***
Мукуро редко убивал совсем уж безэмоционально. Он старался не выказывать своего восхищения брызжущей фонтаном кровью перед подчинёнными, но в одиночестве не сдерживался. Семья, покусившаяся на репутацию и часть прибыли Вонголы, смогла вызвать в нём только раздражение. Никакие бойцы — ох уж эта прогнившая мафия, даже достойных противников предоставить не может — развлекли его не больше чем на минут десять. Ещё пятнадцать Мукуро откровенно изгалялся над трупами и бьющимися в агонии. Он изучал во всех подробностях человеческую анатомию, украшая богатые комнаты особняка понравившимися органами, он рисовал картины кровью, интересовался мнением о своём творчестве у едва живых. Савада Тсунаёши лично одобрил каждое из его действий, жаль, конечно, что он ничего из этого не увидит. Но ведь всё впереди?.. Когда же Мукуро спустился в главный зал, то обнаружил там Кёю. Тот стоял посреди осколков роскошной венецианской люстры, обрушившейся с потолка в порыве безусловной страсти. Вокруг живописно раскинулись тела лучших наёмников Неаполя, они празднично переливались блестящими от фиолетового пламени стёклышками. Кёя задумчиво бродил от одного к другому, обыскивал. — Не знал, что ты коллекционируешь бижутерию, — усмехнулся Мукуро. Кёя действительно выбирал у поверженных противников кольца. — Сказал бы мне, я бы целый мешок притащил этой чепухи. Кёя посмотрел на него холоднее обычного, будто бы не он пару часов назад совершил в их отношениях огромный шаг вперёд. Или же вниз. Куда-то ближе к Аду, где Мукуро, собственно, самое место. — Знаешь, ты напоминаешь мне Франа, — продолжил Мукуро, так и не дождавшись ответа. Молчаливое и переменчивое настроение Кёи не было для него в новинку. — Он тоже считает себя самым умным и сильным, лучшим иллюзионистом, не подозревая, что ему попросту позволяют так считать. Хром в начале года завела зверюшку вроде тех, которых ты так любишь, хомячка вроде. Фран затискал его до смерти и теперь денно и нощно поддерживает иллюзию этого грызуна. Думаешь, Хром делает вид, что всё в порядке, потому что и вправду не способна различить иллюзию? Мукуро и сам не заметил, как увлёкся воспоминаниями об этой дурацкой истории, зато Кёя его внимательно слушал. Закончив с обыском, он присел на подлокотник наиболее чистого кресла. Мукуро давно подозревал, что Кёе нравится его болтовня, поэтому ни в чём себя не ограничивал. — Ох, моя милая Хром даже помогает её поддерживать. Зато Фран, когда эйфория от осознания своей гениальности сошла на нет, уже целый месяц ждёт, когда обман раскроется и ему придётся понести наказание. Пусть с виду он кажется абсолютно безэмоциональным, но я-то знаю, как ему страшно. Тебе тоже страшно проигрывать, Кёя, и ты так упрямо продолжаешь строить из себя бессмертного и сильнейшего хранителя, да что уж там, надо брать выше… Хм, как-то даже слов не подберу, чтобы дать твоей силе характеристику, прошу прощения. За этим лучше обратиться к Реборну или Каваллоне, уж им-то виднее. Так вот, правда — моё любимое оружие, которым я пользуюсь не часто, зная его разрушительную мощь. Моя прелестная красная кнопка, что уничтожит всю твою жизнь, ждёт своего часа с самого момента нашего знакомства. Я знаю, что ты скажешь в ответ. В отношении меня тоже существует подобное оружие, и я вот уже… сколько? лет семь, кажется, жду, когда ты применишь его ко мне. У них оставались считанные минуты до того, как сюда прибудет вторая группа, чтобы сравнять особняк с землёй. Скорее всего, в иных обстоятельствах речь Мукуро спровоцировала бы Кёю на затяжную, ожесточённую драку. Если уж быть честным с собой, то провокация удалась бы лишь несколькими годами раньше, но между ними произошло