Любимый блондин

      И вдруг, перед глазами потемнело. Ничего. Всё, что его окружало, вмиг исчезло в темной пустоте. И то тепло объятий мгновенно пропало. Он не знал, что это значит. То же самое произошло, когда он хотел перейти дорогу. Как и тогда при переходе — мир исчез. Не стало ни людей, ни машин, ни того места, где он только что находился. Неужели это все было всего лишь…       Слышались чьи-то нечеткие голоса, что гудели в голове. Густая тьма начала рассеиваться и яркий свет с окна в палате заставляли невольно раскрыть глаза, что так давно не видели света. Открыв их, всё сразу было будто в тумане, размытым и нечетким, голова кружилась от этого. Резко зажмурившись, прикрыв лицо рукой, мыча. Парень вновь приоткрывает веки, но в этот раз от уже чётко видел перед собой сидящего рядом отца с обеспокоенным выражение лица. — Очнулся! — радостно и взволнованно воскликнул Глэм. Ди никак не мог понять, где он и что с ним произошло. — А что со мной случилось? — решился задать вопрос он, глядя на старшего, а потом заметив в комнате врача. — Последнее, что я помню, мы сидели вместе и обнимались.       После последнего сказанного предложения подростком, второй опешил в недоумении, о чем это он. — Не припоминаю такого, — ответил белокурый, принахмурив брови к переносице. — Такое бывает у людей после комы, — включился к разговору мужчина в белом медицинском халате. — Им часто кажется, что они живут в реальности, но это не так, — закончив свою мысль, проговорил доктор. — Можете пока поговорить с пациентом, — молвил он и вскоре удалился из палаты. И вот. Вновь они остались наедине. В комнате настала тишина между обоими блондинами, пока Себастьян не начал диалог: — Сынок, как твое самочувствие?       Но Ди будто не слышал его. Ответа на вопрос не последовало. Вместо этого он сам задал свои вопросы. — Значит, меня сбила машина, да? И все это время я лежал в коме? А ты все так же с Чесом? — завалил того вопросами златокудрый, пристально смотря в его кристально чистые глаза. — Да, но я не с Чесом, — сказал Глэм. — С чего это ты это взял? — Пап, — вдруг молвил младший блондин, чей голос дрогнул. Опустив голову, сделав глубокий вдох, пытаясь вновь решиться сказать те слова, что кружились у него столь множество лет. А может и не столь много прошло времени, как он к нему начал пытать иную форму любви? Он и сам не знает, он потерял чувство времени после осознания того, что недавняя череда событий были всего лишь сном.       Тяжело выдохнув, Ди опять приподнял голову с подушки койки и всматривался в уже давно полюбившееся им лицо и сказал: — я тебя люблю… Не как отца.       Тишина. В глазах Себастьяна было отчетливо видно удивление и непонимание. Странно слышать от своего же сына подобное признание, честно говоря. Это ведь… Это ведь неправильно. Ненормально. Да что уж там, аморально. Даже если бы это было бы взаимно, то как бы другие отнеслись к подобной новости? Никто бы не понял этих отношений между папой и собственным сыном.       Буря мыслей была в голове Себастьяна, которые смешались в полную кашицу. Схватившись за свои светлые волосы на затылке, он пытался хоть что-то сказать. Было видно, что Ди был совершенно серьёзен в своих словах. А этот взгляд. Жгучий, испепеляющий все внутри собеседника взгляд.       Глэм не знал, как бы сказать все верно и при этом не ранить чувства старшего сына. Он и так чуть не потерял его, а теперь ещё и это. Да что ж он такого сделал, чтобы заслужить всё это? — Извини, Ди, — в конце-концов, ответил мужчина, с мрачным выражением на лице. — Но это не взаимно.       Боль. Это то, что было видно в глазах кучерявого. Все те надежды, все те дивные грезы о счастливом конце исчезли вмиг. В этот момент для него весь мир потерял смысл, а всё, что окружало его, потеряло былую яркость, сочность. Потускнело. Так колко было в груди, а мелкие, как горошины, слёзы скатились по щёкам к подбородку. То, ради чего он только жил теперь больше не было. — Сколько можно! — сорвавшись на крик, начал подросток. — Опять эти мучения!       Схватившись за свои волнистые волосы, парень чуть не со всей силы тянул их на себя. Золотистые пряди уже закрывали заплаканное, скорченное лицо то ли от злости, то ли от боли. — Ненавижу себя! — прохрипел он, сидя на койке, спрятав голову в колени. Копна волос была в полном беспорядок. Всё тело Ди судорожно трясло, от чего Глэм лишь с тихим ужасом смотрел на теперешнее состояние парня. Страх сделать всё ещё хуже сковало его, но нужно было хоть что-то сделать! — Ди, — тихо пробормотал Себастьян, пытаясь протянуть к тому руку, положить на плечо, утешить. Как тут же второй резко срывает со своей левой руки всё препараты, для поддержания в сознании. — Ди! — встрепенулся отец, схватив сына обеими руками за плечи, придвинув к себе и растерянно смотря на него. Но подросток вырвался с хватки первого и глухо рухнул на постель, рассыпав свои кучерявые локоны на подушке. Полностью пустой, стеклянный взгляд был направлен в потолок палаты. Тяжелое дыхание с каждой секундой все прекращалось, а кровь у висков переставала стучать.       Все потемнело и снова он здесь. Не так уж и давно он здесь был. Темно и совершенно пусто. Ни тепла, ни боли, ничего. Вот он… Конец. Хах, не такого конца он себе представлял, но жизнь оказалась не такой сладкой, как казалось за его розовыми очками. Там, где он был со своим папой. Этому, к сожалению для него, уже никогда не быть. Но есть и свой плюс. Теперь он будет вновь в том чудном сне. Сне, что никогда не закончится.