, дабы все прошло идеально. К слову, Сяо Чжань на тех же условиях. Чем ближе к месту церемонии они подъезжают, тем сильнее потряхивает Ибо. Он уже однажды испытывал подобное волнение. И в тот раз тоже из-за скорой встречи с Сяо Чжанем. Какое счастье, что сейчас обстоятельства совсем другие. С Сяо Чжанем они должны встретиться уже на месте, прибыв параллельно из разных отелей. К тому моменту все гости уже должны ждать их. Ибо предвкушает их встречу и вместе с тем боится ее. Точнее, он боится своей реакции на Сяо Чжаня, который через несколько, мать его, минут станет его мужем. Навсегда. Ладони потеют, Ибо машинально обтирает их о брюки, за что Кэррол на него шипит — на светлой ткани влага может быть заметна. Благо, этого не происходит. Возможно, Ибо зря себя накручивает, потому как Джейк и Даг хихикают над ним, явно не понимая природы его волнения. В чем-то они, конечно, правы: они с Сяо Чжанем вместе уже больше двух лет, если не считать того маленького кусочка в несколько месяцев еще в колледже, они любят друг друга ни на йоту меньше, и у них правда всё хорошо. Но Ибо все равно волнуется. Кэррол шикает на его друзей, чтобы угомонились, а потом ободряюще улыбается Ибо. Ее улыбка не помогает. Ибо знает, чья точно поможет. В этот момент машина останавливается. Ибо смотрит в тонированное окно. Там, за ним, собрались гости, которые ждут их с Сяо Чжанем прибытия. Ибо знает, что его машина приехала первой, а прямо за ними сейчас должна была затормозить та, на которой привезли его будущего мужа. Сердце снова ёкает. Ибо не удерживается и поворачивается, чтобы посмотреть назад через заднее стекло. Машину видно, однако того, кто сидит на заднем сидении, конечно, нет. — Не подглядывай, — хихикает Кэррол, поправляя и без того идеально расправленный воротник его пиджака. — Готов? — Да, — говорит он, потому что, несмотря на мандраж, увидеть Сяо Чжаня — это все, чего он хочет. — Отлично, — девушка нажимает кнопку активации рации. — Мы готовы. Прием. — Охренеть, — выдыхает Даглас, жадно глядя на рацию. — Вот это свадьба у вас! Как в фильмах про спецагентов! — Давай, агент Ван-97-Ибо, вперед, — смеется Джейкоб, хлопая Ибо по плечу. «Мы тоже. Десять секунд». — И правда, как будто Джеймс Бонд, — думает Ибо, пока рация в руке Кэррол отсчитывает цифры в обратном порядке. Ибо лихорадочно пытается вспомнить, не должно ли по плану высыпаться на него какое-нибудь конфетти, едва он покажется. …3 Вроде нет. Сяо Чжань бы не одобрил конфетти в только что уложенных волосах. …2 Джейкоб опускает руку на ручку двери, встречается смеющимся взглядом с Ибо. …1 «Все будет ОК», — произносит Джейк одними губами. — Вперед! — озвучивает Кэррол, и Ибо подается вперед, выныривая в распахнувшуюся перед ним дверь машины. Его на мгновение ослепляет светом и оглушает шумом собравшейся толпы, однако Ибо лишь мажет по ней взглядом, тут же поворачиваясь направо. Туда, где, по его расчетам, должен быть Сяо Чжань. И он там. Стоит, смотрит на него. И улыбается. Красивый, весь как будто сияющий. И Ибо вроде должен подойти, но, черт возьми, он забывает, как переставлять ноги. Его Сяо Чжань прямо перед ним, такой волнующий и успокаивающий одновременно, светящийся изнутри. Им хочется любоваться. И дело даже не в макияже или изящном приталенном пиджаке кремово-белого цвета, и не в том, как поблескивает в петлице россыпь сияющих кристаллов. Дело в самом Сяо Чжане. Всегда только в нем. Сяо Чжань вдруг улыбается шире и подходит сам, касаясь кончиками пальцев предплечья своего будущего мужа, совершенно не реагируя на количество щелчков фотокамер с разных сторон. — Мой Ибо и правда меня не узнал? — говорит Сяо Чжань тихо, так, чтобы никто, кроме Ван Ибо, не мог его услышать. — Я настолько хорош. Стилисты перестарались? — Нет, — отмирает Ибо, чувствуя, как в груди разливается такое привычное тепло, а волнение превращается в приятное предвкушение. — Ты всегда хорош. Стилисты тут ни при чем. — Как невежливо, Ибо, — Сяо Чжань говорит с укором, но в его голосе отчетливо слышатся игривые нотки, а еще… легкая дрожь. Сяо Чжань тоже волнуется, просто храбрится. Ибо, сам того не осознавая, расплывается в глупой улыбке. — Хочу поцеловать тебя, — говорит Ибо, зная, что это совсем не по плану. Сяо Чжань смотрит ему в глаза хитро-хитро. — Еще рано, — качает он головой, а потом подмигивает. — Все утехи только после того, как наденешь мне кольцо на палец. — Тогда идем скорее, — говорит Ибо, переплетая их пальцы. И они вместе направляются в сторону