так много всего, что Мукуро упрямо игнорировал, всё ещё надеясь на юношеский азарт. А Кёя наверное помнил каждую их неловкую, ни к чему не привёдшую близость, которых накопилось столько, что пора бы уже и прекратить играть в непримиримых соперников. — Так зачем тебе кольца? — раздражённо спросил Мукуро, уже собираясь уходить. Или бежать, поджав хвост, как всегда. — Не хватает вонгольского атрибута? — Для комитета. Не вижу смысла тратить бюджет, когда кольца и коробочки так просто добыть. — Надеюсь, что это не единственная причина, по которой ты примчался в Италию. — Нет, не единственная. Мукуро посматривал на выход и ощущал приближение Гокудеры и Ямамото, стоило поторопиться. Кёя склонился над одним из трупов. Раздался характерный треск. Захлюпало. Чавкнуло. Мукуро поморщился от тёплой волны кёиного пламени. — Это тебе. — Кёя протягивал Мукуро только что выдранное сердце. — Сегодня шестнадцатое февраля. Ты опоздал на два дня. Это замечание ничуть Кёю не смутило. Да что вообще может смутить, когда у тебя руки по локоть в крови. — Я знаю, в каком отеле ты остановился, и намереваюсь нанести визит этой ночью. Я не спрашиваю о твоих планах. Мукуро прикусил губу, чтобы сдержать усмешку. Хибари Кёя только что назначил ему свидание, и их игра перешла на новый уровень. Вниз, глубже, в самую бездну.Часть 1
16 февраля 2021 г. в 13:15
Мукуро скучающе прикрыл глаза, пока Савада Тсунаёши во всех подробностях расписывал текущую ситуацию, то и дело запинаясь от смущения, не в силах подобрать правильные слова, стараясь не упоминать ничего связанного с убийством, сохраняя тем самым свой образ хорошего парня. Прошло уже слишком много времени и слишком много крови утекло, чтобы оставлять за собой этот статус перед ближайшим окружением, Хранителями. И Мукуро уже даже не предпринимал попыток пошутить на эту тему.
Скучно, скучно, скучно, Тсунаёши-кун, как и это собрание, на котором присутствовала вся их распрекрасная компания, за исключением самого младшего и самого тупого. Хаято Гокудера хмуро переглядывался с Ямамото Такеши, для них предстоящая операция — целое событие, к которому непременно необходимо тщательно подготовиться. Эти великовозрастные детки так и не приняли простую правду — это не очередная хитрая игра от Реборна, цель которой выиграть заветное ничего, победив всех врагов, которые в итоге станут Вонголе лучшими друзьями. Мукуро, например, до сих пор удивлялся, с каким дружелюбием к нему относятся здесь, даже грубый и взрывной Хаято приучился здороваться и вежливо разговаривать, да ещё и воспринимать Мукуро в качестве союзника. С Бьякураном Тсунаёши ходил на бейсбольные матчи Ямамото, с Занзасом дегустировал вина, поставленные свежеприобретённой винокурней. С момента официальной церемонии наследования титула Десятого босса мальчишкой из Японии Вонгола прямо-таки преобразилась, легальный бизнес значительно преобладал над тёмными делишками, связи с полицией стали куда прочнее. И все эти добренькие улыбочки на приёмах в честь дней рождений и прочих праздниках… На подобных мероприятиях Мукуро тоже часто присутствовал, занимаясь в основном составлением списка смертников.
В тепличных условиях, что создавались Савадой последние несколько лет, не было места предателям, хотя и вычислять их особо не спешили, по крайней мере, не выносили на общее обсуждение, как сегодня. Обычно этим занимались CEDEF или Мукуро, когда у него выдавалось особенное настроение, но самодеятельность в Вонголе порицалась, поэтому о его подвигах никто не знал. Он убивал мафию — пара человек тут, пара там — на благо мафии и от души веселился, когда Тсунаёши осторожно благодарил за услугу. В этот раз всё вышло по-другому.
