Либеросис

Рафаэль сидел на полу возле кровати брата каждый день на протяжении нескольких часов, прислушиваясь к каждому вдоху и выдоху, которые были такими редкими. Это так пугало. Он параноидально проверял ладонью ежеминутный вздох его приоткрытого рта, из которого исходило еле-еле теплое дыхание. Все, конечно же, заметили, что тот снова постоянно был рядом с пострадавшим, Раф сам менял ему бинты, хоть до этого это делал Донателло, но никто не считал это чем-то странным или необычным, всем было очевидно, что Рафаэлю без старшего брата плохо, и с ним он был более близок, чем остальные братья, это не было чем-то обидным или неожиданным для остальных. Задира вошел в комнату брата, закрыв за собой дверь, и присел возле кровати. — Привет, — прошептал он тихо, — все еще плохо дышишь? Понимаю… Ди разрабатывает какие-то таблетки для тебя, но пока боится тебе их давать, — он лег головой на край кровати, начав медленно мять край одеяла, — знаешь, прошло уже три месяца, в прошлый раз ты проснулся как раз-таки спустя это время. Как долго ты собираешься лежать? — Рафаэль прикрыл глаза, печально глядя на одеяло, — мне не хватает твоей самодовольной рожи и голоса, я что, так много прошу? Просто проснись, это ведь не сложно, — холерик часто разговаривал сам с собой, когда оставался наедине со спящим Лео, это немного улучшало его собственное состояние, хоть он и надеялся, что тот ничего не слышит, а то будет неловко. Вскоре Раф заснул прямо на полу, грея теплой щекой простынь в ногах пораненного. Он зачастил засыпать прямо вот так, отчего жаловался на боль в спине и наивно не понимал ее причин. Братья не расслаблялись и продолжали заниматься в спортзале, дабы Лео в них не разочаровался, если проснётся. — Да ты неправильно делаешь, — в сотый раз повторил Ди, стуча слабо кончиком палки по макушке младшего. — Да ну как?! Я правильно стою в планке, что тебе не нравится? Я же стою, это главное! —Так надо не на коленях, ты думаешь, я слепой? Да, у меня зрение похуже твоего, но я ж вижу, что ты наколенники ставишь на пол. Да и вообще это нужно делать на локтях, а не на вытянутых руках. — Да какой толк от этой идиотской планки? — Ты должен уметь долго стоять в подобной сложной позе без вздрога, мы должны подобное уметь. А ты так умеешь только в состоянии стресса. — Бе-бе-бе, главное, что умею, остальное не важно. — Вставай уже. Как раз подошел Рафаэль, смотрящий на них со стороны в тени арки, но почему-то не заходил. Донни поднял глаза, пока Микки на полу кряхтел с трясущимся телом. Задира подозвал ученого к себе рукой и спустился по лестнице на кухню, поэтому Ди тыкнул пальцем в спину младшего братца, который тут же упал на живот, тяжело дыша. — Я сейчас вернусь, лентяй, отдохни пока что, — он оставил палку на полу и пошел следом за Рафаэлем, они встали на кухне. — Что там с таблетками? — Таблетками? Я их еще делаю… Они совсем не готовы, я не хочу сделать Лео еще хуже, чем ему есть, ты сам видишь, как он тяжело дышит по сей день. Честно сказать… Это очень плохо, — он истерично улыбнулся, подняв неловко плечи, — я хочу сделать таблетки максимально полезными и действенными, дабы он не мучился. У него будет болеть сердце, скакать давление, упадок сил, потемнение в глазах, да и в целом слабость будет не оставлять его недели две минимум. — Лучше тебе поторопиться, иначе будет скоро некому давать таблетки, — огрызнулся холерик. — Если ты хочешь его убить, я дам то, что у меня есть сейчас, — оба начали хмуриться, молча сверля друг друга взглядами. — Ладно, делай, что знаешь. Ученый команды ушел к Микки, который уже пытался сбежать через дерево на улицу, но как только брат зашел, с испуга соскользнул с ветки и упал на спину, спрятавшись в панцирь. Рафаэль взял тряпку, намочив ее и слабо сжав воду в раковину, после направился в комнату Лео, аккуратно разложив тряпочку на горячем лбу брата. — Опять температура… — вполголоса сказал Раф и тяжело вздохнул. Присев на самый край кровати, начал медленно гладить руку брата, — уже на стены лезть хочется… Рафаэлю не хотелось признаваться, что он считал себя более страдающим, чем остальные, от состояния Лео. Но он действительно так думал, ведь это чувство, засевшее в нем, сводило с ума, он просто даже не может признаться в том, что