шатра, где и состоится церемония, под рукоплескания и всеобщий восторг. Ибо замечает в толпе незнакомых лиц Ширли с ее супругом, девушка ободряюще подмигивает ему. Ибо улыбается и крепче сжимает руку Сяо Чжаня в своей. А дальше, едва они заходят в шатер, распорядители утягивают их обоих за ширму, чтобы там им поправили одежду и макияж, потому как впереди — самое важное и самое красивое. Гости, те, кто были снаружи, тем временем неторопливо перетекают внутрь следом за ними. Они бурно обсуждают то, во что они одеты, как выглядят, какими были машины и украшения. Сяо Чжань, который стоит рядом, также как и он скрытый от чужих взглядов, конечно, тоже все это слышит и артистично закатывает глаза. Ибо легонько касается его щеки, Сяо Чжань поднимает на него взгляд и улыбается. Широко, ярко. Ибо залипает. Так же, как залипал, черт возьми, пять лет назад, когда только начинал осознавать, что с его сердцем что-то не так, и точно также, как и три года спустя. Есть вещи, которые не меняются. И, наверное, не изменятся уже никогда. — Ты чего? — спрашивает Сяо Чжань, пока организаторы рассаживают оставшихся гостей, чтобы можно было продолжить. — Так смотришь на меня, как будто целую вечность не видел. — Целую ночь, между прочим, — напоминает Ван Ибо, Сяо Чжань не может не согласиться. Он чувствует то же самое — всепоглощающую нежность, волнение и предвкушение. — Ты же понимаешь, что прямо сейчас собираешься связать со мной жизнь навсегда? — уточняет Сяо Чжань, прикрывая глаза и потираясь щекой о чужую ладонь. В Сяо Чжане все же однозначно есть что-то от кота. — В болезни и в здравии, в богатстве и в бедности, сейчас и навечно, — произносит Ибо шепотом, который должен бы распылиться в окружающем гомоне, однако для Сяо Чжаня он звучит чисто, заглушая весь фоновый шум. Он улыбается расслабленно, Ибо касается губами его лба, а затем местечка над уголком брови. Ресницы Сяо Чжаня едва ощутимо щекочут подбородок Ибо, и последнему хочется раствориться в этом мгновении. — Ребята, мы готовы, — Кэррол со своим напарником появляется как будто из ниоткуда. — Ведущий и друзья на месте. Гости расселись. — Отлично, — Сяо Чжань открывает глаза, Ибо приходится отстраниться, и это ощущается как гигантская ошибка. — Мы тоже готовы. А потом они идут к алтарю, медленно утопая в сияющем белом вокруг и в волнующем предвкушении внутри. Голоса, мягкая мелодия, щелчки фотокамер и шум океана сливаются воедино. Сяо Чжань смотрит вперед, а Ибо — на него. Просто не может оторваться, хотя Кэррол строго-настрого приказала смотреть только перед собой: так фотографии выйдут лучше. Но Ибо думает, что это не беда, если у него не будет ни одной фотографии анфас. Они идут вместе, но Ибо уверен, что его ведет Сяо Чжань. Он всегда был и будет тем, за кем он будет следовать, что бы ни случилось. Сяо Чжань — его Солнце. И это еще одна вещь, которая не изменится. Они вместе поднимаются по двум ступенькам, на средней стоят их друзья: по двое с каждой стороны. Джейкоб и Даглас — со стороны Ибо. Тайлер и Сью — со стороны Сяо Чжаня. Наверху их ждет священник, который улыбается им обоим, жестом показывая, чтобы они встали по обе стороны от него. Впрочем, это они знают и выполняют и без подсказок: не зря же репетировали. Речь священника они оба тоже знают, но Ибо все равно пробирает мурашками от того, как возвышенно звучит мужской голос, говорящий о том, для чего они все собрались здесь, и от того, как смотрит на него Сяо Чжань: прямо, открыто и… решительно. Ибо не раз видел этот взгляд. Так выглядит Сяо Чжань, когда полностью уверен в том, что делает. И Сяо Чжань правда уверен. Он смотрит в глаза Ибо и повторяет, словно заклинание, за священником слова обета. — Я, Сяо Чжань, беру тебя, Ван Ибо, — его голос так очаровательно дрожит, что Ибо кажется, что он сам вот-вот расплачется, а еще сорвется и обнимет этого бесконечно любимого человека, позволив уткнуться лицом в собственное плечо. — В законные мужья. Обещаю… И Ибо почти наизусть знает каждое последующее слово, и все равно от того, как их произносит Сяо Чжань, в груди все расцветает, а на ресницах оседает влагой. Он почти не помнит, как говорит те же слова сам: у него есть, что добавить ко всему сказанному, и он знает, что у него еще будет шанс сегодня. Зато очень ярко помнит, как холодеют от волнения пальцы, когда приходит время обменяться кольцами, и как он берет красивое лаконичное кольцо из белого золота с подушечки, принесенной трехлетней девочкой в пышном белом платьице (вроде