В этот раз они все вдруг решили, что должны объединиться и устранить врага вместе, всей Семьёй. Тот факт, что Ламбо Бовино только и делал целыми днями, что попеременно зубрил уроки и валял дурака, а Сасагава Рёхей отбивал последние мозги на соревнованиях по боксу, не мешал гордо называть сегодняшние посиделки сбором Хранителей. У Мукуро оставался лишь один вопрос — как они умудрились затащить сюда Хибари Кёю? Его тяжёлый взгляд он чувствовал спиной, потому что Хибари Кёя не до конца отказался от образа недотроги. Да, он согласился стать частью группы, но за один стол садиться не захотел. Его поражающее своей избирательностью бунтарство доставляло Мукуро удовольствие, он даже жалел, что видятся они слишком редко. Ну, и пусть так, Мукуро не против находиться в одном помещении с Кёей хоть раз в десятилетие, зная, что плевать ему на то, что рассказывает Тсунаёши, плевать на все эти детские игры в виджиланте и что на самом деле весь его интерес сходится в одной точке. И Мукуро нарочно не поворачивался к нему лицом, чтобы не выдать волнение, пусть злится и мучается от безответности.
— … по данным разведки CEDEF в особняке этой ночью будут присутствовать почти все ключевые фигуры, поэтому предлагаю осуществить план сегодня же, — наконец Тсунаёши приступил к сути собрания. Нет бы так и сказать — идите и убейте всех немедленно, но зачем, хорошие парни так не поступают. Хорошие парни изображают вселенскую скорбь, пока душат бешеную собаку.
Для Гокудеры и Ямамото уже были отведены роли, не требующие особенной жестокости, поэтому зачистка особняка предлагалась Мукуро и Хибари. Не самое удачное сочетание, но жаловаться в данных обстоятельствах просто грешно. Мукуро с радостью принимал брошенную ему косточку и разве что хвостом не вилял, ведь ему негласно разрешали всё. Вот прямо всё-всё. Кёя вряд ли разделял его восторг, он вообще ни разу и голоса не подал за всё время, но это одновременно значило, что он и не разочарован. Или, может, задумывал нечто более волнительное, чем скучная драка против плохо подготовленных бойцов.
— Беру левое крыло, — коротко сообщил Мукуро, пару секунд поизучав план здания. Именно там, в подвальных помещениях находилась лаборатория, в которой и создавались первичные образцы наркотиков, из-за которых и переполошилась Вонгола. Как же можно пятнать имя этой великой Семьи какой-то синтетической дрянью?! Когда Семья спонсирует поставки первоклассного кокаина и мета по всему миру.
Хибари не стал спорить на радость большинству присутствующих, потому что им хотелось уже пойти отмыться от этого неприятного дела. Одни только разговоры ложились тяжким бременем на плечи хороших парней, а Мукуро готов был взлететь от предвкушения. Он даже не заметил, как остался за длинным столом в одиночестве, и слегка расстроился из-за этого, потому что Тсунаёши заслужил пару ласковых на прощание.
— Эй, ты, — позвал его Кёя, наконец сдвинувшийся со своего места у окна. Мукуро считал его шаги, вслушиваясь в мягкую уверенную поступь. Кёя не остановился, когда между ними оставалось меньше полуметра. Опасное расстояние. Десять сантиметров. Между креслом Мукуро и Кёей не поместилась бы и тощая ручка Хром. Мукуро не поднимал головы и упрямо смотрел на то, как нижняя часть тела Кёи устраивается на краешке стола. На обтянутые тканью брюк бёдра, на складки в паху. На узкую ладонь, плавно лёгшую на столешницу. Запястье с фирменным вонгольским браслетом. И буквально физически чувствовал, как ему отрезают крылья. Мгновения назад ему подарили свободу, спустили с поводка, сняли намордник, ласково погладив по холке. Теперь же он падал, а на шее затягивалась верёвка.
