Черт тебя подери, Ли Феликс!

— Джи, что с тобой было? — недоверчиво прищурилась Дже Хи. Юн Джи вздохнула. Как ей стоит поступить? Рассказать правду? Ну уж нет. Об её возможном суициде не должен знать никто. Лучше пусть услышит полуправду. — Это была паническая атака. Раньше они случались у меня часто, поэтому я всегда носила с собой успокоительные таблетки, но в последние месяцы они пропали. Сбегая из дома, я не подумала, что эти таблетки могут мне пригодиться и не взяла их с собой... Чем всё обернулось ты могла наблюдать... — с мрачным видом закончила она. Дже Хи сочувственно покачала головой и довела подругу до выхода из школы. — Ты точно сама до дома дойдёшь? — снова недоверчиво прищурилась она. — Точно, не переживай. Я напишу тебе, если что. До встречи. — Пока. Юн Джи шла к остановке, размышляя о сегодняшних событиях. Стоит ли ей обратиться к врачу? На самом деле, Юн Джи терпеть не могла больницы. Давящая атмосфера, не позволяющая свободно вздохнуть, запах медикаментов и неутешительное заключение врача — вот, что первым делом представлялось ей при мыслях о больнице. Нет, она не будет никому рассказывать о том, что произошло. Она прекрасно справится и без чьей-либо помощи. Подойдя к автобусной остановке, она заметила знакомую фигуру. — Насколько я помню, освобождение от уроков дали только мне, — с вызовом сказала она Феликсу, который резко повернулся к ней, стреляя испуганным взглядом. Но, как только он понял, кто перед ним, его глаза тут же потускнели. — А, — вздохнул он. — Это ты... Я сегодня не в состоянии высидеть ещё четыре урока, уж извини. Твоя заслуга в этом, между прочим, тоже есть. Юн Джи не услышала упрёка в свою сторону, но ей всё равно стало неловко. Наверное, это был дикий стресс... — Прости, — просто сказала она, отчего глаза Феликса округлились. — Не смотри ты на меня так, — сморщилась она. — Я умею извиняться, представь себе. Я действительно поступила нерационально, попросив Дже Хи позвать тебя и позвонить Кён Соль-онни. Да и место я выбрала не очень, конечно... Умереть в школьном туалете — такая себе перспектива, — она нервно посмеялась, в надежде разрядить обстановку. Однако Феликс её веселья не разделял. Он лишь одарил Юн Джи тяжелым взглядом, отчего та не менее тяжело вздохнула: — Слушай... Я знаю, что для тебя это был сильный стресс, и мне действительно жаль, что пришлось впутать тебя в это. Но пожалуйста, не мог бы ты никому не рассказывать о том, что сегодня случилось? — Ты серьезно сейчас? — искренне удивился он, даже не обратив внимания на подъезжающий автобус. — Юн Джи, я понимаю, что, возможно, лезу не в своё дело, но тебе нужна психологическая помощь. Да, мы не особо ладим, но послушай меня, пожалуйста. У тебя случилось две панические атаки только на моих глазах за последние два дня. Во время одной из них ты чуть не покончила с жизнью. Думаешь, этого не может повториться? Хрена с два. Кто даёт тебе гарантию, что завтра ты не захочешь спрыгнуть с крыши в приступе тревожности? — Ты абсолютно прав, — кивнула она. — Ты совершенно точно лезешь не в своё дело. Попрошу ещё раз, пожалуйста, не распространяйся об этом инциденте. Феликс хотел возмутиться и даже набрал в грудь побольше воздуха, но выдохнул, так ничего и не возразив. Юн Джи сама вправе решать, как ей поступить со своими проблемами. Его это вообще касаться не должно. {Просьба включить аудиозапись, ссылку на которую я оставляла в описании к главе} Юн Джи отвернулась. Ей не хотелось ни с кем разговаривать. В её голове было слишком много мыслей. Она сбежала из дома, но в подсознании всё ещё появлялось желание умереть. Похоже, нужно действительно менять свою жизнь кардинально. Юн Джи начнёт жить так, чтобы, в случае чего, без сожалений умереть. Если вдруг случится очередная попытка суицида, а кого-нибудь вроде Феликса рядом не окажется — она не будет жалеть о неосуществлённый планах. Потому что эти планы она начнёт осуществлять. Она узнаёт, каково это, прогулять уроки. Узнает, каково это, напиться вдребезги. Узнает, каково это, выкурить сигарету. Набить татуировку, покрасить волосы, гулять ночами напролёт, нарисовать граффити на стене дома, прокатиться на мотоцикле — список желаний был бесконечен. Юн Джи устала откладывать всё на потом. С этого момента Ким Юн Джи начинает жить. Она исполнит все свои маленькие (и не очень) мечты. Сходит на выставку, познакомиться с интересными людьми. Она сможет. Внезапно перед ними остановилась знакомая машина. Джи побледнела и неосознанно отступила на шаг назад, чуть не рухнув на асфальт. — Ты чего? — удивлённо спросил Феликс, окинув её вопросительным взглядом. Тем временем из машины вышла женщина средних лет, одетая в дорогой костюм. — Ким Юн Джи, мало того, что ты почти две недели не появлялась дома, так ещё и с уроков сбегаешь? Объяснись сейчас же. Феликс мотал головой и смотрел то на недавно появившуюся женщину, то на Юн Джи, недоумевая, что происходит. — Мама... Я... — Быстро в машину! Несносная девчонка! От тебя одни проблемы! До крови закусив щёку, Юн Джи поспешила выполнить приказ матери. Вот тебе и новая жизнь. Хотела начать прогуливать уроки, а в результате даже слова сказать матери не может. Слабачка. — Ты под домашним арестом на три месяца. Не понимаю, ты действительно думала, что сможешь от нас сбежать? Дура, теперь неудивительно, почему у тебя такие отвратительные оценки. Юн Джи одарила Феликса полным отчаяния взглядом, перед тем как захлопнуть дверь чёрного Лексуса. Это её мама?! Ну и стерва, конечно. Неудивительно, что Юн Джи решила сбежать из дома. Феликсу в очередной раз стало её жаль. *** Юн Джи снова оказалась в стенах ненавистного дома. Она стояла перед родителями, опустив голову и не зная, как себя вести. Раньше она не позволяла себе никаких вольностей, а сейчас... Сбежала из дома почти на две недели! Ей было представить страшно, какое наказание, помимо домашнего ареста, приготовили ей родители. Она планировала больше не возвращаться домой, но всё пошло по наихудшему сценарию. — Ты лишена возможности общаться с кем-либо вне школы. Увижу или услышу, что ты разговариваешь со своими «друзьями» по телефону — заберу смартфон и выкину в мусорку, ясно? Грозный бас отца заставил Джи ещё сильнее вжать голову в плечи и кивнуть. Разочарование давило на неё ещё сильнее, чем родители. Она не справилась. Её план провалился. Боже, ведь все её вещи находятся у Феликса дома! И учебники в том числе... — Марш в свою комнату, и на глаза мне не попадайся! — гаркнул отец, и Юн Джи меланхолично поплелась на второй этаж. Идиотка, и на что она надеялась? Что сможет жить самостоятельно в соседнем районе? Только сейчас Юн Джи поняла, насколько глупо поступила. Устало откинувшись на кровать, она почувствовала вибрацию телефона, оповещающую о новом сообщении. «Привет, Юн Джи. Феликс рассказал мне, что случилось. Насколько я понимаю, мне не ждать тебя сегодня?» Вот чёрт! Подработка в кафе! Она ещё и госпожу Ли подставляет! Какой позор! «Госпожа Ли, простите меня пожалуйста. Испытательный срок ещё не прошёл, верно? Наверное, я так и не смогу его отработать. Простите меня ещё раз.» «Всё в порядке. Феликс завтра принесёт твои вещи в школу. Если что-то понадобится — обращайся.» «Ещё раз простите.» Отправила Юн Джи и закрыла глаза ладонью. Как же ей быть? Снова всё по накатанной? Нервные срывы, домашние аресты, крики... Что ж, по крайней мере она знает к чему готовиться. Стоп. Если Феликс собирается принести её вещи завтра в школу, то он и рисунки собирается нести?! Нет, она не сможет незаметно пронести их домой. Там их слишком много! Одно дело — сваливать из дома, когда тебя никто не видит, другое — идти с ними через главный вход и молиться, чтобы тебя никто не заметил. Если родители заметят рисунки — пиши пропало! Тонкие пальцы судорожно схватили лежавший на кровати телефон. Написать госпоже Ли или сразу Феликсу? Ли Сын Хва, скорее всего, не знает об её увлечении. И Юн Джи, непонятно отчего, не хотела бы, чтобы узнала. Для неё рисование было чем-то слишком личным, чтобы рассказывать об этом всем подряд. Феликс — другое дело. Он уже обо всём знал. Как вообще так вышло, что он, человек с которым они вроде как враждуют, знает о ней больше чем кто-либо? Юн Джи это не нравилось. Ой как не нравилось. Но пальцы сами разблокировали телефон и отправили ему следующее: «Госпожа Ли сказала, что ты завтра принесёшь мне мои вещи... Не мог бы ты пока оставить все мои рисунки у вас дома, пожалуйста? Желательно так, чтобы о них никто не узнал. Заранее спасибо.» Через минуту пришли уведомление о новом сообщении: «Ладно.» Отбросив телефон в сторону, Юн Джи погрузилась в беспокойный сон.