бы это внучка кого-то из акционеров БигПич), а потом как в его руку ложится чужая, еще более холодная. Ибо смотрит на Сяо Чжаня, когда надевает на его такой изящный палец обручальное кольцо, и видит то, как чуть приоткрывается от волнения чужой рот, будто чтобы впустить чуть больше воздуха. Сяо Чжань неотрывно смотрит на то, как соскальзывает металл по его коже, навсегда оплетая его безымянный палец тонким металлическим обручем. Они вместе выбирали кольца, но Сяо Чжань выглядит так, будто видит их сейчас впервые. Его руки дрожат, когда он надевает точно такое, только большего размера, на Ибо. А потом их взгляды снова встречаются, и Ибо, больше повинуясь инстинктивному желанию, чем словам священника, подается вперед, наконец, целуя. Сяо Чжань покорно приоткрывает губы, опуская ладонь на его щеку. Металл на чужом пальце немного холодит горячую кожу. Но это ощущается так приятно и так правильно, что Ван Ибо моментально привыкает. Со всех сторон слышатся одобрительные крики и аплодисменты, но ни Ибо, ни Сяо Чжань не обращают на них внимания, теряясь в моменте, в чувствах, открывая друг друга как будто заново. Губы Сяо Чжаня как всегда мягкие и сладкие, такие невозможные, что оторваться — преступление. И Ибо не отрывается, касается губами снова и снова. Не углубляет поцелуй, лишь порхает губами по чужим, сводя с ума и себя, и Сяо Чжаня, который в его объятиях теряется напрочь. Кажется, что проходит целая счастливая вечность прежде, чем они отрываются друг от друга. Сяо Чжань смотрит на него полупьяно и абсолютно счастливо, улыбается, гладит по щеке и одними губами произносит то, от чего у Ибо все внутри сжимается в волнительном томлении: — Муж. — Муж, — повторяет Ибо, будто бы не в состоянии осознать и поверить в происходящее. — Мой, — выдыхает в его губы Сяо Чжань, и Ибо снова целует их. Потому что конечно «ЕГО» на всю оставшуюся жизнь. И на последующие тоже. А после их кружат в настоящем вихре поздравлений. Первыми по традиции поздравляют родители: Сяо Цзэ сдержанно обнимает обоих парней, желает счастливой жизни вместе, а вот Сяо Инь рыдает не стесняясь. И Ибо с облегчением понимает, что это слезы счастья. — Мальчики мои, — шмыгает носом женщина, прижимая к себе сначала Сяо Чжаня, а потом и Ибо. Кажется, она не в состоянии сейчас сказать что-то еще, поэтому Сяо Чжань, улыбаясь, поглаживает ее по плечу, пока госпожа Сяо виснет на шее Ибо так, будто это он ее сын, всхлипывая и бормоча, какие же они оба замечательные. Сяо Цзэ аккуратно отцепляет супругу, обещая подойти поздравить еще раз чуть позже, «когда мама немного успокоится». Сяо Чжань смеется мягко, умиротворенно. Ибо на миг кажется, что он в своем самом лучшем сне. Или в раю. Сложно сказать. — Я чуть не расплакался, — Даглас появляется перед ними как черт из табакерки. Чуть позади него маячат Оливия и Джейкоб с Мирандой. — Вы были такими трогательными! — Это точно, — хихикает Оливия, выходя чуть вперед и хлопая своего супруга по плечу. — Что вы двое сделали с моим циничным муженьком. — Это все сила любви, — тянет Джейкоб, посмеиваясь. — Она разрушила чары, которые делали этого громилу бездушным куском камня… — Какой я тебе кусок камня? Ты нашел где-то что-то крепче, чем шампанское? Куда тебя уносит? — отмахивается Даглас. — Поздравляю, парни! Наконец-то! Последнее, конечно, относится уже к молодоженам, тоже явно забавляющимся с перепалки двух старых друзей. — Это и правда был долгий путь, — соглашается Джейкоб. — Но я болел за вас изначально. — Я помню, бро, — кивает Ибо, улыбаясь и вспоминая, что Джейк с самого начала был куда адекватнее его самого. — Спасибо. Был бы я чуть поумнее… — И мы бы никогда даже не познакомились, — заканчивает за своего теперь уже мужа Сяо Чжань, артистично передергивая плечами. Что ж, иногда он и впрямь копия своей матери. — Поэтому не начинай снова. — Вы прекрасная пара. И я уверена, что все было так, как должно было быть, чтобы мы с вами сейчас стояли здесь, — улыбается Миранда, переводя взгляд с одного супруга на другого. — Так и есть, — охотно поддакивает Сяо Чжань, укладывая голову на плечо своего возлюбленного. — Спасибо тебе, мудрая женщина. На этом поздравления от друзей на какое-то время заканчиваются. И начинается тот самый этап, которого, если честно, не хотел ни один из них. Их принимаются поздравлять все приглашенные инвесторы, акционеры, спонсоры, партнеры и далее по списку. У Ибо стойкое ощущение того, что они на очередной рабочей встрече, где Сяо Чжань цепляет на лицо