— Нам предстоит весёлый вечер, хочешь размяться? — предложил на всякий случай Мукуро, прекрасно зная, что Хибари Кёя не приглашает на бой вот так. Не преступает личные границы, не подставляется настолько откровенно. Мукуро так и не поднял взгляд. Он силился вспомнить, когда в последний раз они оставались наедине, получалось, что ещё прошлым летом, в сезон дождей, когда они оба помирали от повышенной влажности и делали глупые вещи друг с другом. — Ты соскучился?
Попытка улыбнуться, задеть Кёю провалилась с треском. Он ничего не говорил, красноречиво молчал и придвигался ближе. Мукуро на пару секунд сумел отвлечься на блики умирающего солнца на хрустальной вазе с чуть подвядшими цветами, но Кёя уселся прямо перед ним, заменил собой весь мир и чрезвычайно неприлично раздвинул ноги. Ничего особенного, те же бёдра, тот же пах, та же массивная пряжка ремня и идеально-белая рубашка. Вот только запах его ощущался явственнее, глубокое дыхание синхронизировалось с собственным. И Мукуро зачем-то анализировал происходящее вместо того, чтобы взять то, что ему предлагали. Не могло же столько счастья выпасть ему в один день?
Когда Кёя поставил ногу на подлокотник его кресла, Мукуро перестал задавать себе вопросы.
— Мне стоит создать иллюзию приличной беседы? — скользнув взглядом по обутой в черную лакированную туфлю ступне, решил уточнить Мукуро. Если схватить Кёю за лодыжку и опрокинуть его на стол, то случайный свидетель этой сцены мог бы стать нежелательной жертвой. Нельзя же гадить там, где ешь, Мукуро — воспитанная адская псина, в конце концов. Но с Кёей такие вопросы лучше обговаривать заранее, он любит ломать его иллюзии даже в самые ответственные моменты ради забавы.
— Нет, здесь и так не происходит ничего неприличного, — ответил Кёя с очень подозрительной интонацией, походящей больше на ещё один красный маркер опасности, нежели элемент флирта. Его поза, его настрой, его близость. Мукуро не нуждался в вербальном признании, оттого и колебался с каждой секундой всё больше.
— И правда. Мы всего лишь обсуждаем совместный выход в свет.
Мукуро прикоснулся к Кёе первым, надеясь хоть где-то урвать преимущество. Провёл кончиками пальцев — почему именно сегодня он не надел перчатки? — по оголённой полоске кожи под задравшейся брючиной. Вздрогнул, услышав чуть выбившийся из общей картины вздох. Обсуждение кровавой бойни, что им предстояло учинить, проходило с невероятным успехом. В ответ на прикосновение Кёя взял Мукуро за подбородок, намереваясь заставить посмотреть на него, но вместо того, чтобы подчиниться, Мукуро поднялся с кресла.
— Тебе бы хотелось сделать всю грязную работу в одиночку, поставить каждого из врагов Вонголы на колени… Чтобы они смотрели на тебя вот так, снизу вверх?
— Враги Вонголы не вызывают во мне никаких желаний.
Мукуро почти обнимал его, говорил прямо в губы, благо теперь они находились на привычном уровне. Кёю это не смущало — конечно, он не мог не предвидеть, что нельзя получить всё и сразу. Пусть так, в пределах почти невинных прикосновений, через слои одежды и плёночки сомнений, непонятным образом сдерживающих нечто тёмное, всепоглощающее. Мукуро всегда тяготел к тьме, а у Кёи было что ему предложить. Но не сейчас. Время колдовских, невесомых ласк закончилось. Кёя оттолкнул Мукуро первым и быстро привёл себя в порядок. Хранитель Облака Вонголы — неприступная крепость.