чувствует, наговорить всякого бреда, но правдивого, который может даже тронул бы своей искренностью. Может он даже никогда этого не узнает, если Леонардо не проснётся. Конечно Донни прав, он влюбился, можно было давно это понять. Но нужно было не думать об этих чувствах сейчас, они все портят и лишь больше заставляют его переживать о всей этой ситуации. Лучше бы Лео был в порядке и смог выслушать все, что в нем сейчас теплилось и просилось наружу со слезами, лучше бы он его возненавидел, а не лежал тут который месяц, лучше бы он его избил за то, что он посмел в него влюбиться, а не вот это вот все, эта ужасная атмосфера, витающая у брата в комнате. Одному засыпать Рафаэлю было очень трудно, мысли съедали его с головой, а если и удавалось заснуть, то обязательно снился самый ужасный сюжет их жизни, самое дерьмовое дерьмо, которого можно не желать, начиная с уничтожения Земли и заканчивая смертью каждого брата в самых ярках красках. Да, для их бунтаря, что бы он не говорил, самым важным оставалась именно семья. Вспыльчивость, конечно, не особо помогала ему это показать, но был бы он в другой вселенной, практически каждый день кричал бы о том, что любит братьев больше всего на свете, но здесь ему за это жутко стыдно. Здесь он недовольный, импульсивный и грубый Раф, который любит держать все в себе, высмеивать что бы то ни было в слух и не стесняется ругаться десятиэтажным матом. Даже сейчас, когда Лео не может открыть глаза и самостоятельно пошевелиться, холерик не в состоянии даже попытаться сказать, что он ему нравится, а про «люблю» и говорить нечего. Это заставляло чувствовать себя никчемной капустой. Именно поэтому иногда возникает желание побыть на месте Майки, вести себя глупо и безрассудно, не париться об искренности, быть глупым, но добрым дурачком. Майки прошмыгнул поздно вечером к Ди с фиолетовой кружкой и неровно вырванным листком бумаги блокнота. В подобных блокнотах обычно пишут что купить в магазине или различные записи, чтобы не забыть. Но у него другого нет, поэтому обходится подобным. Брат сидел с тусклым светом лампы и что-то лениво печатал на компьютере, вот-вот отрубится, но, судя по всему, работать нужно. М этого не знает, но ученый прописывает возможные побочные эффекты от этих таблеток, но, чтобы укоротить этот процесс, он вписывает все в таблицу и программа сама выдает возможный результат, который стоит учитывать и пытаться снизить до минимума. Братишка правда много работает ради Леонардо. Настолько был уставший, что даже сначала не заметил вошедшего Микки. — Эй, Ди… — наконец он обратил на него внимание, но не зрительно, а лишь сонно ответил. — Микки, я работаю, не лезь ко мне. Ты вообще должен уже как 4 часа спать, что ты тут забыл? — гений команды услышал и заметил боковым зрением кружку, поэтому наконец оторвался от компьютера. Он поправил очки, подняв вопросительно глаза на младшенького, который немного неловко крутил по краям листок. — Ты так много работаешь, Ди, поэтому я решил… Вот… — конопатый протянул ему рисунок, там был изображена вся их семья, еще и нарисовано так по-глупому, какими-то убитыми мелками, но в то же время так ярко и позитивно, что Донателло весь растрогался. Пока он осматривал рисунок, к нему пододвинули кружку с вкусным кофе. — Ты все равно не послушаешь и не пойдешь спать, поэтому я принес тебе вот это. Я немного разбавил, налил в чайную ложку дважды, как ты любишь, — Майки заулыбался широко. Донни помолчал, а потом сам заулыбался с теплым взглядом. — Спасибо, Микки. Я редко это говорю, но ты лучший. М чутка запрыгал на месте, после перепрыгнул через стол и обнял голову мозговитой черепашки, прижимая ее к себе. Ди тихо посмеялся, снял очки и обнял младшего брата в ответ, сам притираясь мальца. На следующее утро этот рисунок уже красовался на стенке под полкой с коллекцией Ди. Единственный кого уберегли от печальных мыслей — это Микки, его настолько сильно гоняют в спортзале и всячески отвлекают различными заданиями, что у него просто нет времени грустить и переживать, по приходу в комнату он падает в постель и отрубается до следующего утра. Нет, он не забыл о старшем, Майки часто спрашивает у Рафа тихонько, как он там, но, чтобы не расстраивать солнце их команды, задира отвечает, что стабильно.