формальную улыбку и вежливое благодушие. Ибо хочется защитить своего человека от этого хотя бы сейчас, но он не может, поэтому просто делит это с ним: точно так же улыбается, выслушивая поздравления, которые, как ни странно, далеко не всегда звучат приятно. К примеру, один из инвесторов едва ли не прямым текстом заявляет, что было бы лучше, если бы Сяо Чжань женился на его дочери. Еще один из акционеров и вовсе заводит речь о детях, которым однажды обязательно перейдет компания «БигПич», а еще о том, что молодоженам надо бы озаботиться этим вопросом. Ибо хочется попросить отъебаться от их с Сяо Чжанем семейной жизни и заняться своей, однако Сяо Чжань отвечает куда более сдержанно, благодарит за поздравление, полностью игнорируя неуместную тему. К счастью, таких спорных поздравлений не так много, большая часть вежливая и попросту утомительная. — Мы как на королевском приеме, — успевает шепнуть Ибо на ухо Сяо Чжаню в коротком промежутке между гостями. — Ваше Величество Сяо Чжань. — Ваше Величество Ван Ибо, — фыркает тот в ответ, быстро чмокает его в губы. — Как думаешь, о чем будет следующее поздравление? О правильном совместном ведении бизнеса или о долгой совместной жизни? — О бизнесе, — уверенно говорит Ибо, поднимая с фуршетного столика стакан с соком — во рту пересыхает от бесконечных «Здравствуйте. Спасибо». — Почти все говорят о «делах и инвестициях». Ибо состраивает серьезное лицо, Сяо Чжань прыскает и легонько пихает его в плечо. — Тогда я, пожалуй, удивлю вас, — слышится сзади. Ибо думает о том, что голос знакомый и поворачивается, чтобы дежурно улыбнуться, однако улыбка застывает на губах оскалом. — Эмилио, — Сяо Чжань улыбается искренне, чуть наклоняет голову к плечу. Похоже, он и правда рад видеть конкретно этого партнера. Ибо хочется то ли самому напиться уксуса, то ли влить его неразбавленным в глотку этого самого Эмилио. — Привет. — Привет, — отзывается Кабрера, потом кивает Ибо, который, кажется, пытается испепелить его взглядом. Однако Эмилио это как будто не замечает, явно будучи благожелательно настроенным. — Не буду говорить про «дела и инвестиции», как выразился Ван Ибо. Рад, что вы разобрались, и у вас все сложилось. Не потеряйте это. Поздравляю вас. Мужчина поднимает свой бокал выше, Ибо смотрит на него все еще недоверчиво, но свой тоже приподнимает, правда все также молча. — Спасибо, — усмехается Сяо Чжань, прикусывая губу. — Не потеряем. Больше нет. — Надеюсь, — кивает Эмилио, а затем чуть кланяется. — Не буду утомлять вас своим обществом. Наслаждайтесь первыми часами брака. — Насладимся, — впервые за всю беседу открывает рот Ибо. — Уверен, моя мама будет рада с тобой повидаться сегодня, — сглаживает слова своего мужа Сяо Чжань, Кабрера кивает и уходит. — Ты его не любишь, я знаю, — произносит Сяо Чжань, глядя на Ибо, когда Эмилио растворяется в толпе. — Но он раньше меня понял, что между нами что-то происходит. — Еще бы, — хмыкает Ибо, вспоминая те злосчастные переговоры, когда Сяо Чжань согласился на свидание с Эмилио. — Я отказался переводить его приглашение. — Сейчас я думаю, что это было горячо, — хихикает Сяо Чжань, подходя к Ван Ибо вплотную и опуская руки ему на плечи. — Ты меня чуть не убил тогда, — Ибо подается вперед, воруя быстрый поцелуй. Сяо Чжань не дает этому поцелую стать «быстрым», углубляет его, и Ван Ибо не имеет ничего против. Они принимают поздравления еще от нескольких десятков человек, потом для Ибо все смешивается. Люди становятся на одно лицо, и он с отчаянием смотрит на своего мужа, будто ищет в нем спасения. Сяо Чжань как будто понимает его мысли без слов, переплетает их пальцы снова. — Как думаешь, мы достаточно почтили всех своим присутствием? — он шепчет это Ибо на ухо, а потом красноречивым взглядом окидывает огромный шатер. Солнце медленно клонится к горизонту, цвета внутри из молочно-белых медленно, но верно превращаются в оранжево-розовые, придавая всему окружающему совсем иной вид. — Как насчет того, чтобы сбежать отсюда хотя бы ненадолго. Странно говорить это, но я соскучился по тебе за сегодня. — Отличная идея, — выдыхает Ибо, сжимая ладонь своего мужа в своей крепче. Они уже разворачиваются, чтобы плавно выбраться к выходу, однако здесь же их ловит господин… Ибо правда пытается вспомнить имя этого человека и его спутницы, стоящей рядом, но не может. — А вот и молодожены, — потирает мужчина руки. — Как ваше ничего, молодые люди? Много уже поздравлений получили? Столько людей собралось, чтобы порадоваться за