Безнадёжно

Раньше по утрам в этом парке было оживлённо. Гуляли молодые мамы с колясками, старенькие бабушки и дедушки, школьники спешили на учёбу, а взрослые люди — на работу. Сая всегда любила этот парк. Она каждый день приходила сюда после школы, садилась на лавочку и думала, мечтала. Обычно её мечты были о будущем — о том, как она, Сая Такаги, станет успешной женщиной, такой, как мать. О том, как она встретит свою любовь. О счастье вместе с семьёй. Какой она теперь кажется себе глупой! Сейчас Сая сидит на корточках посреди того самого парка, но его аллеи залиты не солнечным светом, а кровью. Кровь везде, даже на лице и одежде девушки. Вокруг — толпа мёртвых. Сая ещё не поняла, кто они на самом деле, она лишь знает, что они — мертвы. Позади девушки стоит Хирано Кото. Всё это время он стрелял в мертвецов, пока Такаги разглядывала карту. Они, оказавшись отрезанными от других, искали возможное убежище. Но как тут нормально поразмыслишь, когда эти так и прут? Сая нервно листает заляпанную кровью карту. Сзади — грохот выстрелов. Отвлекает. Однако не об этом надо сейчас думать! — Такаги-сан, патронов нет! Это предложение можно заменить одним словом — «конец». Сая вскакивает на ноги. Теперь они беспомощны. Она, Такаги, не умеет пользоваться оружием. А Хирано хорош лишь в дальнем бою. — Что мы будем делать, Такаги-сан? — нервно вопрошает парень, уныло глядя на бесполезную винтовку. — Умирать, — отрезает Сая, отступая на шаг к нему. Да. Умирать — единственный выход. Да, если подумать — и самый верный. Даже если они выживут сейчас, то как долго протянут? Миру — конец, это понятно. Тем более, конец их старому, родному, привычному миру. В этом им уже не выжить, в новой реальности нет места живым. Скоро вся планета превратится в свалку трупов. Сколько было надежд! Сколько мечтаний! Они погибли, нервно хрипя и дёргаясь в агонии, как гибли мертвецы, в которых попадали пули. Пули реальности. Реальности жестокой и невозможной, однако неоспоримой. Мертвы все. Наверняка, мертвы родители Саи, уж точно — родители Хирано, друзья тоже не могли выжить. И Комуро… Сая вылавливает из толпы мертвецов знакомое лицо. Те же черты, та же встрёпанная чёлка, те же тёмные глаза. Однако теперь они не сверкают. Глаза закачены под лоб, так, что видны красные жилки. Из горла вырывается хрип. Он мёртв — тот, кто должен был выжить любой ценой. Сая не хочет в это верить! Она мотает головой и отступает назад, запинаясь о руку трупа и падая на землю. Из горла вырывается то ли крик, то ли стон. А взгляд вылавливает в толпе мертвецов знакомые лица… Вот Рэй Миямото. Волосы, всегда аккуратно завязанные, сейчас растрёпаны. На шее — сквозная рана, странно, как ещё держится на ней голова. Рядом — Саэко, рана в груди, всегда такая бледная кожа посерела, руки размахиваются, будто ищут что-то. Или кого-то. Живое мясо. Её, Саю. Чуть далее — Шидзука-сенсей. Её одежда совсем разорвана, огромная грудь почти обнажена, однако ни один мужчина более не сочтёт её красивой. Рядом с ней — Ариса-тян. Странно видеть мёртвого ребёнка, странно признавать то, что гибнут и дети. Странно — и страшно. Чьи-то сильные руки закрывают Сае глаза. — Не смотри. Хирано сжимает зубы до боли в челюстях. Он бы и сам не смотрел, убежал, спрятался, но рядом с ним — Сая, её надо защитить. — Мы сейчас умрём, — шепчет девушка, прижимаясь к его груди. — Как они. — Такаги-сан…. Я должен вам кое-что сказать. В другой момент Хирано бы не решился. Только сейчас, когда от смерти их отделяет максимум пять шагов. — Я люблю вас. Сая отстраняется от груди парня и смотрит ему в глаза, стараясь угадать мысли. — Я не хочу умирать, — говорит она. — Но если выбирать, то я убью себя сама. Чтобы не стать такой, как они. Хирано кивает. Действительно, это прекрасный выход. Патронов нет, но… — У меня есть яд, — произносит Сая. — Две таблетки цианида. Каждому. Оказывается, Такаги давно продумала подобную комбинацию. Каждый берёт свою таблетку. Оба уверены в своём решении. Вертолёт кружится над парком. Теперь никогда там не будут играть дети и сплетничать старушки. Не раздастся весёлый детский смех и задорный лай собак. Не расцветут астры и сирень. Не закружится карусель. Всё кончено. Безнадёжно.