вас. — Господин и госпожа Белл, здравствуйте, — улыбчиво произносит Сяо Чжань. — Да, действительно очень много. Для нас это большая честь. — Позвольте и нам присоединиться к поздравлениям, — говорит мужчина. — Наши семьи сотрудничают уже больше пятнадцати лет. Господин Сяо Чжань, я помню вас еще учеником школы. А сегодня вы вышли замуж, создав свою собственную семью. Чужие дети так быстро растут. Хотя и свои тоже. Мы уговаривали Люси поехать с нами, но она не смогла — у нее серьезная встреча с партнерами. Но она просила передать и ее поздравление тоже. Вы же помните Люси? Мы с вашим отцом даже как-то думали, что было бы неплохо, если бы вы подружились и поженились, объединив наши семьи. Но, конечно, потом все это забылось. Всей семьей поздравляем вас с обретением любви и семьи. — Спасибо большое, господин Белл. И обязательно передайте нашу благодарность Люси, — улыбается Сяо Чжань, а потом тянет Ибо за руку. — Рад, что вы смогли приехать. Пожалуйста, наслаждайтесь вечером, нам с моим мужем нужно отойти. У Ибо мурашками бежит по коже от того, как естественно звучит это «мой муж» на губах Сяо Чжаня, и он охотно следует сквозь толпу за своим человеком, который тянет его за собой прямиком к океану. Туда, где в закатных лучах шумят волны. Они почти переходят на бег, когда, наконец, выскакивают из-под навеса шатра. Все празднество сейчас сосредоточено внутри. Там ведущие, артисты и музыканты развлекают публику. А здесь, на берегу, нет ни одной живой души. Но Сяо Чжань все равно тянет его дальше, вдоль кромки ласкающих мелкие прибрежные камешки волн. Сяо Чжань утягивает его за собой так уверенно, а Ибо с удовольствием двигается следом, невольно засматриваясь на то, как обхватывает сейчас его руку чужая, на которой поблескивает кольцо. Под ногами шуршит песок, со стороны шатра, от которого они отдаляются, доносится музыка, и у Ибо снова это пресловутое чувство того, что все происходящее нереально, что все это прекрасный, счастливый сон, который разобьется об утро и неумолимую трель будильника. — Чжань? — зовет он своего супруга. Тот замирает и оборачивается. На его лице отражается розовато-оранжевое сияние заката, оно же путается в чуть растрепавшихся за долгий день волосах. Ибо иррационально хочется привести их в еще больший хаос, но он этого не делает, любуясь тем видом, что открывается перед ним. Сяо Чжань, кажется, все понимает. Выдыхает, улыбается, а его глаза смеются, поблескивая сотнями золотистых крапинок. Ибо хочет остаться в этом мгновении навсегда. Вот для этого был создан его Сяо Чжань. Чтобы быть вот таким счастливым и прекрасным, как в этот самый момент. Наверное, Ибо родился, чтобы привести этого невероятного человека в эту точку. Чтобы. Быть. С ним. — Ибо? — Сяо Чжань отзывается с той же вопросительной интонацией. Ибо опускает руку на шею Сяо Чжаня, другой, той, что секунду назад сжимала чужую ладонь, ведет по щеке, очерчивая кончиками пальцев скулу. Сяо Чжань прикрывает глаза, подставляясь под ласку, нежится в прикосновениях. А затем ловит ладонь мужа обеими руками, гладит нежно, едва ощутимо и совсем чуточку щекотно, подносит руку к губам. И целует тыльную сторону, основания пальцев и каждую фалангу, чуть задерживается в том месте, где золотой ободок опоясывает палец, склоняет голову, утыкаясь кончиком носа в кожу. И дышит. Медленно, умиротворенно. Ибо ведет рукой от шеи Сяо Чжаня к его волосам, путается в них, поглаживает, все же взъерошивая так, как хотелось изначально. Он чувствует, как губы, все еще прижимающиеся к его пальцам, улыбаются. И тонет. В нежности, в теплом закатном свете и этом человеке. Своем муже. А после они медленно бредут по пляжу, взявшись за руки, все дальше отходя от шума и музыки, предавая себя шелесту волн и шуршанию собственных шагов по песку. Ибо знает, что если у каждого человека и впрямь есть определенное место в мире, то его — совершенно точно — здесь, сейчас, с этим человеком. Весь мир как будто остается за невидимой границей. Сейчас существуют только они двое, которые идут едва не цепляя ботинками белые барашки волн. Солнце собирается встретиться с горизонтом, в то время как на востоке уже совсем темно. Сяо Чжань останавливается и вглядывается в сгустившиеся над океаном сумерки. Ибо тормозит рядом и смотрит в ту же сторону, что и Сяо Чжань. — Как думаешь, мы далеко от того места? — спрашивает Сяо Чжань, продолжая разглядывать мерно покачивающееся будто бы в такт бьющегося сердца море. И ему не надо пояснять, о каком конкретно месте идет речь. Ван Ибо, конечно, понимает. — Не знаю, — честно говорит он, оглядываясь так, будто пытается заприметить что-то, что могло запомниться с прошлого раза, но… Но в тот раз он мог смотреть только на Сяо Чжаня, поэтому все, что находилось вокруг, приобрело в памяти размытые очертания. И не то чтобы в этот раз было иначе. — Но море выглядело точно так же. — Да, — соглашается Сяо Чжань. Он смотрит вдаль, однако во взгляде нет фокуса. Он будто пытается заглянуть внутрь себя. Ибо усмехается и усаживается на прохладный песок прямо так, как есть, в свадебном костюме, который стоит наверняка больше тысячи долларов, и тянет за собой Сяо Чжаня. Тот, конечно, усаживается рядом. Ван Ибо откуда-то знает, что Сяо Чжань вспоминает то, что происходило в этом месте в прошлый раз. Ибо тоже очень хорошо помнит, однако мешать чужим мыслям не хочется, а потому в воздухе повисает уютная тишина. Пусть и не надолго. — Тогда я ехал на Тайби, чтобы понять себя. Я и подумать не мог, что все на самом деле так просто. Сяо Чжань, как и в прошлый раз, смотрит на море и небо, а Ибо — на Сяо Чжаня, зная, что ничего красивее в этом мире он точно не увидит. — Это был наш первый поцелуй, — вспоминает Ибо, касаясь кончиком указательного пальца того же на руке Сяо Чжаня. — Настоящий, я имею в виду… — Да, — улыбается Сяо Чжань, откидываясь назад и устраиваясь поудобнее. — Знаешь, как я волновался… — Представляю, — усмехается Ибо, следуя за ним и укладываясь рядом. — Я тоже волновался. И боялся, что оттолкнешь, особенно учитывая, что до этого ты бегал от меня как от чумы. — Кто знал, что заболеть тобой будет так приятно, — хмыкает Сяо Чжань, Ван Ибо смеется и снова приближается к его лицу. И как тогда, в первый раз, касается его губ робко, целомудренно, и тут же отстраняется, чтобы посмотреть на реакцию. Сяо Чжань смотрит нежно, совсем немного смешливо. И в этот раз Ибо не сомневается, что можно. Он целует снова. Уже куда напористее, глубже. Скользит руками по шее, ключицам и плечам. Так, будто пытается убедиться в том, что Сяо Чжань существующий. Настоящий. И только его. — Ты лучшее, что было и будет в моей жизни, — говорит Ибо, нежно обводя кончиками пальцев щеку, а затем поправляя чужие растрепавшиеся волосы. — Я знал это с того самого момента, когда влюбился в тебя, когда смотрел на тебя и понимал, что пойду за тобой, куда бы ты ни сказал. А потом я так глупо все просрал, и боялся, что у меня не будет шанса все объяснить тебе… — Ибо, — укоряюще произносит Сяо Чжань. — Зачем… — Я хочу сказать, Чжань, позволь, — Ибо смотрит внимательно, Сяо Чжань выглядит расслабленным, медленно кивает, позволяя, и накрывает своей рукой чужую на своей щеке. — И когда ты снова появился в моей жизни, такой далекий и отстраненный, я был так счастлив. Знаешь, я был счастлив даже просто от того, что я имею возможность видеть тебя. За те три года я успел поверить, что тебя и не было никогда, а те сообщения, которые я писал тебе ежедневно — отправляются просто вникуда на номер, которого и не существует. А потом ты появился… И я как будто вспомнил, как выглядит солнце. И больше не хочу забывать. Ты мое Солнце, а я планета, которая всегда будет вращаться вокруг тебя. Когда мы в прошлый раз были здесь, ты спросил, почему я не смотрю на звезды. Но зачем мне они, когда у меня есть своя собственная, которая в тысячу раз ярче. Которая светит для меня, которая согревает меня, которую я хочу защищать. И которую буду любить до конца времен. И когда начнутся новые, я снова найду тебя, свою звезду, чтобы вновь быть с тобой. Ибо замолкает, смотрит в поблескивающие влагой в сгущающейся темноте глаза своего мужа, гладит его по щеке и сам почти плачет от того, как много прямо сейчас чувствует его сердце. — Иди ко мне, — шмыгает носом Сяо Чжань. Его ладони ложатся на шею Ибо, притягивают к себе аккуратно, до одури нежно. И губ чужие касаются точно так же. Поцелуй влажный и совсем немного солоноватый. — Я тоже люблю тебя, Ван Ибо. Сяо Чжань шепчет в поцелуй, смеется и плачет одновременно, прижимается ближе и целует, целует, целует. И Ибо теряет счет времени. Они целуются целую вечность, но Ибо все еще мало. Ему всегда будет мало Сяо Чжаня. И это тоже не изменится. Обратно они возвращаются тем же путем, точно так же медленно, однако на этот раз перетыкиваясь и хихикая. Ибо задевает Сяо Чжаня плечом, тот в ответ пихает его в бок. Ибо толкается сильнее, Сяо Чжань смеется, отвечая. Начинается потасовка, в результате которой они снова валятся на землю и снова целуются. — Мы так точно не вернемся, — фыркает Сяо Чжань. На этот раз он нависает над Ибо сверху. — Ну и ладно! Самое главное на сегодня мы сделали, — Ибо снова блуждает ладонями под чужой рубашкой. Надо будет напомнить Сяо Чжаню заправиться, когда будут подходить к шатру. — До сих пор не могу поверить. — Я тоже, — признается Сяо Чжань, поднимаясь с земли и подавая своему супругу руку. — Волновался жутко. Боялся, что мне это снится. — Да, все было как во сне, — соглашается Ван Ибо, с благодарностью принимая помощь и тоже вставая. — А еще я боялся, что ты сбежишь от меня в окно. Ну помнишь, как тогда в колледже… — Ван Ибо! — вскрикивает Сяо Чжань под хохот своего мужа, который прекрасно знает, что за этим последует, а потому удирает со всех ног. Конечно, Сяо Чжань бросается следом. Они пробегают не так много, прежде чем Сяо Чжань выдыхается и поднимает руку, сдаваясь, второй упираясь в коленку, сгибается пополам, пытаясь отдышаться. Ибо подходит ближе и все-таки получает свой заслуженный тычок в плечо. Он не возражает. В шатер они возвращаются гораздо позже. Большая часть гостей и пресса уже разъехалась, другая все еще веселится. И на этот раз до молодоженов действительно никому нет дела. Сяо Чжань, так и не заправивший нормально рубашку, подходит к столику, подхватывая бокал с шампанским и опрокидывая его в себя так, будто это шот текилы. — О, — фыркает Ван Ибо и тоже тянется к выпивке. — Сухой закон снят? — Для тебя нет, — отзывается Сяо Чжань и машет рукой приближающейся Сью, перехватывая руку Ибо. — Почему это для меня нет? — обижается тот, однако поползновений больше не совершает. — Господин Сяо Чжань, — голос Сью звучит строго. — Вас очень долго не было. Мы начали волноваться. — Мы прятались от всех желающих женить моего мужа на ком-то другом, — усмехается Ван Ибо отвечая вместо Сяо Чжаня. — А таких, как оказалось, целая куча. Мне кажется, ему не только дочерей сосватать хотели, сыновей тоже. — Не преувеличивай, — смеется Сяо Чжань, глядя на своего супруга с обожанием. — Я преувеличиваю? — артистично удивляется Ибо, распахивая свои глаза широко-широко. — Я выпил годовую норму уксуса. — Вот как? И сколько составляет годовая норма? — хихикает Сяо Чжань, поигрывая бровями. — Много! Тонну! Или две! — сообщает Ван Ибо, обиженно надуваясь. — Вот тебе и подарки от любимого мужа! — Кстати, о подарках, — Сяо Чжань становится серьезнее. — У меня кое-что для тебя есть. Точнее, для нас… — Чжань, — хмурится Ван Ибо, однако руку своего мужа сжимает все еще ужасно нежно. — Мы же договаривались… — Я помню: без подарков. Но это и не совсем подарок, — оправдывается Сяо Чжань, прикусывая губу. Выдыхает. Поворачивается к Сью. — Ты знаешь, что делать. Девушка расплывается в улыбке и кивает, тут же испаряясь. — Что? Кто? Что происходит, Чжань? — не понимает Ван Ибо, порываясь пойти за Сью, однако Сяо Чжань его удерживает на месте. — Имей немного терпения, — просит Сяо Чжань, поглаживая своего мужа по руке будто пытаясь успокоить. — Это должен быть сюрприз. Я хочу, чтобы ты закрыл глаза и не подсматривал. — Эм… Ладно, — соглашается Ибо, все еще пребывая в растерянности, однако глаза закрывает. Сяо Чжань обходит его сзади, опускает свои ладони поверх закрытых глаз, и подталкивает вперед. — Идем, — шепчет он. Его голос подрагивает от волнения, и Ибо впору начать волноваться тоже, однако вместо этого он чувствует спокойствие. И предвкушение. Они двигаются медленно и проходят совсем немного, но по ощущениям Ибо они выходят из-под навеса шатра на улицу, к тому же музыка немного отдаляется: они точно снаружи. И останавливаются. — Мы уже пришли? — интересуется Ибо, выжидающе переступая с ноги на ногу. — Да, пришли, — сообщает Сяо Чжань. — Готов? — Готов, — Ван Ибо облизывает пересохшие губы. — Тогда на счет «три»? — предлагает Сяо Чжань и тут же считает. — Раз. Ибо замирает, пытаясь предположить, что это за подарок для «нас». Что-то для них обоих? — Два. Может быть, отпуск? Они оба давно мечтали о совместном длительном отпуске, но они даже медовый месяц не смогли себе позволить… Какой уж тут отпуск? Да и зачем выводить его ради этого наружу? — Три! Сяо Чжань отнимает от его лица ладони, а Ибо распахивает глаза на выдохе. И забывает вдохнуть. Моргает раз. И еще. Но «галлюцинация» не пропадает. Перед ним стоит новенький белый мотоцикл от BMW. К нему прилеплен здоровенный бант. И Ибо пялится на байк, не понимая связи между тем, что видит и словом «подарок». Похоже, он теряет дар речи слишком надолго, потому что Сяо Чжань подает голос первым. — Что думаешь? — он становится рядом с Ибо и смотрит сначала на мотоцикл, а потом на мужа. — Это… — голос Ибо срывается, он откашливается и продолжает. — Что это, Чжань? — Ну… — голос Сяо Чжаня приобретает легкие смешливые нотки. — По всем признакам, это мотоцикл. — Да, но… Что он тут делает? Зачем… — Ибо правда в растерянности. За прошедший год, даже чуть больше, он ни разу не заикнулся о мотоциклах. — Это мой нам подарок, — говорит Сяо Чжань и снова смотрит на мотоцикл. — Не нравится? — Ты шутишь? — Ибо ошалело смотрит на своего возлюбленного. — Это же BMW K1600 Grand America! Как он может не понравиться? Это же просто мечта! Но, Сяо Чжань, ты же… Ненавидишь это… — Мне всегда нравилось с тобой ездить, — пожимает тот плечами и, наконец, поворачивается к Ибо. — Мне не нравится тот страх, который я чувствую, когда думаю о том, что ты сядешь на мотоцикл снова. Поэтому у меня есть одно условие. Согласишься — и этот красавчик наш! — Я согласен! — с жаром произносит Ибо. Потому что он согласен на любой ультиматум. — Вау! Я ведь могу попросить все, что угодно, — смеется Сяо Чжань, глядя на своего мужа из-под полуопущенных ресниц. — Ладно, я не буду тебя мучить. Мое условие: мы садимся на байк только вместе. Ты можешь быть сколько угодно бесстрашным за рулем, но ты точно не захочешь, чтобы что-то случилось со мной. А значит всегда будешь следить за безопасностью в первую очередь. Сяо Чжань выглядит решительным и серьезным. И Ибо не может не согласиться с Сяо Чжанем: его жизнь он ни за что и никогда не подвергнет риску. — Хорошо, — кивает Ибо, и лицо Сяо Чжаня озаряется ярчайшей улыбкой. Одной из тех, что обычно затмевает солнце. — Я согласен. — Тогда… — Сяо Чжань поворачивается к Сью и протягивает руку. Та вкладывает в нее ключи. — Тогда, он теперь твой. И мой, конечно. Он передает ключ Ибо, который все еще смотрит на своего мужа, борясь с желанием сгрести того в охапку и позорно скулить ему в плечо от восторга. — Так что? — Сяо Чжань сияет, глядя на Ибо, у которого с речью все еще явные проблемы. — Куда поедем? Помнится, когда-то давным-давно ты говорил, что хочешь проехать по Штатам на мотоцикле, останавливаться в мотелях и пить кофе на заправках… Мне все еще это кажется ужасно романтичным. — Мне тоже, — говорит Ибо, его голос снова звучит хрипло. Он облизывает губы, но от этого лучше не становится. — Но когда… Нам на работу послезавтра. — А это наш вам подарок, — это произносит Сяо Цзэ, когда они с супругой бесшумно подходят к местечку, где стоят их дети. — Я на месяц возьму управление в вашем филиале под свой контроль. Отдохните. И забудьте про дела ненадолго. — Ну что, Ван Ибо? — улыбается Сяо Чжань, переплетая их пальцы. — У нас полный бак и бесконечная дорога… — Сяо Чжань, ты… невероятный, — Ибо смотрит на их руки, а потом в чернющие в темноте глаза своего мужа. В них отражаются огоньки свадебного шатра, точно десятки и сотни звезд на ночном небе. — Спасибо, что регулярно напоминаешь об этом, — глаза Сяо Чжаня смеются, а затем он тянет своего мужа к мотоциклу. Они вместе отрывают от него огромный бант, вручая его Сьюзан. В каждом из багажников оказывается по шлему. Ибо достает первый и поворачивается к Сяо Чжаню, водружая тот на голову своего супруга и помогая с застежкой. А дальше облачается сам. Он перекидывает ногу через железного коня, которому как будто не терпится показать всю свою скрытую мощь. И Ибо тоже не терпится. Он предвкушает. И едва не стонет, когда Сяо Чжань обхватывает его сзади, прижимаясь крепко-крепко. Совсем не так, как тогда, в первый раз. Сейчас Сяо Чжань сливается с ним в одно целое. Это ощущается невероятно правильным. — Не боишься? Ибо спрашивает, чуть поворачивая голову в сторону. Так, чтобы Сяо Чжань услышал. — А должен? — в голосе Сяо Чжаня усмешка — он помнит. — Нет. Ибо не хочет, чтобы Сяо Чжань боялся. Он хочет, чтобы единственное, что чувствовал Сяо Чжань всю последующую совместную жизнь — это счастье. И Ибо знает, что может это устроить. Это в его силах. Ван Ибо выжимает сцепление, и байк срывается с места белоснежной в ночной тьме стрелой. Сяо Чжань жмется крепче, обнимает и, кажется, смеется. Дорога манит своей бесконечностью, а на сердце легко-легко. Ван Ибо снова чувствует это опьяняющее чувство свободы, когда кажется, будто отрастают крылья, будто летишь навстречу ветру. Однако сейчас он знает, что это чувство не исчезнет, даже когда мотоцикл остановится. Оно с ними навсегда.